ЛЕГЕНДА О "ГРИШЕ-РАЗБОЙНИКЕ" / или Кто же он, последний диктатор восстания «РАВИЧ»? Часть 2.
Андрей ТИСЕЦКИЙ
Начало исследовательской работы читайте по ссылке — Your text to link...
Работая над исследовательской работой по теме Январского восстания 1863-1864гг. «Загадка смерти Юзефа Ваньковича...»[57], передо мною встал вопрос, откуда взялся общий для целой плеяды повстанцев из рода Ваньковичей геральдический псевдоним «Лелива», ведь их фамильный герб «Лис»[58], а, например, известно, что видные повстанческие командиры на Мядельщине братья Густав и Леон Ромуальдовичи Чеховичи взяли себе общий для обоих псевдоним «Остоя», по названию своего фамильного герба[59]?
Ответ, на мой взгляд, может скрываться в том факте, что к представителям герба «Лелива», помимо тех же братьев Игнатия и Станислава Лесковских (Лясковских) (которые к моменту начала восстания ещё не успели себя проявить в качестве полевых командиров инсургентов), относились также шляхтичи Павел и Ксаверий Астровские[60], малой родиной которых являлись д.Рованичи и близлежащая околица Гайдукова Слободка (Слобода).
По состоянию на 1789г. часть имения Рованичи принадлежало Ваньковичам[61], а на 1800г. Софье Ванькович (в девичестве Григорович, слепянская линия рода – А.Т.) принадлежало имение Гайдукова Слободка (10 дв.)[62], что находились на пограничье Игуменского уезда с Борисовским. А рядом компактно на Игуменщине и Борисовщине находились такие землевладения этого рода как Колюжицы (теперь Березинский район), Володута, Смиловичи (теперь, как и Рованичи с Гайдуковой Слободкой, Червенский район), Алесино, Потичёво, Шипяны (теперь Смолевичский район), Забашевичи, Лозин (Лазин) Негин/Устронь, Алекзофов/Слободка, Полелеевка/Полелюм, Пристань Гливинской волости (теперь Борисовский район).
Правдоподобно, что псевдоним «Лелива» Ваньковичи могли взять из глубокого уважения к личности Павла Астровского — «Дубровского» и его сына Ксаверия. Последний же, судя по всему и являлся тем самым настоящим атаманом «шайки» экспроприаторов, о которой шла речь в предыдущей исследовательской работе «ДЕЛО об ограблении денежной почты» / или Экспроприации XIX века по-борисовски», и вместе с Антонием Трусовым проделал большую работу по подготовке к будущему восстанию. Он же, уже под псевдонимом Ковалевский, мог вывести весной 1864-го последнюю известную группу инсургентов до 30 человек из Минска в Борисовский уезд. И он же, уже под именем-псевдонимом «Гриша (Грыша)» — разбойник, видится наиболее подходящим кандидатом на роль «Равича».
Но обо всём по порядку.
Так, согласно секретной инструкции Центральному Комитету в Варшаве от Главного Революционного Комитета в Лондоне, относительно способов ведения вооруженного восстания, Временное Правительство было обязано тотчас же переслать во все провинции прокламации к крестьянам на местных наречиях.
Отдельным пунктом предусматривались прокламации к раскольникам (которых в том же Борисове и уезде тогда было немало[63]): чтобы они воспользовались восстанием Польши для восстановления древней религии.
«Эмиссары, получившие назначение возмутить раскольников, должны войти в сношение с (волостными) писарями, попами в скитах и, вообще, с начальниками староверческих селений. Костюм эмиссаров не должен отличатся от крестьянского. Они должны быть средних лет, с бородами и знать хорошо язык и местность…»[64]
Среди повстанцев были также распространены имена и псевдонимы под селян.
В известной листовке, авторства Константина Калиновского, он подписался как «Яська – гаспадар з-пад Вiльнi». При этом уместно указать на известную фотографию, на которой он запечатлён в крестьянской свитке — под простой народ. Этот образ потом перекочевал и на известную картину живописца Петра Сергиевича «Калиновский среди повстанцев 1863 года». И образ этот не был дешёвым рисованием, как современные селфи на фоне бчб-символики со стороны гламурных «революционеров».
Так, по сведениям Всеволода Игнатовского, еще задолго до восстания, будучи студентом юридического факультета С.-Петербургского университета, и приезжая на родину на каникулы, Калиновский под псевдонимом Базыль Свитка путешествует по Гродненщине в этой самой свитке, проводя революционную агитацию среди крестьян и мелкой шляхты на беларуской мове[65]. Всю осень 1862 года, уже будучи на нелегальном положении, он под этим же псвевдонимом готовил там почву к восстанию[66].
Вс.Игнатовский в своей монографии, посвященной событиям 1863 года на Беларуси связывает эту деятельность Калиновского с активность таинственных революционных агитаторов, замаскированных под крестьян и прозванных «лесниками», которые действовали в Польше и Литве-Беларуси в 1861-1862гг.[67]
В период с 3(15) августа по 16(28) октября 1863-го командующим всеми повстанческими отрядами Гродненщины являлся будущий генерал Парижской Коммуны Валерий Врублевский[68]. Он избирает новую тактику борьбы: отказывается от крупных повстанческих формирований и формирует отряды по 20—30 человек, рассылая по деревням гонцов читать повстанческий манифест — по-беларуски. В Волковысский уезд едут «Янка из-под Гродно» и «Юзюк из Белостока», в Шерешёво — «Марель», в Беловежскую пущу — «Голобурда»[69].
Фото: Валерий Врублевский
В одном из списков МВД Минского губернского правления 1 отделения 3 стола №809 от 28 февраля 1864 года «Лица бывшие предводителями мятежнических шаек и участвовавшие в оных, убитые в делах с войсками, или неизвестно куда скрывшиеся, имущество которых подлежит конфискации в казну» под №50 значится «Ковель – Янко», настоящая личность которого не была известна царским властям[70]. Под этим псевдонимом скрывался командир повстанческого отряда в Новогрудском уезде отставной штабс-капитан Владислав Володзько[71].
В Минской повстанческой организации тон народничества задавал один из её революционных лидеров Антоний Трусов, который, накануне начала восстания и своего ухода в лес в партизаны, расхаживал по Минску «в простонародном платье»[72] и, как видится, также как и К.Калиновский мог иметь связь с «лесниками».
Фото: крайний справа в первом ряду в крестьянской свитке и валёной шапкой- магеркой в руке сидит Антоний Трусов
Опять же, введённый закон о военном положении запрещал лицам мужского пола удаляться с места жительства более чем на 30 верст, без разрешения местных властей. Однако крестьян это ограничение не касалось[73], поэтому разведчики и связные повстанцев одевались как крестьяне, о чем царские власти. безусловно, знали. Поэтому крестьянская одежда для других сословий во время восстания де-факто считалась запрещённой.
Об этом можно судить на примере сестры Антония Трусова Эмилии.
Так, в конце 1863 года в руки царских следователей попало письмо из Казани от апреля 1863 года, в котором один из сосланных участников революционного движения писал, " что он знает о мятеже, предстоящей весной, что переписка велась под адресом новой сестры Эмилии Тр… ".
Это сокращение и было причиной появления в январе 1864 года полиции на квартире сортировщика Минского почтамта Данилы Трусова по Юрьевской улице в доме Шульцевой. В результате обыска были найдены «две женские из простого серого сукна свитки». Подобная крестьянская одежда была в то неспокойное для царских властей время запрещена для горожан, и молодой девушке пришлось задуматься над вопросом следственной комиссии: «кому принадлежат найденные в Вас при обыске… свитки, что означает этот костюм и для какой цели сделаны?» «Свитки эти, — ответила Эмилия, — принадлежат мне и сестре моей Юлии, сшили их два года назад, когда всем подобный костюм разрешалось носить, безо всякой особенной цели, а исключительно для бережливости, чтобы не изнашивать лучшей одежды, впрочем публично в этих свитках никуда мы не выходили, а носили их дома». Это объяснение царские следователи, разумеется, не приняли во внимание.
Согласно конфирмации помощника главного начальника края генерала Потапова от 7 сентября 1864 года, было решено " девушку Эмилию Трусову за сношения с политическими преступниками и ношение запрещенной одежды подвергнута денежному штрафу… в количестве трехсот руб. и отдать под опеку и ответственное поручительство ее родителей или ближайшей родни, с установлением помимо того за нею строгого полицейского надзора". Такой большой суммы денег семья полунищего сортировщика не могла найти при всем желании. 21 октября был составлен акт о неплатежеспособности. Власти «великодушно» заменили штраф тюремным заключением[74].
И тем не менее, чем яснее становилось то, что восстание терпит поражение, тем более актуальней становилась маскировка инсургентов под простых крестьян. Те же суконные свитки и валёные магерки на голове, о чем шла речь в цитируемом выше показании дворянки Малевичевой, которая «созналась, что действительно продовольствовала мятежников, которые, будто бы ушли с фальшивыми паспортами в Псковскую губернию к расколам…»[75].
Открытка «Литвины (беларусы» 1903г.
Вот только ушли ли они туда на самом деле, или ушли, но значительно позднее, и далеко не все, а информацию о своём уходе запустили для дезинформации и заметания следов, вот вопрос?!
Так, по данным собранным Янкой Лучиной в результате общения с бывшими инсургентами из отряда С.Лясковского, некоторое количество их товарищей по оружию после подавления восстания «под чужими именами стали фурманами, лекарями и другими служащими»[76].
И это подтверждает семейное предание, которое мне поведал один из свояков по березинским Белязякам, согласно которого раньше они были Булгаками, т.е. принадлежали к древнему и очень разветвлённому шляхецкому роду герба «Сырокомля». Но после подавления восстания, в котором два брата приняли активное участие, фамилия была изменена на Белезяк. Братья были схвачены казаками (подробности уже, к сожалению, утрачены), выпороты ими нагайками и забраны в рекрутчину — в солдаты. Надо думать, что это произошло потому, что по поддельным паспортам они уже не относились к шляхецкому сословию. По возвращению со службы, братья купили себе по участку земли в окрестностях м.Богушевичи Якшицкой волости Игуменского уезда: один в Устье, а второй (мой предок) в Мотылянке.
Свадебное фото моего прадеда Тисецкого (Цысецкого) Филиппа Михеевича и прабабки Белезяк (Булгак) Варвары (Барбары) Николаевны. 1917/1918 гг. г.Игумен
Справочно:
К слову, самой известной ветвью рода Булгаков является Омелано-Добоснянская, которой принадлежало имение Жиличи в д.Добосна нынешнего Кировского района Могилёвской области, где в 1830-х гг. Игнатий Булгак (1798-148), маршалок Бобруйского повета, женатый на дочери маршалка повета Борисовского Юзефа Слизня Изабелле-Кларе, создаёт обширный дворово-парковый ансамбль, ныне известный как "«беларуский Версаль»[77].
Фото: германская фотооткрытка дворца Булгаков в Добосне/Жиличах в Литве-Беларуси. 1918г.
А представитель другой ветви рода Ян Булгак (1876-1950), родом с Новогрудчины, известен как «отец польской фотографии[78].
Фото: Ян Булгак
По воспоминаниям одного из „усмирителей“ Северо-западного края князя Имеретинского Н.К., который с 19-го сентября 1863 года являлся помощником, а с 17-го октября по 8-го февраля 1864 года — военным начальником Виленского уезда, условия сильно изменились осенью 1863 года.
»Повстанье едва держалось, да и то лишь в мелкой шляхте и в ополяченных крестьянах-католиках, преимущественно казенных (ведомства государственных имуществ). Они шныряли по ночам, от 20 до 50 человек, не более. Рекрутировались они на каждой мызе, в каждом фольварке, а днем прятали оружие в норки и из повстанцев обращались в мирных жителей — в батраков, поденщиков, рабочих и проч."[79].
Фото: Николай Константинович Имеретинский. 1860-е гг.
В одной своей исследовательской работе, посвященной антисоветскому вооружённому сопротивлению и бандитизму в БССС во второй пол. 1920-х — нач.1930-х гг. я писал и про некую таинственную организацию «Белая Свитка», про которую, в том числе, сохранились свидетельства одного из крестьян того региона Борисовского уезда, где В 1860-х гг. оперировал «Грыша-разбойник», и которую воспел в своём романе антисоветский казачий атаман Краснов. На тот момент я сделал вывод о том, что название «Белая Свитка» в свидетельствах гумновского крестьянина Антося Бараули — это отголосок одноимённого художественного романа казачьего атамана Петра Краснова, про который местные жители могли узнать через антисоветскую литературу, которая контрабандным путём попадала тогда в советскую Беларусь[80].
Однако, в ходе работы над данным исследованием событий середины XIX века, я переосмыслил более поздний исторический материал уже века XX-го и полагаю, что название «Белая Свитка» изначально было связано с рассматриваемыми событиями 1860-х гг. А всплыло оно снова в 1921-м, когда т.н. Северо-Минская группа повстанческих отрядов савинсковского НСЗРС и беларуского «Зелёного Дуба» готовила антисовесткое восстание на территории советской Беларуси. Знаменательно, что главный штаб повстанцев находился в лесу около деревни Лочин Игуменского уезда, где почти за 60 лет до этого, в 1863г. имел место известный бой между объединенными отрядами повстанцев Минской губернии с царскими карательными войсками. Подпольные антисоветские организации тогда существовали в Велятичской и Гливинской волостях Борисовского уезда[81], т.е. там (повторюсь), где когда-то находились партизанские базы «Грышы-разбойника»!
А вот для понимания того, откуда возник последний псевдоним, как видится, следует вернуться в 1863 год…
Общий план вооруженного выступления на Минщине, намеченного на 19 апреля (1 мая по новому стилю), разработал поручик Станислав Лесковский, уроженец Минской губернии, который накануне восстания учился в Артиллерийской академии в Петербурге и принадлежал к революционной организации Сераковского–Домбровского, связанной с «Землей и волей» (По свидетельству современника, «молодой Лесковский сыграл в Минске ту же роль, что и Сераковский в Жемайтии»[82]). Решено было действовать вдоль четырех почтовых трактов: Виленского, Борисовского, Бобруйского и Несвижско-Слуцкого[83].
Как свидетельствовал 5 июля 1864г. в своих показаниях в Виленской особой следственной комиссии отставной подполковник Генерального штаба, а в восстании повстанческий начальник Новогрудского, Слуцкого и Пинского уездов Станислав Олендзкий «о повстанческом военном совете под руководством З.Сераковского в Вильно в марте 1863г. и начале восстания в Минской губ.»:
Фото: группа членов петербургской военно-революционной организации.Сидит в центре Я. Домбровский, стоят минчане — первый справа В. Миладовский, второй — С. Лясковский, третий — В. Каплинский
«З.Сераковский на военном совете в Вильно принял решение назначить военным начальником Минского воеводства тамошнего комиссара Болеслава Свенторжецкого, которого ожидали со дня на день из-за границы, так как на эту должность надо иметь лицо с именем, а помощником его будет молодой Лясковский»[84].
Больше всего добровольцев собралось за Комаровкой, возле Халявщины, под командой Антона Трусова (принял псевдоним Титус). К нему присоединились несколько групп, которыми руководили мелкий минский чиновник Василий Конопацкий, ученик землемерно-таксаторских классов при минской гимназии Тит Красовский и др. Здесь находились отставной юнкер Стефан Пенькевич, сапожник Вержбицкий, гимназист выпускного класса Павел Захаров, ученик оружейного мастера Михаил Ивановский (привел в отряд немало ремесленнической молодежи), бывший драгун царской гвардии Иван Жмачинский[85]. Вообще, согласно показаниям, «в шайке была большая часть из людей низшего сословия»[86].
Инсургенты не имели боевого опыта, не было еще воинской слаженности, некоторые из них первый раз в жизни взяли в руки оружие, поэтому в первом же бою с ротой Севского пехотного полка, в количестве 160 человек, 28 апреля у д.Петровичи или Петровщина отряд Титуса, примерно из 130 человек, был рассеян и был снова собран Трусовым уже в значительно меньшем составе составе.
Доподлинно известно, что три раненых инсургента попали в плен. Двое из них скончались по дороге в Минск. Третий пленный — отставной юнкер 1 артиллерийской бригады Стефан Пенькевич[87].
Вскоре произошла новая стычка инсургентов Трусова с царскими войсками. Она имела место 30 апреля у деревни Синило. Войсками командовал здесь командир 7-й роты Великолукского пехотного полка штабс-капитан Иляквич. Из его рапорта следует, что рота, которой он командовал, только что закончила отдых в деревне Синило и в 2 часа ночи собиралась идти дальше по маршруту. В это время в деревню со стороны Смиловичей влетели 15 инсургентов на трех пароконных подводах. Солдаты бросились к подводам. Оттуда грохнули выстрелы. 8 повстанцев было захвачено, остальным удалось убежать. Незамедлительно на поиски в разные стороны были направлены команды солдат. Проходя цепью в двух верстах от деревни, солдаты увидели повстанцев, которые бежали из леса к речке. Произведя несколько выстрелов, повстанцы бросились вплавь, и только их и видели.
Рапорт Иляквича интересно сравнить с записью в " Журнале военных действий»:
«В этот же день получены известия о намерении минских повстанцев устроить беспорядки в самом городе. Хотя трудно судить, чтобы они решились на что-то серьезное в городе, который имеет батарею артиллерии и 10 рот пехоты; тем не менее нельзя было полностью отрицать возможность какого либо неразумного с их стороны покушения: решились же 30 апреля 15 человек затевать дело с целой ротой в Синило. Поэтому в городе приняты самые строгие меры предосторожности"[88].
Правдоподобно, что группа повстанцев могла иметь намерение нагнать подводы со своими пленными и отбить их. Встреча с войсками под Синило была, пожалуй, совершенно неожиданной для повстанцев.
Относительно командира захваченные здесь повстанцы помалкивали или говорили что-то не совсем понятное про какого-то (выделено мною — А.Т.) «студента Гришку». И только некоторые признались, что «в числе 7 человек, что убежали во время задержания, был начальник какой-то Трусов „[89].
Советский и беларуский историк Геннадий Киселёв, который первым обнаружил в архивах и опубликовал эти данные, посчитал, что “студент Гришка» и Антуан Трусов — это одно лицо. И, если признать эту версию, то сам собой напрашивается вывод о том, что «Гриша — студент» и «Гриша — разбойник» — это один и тот же человек!
За это как-будто говорит тот факт, что когда именно, и каким путём Трусов очутился за границей Российской Империи, неизвестно. Первый зафиксированный исследователями документ о нём после этого датирован лишь 5 мая 1866 года[90]!
Опять же, имя Титус имеет значение и «огонь, сжигать, разжигать огонь». Т.е. сама собой напрашивается мысль о том, что Антуан Трусов, помимо разжигания пламени восстания на Минщине, мог иметь самое прямое отношение к сожжению Борисова и Минска в 1865-м!
Но в этой версии есть существенное слабое место.
В показаниях бывших членов его отряда имеется одна подробность, которая обусловила многие трудности боевого пути Трусова и на которую первым обратил внимание историк Геннадий Киселёв. Причина в том, что он, Трусов, не был знаком с военным делом. Судя по всему, он должен был играть в отряде роль политического комиссара. В повстанческой же организации существовало четкое разделение гражданских и военных властей. На посты военных начальников обычно выдвигались офицеры русской армии, которые перешли на сторону повстанцев, или лица, прошедшие иностранную военную школу[91].
В своих показания о подготовке к восстанию и действиях отряда А.Трусова, данных 20 мая 1863 года Минской следственной комиссии, бывшим инсургентом минчанином Витольдом Антоновичем Гейштором, последний, в частности. свидетельствовал:
"… Кто были предводителями шаек, — я до времени выступления из города не знал, и [так как сказал Трусов, что нужно в пятницу выступить, я считал его своим десятником и впоследствии убедился, что он был начальником цивильным (гражданским — А.Т.)"][92].
А вот показания другого инсургента, Тита Красовского, 20 лет, ученика землемерно-таксаторских классов при минской гимназии:
«… Мы были в Волмянских лесах, где и присоединились к партии, в которой был Трусов, говоривший, что ждет военного начальника, кого точно — не знаю, он же дальше повел, и были около Белой Лужи и Кленников, наконец… в Петровичах, где настигли нас войска 28 апреля»[93].
Исследователь биографии Антуана Трусова Геннадий Киселёв в своё время сделал вывод, что он должен был только сформировать отряд и передать его под командование опытного военного начальника. Однако случилось так, что этот неизвестный военный начальник не явился в повстанческий лагерь или не сумел до него добраться[94].
И с этим я не могу не согласится, тем более, что инсургент Александр Држневич, бывший студент Московского университета, который знал Трусова еще по гимназии, в своем показании приводит интересную деталь, которая относится уже к тому времени, когда отряд Трусова выступил в поход.
«Около Тростенца нашли мы еще человек до десяти с лишним, видимо, из ремесленников, судя по простонародному их разговору (белорусский мова — А.Т.). В числе их был в кожушке и белой простонародной шляпе (капелюшы — А.Т.) крепкий молодой человек с загорелым лицом, который, переговорив с Трусовым, объявил, что будет нашим проводником и доведёт нас до «вялiкай партыi» (Држневич взял в кавычки белорусские слова), и отныне мы следовали за ним»[95].
Иллюстративное фото: беларуские «ковбои» на фото Исаака Сербова (1912)
Согласно родовода рованичских Астровских, составленных журналисткой Светланой Адамович, начиная от Павла Астровского (1809-1837), закончившего свою жизнь во Франции[96], на родине у него остался сын, Ксаверий, который очень поздно женился на молодой девушке-сироте красавице Павлине, родившей ему пятерых детей[97].
В своё время в фотоархиве одного из внуков предполагаемого «Гриши-разбойника» / «Равича» мне посчастливилось обнаружить уникальный раритет. На листке пожелтевшей бумаги, размером где-то 5/8 см был наклеен фотоснимок 3/4 см старого косматого и бородатого деда в селянском кожухе — Ксаверия Астровского. На правый нижний угол фотоснимка и на бумагу поставлена печать игуменского городского головы оккупационной польской администрации 1919-1920 гг. Ниже тушью сделана более поздняя надпись на польском, которая переводиться как «Умер 14 марта. Прожил 96 лет. 14.3.1924 года». Т.е. выходит, что родился сын Павла Астровского в 1828 году, а в 1863-м ему было 35 лет. Павлина же родила своего первого ребенка, сына Антека в 1882-м, т.е. когда ее супругу было уже 54 года(!), а младшего, Мартина, когда ему было уже около 65 лет! Напрашивается логичный вопрос, чем же это занимался многие годы до этого Ксаверий Астровский, что только на склоне своих лет задумался о потомстве?! Ответ, как видится, очевидный – в условиях жесточайшей конспирации долгие годы вёл тайную политическую и вооружённую борьбу с царским самодержавием.
А рассматриваемая фотография, судя по всему, была частью документа — подтверждения от польских оккупационных властей его участия в восстании, что давало её обладателю определенные льготы и защиту от произвола легионеров[98].
Как известно, первая перепись ветеранов — инсургентов 1863-1864гг. была произведена властями II Речи Посполитой, в том числе, судя по всему, и на территории Литвы-Беларуси, занятой польскими легионерами, в ходе т.н. советско-польской войны 1919-1920гг.[99]
Опять же никакие более ранние фотографии Ксаверия неизвестны, а на сохранившейся у одного из потомков общей семейной фотографии начала XX века его нет.
На мой взгляд он, как старый опытный конспиратор, которому удалось избежать катка царских репрессий, не уйдя при этом в эмиграцию, даже по прошествии многих лет опасался «засветиться», т.к. у фотографов оставались негативы, которые могли попасть в руки полиции, или жандармерии, на чём в свое время прокололись многие «невероятные» повстанцы из числа гонористой, но не далёкой шляхты, недальновидно позируя фотографам даже в «польских костюмах», с оружием и повстанческой символикой. Чем значительно облегчали работу царским карательным органам.
Фото: «потешные» («невероятные») повстанцы 1863 года с хоругвью «Витебской земли»
Как видится, Касаверий Астровский рискнул легализоваться на своей малой родине лишь незадолго до последней амнистии мятежников 1863-1864гг., объявленной в 1883 году по случаю коронации нового российского императора Александра III. Подобный пример мы можем наблюдать в биографии бывшего инсургента и знаменитого поэта Франтишека Богушевича[100].
Фото: Франтишек Богушевич. 1863г.
Интересно, что Ксаверий Астровский умер в очень преклонном возрасте совсем не от старости, а от воспаления легких, которое этот крепкий старик подхватил на охоте, провалившись под лед, оставшись в истории Январского восстания эдаким последним неуловимым беларуским Робин Гудом, скрывавшимся «под маской Зорро».
И именно он, как видится, скрывался под псевдонимом «Гриша-разбойник», возникшим от «студента Гришки».
Допускаю даже, что тут имел место общий псевдоним. Возможно, сначала «Гриша» мог быть одним из двух известных псевдонимов Антуана Трусова, а потом, чтобы запутать царских ищеек, им стал пользоваться Ксаверий Астровский. Как, например, с общими геральдическими псевдонимами нескольких шляхецких родов.
Опять же, из показаний арестованного 30.11.1863 года Людвика Дзичковского от 5 декабря 1863 года следственной комиссии, известен такой факт, когда гражданский начальник Ковенского воеводства «Краевский» (настоящая фамилия Соболевский) в начале октября 1863 года передал эту должность и свой повстанческий псевдоним «Вонж» («Уж») Л.Дзичковскому[101].
А после арестов членов Минской повстанческой организации, единственным её видным членом, являвшимся таковым на начало Январского восстания, из остававшихся на свободе и какое-то время неизвестно где находившимся до подтверждения статуса политэмигранта, оставался Антон Трусов. По факту — последний из известных руководителей восстания как в Минском воеводстве, так и, возможно на всей территории Литвы — Беларуси и Жмуди!
Католическое кладбище близ д.Гайдукова Слободка (Слобода) на карте-верстовке
Фото: могила Ксаверий Астровского на кладбище д.Гайдукова Слободка.
И именно Ксаверий Астровский мог быть тем самым проводником из показания Александра Држневича, встреченный отрядом Антуана Трусова возле Тростенца. И именно он, по моей обоснованной версии, под псевдонимом «Ковалевский» возглавил последний отряд инсургентов, созданных на территории современной Беларуси весной 1864 год. И именно он мог быть тем самым «Равичем», так и не раскрытым царскими властями. И именно под его началом находился Антон Трусов в 1864-1865гг., до своего исхода за границу Российской Империи.
Подробно о последнем боеспособном формировании беларуских инсургентов и аргументация моей исследовательской версии будет в отдельной (фактически самостоятельной) части исследовательской работы.
Великий итальянский мыслитель Никколо Макиавелли однажды изрек фразу, ставшую крылатой: «Короля делает свита». Так кем же были ближайшие соратники «Равича»?
В первую очередь (помимо Антуана Трусова) на ум приходит разведчик отряда Собека и, как видится, давишний соратник Ксаверия Астровского Игнатий Озембловский. Его судьба после роспуска объединенного отряда повстанцев Минского воеводства неизвестна. Интересно, что дед будущего «рыцаря революции» «железного Феликса» Юзеф-Ян ( Дзержинский (1788—1854), был женат на шляхтянке Антуанетте Озембловской (1799—1869) герба Радван, от которой получил в качестве приданого или наследства невесты имение Оземблово(польск. Oziembłowo) и изменил его название на Дзержиново[102]. Так что Игнатий Озембловский приходился какой-то роднёй основателю ВЧК.
Фото: усадебный дом имения Оземблово/Дзержиново (1901-1939)
Ремарка
К слову, хорошо владел идишем и сам Феликс Эдмундович. Известный революционер Карл Радек вспоминал:
«Мы смеялись позже, что в правлении польской социал-демократии, в которой был целый ряд евреев, читать по-еврейски умел только Дзержинский, бывший польский дворянин и католик»[103].
А далее, думаю, что в первую очередь следует искать на малой родине Ксаверия Астровского среди шляхтичей мятежных застенков и околиц на пограничье Игуменского и Борисовского уездов. Таких как Гайдукова Слобода (Слободка), Володута, Лазино (Лозино) и др.
Так, 15 сентября 1863 года военный начальник Игуменского уезда генерал-майор Ф.И.Русинов в своём рапорте на имя минского гражданского губернатора А.Л.Кожевникова докладывал, что:
Фото: минский губернатор Андрей Львович Кожевников
"… 4. Дер. Гайдукова Слобода обращает на себя внимание тем, что, как видно из дневника, найденного майором Григорьевым у арестованного за участие в шайке Окулича, шайка эта ночевала в означенной деревне… Дворов в ней 18, а душ 50.
Деревни Жабихово и Володута сильно подозреваются в доставлении продовольствия мятежническим шайкам, которые постоянно бродили возле этих деревень, и о доставлении последнею из них мятежникам продовольствия и их укрывательстве, по известным данным, предписано мною произвести по сему предмету формальное следствие. В первой из них дворов 6, душ 27 и второй 11, душ 51. Рачиборки, соседственная с Богушевичами, также сильно заподозревается потому, что из этой деревни, как и из других, многие за участие в мятеже арестованы. На основании такого факта я сделал заключение об означенной деревне. В ней дворов 11, душ 28.
Околицы дубовый Лог и Можанки. Первая из них по показаниям местного духовенства и сведениям, сообщённым в.п., а последняя по показаниям крестьян остаются в подозрении по сношении их с мятежниками, и в последней из них собирались присоединиться к шайке, но не успели по случаю разбития самой шайки, под предводительством Снитко. в месяце мае. В первой дворов 4, душ 16 и последней дворов 21, душ 64.
Околица Старая Гута навлекает на себя подозрение сильное тем, что в июне месяце около этой деревни был взят мятежниками находившийся при смоляном заводе крестьянин дер.Озерцов Мина Бурак за то, что по указании войску притона шайки под предводительством помещика Машевского она была разбита. В ней дворов 10 и душ 37.
О вышеизложенном донося в.п., честь имею присовокупить, что по мнению моему, более всех оказываются неблагонадёжными жители околицы Володуты, коим неоднократно была лично мною внушена ответственность. которой они подвергаются за укрывательство и продовольствие мятежников, и вследствие того, что чаще всего мятежники появлялись вблизи этой деревни и что только в 3 верстах от этой деревни было произведено нападение на ген-лейтенанта Грунта, но за всем этим и теперь открыт там мною притон мятежников в полутора верстах от деревни и фактические доказательства, что вся деревня доставляла мятежникам продовольствие и в некоторых домах мылось для них бельё..."[103]
В свою очередь, по получении необходимых сведений из уездов минский губернатор докладывал виленскому ген-губернатору, что в Минской губ. только в Новогрудском и Игуменском уездах, и особенно в последнем, мятежники нежели в других находили себе сочувствие со стороны мелкой шляхты, рассеянной в этих уездах совершенно отдельно, в лесистых местностях, или целыми околицами или несколькими поселенцами. Шляхты этой в Игуменском уезде насчитывается до 666, а в Новогрудском — до 149 душ[104].
За укрывательство и снабжение продовольствием повстанцев по распоряжению виленского ген.-губернатора М.Н.муравьёва все жители околиц Старой и Новой Володуты, половина семейств из околицы Сутин и 10 семейств из околиц Репище и Торногорок в 1864 г. были выселены на житье в Томскую губернию[105].
15 сентября 1863 г. игуменский военный начальник предписал игуменскому земскому исправнику произвести дознание об укрывательстве жителями околицы Володуты повстанцев. В показаниях, собранных земским исправником у волостного старшины и жителей Реваничской вол., говорится, что в окрестностях околицы Володуты укрывались повстанцы из отряда Лясковского, которых жители Володут снабжали продовольствием и другими припасами[106].
Известно также архивное дело о шляхте околицы Лозино 1864г., способствовавшей повстанческому отряду Станислава Лясковского, где приведены списки 35 семей более чем из 250 человек со следующими фамилиями: Ржеуский, Нециевский, Тумилович, Горавский, Неверовский, Беганский, Гуща, Ванкович, Макаревич, Стефанович, Барановский, Пржегоцкий, Олехнович, Новицкий, Сакович, Можанский, Шаблинский (всего 35 хозяйств, более 250 человек)[107]. Землю данные семьи арендовали/выкупали у забашевских Ваньковичей.
Историческая параллель
Уже в годы советско-германской войны гитлеровские оккупанты и их прислужники — полицаи пошли дальше царских карателей. На родине Ксаверия Астровского за связь с народными мстителями они спалили вместе с мирными жителями д.Дубовручье Рованичского сельсовета Червенского района, а также почти все деревни близлежащего Черневичского сельсовета Борисовского района. От рук полицаев из д.Перстень тогда погиб и мой прапрадед из Черневичей Сергей Апанасович Карпека, 102(?) лет, который на пороге своего дома встретил карателей с топором и был застрелен
Фото: В 1958 г. на восточной окраине д.Дубовручье был установлена скульптура женщины с флагом и 2 стелы с именами погибших от рук карателей жителей деревни, а также 14 воинов и партизан, погибших в 1941-1944 годах
Фото: одна из многочисленных характерных могил на кладбище между д.д. Шабыньки и Черневичи
Фото: то же
Ответ на поставленный мною вопрос, как видится, можно, найти на местных (и не только) кладбищах, преимущественно католических. Например, по наблюдениям известного минского специалиста в области семейной генеалогии Виктории Пильник, которая имеет лозинские корни, местное кладбище, возникшее в начале XIX века, разделено на сектора и у каждой семьи свой сектор вокруг каплицы.
Католическое (Кл) кладбище в районе Лозинских околиц и застенков на карте верстовке-верстовке
Фото: старая каплица на лозинском кладбище
“И вот, что меня удивляло, что нет памятников Шаблинским. Единственный каменный памятник с правой стороны Матеушу Шаблинскому. Однако, там же, с правой стороны вообще нет ни памятников, ни крестов, но есть много камней и надгробных холмов. Интересно и то, что прапрабабка моя Шаблинская погребена перед каплицей с правой стороны и у неё есть памятник, но с надписью «память дочери» несмотря на то, что детей было много. Давно меня преследует мысль, что Шаблинские погребены под простыми камнями, но объяснить это, кроме как «глубокой верой» (вот теперь вопрос в кого?) я не могу. Но именно Шаблинские заведовали каплицей с момента её построения (XIX в.).
Дело в том, что речь не об одной персоне, а фактически о большинстве представителей рода за 200 лет.
Тоже могу сказать о первых в местности Саковичах, хоть надгробный камень (не вертикальный памятник, а огромный горизонтальный) у одного из братьев имеется, а вот других нет, но есть массивные камни рядом, также на могильных холмах. Позднее захоронения Саковичей с памятниками увеличиваются, они с левой стороны от каплицы».
Как видится, камни без надписей могли устанавливать у изголовья покойных их родные с целью сокрытия датировки смерти, привязанной к годам участия в войне на стороне Наполеона в 1812 году, а далее Ноябрьского (1830-1831) и Январского восстаний (1863-1864).
Правдоподобно и то, что уроженец Лозино Роман Сакович (19.10.1816 – 20.05.1901) мог быть нераскрытым игуменским повстанцем 1863-1864 гг. и всё же добрался до Псковщины, где и обрёл вечный покой на Дмитриевском кладбище в Пскове[108].
А вот самой загадочной старой могилой собственно на лозинском кладбище для меня является та, в которой захоронен прах ровесника Ксаверия Астровского Юзефа Беганского (26.9.1828 – 16.12.1865).
Правдоподобно, что этот шляхтич также был инсургентом, умер от ран или болезни, и так же не был раскрыт карательным аппаратом Российской Империи. Не исключено даже, что смертельную рану он получил в последней стычке с жандармами и полицией возле д.Гумны. И в этом случае, единственный в своём роде на кладбище и, как видится, совсем не дешёвый по тем временам чугунный памятник, производства черневского металлургического завода, был установлен на средства соратников покойного из числа последних соратников «Равича.
На такие мысли наводят подобные могилы нераскрытых повстанцев на близлежащем католическом кладбище близ д.Забашевичи[109].
Т.н. «панское» католическое кладбище близ д.Забашевичи на карте-верстовке
Фото: могила владельца имения Забашевичи и Негин/Устронь Гливинской волости Борисовского уезда Юзефа Ваньковича
К слову, одноимённый потомок Юзефа (Иосифа) Беганского впоследствии станет отцом будущей писательницы Ядвиги Беганской (Ядвиги Рута). А оба (отец и дочь) станут жертвами преступных коммунистических репрессий в СССР[110].
Фото: Ядвига Беганская
Ещё одно предполагаемое место, где могут быть захоронены соратники Равича — затерянное в лесу католическое кладбище близ д.Нивки нынешнего Гливинского сельсовета Борисоовского района, а на время рассматриваемых событий застенка и имения в Беличанской волости Игуменского уезда, что недалеко от д.Пески, а по прямой расположено примерно в 10 км от «панского» кладбища близ д.Забашевичи. На 1863 год им.Нивки (Нивка) принадлежали Яну-Эдварду Ваньковичу (польск. Jan Edward Wańkowicz; белор. Ян Эдвард Ваньковіч), сыну художника Валентия Ваньковича, одному из командиров повстанческих отрядов на Гродненщине и Пинщине, соратнику Ромуальда Траугута, одному из нескольких «Лелив» — Ваньковичей. После разгрома отряда Траугутта благодаря помощи писательницы Элизы Ожешко в июле 1863 года сумел бежать в Галицию. Все имущество Ваньковича на территории Российской империи было конфисковано, а сам он приговорен к пожизненной высылке и запрету проживать на ее территории[111].
Фото: Ян-Эдвард Ванькович
А племянник Яна-Эдварда, сын его родного брата Кароля из соседнего с Нивками имения Калюжицы, Мельхиор Ванькович (его я ещё упомяну в следующей части своего исследования) 17 апреля 1863 года прибыл на сборный пункт повстанцев в имение Богушевичи повстанческого комиссара Минского воеводства Болеслава Свенторжецкого, вместе с двумя, так и не установленными, товарищами по оружию[112].
Православно (Прав) — католическое кладбище в районе д.Калюжица на карте-верстовке
Фото: склеп-усыпальница Ваньковичей на кладбище д.Калюжицы
Судьба последних, в отличие от Мельхиора Ваньковича, покрыта мраком тайны, поэтому допускаю, что прах их обоих, или кого-то одного из них двоих под своими, или вымышленными именами может лежать в одной и самых старых идентифицируемых шляхецких могил кладбища близ д.Нивки, датируемых концом XIX — нач. XX ст.ст.
Местоположение кладбища близ д.Нивки на карте-верстовке
Фото: кладбище близ д.Нивки — могила Сымона Доливейли 1902г., прожившего 63 года
Фото: кладбище близ д.Нивки — могила Игнация Пацины 1899г., прожившего 48 лет
Насколько корректны имена и годы жизни — вопрос открытый. Имеются на кладбище и другие могилы, вызывающие у меня, как исследователя вопросы том, могут ли они принадлежать не раскрытым царскими властями повстанцам, а также их родственникам. К примеру, тех же Зубовичей, о которых я упомяну в последней части своей исследовательской работы.
Фото: кладбище близ д.Нивки — могила Теофилии Зубович
Фото: кладбище близ д.Нивки — могила то ли Кароя, то ли Каролины Драузель, прож. 72 года, ум. в 1889г.
Ещё одним местом захоронения не раскрытых повстанцев — соратников «Равича» может являться лесное католическое кладбище близ д.Святое Гливинского сельсовета (ранее Забашевского) Борисовского района.
Фактически кладбище это находится теперь на территории Смолевичского района.
Как пишет в одной из своих работ советский беларуский историк Геннадий Киселёв:
«Отряд Лясковского, базировавшийся в Богушевичской и соседних пущах, перебирался временами за Березину аж до озёр Святое и Судобле в Борисовском повете»[113].
На самом деле ныне существующий пруд близ д.Святое образовался уже в послевоенное время в результате начавшихся в этой округе на пограничье нынешнего Смолевичского и Борисовского районов торфоразработок.
А вот находившееся рядом, и ныне уже не существующее озеро, на топографической карте Шуберта второй половины XIX века имело двойное название Красное — Святое.
Сама деревня, а тогда застенок, по сохранившимся преданиям её старожилов, была основана в начале XIX века одним из пяти братьев, служивших в армии Наполеона, которые предположительно после знаменитой переправы через Березину осенью 1812 года пробирались на запад. Звали его Станислав(?) Юшкевич, был он ранен и чтобы не быт обузой для остальных братьев, решил остаться до выздоровления в этом глухом углу крупнейшего на Минщине торфомассива «Студёнка». Однако, после того как встал на ноги, Ющкевич этот женился на местной кабете, выкорчевал участок леса, обзавёлся хозяйством и умер в 1849 году[114].
Служил же он вместе с братьями, как видится в войсках Великого Княжества Литовского или Королевства Польского. Возможно, что был даже уроженцем этого угла Борисовщины. По крайней мере название местной деревни Юшкевичи (теперь улица Юшкевичская в г.Борисове) наводит именно на такие размышления.
Правдоподобно, что потомки Станислава Юшкевича и некоторые представители окрестной шляхты (Совинские, Оскерки, Вербицкие) приняли участие в делах Январского восстания и остались не раскрытыми царскими властями.
Д.Святое и кладбище (внизу) на карте — верстовке. Недалеко и д.Островы, возможно та самая, от которой и произошла фамилия именно игуменских Астровских(Островских).
Фото: кладбище близ д.Святое — могила Франтишека Совинского
Фото: кладбище близ д.Святое — инсинуация потомков(на манер родовых памятников тех же забашевских или колюжицких Ваньковичей) примерно 1990-х гг.
Фото: кладбище близ д.Святое — могила Мельхиора Оскерко
Фото: кладбище близ д.Святое — могила Винцента Вербицкого
Да, как уже приводилось выше, только в октябре 1866 г. сдался властям Василь Конопацкий, который начинал партизанить вместе с Антонием Трусовым[115]. Но, гипотетически, сдаться он мог и по заданию «Равича».
А натолкнул меня на эту мысль эпизод в культовом американском боевике «Скала» 1996 года, в котором бывший агент британской спецслужбы МИ-6, а также в прошлом сотрудник SAS, капитан Джон Патрик Мэйсон (Шон Коннери), фактически жертвуя собой, сдаётся террористам, захватившим в заложники туристов в бывшей тюрьме на острове Алькатрас близ г.Сан-Франциско и перестрелявшие элитную антитеррористическую группу спецназа, чтобы чудом выживший вместе с ним специалист ФБР по химическому и биологическому оружию Стэнли Гудспида (Николас Кейдж) смог до конца выполнить полученное от членов правительства США задание и обезвредил похищенные террористами ракеты со смертоносным газом VX.
Сдаваясь, герой Шона Конери произносит фразу: «Я – это всё, что осталось от врага»[116].
По слухам же, как видится специально пущенным для властей и простых обывателей, Василь Конопацкий «голодный и холодный прятался в лесу под названном Чёрный остров (район д.Чёрный Осов возле д.Гумны? _ А.Т.) Не имея сил держаться дальше, добровольно вернулся в Минск, готовый ко всему, что его постигнет»[117].
Д.Чёрный Осов на карте-верстовке. Чуть ниже на карте застенок с многозначительным и, как видится, совсем не случайным названием Свобода
Как вариант локации Чёрного Острова — район д.Горелый Остров на пограничье бывших Гливинской волости Борисовского уезда и Беличанской волости Игуменского. На это может указывать расположенная неподалёку бывшая д.Разувайка. Подобное название имеет район улицы Красноармейской в Борисове, где некогда промышляли разбойники, разувая прохожих. Карта-верстовка. Обе деревни возникли в период т.н. «прищеповщины» в 1920-е гг., и исчезли в 1939 году, согласно предпринятой компании, утверждённой Постановлением ЦК ВКП(б) от 19 декабря 1938 года «О сселении в 1939 г. по Белорусской ССР 30 тыс. хуторских хозяйств в колхозные деревни».
По данным Янки Лучины, сестра его была учительницей у генерала Пузанова, заступничество которого уменьшило наказание Конопацкому до ссылки в Тюмень. Через несколько лет ему было позволено вернуться в Минск, где доброжелатели подыскали ему место эконома в Товариществе благотворительности, на котором он и оставался до самой смерти[118].
Ну а подтвердить участие Ксаверия Павловича Астровского в январском восстании могли, на мой взгляд, как землевладельцы Ваньковичи, так и его свояк, последний управляющий имением Рованичи землевладельцев Слатвинских Климантович. Правдоподобно, что последний и сам мог являться бывшим нераскрытым царскими властями инсургентом. К слову, как и Ксаверий Астровский, собственной семьёй он обзавёлся уже в зрелом возрасте.
На одном из сохранившихся у Астровских фотоснимков 1919-1920гг., Климантович сидит с племянниками по жене Дегтяревыми. Крайний справа — Александр Сазонтович Дегтярев, подпоручик БВК и предполагаемый руководитель подпольной Гливинской ячейки Северо-Минской группы повстанческих отрядов НСЗРС и “Зеленого Дуба” в несостоявшемся антисоветском восстании в Беларуси 1921 года[119].
На такой же любительской и ещё хуже сохранившейся фотографии мы видим его (второй слева), запечатлённым вместе с лозинскими шляхтичами – потомками повстанцев 1863-1864 гг., которые собственно и составили костяк этой подпольной ячейки, которая тоже потом в одной краткой автобиографии упоминается как «банда»[120].
Преемственность, однако ;-)
Фото: справа — Александр Дегтярёв, кавалер двух знаков отличия военного ордена георгиевского креста 3 и 4 ст.ст. с нашивкой подпоручика БВК на лацкане френча в усадьбе Слатвинских в Рованичах. 1919/20 гг.
Сестра Александра Дегтярёва Варя стала женой сына Ксаверия Астровского, тоже Ксаверия. Но это уже собственно другая тема моих исторических исследований…
А продолжение данной работы читайте в 3-й части, раздел VI. «ЖАНДАРМЫ против ЖАНДАРМОВ /
К вопросу организации и деятельности народной полиции и жандармерии 1863-1865гг. в Литве – Беларуси и Жмуди» — Your text to link...
Ссылки:
[57]Андрей Тисецкий. ЗАГАДКА СМЕРТИ ЮЗЕФА ВАНЬКОВИЧА / или Кто же он, таинственный игуменский инсургент Лелива? — bramaby.com/ls/blog/history/4011.html.
[58]Ваньковичи /Беларусский родовод/ Беларуская энцыклапедыя iмя Пятруся Броукi. 2012г.; Крукоускi Л. Срэбная страла у чырвоным полi/ З гiстроыi беларускiх прыватных гербау/ Мн. «Лiтаратура i мастацтва», 2010, С.68.
[59]Киселев Г. Объединенный отряд братьев Чеховичей. Памяць. Мядзельскi раен; web.archive.org/web/20111127015900/http://www.myadel.info/obedinennyij-otryad-bratev-chexovichej. [60]Крукоускi Л. Там же. С.72.
[61]Насевiч В.Л. У складзе Вялiкага Княства Лiтоускага i Рэчы Паспалiтай. Памяць. Чэрвеньскi раен. Мн. БЕЛТА, 2000, С.47.
[62]Он же. У складзе Расiйскай Iмперыi. Там же. С.54.
[63]https://starover-pomorec.by/Istorija/history.html.
[64]Секретная инструкция Центральному Комитету в Варшаве от Главного Революционного Комитета в Лондоне, относительно способов ведения вооруженного восстания. Там же.
[65]Усевалад Ігнатоўскі. 1863 год на Беларусі /Нарыс падзей. Беларуская Акадэмiя Навук, Iнстытут Гiстарычных Навук, Менск. 1930г. С.74.
[66]Там же. С.99.
[67]Там же. С.52-54, 74.
[68]https://ru.wikipedia.org/wiki/Врублевский,_Валерий_Антоний.
[69]Василий Герасимчик. Несгибаемый Валерий Врублевский — соратник Калиновского и друг Маркса — nashaniva.com/?c=ar&i=166082&lang=ru; Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.379.
[70]Вiктар Хурсiк. Трагедыя Белай Гвардыi. Мн. ПЕЙТО. 2002. С.55. -http://spadchyna.net/books/TregBelGvard_tekst.pdf.
[71]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.543.
[72]Революционный подъем в Литве и Белоруссии в 1861-1862 г.г. / Акад. наук СССР, Ин-т славяноведения, Гл. архив. упр. СССР. М.: Наука, 1964. С.555.
[73]Политика царизма после подавления восстания. «История Беларуси: С древнейших времен до нашего времени.» / И.И.Ковкель, Э.С.Ярмусик. 4-е издание. Мн, Аверсэв, 2004 г. — kdkv.narod.ru/1864/Hist-Polit_Repr.htm.
[74]Кісялёў. Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. Сб. «Сейбіты вечнага». Мн. Дзяржаўнае выдавецтва БССР Рэдакцыя мастацкай літаратуры, 1963. С.202-203.
[75]Rok 1863 na Mińszczyźnie. St.122.
[76]Янка Лучына. З крывавых дзен/ Эпiзод з паустання 1863 года на Мiншчыне/ Зборнiк: творы /вершы, нарысы, пераклады, лiсты/, Мн., «Мастацкая Лiтаратура», 1988, С.164.
[77]http://museyjilichi.by/rod.html.
[78]https://ru.wikipedia.org/wiki/Булгак,_Ян.
[79]https://biography.wikireading.ru/h36RWqdyuz.
[80]Андрей Тисецкий. Бунт КАВАЛЕРИХИ, Дело банды ХРИПАЧА, «БЕЛАЯ СВИТКА» /или Беларуские антисоветские и криминальные страсти времен «Колхозного перелома"- web.archive.org/web/20191103122511/http://bramaby.com/ls/blog/history/9407.html.
[81]Андрей Тисецкий. ГОД 1921-й. СЕВЕРО-МИНСКАЯ ГРУППА ПОВСТАНЧЕСКИХ ОТРЯДОВ «ЗЕЛЁНОГО ДУБА» и НСЗРС / Малоизвестные страницы несостоявшегося антисоветского восстания- bramaby.com/ls/blog/history/4173.html.
[82]Koszczyc W. Wspomnienia z powstania województwa mińskiego w r. 1863 // Polska w walce. Kraków, 1875. С.207; Кісялёў. Г. Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. Сб. «Сейбіты вечнага». С.204.
[83]Кісялёў. Г. Там же.
[84]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.92.
[85]Кісялёў Г.В. На пераломе дзвюх эпох/Паўстанне 1863 года на Міншчыне. Мн.«Полымя»1990 -http://kalinouski.arkushy.by/library/kisialiou_npdze/kisialiou_npdze.htm.
[86]Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў.С.214.
[87]Там же. C.204-206, 211.
[88]Там же. С.206-207.
[89]Там же. С.207.
[90]Литературное наследство. М., 1955. Т. 62. С. 579. Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.221.
[91]Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.215.
[92]Революционный подъем в Литве и Белоруссии в 1861-1862 г.г. C.554; Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.215.
[93]Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.212.
[94]Там же. С.215-216.
[95]Там же. С.214-215.
[96]Гарбачова В.В. Удзельнiкi паустання 1830-1831г.г. на Беларусi / бiблiяграфiчны слоунiк/, Мн. Выдавецкi цэнтр БДУ, 2006, С.37.
[97]Селицкая Л. Ужель тот самый – наш Дубровский. А. С. Пушкін і Беларусь/ Уклад. Т. Махнач, галоўн. рэд. А. Мальдзіс. — Мн.: Беларуская навука, 1999. — 428 с., іл/. С. С.56-65; Березюк Е. Спокойно, Маша, я Астровский! Разбойника Дубровского до сих пор ищут по всей Беларуси. Рэспублiка. 31 декабря 2011г.; «Беларусь Сегодня» от 31.12.2011г — www.sb.by/articles/spokoyno-masha-ya-ostrovskiy.html.
[98]Мельнiкау I. Паустанне Калiноускага – нагода для гонару. Новы час, 20 снежня 2013г., С.31; novychas.online/poviaz/paustannie_kalinouskaha_nahoda.
[99]Там же.
[100]https://be.wikipedia.org/wiki/Францішак_Багушэвіч.
[101]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.64, 547.
[102]https://ru.wikipedia.org/wiki/Дзержинский,_Феликс_Эдмундович
[103]Карл Радек. Дзержинский // А. Луначарский, К. Радек, Л. Троцкий. Силуэты: политические портреты. М.: Политиздат, 1991. С. 285.
[104]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.439-440.
[105]Там же. С.441.
[106]Там же.
[107]Там же.
[108]НИАБ Ф.295 Оп.1 Д.1522 (Ч.1-2 микрофильма)
[109]ЦГИА СПб ф.1822. оп.3. д.119; www.wikitree.com/wiki/Sakowicz-62.
[110]Андрей Тисецкий. ЗАГАДКА СМЕРТИ ЮЗЕФА ВАНЬКОВИЧА / или Кто же он, таинственный игуменский инсургент «Лелива»? —
bramaby.com/ls/blog/history/4011.html.
[111]https://rosenbloom.info/shlahta/shlahta.html.
[112]Гарады і вёскі Беларусі: Т. 8. Мінская вобласць. Кн. 1. Мн.: Беларуская Энцыклапедыя ім. П. Броўкі, 2010. С.166; ru.wikipedia.org/wiki/Ванькович,_Ян-Эдвард.
[113]Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.217.
[114]Мiхась Мацельскi. Святое — тутэйшая вёска незвычайнага паходжання. «Гоман Барысаушчыны», №11(104), 2007.
[115]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.429.
[116]Кiсялеў Г.В. На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне- kalinouski.arkushy.by/library/kisialiou_npdze/kisialiou_npdze.htm.
[117]https://ru.wikipedia.org/wiki/Скала_(фильм).
[118]Янка Лучына. З крывавых дзен/ Эпiзод з паустання 1863 года на Мiншчыне/ Зборнiк: творы /вершы, нарысы, пераклады, лiсты/, Мн., «Мастацкая Лiтаратура», 1988, С.160.
[119]Там же. С.160-161.
[120]Андрей Тисецкий. ГОД 1921-й. СЕВЕРО-МИНСКАЯ ГРУППА ПОВСТАНЧЕСКИХ ОТРЯДОВ «ЗЕЛЁНОГО ДУБА» и НСЗРС / или Малоизвестные страницы несостоявшегося антисоветского восстания — www.bramaby.com/ls/blog/history/4173.html.
14 сентября 2023 года
Начало исследовательской работы читайте по ссылке — Your text to link...
V. Идентификация «Равича»
Работая над исследовательской работой по теме Январского восстания 1863-1864гг. «Загадка смерти Юзефа Ваньковича...»[57], передо мною встал вопрос, откуда взялся общий для целой плеяды повстанцев из рода Ваньковичей геральдический псевдоним «Лелива», ведь их фамильный герб «Лис»[58], а, например, известно, что видные повстанческие командиры на Мядельщине братья Густав и Леон Ромуальдовичи Чеховичи взяли себе общий для обоих псевдоним «Остоя», по названию своего фамильного герба[59]?
Ответ, на мой взгляд, может скрываться в том факте, что к представителям герба «Лелива», помимо тех же братьев Игнатия и Станислава Лесковских (Лясковских) (которые к моменту начала восстания ещё не успели себя проявить в качестве полевых командиров инсургентов), относились также шляхтичи Павел и Ксаверий Астровские[60], малой родиной которых являлись д.Рованичи и близлежащая околица Гайдукова Слободка (Слобода).
По состоянию на 1789г. часть имения Рованичи принадлежало Ваньковичам[61], а на 1800г. Софье Ванькович (в девичестве Григорович, слепянская линия рода – А.Т.) принадлежало имение Гайдукова Слободка (10 дв.)[62], что находились на пограничье Игуменского уезда с Борисовским. А рядом компактно на Игуменщине и Борисовщине находились такие землевладения этого рода как Колюжицы (теперь Березинский район), Володута, Смиловичи (теперь, как и Рованичи с Гайдуковой Слободкой, Червенский район), Алесино, Потичёво, Шипяны (теперь Смолевичский район), Забашевичи, Лозин (Лазин) Негин/Устронь, Алекзофов/Слободка, Полелеевка/Полелюм, Пристань Гливинской волости (теперь Борисовский район).
Правдоподобно, что псевдоним «Лелива» Ваньковичи могли взять из глубокого уважения к личности Павла Астровского — «Дубровского» и его сына Ксаверия. Последний же, судя по всему и являлся тем самым настоящим атаманом «шайки» экспроприаторов, о которой шла речь в предыдущей исследовательской работе «ДЕЛО об ограблении денежной почты» / или Экспроприации XIX века по-борисовски», и вместе с Антонием Трусовым проделал большую работу по подготовке к будущему восстанию. Он же, уже под псевдонимом Ковалевский, мог вывести весной 1864-го последнюю известную группу инсургентов до 30 человек из Минска в Борисовский уезд. И он же, уже под именем-псевдонимом «Гриша (Грыша)» — разбойник, видится наиболее подходящим кандидатом на роль «Равича».
Но обо всём по порядку.
Так, согласно секретной инструкции Центральному Комитету в Варшаве от Главного Революционного Комитета в Лондоне, относительно способов ведения вооруженного восстания, Временное Правительство было обязано тотчас же переслать во все провинции прокламации к крестьянам на местных наречиях.
Отдельным пунктом предусматривались прокламации к раскольникам (которых в том же Борисове и уезде тогда было немало[63]): чтобы они воспользовались восстанием Польши для восстановления древней религии.
«Эмиссары, получившие назначение возмутить раскольников, должны войти в сношение с (волостными) писарями, попами в скитах и, вообще, с начальниками староверческих селений. Костюм эмиссаров не должен отличатся от крестьянского. Они должны быть средних лет, с бородами и знать хорошо язык и местность…»[64]
Среди повстанцев были также распространены имена и псевдонимы под селян.
В известной листовке, авторства Константина Калиновского, он подписался как «Яська – гаспадар з-пад Вiльнi». При этом уместно указать на известную фотографию, на которой он запечатлён в крестьянской свитке — под простой народ. Этот образ потом перекочевал и на известную картину живописца Петра Сергиевича «Калиновский среди повстанцев 1863 года». И образ этот не был дешёвым рисованием, как современные селфи на фоне бчб-символики со стороны гламурных «революционеров».
Так, по сведениям Всеволода Игнатовского, еще задолго до восстания, будучи студентом юридического факультета С.-Петербургского университета, и приезжая на родину на каникулы, Калиновский под псевдонимом Базыль Свитка путешествует по Гродненщине в этой самой свитке, проводя революционную агитацию среди крестьян и мелкой шляхты на беларуской мове[65]. Всю осень 1862 года, уже будучи на нелегальном положении, он под этим же псвевдонимом готовил там почву к восстанию[66].
Вс.Игнатовский в своей монографии, посвященной событиям 1863 года на Беларуси связывает эту деятельность Калиновского с активность таинственных революционных агитаторов, замаскированных под крестьян и прозванных «лесниками», которые действовали в Польше и Литве-Беларуси в 1861-1862гг.[67]
В период с 3(15) августа по 16(28) октября 1863-го командующим всеми повстанческими отрядами Гродненщины являлся будущий генерал Парижской Коммуны Валерий Врублевский[68]. Он избирает новую тактику борьбы: отказывается от крупных повстанческих формирований и формирует отряды по 20—30 человек, рассылая по деревням гонцов читать повстанческий манифест — по-беларуски. В Волковысский уезд едут «Янка из-под Гродно» и «Юзюк из Белостока», в Шерешёво — «Марель», в Беловежскую пущу — «Голобурда»[69].
Фото: Валерий Врублевский
В одном из списков МВД Минского губернского правления 1 отделения 3 стола №809 от 28 февраля 1864 года «Лица бывшие предводителями мятежнических шаек и участвовавшие в оных, убитые в делах с войсками, или неизвестно куда скрывшиеся, имущество которых подлежит конфискации в казну» под №50 значится «Ковель – Янко», настоящая личность которого не была известна царским властям[70]. Под этим псевдонимом скрывался командир повстанческого отряда в Новогрудском уезде отставной штабс-капитан Владислав Володзько[71].
В Минской повстанческой организации тон народничества задавал один из её революционных лидеров Антоний Трусов, который, накануне начала восстания и своего ухода в лес в партизаны, расхаживал по Минску «в простонародном платье»[72] и, как видится, также как и К.Калиновский мог иметь связь с «лесниками».
Фото: крайний справа в первом ряду в крестьянской свитке и валёной шапкой- магеркой в руке сидит Антоний Трусов
Опять же, введённый закон о военном положении запрещал лицам мужского пола удаляться с места жительства более чем на 30 верст, без разрешения местных властей. Однако крестьян это ограничение не касалось[73], поэтому разведчики и связные повстанцев одевались как крестьяне, о чем царские власти. безусловно, знали. Поэтому крестьянская одежда для других сословий во время восстания де-факто считалась запрещённой.
Об этом можно судить на примере сестры Антония Трусова Эмилии.
Так, в конце 1863 года в руки царских следователей попало письмо из Казани от апреля 1863 года, в котором один из сосланных участников революционного движения писал, " что он знает о мятеже, предстоящей весной, что переписка велась под адресом новой сестры Эмилии Тр… ".
Это сокращение и было причиной появления в январе 1864 года полиции на квартире сортировщика Минского почтамта Данилы Трусова по Юрьевской улице в доме Шульцевой. В результате обыска были найдены «две женские из простого серого сукна свитки». Подобная крестьянская одежда была в то неспокойное для царских властей время запрещена для горожан, и молодой девушке пришлось задуматься над вопросом следственной комиссии: «кому принадлежат найденные в Вас при обыске… свитки, что означает этот костюм и для какой цели сделаны?» «Свитки эти, — ответила Эмилия, — принадлежат мне и сестре моей Юлии, сшили их два года назад, когда всем подобный костюм разрешалось носить, безо всякой особенной цели, а исключительно для бережливости, чтобы не изнашивать лучшей одежды, впрочем публично в этих свитках никуда мы не выходили, а носили их дома». Это объяснение царские следователи, разумеется, не приняли во внимание.
Согласно конфирмации помощника главного начальника края генерала Потапова от 7 сентября 1864 года, было решено " девушку Эмилию Трусову за сношения с политическими преступниками и ношение запрещенной одежды подвергнута денежному штрафу… в количестве трехсот руб. и отдать под опеку и ответственное поручительство ее родителей или ближайшей родни, с установлением помимо того за нею строгого полицейского надзора". Такой большой суммы денег семья полунищего сортировщика не могла найти при всем желании. 21 октября был составлен акт о неплатежеспособности. Власти «великодушно» заменили штраф тюремным заключением[74].
И тем не менее, чем яснее становилось то, что восстание терпит поражение, тем более актуальней становилась маскировка инсургентов под простых крестьян. Те же суконные свитки и валёные магерки на голове, о чем шла речь в цитируемом выше показании дворянки Малевичевой, которая «созналась, что действительно продовольствовала мятежников, которые, будто бы ушли с фальшивыми паспортами в Псковскую губернию к расколам…»[75].
Открытка «Литвины (беларусы» 1903г.
Вот только ушли ли они туда на самом деле, или ушли, но значительно позднее, и далеко не все, а информацию о своём уходе запустили для дезинформации и заметания следов, вот вопрос?!
Так, по данным собранным Янкой Лучиной в результате общения с бывшими инсургентами из отряда С.Лясковского, некоторое количество их товарищей по оружию после подавления восстания «под чужими именами стали фурманами, лекарями и другими служащими»[76].
И это подтверждает семейное предание, которое мне поведал один из свояков по березинским Белязякам, согласно которого раньше они были Булгаками, т.е. принадлежали к древнему и очень разветвлённому шляхецкому роду герба «Сырокомля». Но после подавления восстания, в котором два брата приняли активное участие, фамилия была изменена на Белезяк. Братья были схвачены казаками (подробности уже, к сожалению, утрачены), выпороты ими нагайками и забраны в рекрутчину — в солдаты. Надо думать, что это произошло потому, что по поддельным паспортам они уже не относились к шляхецкому сословию. По возвращению со службы, братья купили себе по участку земли в окрестностях м.Богушевичи Якшицкой волости Игуменского уезда: один в Устье, а второй (мой предок) в Мотылянке.
Свадебное фото моего прадеда Тисецкого (Цысецкого) Филиппа Михеевича и прабабки Белезяк (Булгак) Варвары (Барбары) Николаевны. 1917/1918 гг. г.Игумен
Справочно:
К слову, самой известной ветвью рода Булгаков является Омелано-Добоснянская, которой принадлежало имение Жиличи в д.Добосна нынешнего Кировского района Могилёвской области, где в 1830-х гг. Игнатий Булгак (1798-148), маршалок Бобруйского повета, женатый на дочери маршалка повета Борисовского Юзефа Слизня Изабелле-Кларе, создаёт обширный дворово-парковый ансамбль, ныне известный как "«беларуский Версаль»[77].
Фото: германская фотооткрытка дворца Булгаков в Добосне/Жиличах в Литве-Беларуси. 1918г.
А представитель другой ветви рода Ян Булгак (1876-1950), родом с Новогрудчины, известен как «отец польской фотографии[78].
Фото: Ян Булгак
По воспоминаниям одного из „усмирителей“ Северо-западного края князя Имеретинского Н.К., который с 19-го сентября 1863 года являлся помощником, а с 17-го октября по 8-го февраля 1864 года — военным начальником Виленского уезда, условия сильно изменились осенью 1863 года.
»Повстанье едва держалось, да и то лишь в мелкой шляхте и в ополяченных крестьянах-католиках, преимущественно казенных (ведомства государственных имуществ). Они шныряли по ночам, от 20 до 50 человек, не более. Рекрутировались они на каждой мызе, в каждом фольварке, а днем прятали оружие в норки и из повстанцев обращались в мирных жителей — в батраков, поденщиков, рабочих и проч."[79].
Фото: Николай Константинович Имеретинский. 1860-е гг.
В одной своей исследовательской работе, посвященной антисоветскому вооружённому сопротивлению и бандитизму в БССС во второй пол. 1920-х — нач.1930-х гг. я писал и про некую таинственную организацию «Белая Свитка», про которую, в том числе, сохранились свидетельства одного из крестьян того региона Борисовского уезда, где В 1860-х гг. оперировал «Грыша-разбойник», и которую воспел в своём романе антисоветский казачий атаман Краснов. На тот момент я сделал вывод о том, что название «Белая Свитка» в свидетельствах гумновского крестьянина Антося Бараули — это отголосок одноимённого художественного романа казачьего атамана Петра Краснова, про который местные жители могли узнать через антисоветскую литературу, которая контрабандным путём попадала тогда в советскую Беларусь[80].
Однако, в ходе работы над данным исследованием событий середины XIX века, я переосмыслил более поздний исторический материал уже века XX-го и полагаю, что название «Белая Свитка» изначально было связано с рассматриваемыми событиями 1860-х гг. А всплыло оно снова в 1921-м, когда т.н. Северо-Минская группа повстанческих отрядов савинсковского НСЗРС и беларуского «Зелёного Дуба» готовила антисовесткое восстание на территории советской Беларуси. Знаменательно, что главный штаб повстанцев находился в лесу около деревни Лочин Игуменского уезда, где почти за 60 лет до этого, в 1863г. имел место известный бой между объединенными отрядами повстанцев Минской губернии с царскими карательными войсками. Подпольные антисоветские организации тогда существовали в Велятичской и Гливинской волостях Борисовского уезда[81], т.е. там (повторюсь), где когда-то находились партизанские базы «Грышы-разбойника»!
А вот для понимания того, откуда возник последний псевдоним, как видится, следует вернуться в 1863 год…
Общий план вооруженного выступления на Минщине, намеченного на 19 апреля (1 мая по новому стилю), разработал поручик Станислав Лесковский, уроженец Минской губернии, который накануне восстания учился в Артиллерийской академии в Петербурге и принадлежал к революционной организации Сераковского–Домбровского, связанной с «Землей и волей» (По свидетельству современника, «молодой Лесковский сыграл в Минске ту же роль, что и Сераковский в Жемайтии»[82]). Решено было действовать вдоль четырех почтовых трактов: Виленского, Борисовского, Бобруйского и Несвижско-Слуцкого[83].
Как свидетельствовал 5 июля 1864г. в своих показаниях в Виленской особой следственной комиссии отставной подполковник Генерального штаба, а в восстании повстанческий начальник Новогрудского, Слуцкого и Пинского уездов Станислав Олендзкий «о повстанческом военном совете под руководством З.Сераковского в Вильно в марте 1863г. и начале восстания в Минской губ.»:
Фото: группа членов петербургской военно-революционной организации.Сидит в центре Я. Домбровский, стоят минчане — первый справа В. Миладовский, второй — С. Лясковский, третий — В. Каплинский
«З.Сераковский на военном совете в Вильно принял решение назначить военным начальником Минского воеводства тамошнего комиссара Болеслава Свенторжецкого, которого ожидали со дня на день из-за границы, так как на эту должность надо иметь лицо с именем, а помощником его будет молодой Лясковский»[84].
Больше всего добровольцев собралось за Комаровкой, возле Халявщины, под командой Антона Трусова (принял псевдоним Титус). К нему присоединились несколько групп, которыми руководили мелкий минский чиновник Василий Конопацкий, ученик землемерно-таксаторских классов при минской гимназии Тит Красовский и др. Здесь находились отставной юнкер Стефан Пенькевич, сапожник Вержбицкий, гимназист выпускного класса Павел Захаров, ученик оружейного мастера Михаил Ивановский (привел в отряд немало ремесленнической молодежи), бывший драгун царской гвардии Иван Жмачинский[85]. Вообще, согласно показаниям, «в шайке была большая часть из людей низшего сословия»[86].
Инсургенты не имели боевого опыта, не было еще воинской слаженности, некоторые из них первый раз в жизни взяли в руки оружие, поэтому в первом же бою с ротой Севского пехотного полка, в количестве 160 человек, 28 апреля у д.Петровичи или Петровщина отряд Титуса, примерно из 130 человек, был рассеян и был снова собран Трусовым уже в значительно меньшем составе составе.
Доподлинно известно, что три раненых инсургента попали в плен. Двое из них скончались по дороге в Минск. Третий пленный — отставной юнкер 1 артиллерийской бригады Стефан Пенькевич[87].
Вскоре произошла новая стычка инсургентов Трусова с царскими войсками. Она имела место 30 апреля у деревни Синило. Войсками командовал здесь командир 7-й роты Великолукского пехотного полка штабс-капитан Иляквич. Из его рапорта следует, что рота, которой он командовал, только что закончила отдых в деревне Синило и в 2 часа ночи собиралась идти дальше по маршруту. В это время в деревню со стороны Смиловичей влетели 15 инсургентов на трех пароконных подводах. Солдаты бросились к подводам. Оттуда грохнули выстрелы. 8 повстанцев было захвачено, остальным удалось убежать. Незамедлительно на поиски в разные стороны были направлены команды солдат. Проходя цепью в двух верстах от деревни, солдаты увидели повстанцев, которые бежали из леса к речке. Произведя несколько выстрелов, повстанцы бросились вплавь, и только их и видели.
Рапорт Иляквича интересно сравнить с записью в " Журнале военных действий»:
«В этот же день получены известия о намерении минских повстанцев устроить беспорядки в самом городе. Хотя трудно судить, чтобы они решились на что-то серьезное в городе, который имеет батарею артиллерии и 10 рот пехоты; тем не менее нельзя было полностью отрицать возможность какого либо неразумного с их стороны покушения: решились же 30 апреля 15 человек затевать дело с целой ротой в Синило. Поэтому в городе приняты самые строгие меры предосторожности"[88].
Правдоподобно, что группа повстанцев могла иметь намерение нагнать подводы со своими пленными и отбить их. Встреча с войсками под Синило была, пожалуй, совершенно неожиданной для повстанцев.
Относительно командира захваченные здесь повстанцы помалкивали или говорили что-то не совсем понятное про какого-то (выделено мною — А.Т.) «студента Гришку». И только некоторые признались, что «в числе 7 человек, что убежали во время задержания, был начальник какой-то Трусов „[89].
Советский и беларуский историк Геннадий Киселёв, который первым обнаружил в архивах и опубликовал эти данные, посчитал, что “студент Гришка» и Антуан Трусов — это одно лицо. И, если признать эту версию, то сам собой напрашивается вывод о том, что «Гриша — студент» и «Гриша — разбойник» — это один и тот же человек!
За это как-будто говорит тот факт, что когда именно, и каким путём Трусов очутился за границей Российской Империи, неизвестно. Первый зафиксированный исследователями документ о нём после этого датирован лишь 5 мая 1866 года[90]!
Опять же, имя Титус имеет значение и «огонь, сжигать, разжигать огонь». Т.е. сама собой напрашивается мысль о том, что Антуан Трусов, помимо разжигания пламени восстания на Минщине, мог иметь самое прямое отношение к сожжению Борисова и Минска в 1865-м!
Но в этой версии есть существенное слабое место.
В показаниях бывших членов его отряда имеется одна подробность, которая обусловила многие трудности боевого пути Трусова и на которую первым обратил внимание историк Геннадий Киселёв. Причина в том, что он, Трусов, не был знаком с военным делом. Судя по всему, он должен был играть в отряде роль политического комиссара. В повстанческой же организации существовало четкое разделение гражданских и военных властей. На посты военных начальников обычно выдвигались офицеры русской армии, которые перешли на сторону повстанцев, или лица, прошедшие иностранную военную школу[91].
В своих показания о подготовке к восстанию и действиях отряда А.Трусова, данных 20 мая 1863 года Минской следственной комиссии, бывшим инсургентом минчанином Витольдом Антоновичем Гейштором, последний, в частности. свидетельствовал:
"… Кто были предводителями шаек, — я до времени выступления из города не знал, и [так как сказал Трусов, что нужно в пятницу выступить, я считал его своим десятником и впоследствии убедился, что он был начальником цивильным (гражданским — А.Т.)"][92].
А вот показания другого инсургента, Тита Красовского, 20 лет, ученика землемерно-таксаторских классов при минской гимназии:
«… Мы были в Волмянских лесах, где и присоединились к партии, в которой был Трусов, говоривший, что ждет военного начальника, кого точно — не знаю, он же дальше повел, и были около Белой Лужи и Кленников, наконец… в Петровичах, где настигли нас войска 28 апреля»[93].
Исследователь биографии Антуана Трусова Геннадий Киселёв в своё время сделал вывод, что он должен был только сформировать отряд и передать его под командование опытного военного начальника. Однако случилось так, что этот неизвестный военный начальник не явился в повстанческий лагерь или не сумел до него добраться[94].
И с этим я не могу не согласится, тем более, что инсургент Александр Држневич, бывший студент Московского университета, который знал Трусова еще по гимназии, в своем показании приводит интересную деталь, которая относится уже к тому времени, когда отряд Трусова выступил в поход.
«Около Тростенца нашли мы еще человек до десяти с лишним, видимо, из ремесленников, судя по простонародному их разговору (белорусский мова — А.Т.). В числе их был в кожушке и белой простонародной шляпе (капелюшы — А.Т.) крепкий молодой человек с загорелым лицом, который, переговорив с Трусовым, объявил, что будет нашим проводником и доведёт нас до «вялiкай партыi» (Држневич взял в кавычки белорусские слова), и отныне мы следовали за ним»[95].
Иллюстративное фото: беларуские «ковбои» на фото Исаака Сербова (1912)
Согласно родовода рованичских Астровских, составленных журналисткой Светланой Адамович, начиная от Павла Астровского (1809-1837), закончившего свою жизнь во Франции[96], на родине у него остался сын, Ксаверий, который очень поздно женился на молодой девушке-сироте красавице Павлине, родившей ему пятерых детей[97].
В своё время в фотоархиве одного из внуков предполагаемого «Гриши-разбойника» / «Равича» мне посчастливилось обнаружить уникальный раритет. На листке пожелтевшей бумаги, размером где-то 5/8 см был наклеен фотоснимок 3/4 см старого косматого и бородатого деда в селянском кожухе — Ксаверия Астровского. На правый нижний угол фотоснимка и на бумагу поставлена печать игуменского городского головы оккупационной польской администрации 1919-1920 гг. Ниже тушью сделана более поздняя надпись на польском, которая переводиться как «Умер 14 марта. Прожил 96 лет. 14.3.1924 года». Т.е. выходит, что родился сын Павла Астровского в 1828 году, а в 1863-м ему было 35 лет. Павлина же родила своего первого ребенка, сына Антека в 1882-м, т.е. когда ее супругу было уже 54 года(!), а младшего, Мартина, когда ему было уже около 65 лет! Напрашивается логичный вопрос, чем же это занимался многие годы до этого Ксаверий Астровский, что только на склоне своих лет задумался о потомстве?! Ответ, как видится, очевидный – в условиях жесточайшей конспирации долгие годы вёл тайную политическую и вооружённую борьбу с царским самодержавием.
А рассматриваемая фотография, судя по всему, была частью документа — подтверждения от польских оккупационных властей его участия в восстании, что давало её обладателю определенные льготы и защиту от произвола легионеров[98].
Как известно, первая перепись ветеранов — инсургентов 1863-1864гг. была произведена властями II Речи Посполитой, в том числе, судя по всему, и на территории Литвы-Беларуси, занятой польскими легионерами, в ходе т.н. советско-польской войны 1919-1920гг.[99]
Опять же никакие более ранние фотографии Ксаверия неизвестны, а на сохранившейся у одного из потомков общей семейной фотографии начала XX века его нет.
На мой взгляд он, как старый опытный конспиратор, которому удалось избежать катка царских репрессий, не уйдя при этом в эмиграцию, даже по прошествии многих лет опасался «засветиться», т.к. у фотографов оставались негативы, которые могли попасть в руки полиции, или жандармерии, на чём в свое время прокололись многие «невероятные» повстанцы из числа гонористой, но не далёкой шляхты, недальновидно позируя фотографам даже в «польских костюмах», с оружием и повстанческой символикой. Чем значительно облегчали работу царским карательным органам.
Фото: «потешные» («невероятные») повстанцы 1863 года с хоругвью «Витебской земли»
Как видится, Касаверий Астровский рискнул легализоваться на своей малой родине лишь незадолго до последней амнистии мятежников 1863-1864гг., объявленной в 1883 году по случаю коронации нового российского императора Александра III. Подобный пример мы можем наблюдать в биографии бывшего инсургента и знаменитого поэта Франтишека Богушевича[100].
Фото: Франтишек Богушевич. 1863г.
Интересно, что Ксаверий Астровский умер в очень преклонном возрасте совсем не от старости, а от воспаления легких, которое этот крепкий старик подхватил на охоте, провалившись под лед, оставшись в истории Январского восстания эдаким последним неуловимым беларуским Робин Гудом, скрывавшимся «под маской Зорро».
И именно он, как видится, скрывался под псевдонимом «Гриша-разбойник», возникшим от «студента Гришки».
Допускаю даже, что тут имел место общий псевдоним. Возможно, сначала «Гриша» мог быть одним из двух известных псевдонимов Антуана Трусова, а потом, чтобы запутать царских ищеек, им стал пользоваться Ксаверий Астровский. Как, например, с общими геральдическими псевдонимами нескольких шляхецких родов.
Опять же, из показаний арестованного 30.11.1863 года Людвика Дзичковского от 5 декабря 1863 года следственной комиссии, известен такой факт, когда гражданский начальник Ковенского воеводства «Краевский» (настоящая фамилия Соболевский) в начале октября 1863 года передал эту должность и свой повстанческий псевдоним «Вонж» («Уж») Л.Дзичковскому[101].
А после арестов членов Минской повстанческой организации, единственным её видным членом, являвшимся таковым на начало Январского восстания, из остававшихся на свободе и какое-то время неизвестно где находившимся до подтверждения статуса политэмигранта, оставался Антон Трусов. По факту — последний из известных руководителей восстания как в Минском воеводстве, так и, возможно на всей территории Литвы — Беларуси и Жмуди!
Католическое кладбище близ д.Гайдукова Слободка (Слобода) на карте-верстовке
Фото: могила Ксаверий Астровского на кладбище д.Гайдукова Слободка.
И именно Ксаверий Астровский мог быть тем самым проводником из показания Александра Држневича, встреченный отрядом Антуана Трусова возле Тростенца. И именно он, по моей обоснованной версии, под псевдонимом «Ковалевский» возглавил последний отряд инсургентов, созданных на территории современной Беларуси весной 1864 год. И именно он мог быть тем самым «Равичем», так и не раскрытым царскими властями. И именно под его началом находился Антон Трусов в 1864-1865гг., до своего исхода за границу Российской Империи.
Подробно о последнем боеспособном формировании беларуских инсургентов и аргументация моей исследовательской версии будет в отдельной (фактически самостоятельной) части исследовательской работы.
VI. Идентификация соратников «Равича»
Великий итальянский мыслитель Никколо Макиавелли однажды изрек фразу, ставшую крылатой: «Короля делает свита». Так кем же были ближайшие соратники «Равича»?
В первую очередь (помимо Антуана Трусова) на ум приходит разведчик отряда Собека и, как видится, давишний соратник Ксаверия Астровского Игнатий Озембловский. Его судьба после роспуска объединенного отряда повстанцев Минского воеводства неизвестна. Интересно, что дед будущего «рыцаря революции» «железного Феликса» Юзеф-Ян ( Дзержинский (1788—1854), был женат на шляхтянке Антуанетте Озембловской (1799—1869) герба Радван, от которой получил в качестве приданого или наследства невесты имение Оземблово(польск. Oziembłowo) и изменил его название на Дзержиново[102]. Так что Игнатий Озембловский приходился какой-то роднёй основателю ВЧК.
Фото: усадебный дом имения Оземблово/Дзержиново (1901-1939)
Ремарка
К слову, хорошо владел идишем и сам Феликс Эдмундович. Известный революционер Карл Радек вспоминал:
«Мы смеялись позже, что в правлении польской социал-демократии, в которой был целый ряд евреев, читать по-еврейски умел только Дзержинский, бывший польский дворянин и католик»[103].
А далее, думаю, что в первую очередь следует искать на малой родине Ксаверия Астровского среди шляхтичей мятежных застенков и околиц на пограничье Игуменского и Борисовского уездов. Таких как Гайдукова Слобода (Слободка), Володута, Лазино (Лозино) и др.
Так, 15 сентября 1863 года военный начальник Игуменского уезда генерал-майор Ф.И.Русинов в своём рапорте на имя минского гражданского губернатора А.Л.Кожевникова докладывал, что:
Фото: минский губернатор Андрей Львович Кожевников
"… 4. Дер. Гайдукова Слобода обращает на себя внимание тем, что, как видно из дневника, найденного майором Григорьевым у арестованного за участие в шайке Окулича, шайка эта ночевала в означенной деревне… Дворов в ней 18, а душ 50.
Деревни Жабихово и Володута сильно подозреваются в доставлении продовольствия мятежническим шайкам, которые постоянно бродили возле этих деревень, и о доставлении последнею из них мятежникам продовольствия и их укрывательстве, по известным данным, предписано мною произвести по сему предмету формальное следствие. В первой из них дворов 6, душ 27 и второй 11, душ 51. Рачиборки, соседственная с Богушевичами, также сильно заподозревается потому, что из этой деревни, как и из других, многие за участие в мятеже арестованы. На основании такого факта я сделал заключение об означенной деревне. В ней дворов 11, душ 28.
Околицы дубовый Лог и Можанки. Первая из них по показаниям местного духовенства и сведениям, сообщённым в.п., а последняя по показаниям крестьян остаются в подозрении по сношении их с мятежниками, и в последней из них собирались присоединиться к шайке, но не успели по случаю разбития самой шайки, под предводительством Снитко. в месяце мае. В первой дворов 4, душ 16 и последней дворов 21, душ 64.
Околица Старая Гута навлекает на себя подозрение сильное тем, что в июне месяце около этой деревни был взят мятежниками находившийся при смоляном заводе крестьянин дер.Озерцов Мина Бурак за то, что по указании войску притона шайки под предводительством помещика Машевского она была разбита. В ней дворов 10 и душ 37.
О вышеизложенном донося в.п., честь имею присовокупить, что по мнению моему, более всех оказываются неблагонадёжными жители околицы Володуты, коим неоднократно была лично мною внушена ответственность. которой они подвергаются за укрывательство и продовольствие мятежников, и вследствие того, что чаще всего мятежники появлялись вблизи этой деревни и что только в 3 верстах от этой деревни было произведено нападение на ген-лейтенанта Грунта, но за всем этим и теперь открыт там мною притон мятежников в полутора верстах от деревни и фактические доказательства, что вся деревня доставляла мятежникам продовольствие и в некоторых домах мылось для них бельё..."[103]
В свою очередь, по получении необходимых сведений из уездов минский губернатор докладывал виленскому ген-губернатору, что в Минской губ. только в Новогрудском и Игуменском уездах, и особенно в последнем, мятежники нежели в других находили себе сочувствие со стороны мелкой шляхты, рассеянной в этих уездах совершенно отдельно, в лесистых местностях, или целыми околицами или несколькими поселенцами. Шляхты этой в Игуменском уезде насчитывается до 666, а в Новогрудском — до 149 душ[104].
За укрывательство и снабжение продовольствием повстанцев по распоряжению виленского ген.-губернатора М.Н.муравьёва все жители околиц Старой и Новой Володуты, половина семейств из околицы Сутин и 10 семейств из околиц Репище и Торногорок в 1864 г. были выселены на житье в Томскую губернию[105].
15 сентября 1863 г. игуменский военный начальник предписал игуменскому земскому исправнику произвести дознание об укрывательстве жителями околицы Володуты повстанцев. В показаниях, собранных земским исправником у волостного старшины и жителей Реваничской вол., говорится, что в окрестностях околицы Володуты укрывались повстанцы из отряда Лясковского, которых жители Володут снабжали продовольствием и другими припасами[106].
Известно также архивное дело о шляхте околицы Лозино 1864г., способствовавшей повстанческому отряду Станислава Лясковского, где приведены списки 35 семей более чем из 250 человек со следующими фамилиями: Ржеуский, Нециевский, Тумилович, Горавский, Неверовский, Беганский, Гуща, Ванкович, Макаревич, Стефанович, Барановский, Пржегоцкий, Олехнович, Новицкий, Сакович, Можанский, Шаблинский (всего 35 хозяйств, более 250 человек)[107]. Землю данные семьи арендовали/выкупали у забашевских Ваньковичей.
Историческая параллель
Уже в годы советско-германской войны гитлеровские оккупанты и их прислужники — полицаи пошли дальше царских карателей. На родине Ксаверия Астровского за связь с народными мстителями они спалили вместе с мирными жителями д.Дубовручье Рованичского сельсовета Червенского района, а также почти все деревни близлежащего Черневичского сельсовета Борисовского района. От рук полицаев из д.Перстень тогда погиб и мой прапрадед из Черневичей Сергей Апанасович Карпека, 102(?) лет, который на пороге своего дома встретил карателей с топором и был застрелен
Фото: В 1958 г. на восточной окраине д.Дубовручье был установлена скульптура женщины с флагом и 2 стелы с именами погибших от рук карателей жителей деревни, а также 14 воинов и партизан, погибших в 1941-1944 годах
Фото: одна из многочисленных характерных могил на кладбище между д.д. Шабыньки и Черневичи
Фото: то же
Ответ на поставленный мною вопрос, как видится, можно, найти на местных (и не только) кладбищах, преимущественно католических. Например, по наблюдениям известного минского специалиста в области семейной генеалогии Виктории Пильник, которая имеет лозинские корни, местное кладбище, возникшее в начале XIX века, разделено на сектора и у каждой семьи свой сектор вокруг каплицы.
Католическое (Кл) кладбище в районе Лозинских околиц и застенков на карте верстовке-верстовке
Фото: старая каплица на лозинском кладбище
“И вот, что меня удивляло, что нет памятников Шаблинским. Единственный каменный памятник с правой стороны Матеушу Шаблинскому. Однако, там же, с правой стороны вообще нет ни памятников, ни крестов, но есть много камней и надгробных холмов. Интересно и то, что прапрабабка моя Шаблинская погребена перед каплицей с правой стороны и у неё есть памятник, но с надписью «память дочери» несмотря на то, что детей было много. Давно меня преследует мысль, что Шаблинские погребены под простыми камнями, но объяснить это, кроме как «глубокой верой» (вот теперь вопрос в кого?) я не могу. Но именно Шаблинские заведовали каплицей с момента её построения (XIX в.).
Дело в том, что речь не об одной персоне, а фактически о большинстве представителей рода за 200 лет.
Тоже могу сказать о первых в местности Саковичах, хоть надгробный камень (не вертикальный памятник, а огромный горизонтальный) у одного из братьев имеется, а вот других нет, но есть массивные камни рядом, также на могильных холмах. Позднее захоронения Саковичей с памятниками увеличиваются, они с левой стороны от каплицы».
Как видится, камни без надписей могли устанавливать у изголовья покойных их родные с целью сокрытия датировки смерти, привязанной к годам участия в войне на стороне Наполеона в 1812 году, а далее Ноябрьского (1830-1831) и Январского восстаний (1863-1864).
Правдоподобно и то, что уроженец Лозино Роман Сакович (19.10.1816 – 20.05.1901) мог быть нераскрытым игуменским повстанцем 1863-1864 гг. и всё же добрался до Псковщины, где и обрёл вечный покой на Дмитриевском кладбище в Пскове[108].
А вот самой загадочной старой могилой собственно на лозинском кладбище для меня является та, в которой захоронен прах ровесника Ксаверия Астровского Юзефа Беганского (26.9.1828 – 16.12.1865).
Правдоподобно, что этот шляхтич также был инсургентом, умер от ран или болезни, и так же не был раскрыт карательным аппаратом Российской Империи. Не исключено даже, что смертельную рану он получил в последней стычке с жандармами и полицией возле д.Гумны. И в этом случае, единственный в своём роде на кладбище и, как видится, совсем не дешёвый по тем временам чугунный памятник, производства черневского металлургического завода, был установлен на средства соратников покойного из числа последних соратников «Равича.
На такие мысли наводят подобные могилы нераскрытых повстанцев на близлежащем католическом кладбище близ д.Забашевичи[109].
Т.н. «панское» католическое кладбище близ д.Забашевичи на карте-верстовке
Фото: могила владельца имения Забашевичи и Негин/Устронь Гливинской волости Борисовского уезда Юзефа Ваньковича
К слову, одноимённый потомок Юзефа (Иосифа) Беганского впоследствии станет отцом будущей писательницы Ядвиги Беганской (Ядвиги Рута). А оба (отец и дочь) станут жертвами преступных коммунистических репрессий в СССР[110].
Фото: Ядвига Беганская
Ещё одно предполагаемое место, где могут быть захоронены соратники Равича — затерянное в лесу католическое кладбище близ д.Нивки нынешнего Гливинского сельсовета Борисоовского района, а на время рассматриваемых событий застенка и имения в Беличанской волости Игуменского уезда, что недалеко от д.Пески, а по прямой расположено примерно в 10 км от «панского» кладбища близ д.Забашевичи. На 1863 год им.Нивки (Нивка) принадлежали Яну-Эдварду Ваньковичу (польск. Jan Edward Wańkowicz; белор. Ян Эдвард Ваньковіч), сыну художника Валентия Ваньковича, одному из командиров повстанческих отрядов на Гродненщине и Пинщине, соратнику Ромуальда Траугута, одному из нескольких «Лелив» — Ваньковичей. После разгрома отряда Траугутта благодаря помощи писательницы Элизы Ожешко в июле 1863 года сумел бежать в Галицию. Все имущество Ваньковича на территории Российской империи было конфисковано, а сам он приговорен к пожизненной высылке и запрету проживать на ее территории[111].
Фото: Ян-Эдвард Ванькович
А племянник Яна-Эдварда, сын его родного брата Кароля из соседнего с Нивками имения Калюжицы, Мельхиор Ванькович (его я ещё упомяну в следующей части своего исследования) 17 апреля 1863 года прибыл на сборный пункт повстанцев в имение Богушевичи повстанческого комиссара Минского воеводства Болеслава Свенторжецкого, вместе с двумя, так и не установленными, товарищами по оружию[112].
Православно (Прав) — католическое кладбище в районе д.Калюжица на карте-верстовке
Фото: склеп-усыпальница Ваньковичей на кладбище д.Калюжицы
Судьба последних, в отличие от Мельхиора Ваньковича, покрыта мраком тайны, поэтому допускаю, что прах их обоих, или кого-то одного из них двоих под своими, или вымышленными именами может лежать в одной и самых старых идентифицируемых шляхецких могил кладбища близ д.Нивки, датируемых концом XIX — нач. XX ст.ст.
Местоположение кладбища близ д.Нивки на карте-верстовке
Фото: кладбище близ д.Нивки — могила Сымона Доливейли 1902г., прожившего 63 года
Фото: кладбище близ д.Нивки — могила Игнация Пацины 1899г., прожившего 48 лет
Насколько корректны имена и годы жизни — вопрос открытый. Имеются на кладбище и другие могилы, вызывающие у меня, как исследователя вопросы том, могут ли они принадлежать не раскрытым царскими властями повстанцам, а также их родственникам. К примеру, тех же Зубовичей, о которых я упомяну в последней части своей исследовательской работы.
Фото: кладбище близ д.Нивки — могила Теофилии Зубович
Фото: кладбище близ д.Нивки — могила то ли Кароя, то ли Каролины Драузель, прож. 72 года, ум. в 1889г.
Ещё одним местом захоронения не раскрытых повстанцев — соратников «Равича» может являться лесное католическое кладбище близ д.Святое Гливинского сельсовета (ранее Забашевского) Борисовского района.
Фактически кладбище это находится теперь на территории Смолевичского района.
Как пишет в одной из своих работ советский беларуский историк Геннадий Киселёв:
«Отряд Лясковского, базировавшийся в Богушевичской и соседних пущах, перебирался временами за Березину аж до озёр Святое и Судобле в Борисовском повете»[113].
На самом деле ныне существующий пруд близ д.Святое образовался уже в послевоенное время в результате начавшихся в этой округе на пограничье нынешнего Смолевичского и Борисовского районов торфоразработок.
А вот находившееся рядом, и ныне уже не существующее озеро, на топографической карте Шуберта второй половины XIX века имело двойное название Красное — Святое.
Сама деревня, а тогда застенок, по сохранившимся преданиям её старожилов, была основана в начале XIX века одним из пяти братьев, служивших в армии Наполеона, которые предположительно после знаменитой переправы через Березину осенью 1812 года пробирались на запад. Звали его Станислав(?) Юшкевич, был он ранен и чтобы не быт обузой для остальных братьев, решил остаться до выздоровления в этом глухом углу крупнейшего на Минщине торфомассива «Студёнка». Однако, после того как встал на ноги, Ющкевич этот женился на местной кабете, выкорчевал участок леса, обзавёлся хозяйством и умер в 1849 году[114].
Служил же он вместе с братьями, как видится в войсках Великого Княжества Литовского или Королевства Польского. Возможно, что был даже уроженцем этого угла Борисовщины. По крайней мере название местной деревни Юшкевичи (теперь улица Юшкевичская в г.Борисове) наводит именно на такие размышления.
Правдоподобно, что потомки Станислава Юшкевича и некоторые представители окрестной шляхты (Совинские, Оскерки, Вербицкие) приняли участие в делах Январского восстания и остались не раскрытыми царскими властями.
Д.Святое и кладбище (внизу) на карте — верстовке. Недалеко и д.Островы, возможно та самая, от которой и произошла фамилия именно игуменских Астровских(Островских).
Фото: кладбище близ д.Святое — могила Франтишека Совинского
Фото: кладбище близ д.Святое — инсинуация потомков(на манер родовых памятников тех же забашевских или колюжицких Ваньковичей) примерно 1990-х гг.
Фото: кладбище близ д.Святое — могила Мельхиора Оскерко
Фото: кладбище близ д.Святое — могила Винцента Вербицкого
Да, как уже приводилось выше, только в октябре 1866 г. сдался властям Василь Конопацкий, который начинал партизанить вместе с Антонием Трусовым[115]. Но, гипотетически, сдаться он мог и по заданию «Равича».
А натолкнул меня на эту мысль эпизод в культовом американском боевике «Скала» 1996 года, в котором бывший агент британской спецслужбы МИ-6, а также в прошлом сотрудник SAS, капитан Джон Патрик Мэйсон (Шон Коннери), фактически жертвуя собой, сдаётся террористам, захватившим в заложники туристов в бывшей тюрьме на острове Алькатрас близ г.Сан-Франциско и перестрелявшие элитную антитеррористическую группу спецназа, чтобы чудом выживший вместе с ним специалист ФБР по химическому и биологическому оружию Стэнли Гудспида (Николас Кейдж) смог до конца выполнить полученное от членов правительства США задание и обезвредил похищенные террористами ракеты со смертоносным газом VX.
Сдаваясь, герой Шона Конери произносит фразу: «Я – это всё, что осталось от врага»[116].
По слухам же, как видится специально пущенным для властей и простых обывателей, Василь Конопацкий «голодный и холодный прятался в лесу под названном Чёрный остров (район д.Чёрный Осов возле д.Гумны? _ А.Т.) Не имея сил держаться дальше, добровольно вернулся в Минск, готовый ко всему, что его постигнет»[117].
Д.Чёрный Осов на карте-верстовке. Чуть ниже на карте застенок с многозначительным и, как видится, совсем не случайным названием Свобода
Как вариант локации Чёрного Острова — район д.Горелый Остров на пограничье бывших Гливинской волости Борисовского уезда и Беличанской волости Игуменского. На это может указывать расположенная неподалёку бывшая д.Разувайка. Подобное название имеет район улицы Красноармейской в Борисове, где некогда промышляли разбойники, разувая прохожих. Карта-верстовка. Обе деревни возникли в период т.н. «прищеповщины» в 1920-е гг., и исчезли в 1939 году, согласно предпринятой компании, утверждённой Постановлением ЦК ВКП(б) от 19 декабря 1938 года «О сселении в 1939 г. по Белорусской ССР 30 тыс. хуторских хозяйств в колхозные деревни».
По данным Янки Лучины, сестра его была учительницей у генерала Пузанова, заступничество которого уменьшило наказание Конопацкому до ссылки в Тюмень. Через несколько лет ему было позволено вернуться в Минск, где доброжелатели подыскали ему место эконома в Товариществе благотворительности, на котором он и оставался до самой смерти[118].
Ну а подтвердить участие Ксаверия Павловича Астровского в январском восстании могли, на мой взгляд, как землевладельцы Ваньковичи, так и его свояк, последний управляющий имением Рованичи землевладельцев Слатвинских Климантович. Правдоподобно, что последний и сам мог являться бывшим нераскрытым царскими властями инсургентом. К слову, как и Ксаверий Астровский, собственной семьёй он обзавёлся уже в зрелом возрасте.
На одном из сохранившихся у Астровских фотоснимков 1919-1920гг., Климантович сидит с племянниками по жене Дегтяревыми. Крайний справа — Александр Сазонтович Дегтярев, подпоручик БВК и предполагаемый руководитель подпольной Гливинской ячейки Северо-Минской группы повстанческих отрядов НСЗРС и “Зеленого Дуба” в несостоявшемся антисоветском восстании в Беларуси 1921 года[119].
На такой же любительской и ещё хуже сохранившейся фотографии мы видим его (второй слева), запечатлённым вместе с лозинскими шляхтичами – потомками повстанцев 1863-1864 гг., которые собственно и составили костяк этой подпольной ячейки, которая тоже потом в одной краткой автобиографии упоминается как «банда»[120].
Преемственность, однако ;-)
Фото: справа — Александр Дегтярёв, кавалер двух знаков отличия военного ордена георгиевского креста 3 и 4 ст.ст. с нашивкой подпоручика БВК на лацкане френча в усадьбе Слатвинских в Рованичах. 1919/20 гг.
Сестра Александра Дегтярёва Варя стала женой сына Ксаверия Астровского, тоже Ксаверия. Но это уже собственно другая тема моих исторических исследований…
А продолжение данной работы читайте в 3-й части, раздел VI. «ЖАНДАРМЫ против ЖАНДАРМОВ /
К вопросу организации и деятельности народной полиции и жандармерии 1863-1865гг. в Литве – Беларуси и Жмуди» — Your text to link...
Ссылки:
[57]Андрей Тисецкий. ЗАГАДКА СМЕРТИ ЮЗЕФА ВАНЬКОВИЧА / или Кто же он, таинственный игуменский инсургент Лелива? — bramaby.com/ls/blog/history/4011.html.
[58]Ваньковичи /Беларусский родовод/ Беларуская энцыклапедыя iмя Пятруся Броукi. 2012г.; Крукоускi Л. Срэбная страла у чырвоным полi/ З гiстроыi беларускiх прыватных гербау/ Мн. «Лiтаратура i мастацтва», 2010, С.68.
[59]Киселев Г. Объединенный отряд братьев Чеховичей. Памяць. Мядзельскi раен; web.archive.org/web/20111127015900/http://www.myadel.info/obedinennyij-otryad-bratev-chexovichej. [60]Крукоускi Л. Там же. С.72.
[61]Насевiч В.Л. У складзе Вялiкага Княства Лiтоускага i Рэчы Паспалiтай. Памяць. Чэрвеньскi раен. Мн. БЕЛТА, 2000, С.47.
[62]Он же. У складзе Расiйскай Iмперыi. Там же. С.54.
[63]https://starover-pomorec.by/Istorija/history.html.
[64]Секретная инструкция Центральному Комитету в Варшаве от Главного Революционного Комитета в Лондоне, относительно способов ведения вооруженного восстания. Там же.
[65]Усевалад Ігнатоўскі. 1863 год на Беларусі /Нарыс падзей. Беларуская Акадэмiя Навук, Iнстытут Гiстарычных Навук, Менск. 1930г. С.74.
[66]Там же. С.99.
[67]Там же. С.52-54, 74.
[68]https://ru.wikipedia.org/wiki/Врублевский,_Валерий_Антоний.
[69]Василий Герасимчик. Несгибаемый Валерий Врублевский — соратник Калиновского и друг Маркса — nashaniva.com/?c=ar&i=166082&lang=ru; Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.379.
[70]Вiктар Хурсiк. Трагедыя Белай Гвардыi. Мн. ПЕЙТО. 2002. С.55. -http://spadchyna.net/books/TregBelGvard_tekst.pdf.
[71]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.543.
[72]Революционный подъем в Литве и Белоруссии в 1861-1862 г.г. / Акад. наук СССР, Ин-т славяноведения, Гл. архив. упр. СССР. М.: Наука, 1964. С.555.
[73]Политика царизма после подавления восстания. «История Беларуси: С древнейших времен до нашего времени.» / И.И.Ковкель, Э.С.Ярмусик. 4-е издание. Мн, Аверсэв, 2004 г. — kdkv.narod.ru/1864/Hist-Polit_Repr.htm.
[74]Кісялёў. Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. Сб. «Сейбіты вечнага». Мн. Дзяржаўнае выдавецтва БССР Рэдакцыя мастацкай літаратуры, 1963. С.202-203.
[75]Rok 1863 na Mińszczyźnie. St.122.
[76]Янка Лучына. З крывавых дзен/ Эпiзод з паустання 1863 года на Мiншчыне/ Зборнiк: творы /вершы, нарысы, пераклады, лiсты/, Мн., «Мастацкая Лiтаратура», 1988, С.164.
[77]http://museyjilichi.by/rod.html.
[78]https://ru.wikipedia.org/wiki/Булгак,_Ян.
[79]https://biography.wikireading.ru/h36RWqdyuz.
[80]Андрей Тисецкий. Бунт КАВАЛЕРИХИ, Дело банды ХРИПАЧА, «БЕЛАЯ СВИТКА» /или Беларуские антисоветские и криминальные страсти времен «Колхозного перелома"- web.archive.org/web/20191103122511/http://bramaby.com/ls/blog/history/9407.html.
[81]Андрей Тисецкий. ГОД 1921-й. СЕВЕРО-МИНСКАЯ ГРУППА ПОВСТАНЧЕСКИХ ОТРЯДОВ «ЗЕЛЁНОГО ДУБА» и НСЗРС / Малоизвестные страницы несостоявшегося антисоветского восстания- bramaby.com/ls/blog/history/4173.html.
[82]Koszczyc W. Wspomnienia z powstania województwa mińskiego w r. 1863 // Polska w walce. Kraków, 1875. С.207; Кісялёў. Г. Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. Сб. «Сейбіты вечнага». С.204.
[83]Кісялёў. Г. Там же.
[84]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.92.
[85]Кісялёў Г.В. На пераломе дзвюх эпох/Паўстанне 1863 года на Міншчыне. Мн.«Полымя»1990 -http://kalinouski.arkushy.by/library/kisialiou_npdze/kisialiou_npdze.htm.
[86]Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў.С.214.
[87]Там же. C.204-206, 211.
[88]Там же. С.206-207.
[89]Там же. С.207.
[90]Литературное наследство. М., 1955. Т. 62. С. 579. Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.221.
[91]Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.215.
[92]Революционный подъем в Литве и Белоруссии в 1861-1862 г.г. C.554; Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.215.
[93]Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.212.
[94]Там же. С.215-216.
[95]Там же. С.214-215.
[96]Гарбачова В.В. Удзельнiкi паустання 1830-1831г.г. на Беларусi / бiблiяграфiчны слоунiк/, Мн. Выдавецкi цэнтр БДУ, 2006, С.37.
[97]Селицкая Л. Ужель тот самый – наш Дубровский. А. С. Пушкін і Беларусь/ Уклад. Т. Махнач, галоўн. рэд. А. Мальдзіс. — Мн.: Беларуская навука, 1999. — 428 с., іл/. С. С.56-65; Березюк Е. Спокойно, Маша, я Астровский! Разбойника Дубровского до сих пор ищут по всей Беларуси. Рэспублiка. 31 декабря 2011г.; «Беларусь Сегодня» от 31.12.2011г — www.sb.by/articles/spokoyno-masha-ya-ostrovskiy.html.
[98]Мельнiкау I. Паустанне Калiноускага – нагода для гонару. Новы час, 20 снежня 2013г., С.31; novychas.online/poviaz/paustannie_kalinouskaha_nahoda.
[99]Там же.
[100]https://be.wikipedia.org/wiki/Францішак_Багушэвіч.
[101]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.64, 547.
[102]https://ru.wikipedia.org/wiki/Дзержинский,_Феликс_Эдмундович
[103]Карл Радек. Дзержинский // А. Луначарский, К. Радек, Л. Троцкий. Силуэты: политические портреты. М.: Политиздат, 1991. С. 285.
[104]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.439-440.
[105]Там же. С.441.
[106]Там же.
[107]Там же.
[108]НИАБ Ф.295 Оп.1 Д.1522 (Ч.1-2 микрофильма)
[109]ЦГИА СПб ф.1822. оп.3. д.119; www.wikitree.com/wiki/Sakowicz-62.
[110]Андрей Тисецкий. ЗАГАДКА СМЕРТИ ЮЗЕФА ВАНЬКОВИЧА / или Кто же он, таинственный игуменский инсургент «Лелива»? —
bramaby.com/ls/blog/history/4011.html.
[111]https://rosenbloom.info/shlahta/shlahta.html.
[112]Гарады і вёскі Беларусі: Т. 8. Мінская вобласць. Кн. 1. Мн.: Беларуская Энцыклапедыя ім. П. Броўкі, 2010. С.166; ru.wikipedia.org/wiki/Ванькович,_Ян-Эдвард.
[113]Кісялёў Г.В… Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. С.217.
[114]Мiхась Мацельскi. Святое — тутэйшая вёска незвычайнага паходжання. «Гоман Барысаушчыны», №11(104), 2007.
[115]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.429.
[116]Кiсялеў Г.В. На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне- kalinouski.arkushy.by/library/kisialiou_npdze/kisialiou_npdze.htm.
[117]https://ru.wikipedia.org/wiki/Скала_(фильм).
[118]Янка Лучына. З крывавых дзен/ Эпiзод з паустання 1863 года на Мiншчыне/ Зборнiк: творы /вершы, нарысы, пераклады, лiсты/, Мн., «Мастацкая Лiтаратура», 1988, С.160.
[119]Там же. С.160-161.
[120]Андрей Тисецкий. ГОД 1921-й. СЕВЕРО-МИНСКАЯ ГРУППА ПОВСТАНЧЕСКИХ ОТРЯДОВ «ЗЕЛЁНОГО ДУБА» и НСЗРС / или Малоизвестные страницы несостоявшегося антисоветского восстания — www.bramaby.com/ls/blog/history/4173.html.
14 сентября 2023 года
0 комментариев