ЗАГАДКА СМЕРТИ ЮЗЕФА ВАНЬКОВИЧА /или Кто же он, таинственный игуменский инсургент Лелива?
Андрей ТИСЕЦКИЙ — СЫЩИК от ИСТОРИИ
«Беларуское историко-детективное агентство»
В редакции 9 октября 2021 года
В 2012г. столичное издательство «Беларуская энцыклапедыя iмя Пятруся Броукi» выпустило первую книгу из новой научно-популярной серии «Беларусский родовод» — «Ваньковичи». Один из ее разделов посвящен событиям 1863-1864гг. в судьбе этого известного беларусского шляхецкого рода, которому, к слову, в свое время принадлежала считай половина тогдашнего Минска.
Фото: дом-музей Ваньковичей в Минске
Автопортрет Валентия Ваньковича
В издании приводятся сведения об участии в национально — освободительном восстании трех сыновей знаменитого живописца Валентия Ваньковича (слепянская линия): Адама (1827г.р., гражданского начальника восстания в Минском уезде), Яна-Эдварда (1831г.р., организатора и командира отряда в Брестском уезде) и Казимира (сражался в отряде С.Лясковского на Игуменьщине). Последний, до восстания, как и его старший брат Адам, жил в Минске, где также принадлежал к тайной организации. 26 или 28 мая 1863 года он возглавил группу повстанцев приблизительно из 70 человек, которая в этот день вышла из Минска и 3 или 4 июня соединилась с отрядом Станислава Лясковского (в котором на тот момент также насчитывалось около 70 человек) в Игуменском уезде. Развернуть широкомасштабные действия объединенному отряду не удалось, после стычек 9 и 13 июня он был практически разбит и рассеян [1].
В скором времени Казимир Ванькович попал в плен. Сначала он находился под арестом в Игумене и следствием по его делу занималась Игуменская следственная комиссия. 6 июля он был отослан в Минск [2].
Сюда Казимир прибыл 8 июля вместе с еще почти 50 повстанцами, пересланными из Игумена, и следствие по его делу вела уже Минская следственная комиссия[3].
Содержался инсургент в городской тюрьме. 15 января 1864г. начался суд, который закончился 18 февраля, а приговор был передан на конфирмацию военному губернатору Минской губернии [4]. Казимир Ванькович был приговорен к лишению дворянства и всех прав состояния, конфискации имущества (в случае, если оно имелось) и ссылке на каторжные работы на заводах на 4 года [5].
Приведены в книге и сведения о племяннике Валентия Ваньковича – Мельхиоре Романе Юльяне Ваньковиче (калюжицкая линия), который до восстания жил в имении своей матери – Калюжицы Игуменского уезда.
С его началом, 17 апреля 1863г. он, на тот момент 18 — летний юноша, вместе с еще двумя соратниками прибыл из Калюжиц (теперь деревня Ушанского с/с Березинского района) в имение Богушевичи Игуменского уезда, где вошел в состав отряда, который в это время формировал повстанческий комиссар Минской губернии Болеслав Свенторжецкий. В отряде Мельхиор был назначен кассиром. При нем находилась денежная сумма, из которых он выплачивал повстанцам по 30 копеек в день «кормовых» денег. После нескольких стычек с российскими войсками в мае 1863 г. отряд был рассеян [6].
М. Ванькович был схвачен в Борисовских лесах с важными документами повстанцев и находился под арестом в г.Игумене. Следствие по его делу вела уездная следственная комиссия. 21 июня 1863г. он был выслан в Минск[7], куда прибыл 23 июня. После этого производством следствия по его делу занималась Минская следственная комиссия [8]. 26 июня 1863г. минский губернатор издал указ о поиске и секвестре его имущества [9].
Военно-судная комиссия признала Мельхиора Ваньковича виновным в участии в восстании, и в соответствии с конфирмацией М.Муравьева от 30 января 1864г. он был приговорен к лишению прав дворянства, конфискации имущества и ссылке на поселение в «более отдаленные места Сибири» [10].
Дмитрий Матвейчик, автор главы книги «Ваньковичи», посвященной участию в национально – освободительном восстании представителей этого шляхецкого рода, в сноске к биографии повстанца Казимира Ваньковича справедливо указывает на то обстоятельство, что составители сборника «Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864г.г.» отождествляют лицо с фамилией Ванькович и прозвищем Лелива исключительно с Яном-Эдвардом, однако при этом игнорируется тот факт, что в таком случае он должен был действовать одновременно в двух местах: в конце мая — начале июня 1863г. на юге Гродненской губернии и в Игуменском уезде, чего быть, безусловно, не могло. По мнению историка, Леливу, который действовал в Минске и Игуменском уезде, следует отождествлять не с Яном-Эдвардом, а с его братом Казимиром. В обоснование этого он указывает на факт ареста последнего именно в Игумене, куда свозились повстанцы, схваченные российскими войсками в уезде, где он и действовал, после того как привел группу добровольцев из Минска[11].
По моей же версии, основанной на документальных сведениях, которые отсутствовали у Д.Матвейчика, а также на которые он не обратил должного внимания, игуменских Лелив-Ваньковичей было как минимум двое!
Приведу свои доводы.
За пару километров от д.Забашевичи Борисовского р-на в сторону д.Устронь в лесу расположено т.н. «панское» кладбище. Скорее всего кладбище это стало использоваться Ваньковичами, владельцами имений Забашевичи, Великие Дольцы, Пахомово и Устронь Борисовского уезда в середине XIX, т.к. наиболее ранние из установленных мной вместе с борисовскими волонтерами весной 2015 года откопанных надмогильных памятников датируются 1850-ми годами.
После окончательного установления на Борисовщине советской власти в 1920г., на кладбище стали хоронить представителей местных католических, и в том числе шляхецких, фамилий: Парфеновичей, Мякот, Ржеуцких и др.
Когда в 2009 году я впервые посетил это место, о котором мне было давно известно, но которое ранее я обходил стороной, то обратил внимание на поваленную каменную надмогильную плиту, надпись на которой гласила: «Gtob Jozefa Wankowicza, zmart 1863 roku (Могила Юзефа Ваньковича, умер в 1863г.)».
Предположив, что похороненный землевладелец мог иметь отношение к национально-освободительному восстанию 1863-1864 гг., я занялся историческими поисками, первоначальный вариант которых изложил в своей статье «З таямнiц гiсторыi Забашаушчыны», в №3(144) краеведческой газеты «Гоман Барысаушчыны».
Доработанное исследование уже под названием «Загадка смерти Юзефа Ваньковича» было опубликовано мною в 2013 году на сайте «ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРАВДА»[12].
Своей исследовательской работой я заинтересовал борисовских любителей местной истории и волонтеров, вместе с которыми предпринял некоторые первоначальные работы по восстановлению заброшенного некрополя[13].
Поднятый моими публикациями резонанс привлек даже польских дипломатов, посетивших это памятное место в декабре 2015 года[14].
Фото: субботник волонтеров 25 апреля 2015 года по приведению в относительный порядок опоганенного в советский период некрополя Ваньковичей на «панском» кладбище в лесу за Забашевичами.
Но вернемся собственно к моему исследованию.
В разделе поколенной росписи рода Ваньковичей, в одноименной книге находим:
IX колено:
Юзеф, крещен 27.3.1819г., жил в Борисовском уезде (1860); жена Ванда Свирида (правильно Свида – А.Т.).
Их детьми были:
X колено:
Флориан–Иоахим, учился в Могилевской гимназии, владел имением Забашевичи Борисовского уезда (1890).
Юзеф-Марьян, родился 28.3.1860г. в д.Забашевичи Борисовского уезда, крещен 2.4.1860г. в Борисовском костеле; жена Людвика-Сюзанна Есьман.
Ванда-Мария,родилась 7.7.1856г. в д.Забашевичи Борисовского уезда, крещена 12.7.1856г. в Борисовском костеле.
Приведу и данные поколенной росписи рода Ваньковичей о трех предыдущих, до Юзефа, владельцах имения Забашевичи:
VI колено:
Ян-Антон, минский чашник (привилей короля Августа III от 16.10.1744г.), владелец имения Забашевичи Минского повета (1754), умер до 1766г.; жена Катерина Бруханская.
VII колено:
Мартин, судья Минского городского суда, владелец имения Забашевичи Минского повета (1777); жена Фелициана Издебская.
VIII колено:
Иоахим, заседатель Борисовского нижнего земского суда (1800), депутат Минского дворянского депутатского собрания от Борисовского уезда (с 1806г.), владел имением Забашевичи Борисовского уезда; жена Маргарита Есьман
Известны также их родственники по слепянской линии (имения на территории бывшего Забашевского сельсовета):
VII колено:
Александр, минский чашник, судья Минского каптурового суда (1764), владелец имения Семеньковичи и Слободка Борисовского повета (1777); жена София Григорович [15].
Дед и прадед Ю.Ваньковича скорее всего и не жили в Забашевичах, и возможно были похоронены на одном из минских кладбищ, может быть даже на Кальварийском, где, находятся могилы представители многих известных белорусских шляхецких родов (по крайней мере их могилы на «панском кладбище» на данный момент не обнаружены). Отец же и мать Юзефа, судя по всему, были первыми из владельцев забашевского имения, которые там осели. На мой взгляд, похоронены они могли быть на кладбище Кальвария под Борисовом.
Их сына смерть застигла в еще совсем не пожилом возрасте (44 года). Учитывая же то обстоятельство, что у него на тот момент были малолетние дети, и, следовательно, он еще был полон мужской силы, то возникают законные сомнения в ее естественном характере.
А теперь я перечислю ряд фактов, наводящих на мысль о вероятном участии Ю.Ваньковича в восстании, и вероятной же причине его смерти.
Для начала обратимся к справочнику Дмитрия Дрозда «Землевладельцы Минской губернии 1861-1900». Среди перечисленных в ней архивных документов находим следующий: Дело об установлении опеки над им.Забашевичи и Великие Дольцы пом-в Ваньковичей /7.11.1863-24.3.1876/[16].
Согласно записи в метрической книги Борисовского костела:
«1863 декабря 29 дня в имении Забашевичи скончался помещик Иосиф Ванькович от чехотки, оставивший вдовою Ванду ур. Свидовою Ванькович, мужчина, имеющий от роду около 43 лет. Оставил детей Богдана, Флориана, Еохима, Иосифа, Кристину, Ядвигу и Ванду. Похоронен на кладбище Р-К (римско-католическом) Забашевическом»[17].
Теперь открываем книгу Виктора Хурсика «Трагедыя белай гвардыi (беларускiя дваране у паустаннi 1863-1864г.г.)». В ней приведен список повстанцев, имущество которых подлежало конфискации в казну, на фразу из которого, как на доказательство того, что игуменским Леливой был не кто иной, как Казимир Ванькович, судя по всему и ссылается Д.Матвейчик: «Лелива – по словам некоторых мятежников, некто Ванькович, но неизвестно, какой именно»[18].
В трактовке этого документа, по моему мнению, и была допущена ошибка. А именно, к списку, датированному 01 января 1864 года, прилагался и формуляр МВД Минского губернского правления 1 отделения 3 стола от 28 февраля 1864г. №809, адресованный Минской палате Государственных имуществ, и касающийся розыска имущества поименованных в списке мятежников. В последнем документе имеется разъяснение, по каким крнитериям составлялся этот список. А именно он касался:
1.) Начальников мятежнических шаек, из которых некоторые убиты в делах с войсками, а другие успели бежать, и неизвестно, где находятся;
2.) Лиц разного звания, участвовавших в мятеже и бывших в мятежнических шайках, из коих также некоторые убиты, а другие бежали и неизвестно где ныне укрываются;
3.) Лиц, причисленных по участию к мятежу к преступникам первой категории и по приговорам полевого военно-уголовного суда, утвержденным местными военными начальниками, подвергнутых смертной казни[19].
Ни Казимир, ни даже Мельхиор Ванькович к указанным категориям не относятся. Еще до составления списка, они давно уже были схвачены и находились в Минской тюрьме, где ждали приговора суда. Поэтому, ни тот ни другой к повстанцу Леливе из рассмотренного списка никакого отношения иметь не может.
К тому же, фамильный герб их рода «Лис», а герб «Лелива» принадлежал, в том числе, представителям шляхецкого рода Лясковских[20]. Поэтому персонализировать игуменского Леливу – Казимира Ваньковича только по прямому родству с его братом Яном–Эдвардом, по моему мнению, недостаточно.
По моей исследователтской версии, зят же был этот герб в знак уважения к своим землякам из игуменских Рованичей Павлу и Ксаверию Астровским. Об этом читайте в моей исследовательской работе:
«НЕВЫДУМАННАЯ ИСТОРИЯ „РАЗБОЙНИКА ДУБРОВСКОГО“ / Из жизнеописания одного беларуского шляхецкого рода» — Your text to link...
Что же касается этого моего исследования, то Г.В.Киселев в своей книге «На пераломе дзвух эпох. Паустанне 1863г. на Мiншчыне» пишет следующее:
«Успехи отряда Лясковского (Станислава («Собека»), командира объединенных повстанческих отрядов Минской губернии) притягивали в его ряды новых волонтеров. В конце мая свежую группу, сформированную в Минске, привел Ванькович-Лелива. По некотором сведениям (внимание!), через несколько дней тот же проворный Лелива появился в отряде с новыми людьми из города»[21].
Если же точно следовать сведениям об игуменском Леливе из книги А.Ф.Смирнова «Восстание в Литве и Беларуси 1863-1864г.г.», выходит, что один и тот же Ванькович в период с 26/28 мая по 3/4 июня привел в отряд Лясковского две группы новобранцев[22], что за такой небольшой отрезок времени, пешком, пробираясь по территории занятой карательными войсками и сельскими караулами, сделать было, на мой взгляд, практически невозможно.
Согласно моей версии, вторую, из указанных партий повстанцев, привел не Ян-Казимир, а Юзеф Ванькович.
В книге Г.В.Киселева «На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне» читаем:
«…Шли недели и месяцы, а восстание все не стихало. В начале ноября 1863 г. могилевский губернатор получил сведения о том, что отряд Лясковского в количестве 70 человек скрывается в лесах за 30 верст от границ Могилевской губернии.
По приказу Муравьева против повстанцев снова были направлены войска из Минска и Могилева. До зимы последний отряд борцов за свободу был распущен, хотя отдельные участники выступления держались в минских лесах значительно позднее…»[23].
Итак, нам известно, что на начало ноября 1863 года отряд Лясковского еще действовал где-то в районе пограничья нынешних Березинского, Червенского, Смолевичского и Борисовского районов, где находятся и д.Забашевичи.
Известно, что повстанцы отряда Лясковского доходили аж до озер Святое (Борисовский район) и Судобля (Смолевичский район)бывшего Борисовского уезда[24]
Из показаний плененного повстанца отряда Станислава Лясковского ученика Минской гимназии Юзефа Дышлевского следует, что где-то в середине двадцатых чисел октября 1863 года в районе имения Рованичи Игуменского уезда произошел бой повстанцев с царскими войсками[25].
Сейчас Рованичи центр сельсовета Червеньского района, граничащего с бывшим Забашевским сельским Советом – Борисовского. Из показаний не совсем понятно, какие боевые потери понес при этом отряд. Указано только, что после боя около Юровичей инсургентов осталось 111 человек, а после боя у Рованичей – 70 (остальные убиты-Рассеяны? — А.Т.). После чего отряд двинулся к Лочину, имея намерение пройти через Могилевскую губернию[26].
Именно после этого и последовала смерть Юзефа Ваньковича.
Представители этой фамилии отличались исключительной родовой сплоченностью, и авторы рассматриваемой книги перечисляют семь установленных представителей рода, в той, или иной мере принимавших участие в национально-освободительном восстании 1863-1864гг.
Интересно также, что по состоянию на 1789г. часть имения Рованичи принадлежало Ваньковичам.)[27], а на 1800г. Софье Ванькович (в девичестве Григорович, слепянская линия Ваньковичей – А.Т.) принадлежало имение Гайдукова Слобод(к)а (10 дв.)[28], которое граничило с имением Рованичи.
Знаменательно и то, что шляхта из Гайдуковой Слободы (Слободки) попала в в августе 1863 года в «Список однодворческих и шляхетских обществ Игуменского и Новогрудского уездов, подозреваемых в поддержке мяжежников», с указанием количества семей, предполагаемых к выселению. Всего «18 дворов, 18 семейств, 18 душ».
Из документа следует, что «в этой деревне, как видно из дневника, найденного у одного из мятежников, ночевала шайка»[29].
Известно и архивное дело о шляхте околицы Лозино 1864 г., способствовавшей повстанческому отряду Станислава Лясковского, есть списки семей со следующими фамилиями:
Ржеуский, Нециевский, Тумилович, Горавский, Неверовский, Беганский, Гуща, Ванькович, Макаревич, Стефанович, Барановский, Пржегоцкий, Олехнович, Новицкий, Сакович, Можанский, Шаблинский (всего 35 хозяйств, более 250человек)[30].
Землю данные семьи арендовали/выкупали у забашевских Ваньковичей.
Составители книги об этом роде приводят и сведения о родстве Ваньковичей с такими шляхецкими фамилиями как Свенторжецкие и Свиды, которые также приняли самое активное участие в этом восстании, и причем играли в нем не последние роли, что уже само по себе делало весьма проблематичным остаться в стороне от той или иной доли участия в нем и со стороны Юзефа Ваньковича, чье имение к тому же находилось в районе активных действий Игуменских повстанцев.
По моей версии, Юзеф Ванькович, находясь в рядах инсургентов Станислава Лясковского, был ранен в последнем бою отряда под Рованичами, или же действительно смертельно заболел, не перенеся тягот тяжелых партизанских будней. Агония продлилась почти до конца года.
Могила владельца имения находится за пару километров от него, в лесу, на фамильном кладбище, что объективно играло на руку родственникам в их естественном стремлении скрыть от властей внешние признаки его насильственной смерти, которые могли быть замечены при открытых похоронах на кладбище Кальвария возле Борисова, где могли быт похоронены его родители, или на католическом кладбище близлежащего к Забашевичам шляхецкого застенка Лозин. Если бы эти сведения получили огласку, то последствия для семьи покойного могли быть самыми неблагоприятными. Российская колониальная администрация наложила бы секвестр на его имения, а в дальнейшем могла и конфисковать их в казну.
Поэтому, на мой взгляд, и могла быть придумана версия о «чахотке — туберкулезе» хозяина имения.
Болезнь эта заразная, как известно передается воздушно-капельным путем, в то время была практически неизлечимой. Поэтому, даже в случае каких-то подозрений, вряд ли бы кто из властей рискнул подтвердить, или опровергнуть эту «версию» родни инсургентов, что, как я считаю и позволило Юзефу Ваньковичу остаться нераскрытым. Хотя не исключено, что Ю.Ванькович до восстания действительно был болен пассивной формой туберкулеза, а тяготы партизанских будней обострили ее течение, переведя в активную форму, что и повлекло скорую смерть.
Безусловно, прямые наследники Юзефа Ваньковича могли бы поставить точку в моих умозаключениях, подтвердив, или окончательно опровергнув версию об участии их предка в восстании, но обстоятельства заставляют сомневаться в том, имеются ли таковые?
Так значительная часть моего детства прошла в Забашевичах, и в этой связи вспоминается один почти детективный сюжет из его истории, изложенный мною в статье «З таямнiцау гiсторыi Забашаушчыны», опубликованной в краеведческой газете «Гоман Барысаушчыны»[31].
Излагаю его суть с учетом переосмысления новых, ставших мне впоследствии известных фактов и обстоятельств.
В 1920г. после начала наступления войск РСФСР в Беларуси на войска Польской Республики, последний владелец забашевского имения стал спешно эвакуировать свое имущество в Польшу. В том числе парабки пана погнали на ст.Жодино на погрузку стадо коров. Старшей Ванькович назначил Альжбету Шахно, родом из д.Забашевичи, одну из своих служанок, или гувернанток. Девушка эта была красивая и пользовалась расположением панича. После выполнения поручения, он как будто обещал отпустить ее домой. В результате же красавица вместе с землевладельцем уехала в Польшу. Сначала она жила в доме Ваньковича в Варшаве, где к ней относились очень хорошо. Через некоторое время, не без его протекции, Альжбета вышла замуж за некоего поляка по фамилии Пеньковский. На родине у девушки остались братья Владимир, Иван, Франек и сестра Эмилия (по мужу Прохоревич).
Фото до 1920г. В центре предположительно Альжбета Шахно, справа — Завадская.
Фото 1939г. на фоне бывшей забашевской усадьбы помещиков Ваньковичей, в которой до войны размещалась школа-семилетка. Выпуск 7-го класса. Ученики, учителя, представители сельсовета, колхоза и родители учеников. Войну усадьба не пережила — спалили партизаны.
Где-то в годах 60-х минувшего столетия, в период т.н. «Хрущевской оттепели», А.Шахно получила в советском посольстве разрешение и визу на поездку в БССР к родным.
Еще жива была ее сестра, которая проживала вместе с семьей в д.Новищено Забашевского с/Совета. В самих Забашевичах проживали племянники – дети братьев. На родину Альжбета приезжала с сыном Стефаном. Лет через 10 она второй и последний раз приезжала сюда уже с дочерью Яной (по мужу Залога).
Осенью 2009г. от последнего, из проживающих в д.Слободка Забашевского сельского Совета, представителя фамилии Завадский – Владимира Завадского (на тот момент ему было около 80 лет), я услышал историю о том, что после Второй Мировой войны в деревню приезжали какие-то «наследники». Они разговаривали со старожилами, много времени провели с одним стариком по фамилии Сацук, который умер где-то в конце 80-х — начале 90-х годов минувшего столетия. Дед этот куда–то водил приезжих, и что-то им показывал. А через некоторое время, после их отъезда, в лесу, примерно на середине дороги между Слободкой и Забашевичами, в районе археологических малых курганов, местные жители нашли свежевыкопанную аккуратную яму правильной прямоугольной формы.
Итак, в 1920г. Ванькович эвакуировался в спешке. Вполне вероятным является то, что А.Шахно могла сопровождать вместе со стадом коров и какой-то ценный для его владельца груз (семейный архив, драгоценности и др.).
Его часть могла быть по каким-то неизвестным причинам закопана в лесу в приметном месте. В таком случае очень логичным является и то, что панич забрал девушку с собой, чтобы сохранить тайну. Навряд ли тогда кто-то мог всерьез думать о том, что Советы в Беларуси задержаться надолго. Сам собой напрашивается и вывод о том, что приезды А.Шахно с детьми на родину, появление в д.Слободка каких-то «наследников» и их прогулки с дедом Сацуком, правильная яма (под ящик, или сундук) в районе малых курганов между Слободкой и Забашевичами — звенья одной цепи, которые могут объяснить «претензии» бывшей служанки помещиков на их «наследство», в случае, если никого из них не осталось в живых. Не исключаю и возможность отцовства последнего владельца имения первенца Альжбеты.
Фото: сохранившееся до наших дней здание бывшего амбара имения Ваньковичей в д.Забашевичи. Ныне используется как православная церковь.
Фото: сохранившееся до наших дней здание конюшни имения Ваньковичей в д.Забашевичи.
На вероятность же отсутствия в живых прямых и законнорожденных наследников землевладельца наводит один факт, изложенный в книге «Ваньковичи». А именно, в июле 1943г. в Варшаве во время празднования свадьбы дочери бывшего сенатора Станислава Костки Ваньковича (Калюжицкая линия) – Терезы и Иво Межеевского, гестапо убило родителей невесты и многих из гостей[32], среди которых могли быть и забашевские Ваньковичи.
Если же к этому присовокупить тот факт, что в результате вспыхнувшего через год Варшавского восстания (01.08.-02.10.1944г.г.) было убито от 150 000 до 200 000 человек только мирных жителей польской столицы, а более половины ее лежало в руинах[33], то вероятность того, что представители забашевской линии рассматриваемого рода не дожили до конца войны, очень велика. Поэтому и вероятность получения сведений, подтверждающих, или опровергающих версию об участии их предка в национально-освободительном восстании 1863-1864г.г. от них самих, практически сводится к нулю. Родственники же Альжбеты Шахно, с которыми мне представилась возможность пообщаться, по поводу наследников последнего забашевского «пана», или возможно сохранившегося семейного архива землевладельцев, ничего пояснить не могут, или не хотят.
Ремарка
В машинописной рукописи «Партизанская Искра» командира партизанского отряда «Искра» бригады «Разгром» Минско-Червеньской партизанской зоны Владимира Дерябина, действовавшего в 1942-1944гг. на пограничье Березинского, Червеньского, Смолевичского и Борисовского районов, автор приводит факт ликвидации в начале 1942 года будущими партизанами некоего «Ван(ь)ковича — отпрыска крупного помещика (и уж не Забашевского ли имения?!-А.Т.), явившегося на Березинщину вместе с оккупантами и затаившегося под видом учителя младших классов, якобы бежавшего из-под Белостока. У него были изъяты два браунинга и зашитый в лацкане пиджака документ, выданный Варшавской СД. Агент признался, что был завербован еще в сороковом году в Польше»[34].
В этой мутной истории допускаю, что ликвидированный агент играл в свою игру, возможно, был связан с беларуским национально-ориентированным подпольем — т.н. «третьей силой», члены которой как раз в это время и предприняли попытку взять под свой контроль зарождавшееся в регионе партизанское движение, переведя его в национально-ориентированное русло[35].
Ну как-то не тянет представитель известного аристократического рода на банального немецкого шпиона и провокатора!
Различные же примеры того, как немецкие спецслужбы водили за нос припертые ими к стенке люди, формально согласившиеся на сотрудничество, или служившие у них по заданию своего командования, или подпольных организаций, можно найти и в открытых советских источниках. Один такой интересный пример я нашел, например, в мемуарах начальника особого отдела 1-й Украинской партизанской дивизии С.А.Ковпака — И.Я.Юркина[36], еще один — в мемуарах бывшего комбрига 1-й Бобруйской партизанской бригады В.И.Ливенцева[37].
Во время своих приездов на родину, Альжбета поведала своей родне историю о том, что один из Ваньковичей (если согласно рассказа свояков) захоронен при сабле с золотой рукоятью и золотых же ножнах, а также при ценных наградах. Через непродолжительное время фамильное захоронение было осквернено, а вслед за этим, один за другим скоропостижно и трагически погибли два молодых племянника старушки. Один разбился на мотоцикле, второй – угорел. Народная молва именно им «приписала» осквернение могилы пана.
Были ли в захоронении какие-либо драгоценности, или нет, теперь мы уже вряд ли узнаем, но в связи с перечисленными обстоятельствами, сама собой напрашивается мысль о том, а не могила ли повстанца, захороненного с оружием в руках была осквернена?
Хотя, конечно, не исключено, что речь в рассказе Альжбеты шла и не о Ваньковичах а о другом человеке.
Из метрической книги Борисовского костёла об умерших за 1914 г.:
№ 76. «1914 года августа 8 дня убит на войне Яков Францевич Витковский, командир гусарского Нежинского полка, вдов, 52-х лет от роду, оставил сына Марианна, дочерей Ядвигу и Елену.
Тело его 28 апреля 1915 года борисовский декан кс[ендз] Гурко на Забашевичском кладбище похоронил»[38].
Интересно, что похороны, или скорее всего перезахоронение произошло почти через 8 месяцев после гибели гусара, а родился он в самый разгар восстания 1863 — 9 июня![39]
А то что этот, по всей видимости незаурядный человек был похоронен в военной форме и с воинскими регалиями (как было в то время принято) не вызывает у меня никаких сомнений.
И по моему мнении, его отец вполне мог быть и боевым товарищем Юзефа Ваньковича по восстанию.
Так, в биографическом справочнике участников восстания 1863-1864 годов находим:
Витковский Франтишек (Франц), сын Антония, зять Крачковского Франтишека, швагер Кракчовского Эдварда (также имели отношение к восстанию), дворянин Игуменского повета.
До восстания жил в околице Нов.Володута Игуменского повета, не имел земельной собственности. После восстания вместе со свекром, швагером, женой Маргаритой и ее детьми от первого брака Юзефом, Ольгой и Уршулей Муравскими высланы в Томскую губернию[40].
P.S.
Так сколько же всего повстанцев из рода Ваньковичей взяли себе один и тот же псевдоним Лелива, и с чем это было связано? Ответ на этот вопрос, на мой взгляд, кроется в том, на что я уже выше обращал внимание. А именно, в исключительной родовой сплоченности рода, что прослеживается на протяжении всей книги про них. На мой взгляд, под маской Леливы могли скрываться как трое, так и более Ваньковичей. Взяли же они себе этот общий псевдоним, скорее всего, с целью создания определенных трудностей в идентификации властями каждого из них в отдельности, что в какой-то мере обезопашивало их семьи от репрессий, и что в результате, согласно моей версии, и позволило Юзефу Ваньковичу остаться нераскрытым.
О том же откуда взялся псевдоним Лелива будет в моем следующем тематических исследованиях:
— «НЕ ВЫДУМАННАЯ ИСТОРИЯ „РАЗБОЙНИКА ДУБРОВСКОГО»/ или Из жизнеописания одного беларуского шляхецкого рода/“ — Your text to link...
, а также
— »ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ ПОВСТАНЦЕВ /или Экспроприации середины XIX века по-борисовски" — Your text to link...
Ссылки:
[1]Смирнов А.Ф. Восстание в Литве и Беларуссии 1863-1864гг. М. 1963. С. 431-434.
[2]НИАБ, Ф.1418, Оп.3, Д.1, Л.13об.,14.
[3]Rok 1863 w Minszcyznie. Minsk.1927. S.68, 85.
[4]НИАБ, Ф.296, Оп.,1, Д.90, Л.12об, 13.
[5]НИАБ, Ф.319, Оп. 1, Д.479, Л.7об.
[6]Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864гг. С.429-431.
[7]НИАБ, Ф.1418, Оп.3, Д.1, Л.12 об., 13.
[8]Rok 1863 w Minszcyznie. Minsk.1927. S.61, 78.
[9]НИАБ, Ф.299, Оп.1, Д.572, Л.892, 903об.
[10]НИАБ, Ф.299, Оп.1, Д.579, Л.555-559; Ф.319, Оп.1, Д.479, Л.7об.
[11]Ваньковичи /Беларусский родовод/ Беларуская энцыклапедыя iмя Пятруся Броукi. 2012г. С.72.
[12]http://www.istpravda.ru/bel/research/5811/.
[13]http://borlib.by/istoriya-borisovschini-sobitiya-i-fakti/nekropol-vankovichey; borlib.by/istoriya-borisovschini-sobitiya-i-fakti/nekropol-vankovichey;http://ex-press.by/article.php?id=107955&20action=results&poll_ident=109; belgid.by/news/life/45926.
[14]http://ex-press.by/article.php?id=109535.
[15]Ваньковичи. Там же. С.17-30.
[16]Дрозд Д. Землевладельцы Минской губернии 1861-1900. Мн., «Медисон», 2010. С.85; НИАБ. Ф.147, оп.3, д.4510.
[17]Ф.1781. Оп.43. Д.2. Л.102.
[18]Хурсик В. Трагедыя белай гвардыi (беларускiя дваране у паустаннi 1863-1864г.г.). Мн. Пейто, 2002г. С.77; НИАБ, Ф.320, Оп.1, Д.398, Л.199 об.
[19]Хурсик В. Там же. С.74.
[20]Крукоускi У. Срэбная страла у чырвоным полi /З гiсторыi беларускiх прыватных гербау/ Мн. Лiтаратура i мастацтва. 2010г. С.72.
[21]Киселев Г.В. На пераломе дзвух эпох. Паустанне 1863г. на Мiншчыне. Мн. «Полымя». 1990. С.23.
[22]Смирнов А.Ф. Восстание в Литве и Беларуссии 1863-1864г. стр.431-434.
[23]Кiсялеу Г.В. На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне. Мн. «Полымя». 1990.С.25, 29; Авласенка Г.М. /очерк «Паустанне 1863 года у Iгуменскiм павеце. Памяць. Чэрвеньскi раен. Мн., БЕЛТА, 2000. С.59; Кісялёў Г.В. Сейбiты вечнага / Артыкулы пра беларускіх пісьменнікаў і дзеячаў рэвалюцыйнага руху 1863 года. Мн. Дзяржаўнае выдавецтва БССР Рэдакцыя мастацкай літаратуры. 1963, С.219.
[24]Кісялёў Г.В. Сейбiты вечнага. С.217.
[25]НИАБ, Ф.2001, Оп.2, Д.13, Л.254, 254об. (рукопись на бланке); Паустанне 1863-1864 гадоу у Вiцебскай, Магiлеускай i Мiнскай губернях. Дакументы i матэрыялы Нацыянальнага Гiстарычнага Архiва Беларусi. Мiнск. Выдавец А.М.Вараксiн. 2014, С.398.
[26]Там же.
[27]Памяць. Чэрвеньскi раен. Мн. БЕЛТА, 2000, С.47.
[28]Там же. С.54.
[29]НИАБ, ф. 295, Оп. 1, Д. 1522, л. 38-38(об.); archives.gov.by/home/tematicheskie-razrabotki-arhivnyh-dokumentov-i-bazy-dannyh/istoricheskie-sobytiya/arhivnye-dokumenty-i-materialy-3/vosstanie-1863-1864-godov-na-territorii-belarusi-3/belarus-v-period-vosstaniya/uchastniki-vosstaniya/spiski-uchastnikov-vosstaniya/spisok-odnodvorcheskih-i-shlyahetskih-obshhestv-igumenskogo-i-novogrudskogo-uezdov-podozrevaemyh-v-podderzhke-povstanczev.
[30]НИАБ, Ф.295. Оп.1, Д.1522. Л.159-169об.
[31]А.Цiсецкi З таямнiцау гiсторыi Забашаушчыны Гоман Барысаушчыны, №3(144), 2011г.
[32]Ваньковичи /Беларусский родовод/ Беларуская энцыклапедыя iмя Пятруся Броукi. 2012г. С.153.
[33]Советская военная энциклопедия. Т.2 С.22-23.
[34]Дерябин В.П. Партизанская искра. Рукопись. Машинопись. г.Минск. 1972-1989.
[35]https://bramaby.com/ls/blog/history/4855.html.
[36]Юркин И. У нас особое задание. Изд. «Советская Россия». М. 1973. С.152-156.
[37]Ливенцев В.И. Партизанский край. Изд. «Беларусь». Мн. 1969. С.390-391.
[38]НИАБ. Ф. 937. Оп. 8. Д. 4. Л. 358.
[39]https://www.ria1914.info/index.php/Витковский_Яков_Францевич.
[40]Матвейчык Дзмiтрый. Удзельнiкi паустання 1863-1864 гадоу/ бiяграфiчны слоунiк/ Мн. «Беларусь». 2016. С.130.
29 мая 2015 года
«Беларуское историко-детективное агентство»
В редакции 9 октября 2021 года
В 2012г. столичное издательство «Беларуская энцыклапедыя iмя Пятруся Броукi» выпустило первую книгу из новой научно-популярной серии «Беларусский родовод» — «Ваньковичи». Один из ее разделов посвящен событиям 1863-1864гг. в судьбе этого известного беларусского шляхецкого рода, которому, к слову, в свое время принадлежала считай половина тогдашнего Минска.
Фото: дом-музей Ваньковичей в Минске
Автопортрет Валентия Ваньковича
В издании приводятся сведения об участии в национально — освободительном восстании трех сыновей знаменитого живописца Валентия Ваньковича (слепянская линия): Адама (1827г.р., гражданского начальника восстания в Минском уезде), Яна-Эдварда (1831г.р., организатора и командира отряда в Брестском уезде) и Казимира (сражался в отряде С.Лясковского на Игуменьщине). Последний, до восстания, как и его старший брат Адам, жил в Минске, где также принадлежал к тайной организации. 26 или 28 мая 1863 года он возглавил группу повстанцев приблизительно из 70 человек, которая в этот день вышла из Минска и 3 или 4 июня соединилась с отрядом Станислава Лясковского (в котором на тот момент также насчитывалось около 70 человек) в Игуменском уезде. Развернуть широкомасштабные действия объединенному отряду не удалось, после стычек 9 и 13 июня он был практически разбит и рассеян [1].
В скором времени Казимир Ванькович попал в плен. Сначала он находился под арестом в Игумене и следствием по его делу занималась Игуменская следственная комиссия. 6 июля он был отослан в Минск [2].
Сюда Казимир прибыл 8 июля вместе с еще почти 50 повстанцами, пересланными из Игумена, и следствие по его делу вела уже Минская следственная комиссия[3].
Содержался инсургент в городской тюрьме. 15 января 1864г. начался суд, который закончился 18 февраля, а приговор был передан на конфирмацию военному губернатору Минской губернии [4]. Казимир Ванькович был приговорен к лишению дворянства и всех прав состояния, конфискации имущества (в случае, если оно имелось) и ссылке на каторжные работы на заводах на 4 года [5].
Приведены в книге и сведения о племяннике Валентия Ваньковича – Мельхиоре Романе Юльяне Ваньковиче (калюжицкая линия), который до восстания жил в имении своей матери – Калюжицы Игуменского уезда.
С его началом, 17 апреля 1863г. он, на тот момент 18 — летний юноша, вместе с еще двумя соратниками прибыл из Калюжиц (теперь деревня Ушанского с/с Березинского района) в имение Богушевичи Игуменского уезда, где вошел в состав отряда, который в это время формировал повстанческий комиссар Минской губернии Болеслав Свенторжецкий. В отряде Мельхиор был назначен кассиром. При нем находилась денежная сумма, из которых он выплачивал повстанцам по 30 копеек в день «кормовых» денег. После нескольких стычек с российскими войсками в мае 1863 г. отряд был рассеян [6].
М. Ванькович был схвачен в Борисовских лесах с важными документами повстанцев и находился под арестом в г.Игумене. Следствие по его делу вела уездная следственная комиссия. 21 июня 1863г. он был выслан в Минск[7], куда прибыл 23 июня. После этого производством следствия по его делу занималась Минская следственная комиссия [8]. 26 июня 1863г. минский губернатор издал указ о поиске и секвестре его имущества [9].
Военно-судная комиссия признала Мельхиора Ваньковича виновным в участии в восстании, и в соответствии с конфирмацией М.Муравьева от 30 января 1864г. он был приговорен к лишению прав дворянства, конфискации имущества и ссылке на поселение в «более отдаленные места Сибири» [10].
Дмитрий Матвейчик, автор главы книги «Ваньковичи», посвященной участию в национально – освободительном восстании представителей этого шляхецкого рода, в сноске к биографии повстанца Казимира Ваньковича справедливо указывает на то обстоятельство, что составители сборника «Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864г.г.» отождествляют лицо с фамилией Ванькович и прозвищем Лелива исключительно с Яном-Эдвардом, однако при этом игнорируется тот факт, что в таком случае он должен был действовать одновременно в двух местах: в конце мая — начале июня 1863г. на юге Гродненской губернии и в Игуменском уезде, чего быть, безусловно, не могло. По мнению историка, Леливу, который действовал в Минске и Игуменском уезде, следует отождествлять не с Яном-Эдвардом, а с его братом Казимиром. В обоснование этого он указывает на факт ареста последнего именно в Игумене, куда свозились повстанцы, схваченные российскими войсками в уезде, где он и действовал, после того как привел группу добровольцев из Минска[11].
По моей же версии, основанной на документальных сведениях, которые отсутствовали у Д.Матвейчика, а также на которые он не обратил должного внимания, игуменских Лелив-Ваньковичей было как минимум двое!
Приведу свои доводы.
За пару километров от д.Забашевичи Борисовского р-на в сторону д.Устронь в лесу расположено т.н. «панское» кладбище. Скорее всего кладбище это стало использоваться Ваньковичами, владельцами имений Забашевичи, Великие Дольцы, Пахомово и Устронь Борисовского уезда в середине XIX, т.к. наиболее ранние из установленных мной вместе с борисовскими волонтерами весной 2015 года откопанных надмогильных памятников датируются 1850-ми годами.
После окончательного установления на Борисовщине советской власти в 1920г., на кладбище стали хоронить представителей местных католических, и в том числе шляхецких, фамилий: Парфеновичей, Мякот, Ржеуцких и др.
Когда в 2009 году я впервые посетил это место, о котором мне было давно известно, но которое ранее я обходил стороной, то обратил внимание на поваленную каменную надмогильную плиту, надпись на которой гласила: «Gtob Jozefa Wankowicza, zmart 1863 roku (Могила Юзефа Ваньковича, умер в 1863г.)».
Предположив, что похороненный землевладелец мог иметь отношение к национально-освободительному восстанию 1863-1864 гг., я занялся историческими поисками, первоначальный вариант которых изложил в своей статье «З таямнiц гiсторыi Забашаушчыны», в №3(144) краеведческой газеты «Гоман Барысаушчыны».
Доработанное исследование уже под названием «Загадка смерти Юзефа Ваньковича» было опубликовано мною в 2013 году на сайте «ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРАВДА»[12].
Своей исследовательской работой я заинтересовал борисовских любителей местной истории и волонтеров, вместе с которыми предпринял некоторые первоначальные работы по восстановлению заброшенного некрополя[13].
Поднятый моими публикациями резонанс привлек даже польских дипломатов, посетивших это памятное место в декабре 2015 года[14].
Фото: субботник волонтеров 25 апреля 2015 года по приведению в относительный порядок опоганенного в советский период некрополя Ваньковичей на «панском» кладбище в лесу за Забашевичами.
Но вернемся собственно к моему исследованию.
В разделе поколенной росписи рода Ваньковичей, в одноименной книге находим:
IX колено:
Юзеф, крещен 27.3.1819г., жил в Борисовском уезде (1860); жена Ванда Свирида (правильно Свида – А.Т.).
Их детьми были:
X колено:
Флориан–Иоахим, учился в Могилевской гимназии, владел имением Забашевичи Борисовского уезда (1890).
Юзеф-Марьян, родился 28.3.1860г. в д.Забашевичи Борисовского уезда, крещен 2.4.1860г. в Борисовском костеле; жена Людвика-Сюзанна Есьман.
Ванда-Мария,родилась 7.7.1856г. в д.Забашевичи Борисовского уезда, крещена 12.7.1856г. в Борисовском костеле.
Приведу и данные поколенной росписи рода Ваньковичей о трех предыдущих, до Юзефа, владельцах имения Забашевичи:
VI колено:
Ян-Антон, минский чашник (привилей короля Августа III от 16.10.1744г.), владелец имения Забашевичи Минского повета (1754), умер до 1766г.; жена Катерина Бруханская.
VII колено:
Мартин, судья Минского городского суда, владелец имения Забашевичи Минского повета (1777); жена Фелициана Издебская.
VIII колено:
Иоахим, заседатель Борисовского нижнего земского суда (1800), депутат Минского дворянского депутатского собрания от Борисовского уезда (с 1806г.), владел имением Забашевичи Борисовского уезда; жена Маргарита Есьман
Известны также их родственники по слепянской линии (имения на территории бывшего Забашевского сельсовета):
VII колено:
Александр, минский чашник, судья Минского каптурового суда (1764), владелец имения Семеньковичи и Слободка Борисовского повета (1777); жена София Григорович [15].
Дед и прадед Ю.Ваньковича скорее всего и не жили в Забашевичах, и возможно были похоронены на одном из минских кладбищ, может быть даже на Кальварийском, где, находятся могилы представители многих известных белорусских шляхецких родов (по крайней мере их могилы на «панском кладбище» на данный момент не обнаружены). Отец же и мать Юзефа, судя по всему, были первыми из владельцев забашевского имения, которые там осели. На мой взгляд, похоронены они могли быть на кладбище Кальвария под Борисовом.
Их сына смерть застигла в еще совсем не пожилом возрасте (44 года). Учитывая же то обстоятельство, что у него на тот момент были малолетние дети, и, следовательно, он еще был полон мужской силы, то возникают законные сомнения в ее естественном характере.
А теперь я перечислю ряд фактов, наводящих на мысль о вероятном участии Ю.Ваньковича в восстании, и вероятной же причине его смерти.
Для начала обратимся к справочнику Дмитрия Дрозда «Землевладельцы Минской губернии 1861-1900». Среди перечисленных в ней архивных документов находим следующий: Дело об установлении опеки над им.Забашевичи и Великие Дольцы пом-в Ваньковичей /7.11.1863-24.3.1876/[16].
Согласно записи в метрической книги Борисовского костела:
«1863 декабря 29 дня в имении Забашевичи скончался помещик Иосиф Ванькович от чехотки, оставивший вдовою Ванду ур. Свидовою Ванькович, мужчина, имеющий от роду около 43 лет. Оставил детей Богдана, Флориана, Еохима, Иосифа, Кристину, Ядвигу и Ванду. Похоронен на кладбище Р-К (римско-католическом) Забашевическом»[17].
Теперь открываем книгу Виктора Хурсика «Трагедыя белай гвардыi (беларускiя дваране у паустаннi 1863-1864г.г.)». В ней приведен список повстанцев, имущество которых подлежало конфискации в казну, на фразу из которого, как на доказательство того, что игуменским Леливой был не кто иной, как Казимир Ванькович, судя по всему и ссылается Д.Матвейчик: «Лелива – по словам некоторых мятежников, некто Ванькович, но неизвестно, какой именно»[18].
В трактовке этого документа, по моему мнению, и была допущена ошибка. А именно, к списку, датированному 01 января 1864 года, прилагался и формуляр МВД Минского губернского правления 1 отделения 3 стола от 28 февраля 1864г. №809, адресованный Минской палате Государственных имуществ, и касающийся розыска имущества поименованных в списке мятежников. В последнем документе имеется разъяснение, по каким крнитериям составлялся этот список. А именно он касался:
1.) Начальников мятежнических шаек, из которых некоторые убиты в делах с войсками, а другие успели бежать, и неизвестно, где находятся;
2.) Лиц разного звания, участвовавших в мятеже и бывших в мятежнических шайках, из коих также некоторые убиты, а другие бежали и неизвестно где ныне укрываются;
3.) Лиц, причисленных по участию к мятежу к преступникам первой категории и по приговорам полевого военно-уголовного суда, утвержденным местными военными начальниками, подвергнутых смертной казни[19].
Ни Казимир, ни даже Мельхиор Ванькович к указанным категориям не относятся. Еще до составления списка, они давно уже были схвачены и находились в Минской тюрьме, где ждали приговора суда. Поэтому, ни тот ни другой к повстанцу Леливе из рассмотренного списка никакого отношения иметь не может.
К тому же, фамильный герб их рода «Лис», а герб «Лелива» принадлежал, в том числе, представителям шляхецкого рода Лясковских[20]. Поэтому персонализировать игуменского Леливу – Казимира Ваньковича только по прямому родству с его братом Яном–Эдвардом, по моему мнению, недостаточно.
По моей исследователтской версии, зят же был этот герб в знак уважения к своим землякам из игуменских Рованичей Павлу и Ксаверию Астровским. Об этом читайте в моей исследовательской работе:
«НЕВЫДУМАННАЯ ИСТОРИЯ „РАЗБОЙНИКА ДУБРОВСКОГО“ / Из жизнеописания одного беларуского шляхецкого рода» — Your text to link...
Что же касается этого моего исследования, то Г.В.Киселев в своей книге «На пераломе дзвух эпох. Паустанне 1863г. на Мiншчыне» пишет следующее:
«Успехи отряда Лясковского (Станислава («Собека»), командира объединенных повстанческих отрядов Минской губернии) притягивали в его ряды новых волонтеров. В конце мая свежую группу, сформированную в Минске, привел Ванькович-Лелива. По некотором сведениям (внимание!), через несколько дней тот же проворный Лелива появился в отряде с новыми людьми из города»[21].
Если же точно следовать сведениям об игуменском Леливе из книги А.Ф.Смирнова «Восстание в Литве и Беларуси 1863-1864г.г.», выходит, что один и тот же Ванькович в период с 26/28 мая по 3/4 июня привел в отряд Лясковского две группы новобранцев[22], что за такой небольшой отрезок времени, пешком, пробираясь по территории занятой карательными войсками и сельскими караулами, сделать было, на мой взгляд, практически невозможно.
Согласно моей версии, вторую, из указанных партий повстанцев, привел не Ян-Казимир, а Юзеф Ванькович.
В книге Г.В.Киселева «На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне» читаем:
«…Шли недели и месяцы, а восстание все не стихало. В начале ноября 1863 г. могилевский губернатор получил сведения о том, что отряд Лясковского в количестве 70 человек скрывается в лесах за 30 верст от границ Могилевской губернии.
По приказу Муравьева против повстанцев снова были направлены войска из Минска и Могилева. До зимы последний отряд борцов за свободу был распущен, хотя отдельные участники выступления держались в минских лесах значительно позднее…»[23].
Итак, нам известно, что на начало ноября 1863 года отряд Лясковского еще действовал где-то в районе пограничья нынешних Березинского, Червенского, Смолевичского и Борисовского районов, где находятся и д.Забашевичи.
Известно, что повстанцы отряда Лясковского доходили аж до озер Святое (Борисовский район) и Судобля (Смолевичский район)бывшего Борисовского уезда[24]
Из показаний плененного повстанца отряда Станислава Лясковского ученика Минской гимназии Юзефа Дышлевского следует, что где-то в середине двадцатых чисел октября 1863 года в районе имения Рованичи Игуменского уезда произошел бой повстанцев с царскими войсками[25].
Сейчас Рованичи центр сельсовета Червеньского района, граничащего с бывшим Забашевским сельским Советом – Борисовского. Из показаний не совсем понятно, какие боевые потери понес при этом отряд. Указано только, что после боя около Юровичей инсургентов осталось 111 человек, а после боя у Рованичей – 70 (остальные убиты-Рассеяны? — А.Т.). После чего отряд двинулся к Лочину, имея намерение пройти через Могилевскую губернию[26].
Именно после этого и последовала смерть Юзефа Ваньковича.
Представители этой фамилии отличались исключительной родовой сплоченностью, и авторы рассматриваемой книги перечисляют семь установленных представителей рода, в той, или иной мере принимавших участие в национально-освободительном восстании 1863-1864гг.
Интересно также, что по состоянию на 1789г. часть имения Рованичи принадлежало Ваньковичам.)[27], а на 1800г. Софье Ванькович (в девичестве Григорович, слепянская линия Ваньковичей – А.Т.) принадлежало имение Гайдукова Слобод(к)а (10 дв.)[28], которое граничило с имением Рованичи.
Знаменательно и то, что шляхта из Гайдуковой Слободы (Слободки) попала в в августе 1863 года в «Список однодворческих и шляхетских обществ Игуменского и Новогрудского уездов, подозреваемых в поддержке мяжежников», с указанием количества семей, предполагаемых к выселению. Всего «18 дворов, 18 семейств, 18 душ».
Из документа следует, что «в этой деревне, как видно из дневника, найденного у одного из мятежников, ночевала шайка»[29].
Известно и архивное дело о шляхте околицы Лозино 1864 г., способствовавшей повстанческому отряду Станислава Лясковского, есть списки семей со следующими фамилиями:
Ржеуский, Нециевский, Тумилович, Горавский, Неверовский, Беганский, Гуща, Ванькович, Макаревич, Стефанович, Барановский, Пржегоцкий, Олехнович, Новицкий, Сакович, Можанский, Шаблинский (всего 35 хозяйств, более 250человек)[30].
Землю данные семьи арендовали/выкупали у забашевских Ваньковичей.
Составители книги об этом роде приводят и сведения о родстве Ваньковичей с такими шляхецкими фамилиями как Свенторжецкие и Свиды, которые также приняли самое активное участие в этом восстании, и причем играли в нем не последние роли, что уже само по себе делало весьма проблематичным остаться в стороне от той или иной доли участия в нем и со стороны Юзефа Ваньковича, чье имение к тому же находилось в районе активных действий Игуменских повстанцев.
По моей версии, Юзеф Ванькович, находясь в рядах инсургентов Станислава Лясковского, был ранен в последнем бою отряда под Рованичами, или же действительно смертельно заболел, не перенеся тягот тяжелых партизанских будней. Агония продлилась почти до конца года.
Могила владельца имения находится за пару километров от него, в лесу, на фамильном кладбище, что объективно играло на руку родственникам в их естественном стремлении скрыть от властей внешние признаки его насильственной смерти, которые могли быть замечены при открытых похоронах на кладбище Кальвария возле Борисова, где могли быт похоронены его родители, или на католическом кладбище близлежащего к Забашевичам шляхецкого застенка Лозин. Если бы эти сведения получили огласку, то последствия для семьи покойного могли быть самыми неблагоприятными. Российская колониальная администрация наложила бы секвестр на его имения, а в дальнейшем могла и конфисковать их в казну.
Поэтому, на мой взгляд, и могла быть придумана версия о «чахотке — туберкулезе» хозяина имения.
Болезнь эта заразная, как известно передается воздушно-капельным путем, в то время была практически неизлечимой. Поэтому, даже в случае каких-то подозрений, вряд ли бы кто из властей рискнул подтвердить, или опровергнуть эту «версию» родни инсургентов, что, как я считаю и позволило Юзефу Ваньковичу остаться нераскрытым. Хотя не исключено, что Ю.Ванькович до восстания действительно был болен пассивной формой туберкулеза, а тяготы партизанских будней обострили ее течение, переведя в активную форму, что и повлекло скорую смерть.
Безусловно, прямые наследники Юзефа Ваньковича могли бы поставить точку в моих умозаключениях, подтвердив, или окончательно опровергнув версию об участии их предка в восстании, но обстоятельства заставляют сомневаться в том, имеются ли таковые?
Так значительная часть моего детства прошла в Забашевичах, и в этой связи вспоминается один почти детективный сюжет из его истории, изложенный мною в статье «З таямнiцау гiсторыi Забашаушчыны», опубликованной в краеведческой газете «Гоман Барысаушчыны»[31].
Излагаю его суть с учетом переосмысления новых, ставших мне впоследствии известных фактов и обстоятельств.
В 1920г. после начала наступления войск РСФСР в Беларуси на войска Польской Республики, последний владелец забашевского имения стал спешно эвакуировать свое имущество в Польшу. В том числе парабки пана погнали на ст.Жодино на погрузку стадо коров. Старшей Ванькович назначил Альжбету Шахно, родом из д.Забашевичи, одну из своих служанок, или гувернанток. Девушка эта была красивая и пользовалась расположением панича. После выполнения поручения, он как будто обещал отпустить ее домой. В результате же красавица вместе с землевладельцем уехала в Польшу. Сначала она жила в доме Ваньковича в Варшаве, где к ней относились очень хорошо. Через некоторое время, не без его протекции, Альжбета вышла замуж за некоего поляка по фамилии Пеньковский. На родине у девушки остались братья Владимир, Иван, Франек и сестра Эмилия (по мужу Прохоревич).
Фото до 1920г. В центре предположительно Альжбета Шахно, справа — Завадская.
Фото 1939г. на фоне бывшей забашевской усадьбы помещиков Ваньковичей, в которой до войны размещалась школа-семилетка. Выпуск 7-го класса. Ученики, учителя, представители сельсовета, колхоза и родители учеников. Войну усадьба не пережила — спалили партизаны.
Где-то в годах 60-х минувшего столетия, в период т.н. «Хрущевской оттепели», А.Шахно получила в советском посольстве разрешение и визу на поездку в БССР к родным.
Еще жива была ее сестра, которая проживала вместе с семьей в д.Новищено Забашевского с/Совета. В самих Забашевичах проживали племянники – дети братьев. На родину Альжбета приезжала с сыном Стефаном. Лет через 10 она второй и последний раз приезжала сюда уже с дочерью Яной (по мужу Залога).
Осенью 2009г. от последнего, из проживающих в д.Слободка Забашевского сельского Совета, представителя фамилии Завадский – Владимира Завадского (на тот момент ему было около 80 лет), я услышал историю о том, что после Второй Мировой войны в деревню приезжали какие-то «наследники». Они разговаривали со старожилами, много времени провели с одним стариком по фамилии Сацук, который умер где-то в конце 80-х — начале 90-х годов минувшего столетия. Дед этот куда–то водил приезжих, и что-то им показывал. А через некоторое время, после их отъезда, в лесу, примерно на середине дороги между Слободкой и Забашевичами, в районе археологических малых курганов, местные жители нашли свежевыкопанную аккуратную яму правильной прямоугольной формы.
Итак, в 1920г. Ванькович эвакуировался в спешке. Вполне вероятным является то, что А.Шахно могла сопровождать вместе со стадом коров и какой-то ценный для его владельца груз (семейный архив, драгоценности и др.).
Его часть могла быть по каким-то неизвестным причинам закопана в лесу в приметном месте. В таком случае очень логичным является и то, что панич забрал девушку с собой, чтобы сохранить тайну. Навряд ли тогда кто-то мог всерьез думать о том, что Советы в Беларуси задержаться надолго. Сам собой напрашивается и вывод о том, что приезды А.Шахно с детьми на родину, появление в д.Слободка каких-то «наследников» и их прогулки с дедом Сацуком, правильная яма (под ящик, или сундук) в районе малых курганов между Слободкой и Забашевичами — звенья одной цепи, которые могут объяснить «претензии» бывшей служанки помещиков на их «наследство», в случае, если никого из них не осталось в живых. Не исключаю и возможность отцовства последнего владельца имения первенца Альжбеты.
Фото: сохранившееся до наших дней здание бывшего амбара имения Ваньковичей в д.Забашевичи. Ныне используется как православная церковь.
Фото: сохранившееся до наших дней здание конюшни имения Ваньковичей в д.Забашевичи.
На вероятность же отсутствия в живых прямых и законнорожденных наследников землевладельца наводит один факт, изложенный в книге «Ваньковичи». А именно, в июле 1943г. в Варшаве во время празднования свадьбы дочери бывшего сенатора Станислава Костки Ваньковича (Калюжицкая линия) – Терезы и Иво Межеевского, гестапо убило родителей невесты и многих из гостей[32], среди которых могли быть и забашевские Ваньковичи.
Если же к этому присовокупить тот факт, что в результате вспыхнувшего через год Варшавского восстания (01.08.-02.10.1944г.г.) было убито от 150 000 до 200 000 человек только мирных жителей польской столицы, а более половины ее лежало в руинах[33], то вероятность того, что представители забашевской линии рассматриваемого рода не дожили до конца войны, очень велика. Поэтому и вероятность получения сведений, подтверждающих, или опровергающих версию об участии их предка в национально-освободительном восстании 1863-1864г.г. от них самих, практически сводится к нулю. Родственники же Альжбеты Шахно, с которыми мне представилась возможность пообщаться, по поводу наследников последнего забашевского «пана», или возможно сохранившегося семейного архива землевладельцев, ничего пояснить не могут, или не хотят.
Ремарка
В машинописной рукописи «Партизанская Искра» командира партизанского отряда «Искра» бригады «Разгром» Минско-Червеньской партизанской зоны Владимира Дерябина, действовавшего в 1942-1944гг. на пограничье Березинского, Червеньского, Смолевичского и Борисовского районов, автор приводит факт ликвидации в начале 1942 года будущими партизанами некоего «Ван(ь)ковича — отпрыска крупного помещика (и уж не Забашевского ли имения?!-А.Т.), явившегося на Березинщину вместе с оккупантами и затаившегося под видом учителя младших классов, якобы бежавшего из-под Белостока. У него были изъяты два браунинга и зашитый в лацкане пиджака документ, выданный Варшавской СД. Агент признался, что был завербован еще в сороковом году в Польше»[34].
В этой мутной истории допускаю, что ликвидированный агент играл в свою игру, возможно, был связан с беларуским национально-ориентированным подпольем — т.н. «третьей силой», члены которой как раз в это время и предприняли попытку взять под свой контроль зарождавшееся в регионе партизанское движение, переведя его в национально-ориентированное русло[35].
Ну как-то не тянет представитель известного аристократического рода на банального немецкого шпиона и провокатора!
Различные же примеры того, как немецкие спецслужбы водили за нос припертые ими к стенке люди, формально согласившиеся на сотрудничество, или служившие у них по заданию своего командования, или подпольных организаций, можно найти и в открытых советских источниках. Один такой интересный пример я нашел, например, в мемуарах начальника особого отдела 1-й Украинской партизанской дивизии С.А.Ковпака — И.Я.Юркина[36], еще один — в мемуарах бывшего комбрига 1-й Бобруйской партизанской бригады В.И.Ливенцева[37].
Во время своих приездов на родину, Альжбета поведала своей родне историю о том, что один из Ваньковичей (если согласно рассказа свояков) захоронен при сабле с золотой рукоятью и золотых же ножнах, а также при ценных наградах. Через непродолжительное время фамильное захоронение было осквернено, а вслед за этим, один за другим скоропостижно и трагически погибли два молодых племянника старушки. Один разбился на мотоцикле, второй – угорел. Народная молва именно им «приписала» осквернение могилы пана.
Были ли в захоронении какие-либо драгоценности, или нет, теперь мы уже вряд ли узнаем, но в связи с перечисленными обстоятельствами, сама собой напрашивается мысль о том, а не могила ли повстанца, захороненного с оружием в руках была осквернена?
Хотя, конечно, не исключено, что речь в рассказе Альжбеты шла и не о Ваньковичах а о другом человеке.
Из метрической книги Борисовского костёла об умерших за 1914 г.:
№ 76. «1914 года августа 8 дня убит на войне Яков Францевич Витковский, командир гусарского Нежинского полка, вдов, 52-х лет от роду, оставил сына Марианна, дочерей Ядвигу и Елену.
Тело его 28 апреля 1915 года борисовский декан кс[ендз] Гурко на Забашевичском кладбище похоронил»[38].
Интересно, что похороны, или скорее всего перезахоронение произошло почти через 8 месяцев после гибели гусара, а родился он в самый разгар восстания 1863 — 9 июня![39]
А то что этот, по всей видимости незаурядный человек был похоронен в военной форме и с воинскими регалиями (как было в то время принято) не вызывает у меня никаких сомнений.
И по моему мнении, его отец вполне мог быть и боевым товарищем Юзефа Ваньковича по восстанию.
Так, в биографическом справочнике участников восстания 1863-1864 годов находим:
Витковский Франтишек (Франц), сын Антония, зять Крачковского Франтишека, швагер Кракчовского Эдварда (также имели отношение к восстанию), дворянин Игуменского повета.
До восстания жил в околице Нов.Володута Игуменского повета, не имел земельной собственности. После восстания вместе со свекром, швагером, женой Маргаритой и ее детьми от первого брака Юзефом, Ольгой и Уршулей Муравскими высланы в Томскую губернию[40].
P.S.
Так сколько же всего повстанцев из рода Ваньковичей взяли себе один и тот же псевдоним Лелива, и с чем это было связано? Ответ на этот вопрос, на мой взгляд, кроется в том, на что я уже выше обращал внимание. А именно, в исключительной родовой сплоченности рода, что прослеживается на протяжении всей книги про них. На мой взгляд, под маской Леливы могли скрываться как трое, так и более Ваньковичей. Взяли же они себе этот общий псевдоним, скорее всего, с целью создания определенных трудностей в идентификации властями каждого из них в отдельности, что в какой-то мере обезопашивало их семьи от репрессий, и что в результате, согласно моей версии, и позволило Юзефу Ваньковичу остаться нераскрытым.
О том же откуда взялся псевдоним Лелива будет в моем следующем тематических исследованиях:
— «НЕ ВЫДУМАННАЯ ИСТОРИЯ „РАЗБОЙНИКА ДУБРОВСКОГО»/ или Из жизнеописания одного беларуского шляхецкого рода/“ — Your text to link...
, а также
— »ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ ПОВСТАНЦЕВ /или Экспроприации середины XIX века по-борисовски" — Your text to link...
Ссылки:
[1]Смирнов А.Ф. Восстание в Литве и Беларуссии 1863-1864гг. М. 1963. С. 431-434.
[2]НИАБ, Ф.1418, Оп.3, Д.1, Л.13об.,14.
[3]Rok 1863 w Minszcyznie. Minsk.1927. S.68, 85.
[4]НИАБ, Ф.296, Оп.,1, Д.90, Л.12об, 13.
[5]НИАБ, Ф.319, Оп. 1, Д.479, Л.7об.
[6]Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864гг. С.429-431.
[7]НИАБ, Ф.1418, Оп.3, Д.1, Л.12 об., 13.
[8]Rok 1863 w Minszcyznie. Minsk.1927. S.61, 78.
[9]НИАБ, Ф.299, Оп.1, Д.572, Л.892, 903об.
[10]НИАБ, Ф.299, Оп.1, Д.579, Л.555-559; Ф.319, Оп.1, Д.479, Л.7об.
[11]Ваньковичи /Беларусский родовод/ Беларуская энцыклапедыя iмя Пятруся Броукi. 2012г. С.72.
[12]http://www.istpravda.ru/bel/research/5811/.
[13]http://borlib.by/istoriya-borisovschini-sobitiya-i-fakti/nekropol-vankovichey; borlib.by/istoriya-borisovschini-sobitiya-i-fakti/nekropol-vankovichey;http://ex-press.by/article.php?id=107955&20action=results&poll_ident=109; belgid.by/news/life/45926.
[14]http://ex-press.by/article.php?id=109535.
[15]Ваньковичи. Там же. С.17-30.
[16]Дрозд Д. Землевладельцы Минской губернии 1861-1900. Мн., «Медисон», 2010. С.85; НИАБ. Ф.147, оп.3, д.4510.
[17]Ф.1781. Оп.43. Д.2. Л.102.
[18]Хурсик В. Трагедыя белай гвардыi (беларускiя дваране у паустаннi 1863-1864г.г.). Мн. Пейто, 2002г. С.77; НИАБ, Ф.320, Оп.1, Д.398, Л.199 об.
[19]Хурсик В. Там же. С.74.
[20]Крукоускi У. Срэбная страла у чырвоным полi /З гiсторыi беларускiх прыватных гербау/ Мн. Лiтаратура i мастацтва. 2010г. С.72.
[21]Киселев Г.В. На пераломе дзвух эпох. Паустанне 1863г. на Мiншчыне. Мн. «Полымя». 1990. С.23.
[22]Смирнов А.Ф. Восстание в Литве и Беларуссии 1863-1864г. стр.431-434.
[23]Кiсялеу Г.В. На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне. Мн. «Полымя». 1990.С.25, 29; Авласенка Г.М. /очерк «Паустанне 1863 года у Iгуменскiм павеце. Памяць. Чэрвеньскi раен. Мн., БЕЛТА, 2000. С.59; Кісялёў Г.В. Сейбiты вечнага / Артыкулы пра беларускіх пісьменнікаў і дзеячаў рэвалюцыйнага руху 1863 года. Мн. Дзяржаўнае выдавецтва БССР Рэдакцыя мастацкай літаратуры. 1963, С.219.
[24]Кісялёў Г.В. Сейбiты вечнага. С.217.
[25]НИАБ, Ф.2001, Оп.2, Д.13, Л.254, 254об. (рукопись на бланке); Паустанне 1863-1864 гадоу у Вiцебскай, Магiлеускай i Мiнскай губернях. Дакументы i матэрыялы Нацыянальнага Гiстарычнага Архiва Беларусi. Мiнск. Выдавец А.М.Вараксiн. 2014, С.398.
[26]Там же.
[27]Памяць. Чэрвеньскi раен. Мн. БЕЛТА, 2000, С.47.
[28]Там же. С.54.
[29]НИАБ, ф. 295, Оп. 1, Д. 1522, л. 38-38(об.); archives.gov.by/home/tematicheskie-razrabotki-arhivnyh-dokumentov-i-bazy-dannyh/istoricheskie-sobytiya/arhivnye-dokumenty-i-materialy-3/vosstanie-1863-1864-godov-na-territorii-belarusi-3/belarus-v-period-vosstaniya/uchastniki-vosstaniya/spiski-uchastnikov-vosstaniya/spisok-odnodvorcheskih-i-shlyahetskih-obshhestv-igumenskogo-i-novogrudskogo-uezdov-podozrevaemyh-v-podderzhke-povstanczev.
[30]НИАБ, Ф.295. Оп.1, Д.1522. Л.159-169об.
[31]А.Цiсецкi З таямнiцау гiсторыi Забашаушчыны Гоман Барысаушчыны, №3(144), 2011г.
[32]Ваньковичи /Беларусский родовод/ Беларуская энцыклапедыя iмя Пятруся Броукi. 2012г. С.153.
[33]Советская военная энциклопедия. Т.2 С.22-23.
[34]Дерябин В.П. Партизанская искра. Рукопись. Машинопись. г.Минск. 1972-1989.
[35]https://bramaby.com/ls/blog/history/4855.html.
[36]Юркин И. У нас особое задание. Изд. «Советская Россия». М. 1973. С.152-156.
[37]Ливенцев В.И. Партизанский край. Изд. «Беларусь». Мн. 1969. С.390-391.
[38]НИАБ. Ф. 937. Оп. 8. Д. 4. Л. 358.
[39]https://www.ria1914.info/index.php/Витковский_Яков_Францевич.
[40]Матвейчык Дзмiтрый. Удзельнiкi паустання 1863-1864 гадоу/ бiяграфiчны слоунiк/ Мн. «Беларусь». 2016. С.130.
29 мая 2015 года
1 комментарий