ЛЕГЕНДА О "ГРИШЕ-РАЗБОЙНИКЕ" / или Кто же он, последний диктатор восстания «РАВИЧ»? Часть 1.
Андрей ТИСЕЦКИЙ
С дополнениями и изменениями на 02 января 2024 года.
Начало (предысторию) исследовательской работы читайте по ссылке — Your text to link...
Пожалуй самыми главными тайнами историографии последнего восстания народов бывшей Речи Посполитой 1863-1864 гг. (т.н. Январского восстания) до сих пор оставались ответы на вопросы, кто же были первые и последние инсургенты на территории исторической Литвы-Беларуси. Мои многолетние поиски локализуют их на территории бывших Минского, Борисовского и Игуменского уездов Минской губернии, в регионе т.н. «Малага Палесся». Про первых из них шла речь в предыдущей исследовательской работе
Your text to link....
В данной же речь пойдёт о последних.
К осени 1863 года восстание на территории Минщины было практически подавлено. В ноябре главный его военный руководитель в Минском воеводстве (неформального образца 1863 года) Станислав Лясковский распустил свой отряд. Имеются свидетельства того, что почти всю зиму он прожил в землянке недалеко от Игумена, куда раз в неделю ему приносили еду. Затем через Петербург с помощью русской революционной организации " Земля и Воля» по поддельному паспорту выехал за границу[1].
Фото: Группа членов c.-петербургской военно-революционной организации.Сидит в центре Я. Домбровский, стоят минчане — первый справа В. Миладовский, второй — С. Лясковский, третий — В. Каплинский
Несмотря на то, что Январское восстание терпело крах, формальный его руководитель на территории исторической Литвы — Беларуси и Жмуди Константин (Кастусь) Калиновский лелеял бесплодную надежду на о то, что весной удастся поднять новое вооруженное выступление. Однако 29 января, в результате предательства члена Минской подпольной повстанческой организации (фактически второго, после Виленского, центра восстания в Беларуси) Витольда Парфияновича, он был схвачен в Вильно и 10 марта казнен.
Фото: Константин (Кастусь) Калиновский в крестьянской свитке.
По Беларуси прокатилась волна арестов. В феврале-марте были арестованы и остававшиеся на свободе члены Минской повстанческой организации[2]. В числе прочих 89 арестованных царскими жандармами лиц были и гражданские начальники восстания на Борисовщине и Игуменщине доктора Ян(Ясь) Свида и Франц Новицкий[3].
Фото: Ян (Ясь) Свида — гражданский начальник восстания в Борисовском уезде под №3 в сибирской ссылке среди других каторжан — бывших повстанцев.
Несмотря на это с весны 1864 года борисовские и игуменские власти снова отмечают отдельные группы и отряды «мятежников».
Так, 16 апреля вооруженная группа из 7 человек была замечена между Житином /Бобруйского уезда/ и Сутином /Игуменского/. По мнению полковника Сухарева, исполнявшего на тот момент должность военного начальника Игуменского уезда, 5 из них были из околицы Сутин, 1 из Орешковичей, а 2 из Игумена, а все вместе из числа «прошлогодних шаек»[4].
В июле 1864-го была ликвидирована вооруженная группа инсургентов, в составе которой находился Телеосфор Халево, на которого власти «повесили» убийство борисовского станового пристава Ляцкого[5].
Согласно рапорта начальника Игуменского Уездного Жандармского Управления штабс-капитана Кобылинского от 22 сентября 1864 г., 21 сентября этого же года мальчик дворянин Коленда (православного исповедания), заметивши в овине у своего соседа однодворца Чеховича сына его, бывшего в мятеже, бессрочно отпускного рядового Ивана Чеховича и другого, писца Игуменского уездного казначейства Эйсмонта, сказал об этом своему отцу, который с помощью [волосного] старшины взял [их] и доставил в г. Игумен.
При допросе военным начальником они ни в чем не сознались, но говорили, что будто бы проживали в Новогрудском уезде, в неизвестном месте в лесу.
Командированный начальником губернии надворный советник Кривоносов для производства следствия и открытия лиц, покровительствовавших мятежникам в течении целого года, успел довести рядового Чеховича до откровенности, который указал некоторых скрывающихся мятежников в разных местах, при том сказал, что нынешнею весною из г. Минска вышло в Борисовский уезд до 30 человек под начальством Ковалевского.
Из его (Чеховича) показаний подтвердилось: при обыске в доме дворянки Малевичевой, подозревавшейся в доставлении продовольствия мятежникам, найдена г. Кривоносовым записка на польском языке, следующего содержания: «Брат, ты верно желаешь знать, как мы пошли, то Малевичева обещала быть у Вас на Покрова, и всё расскажет, я ей обязан жизнью, а потому прошу беречь её, как родную мать; сыну же ея Виктору дай то ружьё, о котором я говорил; благословляю Вас всех, брат Игнатий». С верху было написано «Онуфрию» (Озембловскому[6]).
При допросе она об'явила, что записка найдена на дороге, а по сделанном розыске оказалось, что записка была писана из леса инсургентом Игнатием Озембловским (тем самым разведчиком отряда Станислава Лясковского, знавшего идиш и выдававшего себя за еврея, которого я уже упоминал в первой части данной исследовательской работы. — А.Т.). Сама и семейство Малевичевой арестовано. Потом, отправившись к брату Озебловского, и по обыске околиц Олешковичи (Орешковичи Пуховичской волости — А.Т.), по сознанию самого Озембловского, найдено в лесу, в дупле дуба четыре ружья и сабли, и потом Малевичева созналась, что действительно продовольствовала мятежников, которые, будто, ушли с фальшивыми паспортами в Псковскую губернию к расколам в лаптях крестьянских, свитках и валеных мужицких шапках.
Потом вновь был доведен до сознания рядовой Чехович и указал спрятанные им в лесу, в погребе, пять двухствольных, одно одноствольное ружье, два пистолета, сумки патронташи, саквояжи, и в них патроны и штуцерные пули, дробь, пистоны и фальшивый паспорт его, Чеховича, на имя Минского мещанина Мартына Куликовского; кроме того при обыске у некоторых лиц найдены пули, гербовая бумага польская, старые пояса и разная переписка; лица эти арестованы. Всех взято прикосновенных 24 чел.[овека][7].
Ремарка
Году эдак в 2010-2011-м в беседе с одним борисовским краеведом тот поведал мне, что за несколько лет до этого в Березинском районе (с большего части бывшего Игуменского уезда), после того как штормовым ветром положило много леса на Борисовском направлении, и лесорубы расчищали завалы, под одним из корневых выворотней был обнаружен тайник с оружием времен национально-освободительного восстания 1863-1864 гг. Раритеты как будто изъяла милиция. Однако, расспрошенные мною по данному поводу отдельные березинские стражи порядка, ни подтвердить, ни опровергнуть данную информацию не смогли.
А в 2021-м году уроженец д.Бычин ранее Якшицкого, а теперь Богушевичского сельсовета Березинского района Владимир Дубровский поведал мне, что в конце 1980-х — начале 1990-х годов сельчане в деревне разбирали пуню или гумно, и под соломенной крышей обнаружили тайник, в котором в промасленной холстине нашли ещё кремниевое ружье времен восстания 1863-г года. Куда оно потом подевалось, не известно.
Фото (иллюстративное): примерно о таких находках и шла речь выше.
Ремарка
К слову, по сведениям исследователя Сергея Ерша, через 82 года после описываемых в документе событий, в 1946г., командиром белорусских антисоветских партизан так называемых отрядов «Черного Кота» группы «Беларусь-Север» Петром Гаевичем (псевдоним) с территории Витебщины была послана в рейд на Псковщину группа, которая провела несколько акций, наладила связь с местными старообрядцами, антисоветский партизанский отряд которых возглавил участник рейда «Левон» («Силич»)[8].
Не исключено, что среди псковских партизан были и потомки игуменских повстанцев.
Летом 1864 года была окончательно ликвидированы остатки последней из действовавших на территории Беларуси местных повстанческих организаций — на Новогрудчине[9].
К лету 1864 года последний из известных руководителей восстания на территории Литвы-Беларуси и Жмуди Болеслав Роман Длуский (Dłuski) (1826 — 1905) (псевд.: Яблоновский), комиссар Ковенской губернии и командир повстанческого отряда, распустил своих инсургентов и бежал за границу[10].
фото: Болеслав Длусский
По данным польского исследователя Станислава Зелинского, последняя вооруженная стычка повстанцев с российскими военными в Северо-Зепадном крае произошла 12(24) октября 1864 года, когда из густого леса в окрестностях г.Поневежиса Ковенской губернии группой из пяти мятежников был обстрелян почтовый эскорт русских. После этого ответным огнём сопровождавшей его охраны один из мятежников был убит, а четверо сложили оружие[11].
Правдоподобно, что это были остатки отряда Казимира Пусловского и Игнатия Глуховского[12].
На конец октября 1864 года не известна судьба отряда повстанцев из 30 человек под командованием указанного выше некоего Ковалевского, о котором свидетельствовал в своих вышеуказанных показаниях плененный инсургент Чехович.
Возможно, этот командир был одним из тех «охотников», что принимал участие в казни богушевичского попа Даниила Конопасевича. К сожалению, автор книги «Год 1863. Забытые страницы» Гордей Щеглов информацией о его судьбе не располагает[13]. Но к дальнейшим событиям он мог иметь самое непосредственное отношение.
К концу 1864 года все чаще и чаще в разных видах при раскрытии дел о восстании стало всплывать имя Юзефата (Иосафата) Огрызко (Iozefat Ohryzko) (1826-1890), шляхтича Борисовского уезда Минской губернии и вице-директора департамента неокладных сборов Министерства финансов Российской Империи, который занимал в восстании должность главного агента Народного Правительства в Польше и начальника Заграничного Петербургского Отдела, т.е. являлся одним из самых главных и хорошо законспирированных беларусов — руководителей Январского восстания. При этом возглавляемая им Петербургская повстанческая организация была непосредственно связана с повстанческой организацией Литвы-Беларуси и Жмуди.
В Петербурге были обнаружены некоторые агенты восстания, и М.Н. Муравьев энергично принялся за отыскание остальных.
Сильные связи Огрызко, молчание арестованных его соратников, удавшееся бегство одного из них, ближе всего ознакомленного с ролью Огрызко в восстании, внушили ему надежду на благополучный исход дела. Но вдруг, 13 ноября 1864 года Муравьев телеграммой потребовал от 3 отделения Собственной Е. И. В. канцелярии немедленного производства у Огрызко строжайшего обыска, ареста и доставления его в Вильну. При обыске не было найдено ничего предосудительного, тем не менее Огрызко был арестован и препровожден к Муравьеву.
Министр финансов М. Х. Рейтерн обратился 14 декабря 1864 г. к шефу жандармов князю Долгорукову с просьбой указать, в чем обвиняется Огрызко и следует ли его оставить на службе, на что получил уведомление, что Огрызко обвиняется «в участии в революционном движении и что обвинение это, основанное на показаниях двух политических преступников, представляется вероятным по собственным письмам Огрызко, содержания весьма подозрительного». Вслед за тем дознанием была выяснена прикосновенность Огрызки к восстанию и он был признан виновным «в нарушении доверия, оказанного ему законным правительством, чрез вступление в сношение с польскими и литовскими заговорщиками и революционерами», а также и в принятии от польского революционного правительства номинации и печати на высшую революционную должность в С.-Петербурге, состоявшую в надзоре за местными революционными властями, передаче им распоряжений Варшавского центрального комитета, личном исполнении его приказаний и ближайшем сношении с революционными комитетами в Вильне и Варшаве.
В ходе допросов в Вильно в специальной следственной комиссии Огрызко долго держался и не признавался в своёй причастности к повстанческой и революционной деятельности. Когда же комиссия добилась от него признания, то он говорил только о себе и никого не выдал, несмотря на всякого рода угрозы и обещания со стороны членов комиссии…
Смертная казнь, к которой в 1865 году был приговорен Ю.Огрызко, была заменена ссылкой на каторжные работы сроком на 20 лет. Из ссылки он уже не вернётся[14].
Известно, что расправа над Огрызко имела для Муравьёва и личные мотивы. Когда тот служил в Министерстве финансов России, то однажды публично обвинил его в казнокрадстве. И ведь Муравьёв так и не смог доказать свою невиновность. Лишь чудо спасло его от сурового наказания[15].
По воспоминаниям представителя российской колониальной администрации в Северо-Западном крае мирового посредника Ивана Захарьина, всю зиму с 1864-го на 1865-й год в Борисовском и соседних уездах действовала какая-то лихая и неуловимая воровская шайка. Для ее ликвидации была даже образована в Борисове особая комиссия, деятельность которой так и не дала никаких результатов по установлению и поимке разбойников. Тем не менее, с приходом весны воровство и грабежи в уезде немного утихли[16].
Как видится, «шайка» эта на самом деле представляла из себя последнее боеспособное вооруженное формирование инсургентов на территории канувшего в летах былого Великого Княжества Литовского. И как представляется мне в силу многолетней исследовательской работы по данной теме, о себе эти хлопцы ещё успели громко заявить российским властям.
7 июня 1865 года Н.М.Муравьёв доносил виленскому генерал-губернатору К.П.Кауфману о том, что «в Шавельском уезде была преследуема шайка бродяг, состоящая из нескольких человек, из коих несколько остались не пойманными», а также о пребывании вооружённой группы из 8 человек в лесах близ м.Жогини Россиенского уезда той же Ковенской губернии. «По слухам, люди эти обращались к местным крестьянам с требованием, чтобы для побега их за границу была собрана нужная сумма денег. Поиски их вооруженным отрядом оказались тщётными, и по подозрению в их явном укрывательстве были арестованы две женщины и один лесник»[17].
Неизвестно ни то, местная это была «шайка», или же прорывалась за границы Российской Империи из других регионов Литвы — Беларуси или Жмуди. Поэтому не исключено, что она имела самое прямое отношение к предшествующим этому борисовским событиям.
Как свидетельствует в своих воспоминаниях И.Захарьин, в конце апреля – начале мая 1865 года в Борисове то тут, то там начали возникать пожары. Город в то время был выстроен почти полностью из дерева. Из кирпича были только два здания: костел и казначейство (чиновник не упомянул тюремный острог, изначально рассчитанный на 75 человек, строительство которого началось в 1858 году, который хотя и был полностью возведён только к 1870-му году, но первых заключённых принял уже в 1858-м[18]).
Способствовала пожарам и погода. С середины апреля в тот год на Борисовщине не выпало ни капли дождя. Все свидетельствовало о том, что поджоги были умышленными. По городу стали ходить упорные слухи о том, что их виновником был один из антигероев моей предыдущей тематической исследовательской работы еврей Носан (по прозвищу Косой), который таким образом хотел отомстить своим обидчикам за попытки его выселения из города.
Мещане не сомневались, что все пожары – дело рук Носана и его помощников, и смогли убедить уездного военного начальника Домбровского в необходимости его ареста, что и было сделано. Однако поджоги не прекратились. В результате пожара 10 мая сгорело 90% от всех городских зданий. Не обошлось и без жертв. Из-за отсутствия улик Носан был в скором времени освобожден из-под стражи (правдоподобно, что благодаря самой полиции, или «охранки» — А.Т.). Однако долго ему жить не пришлось. Через два-три года он был застрелен вечером через окно в своем собственном доме. Имя его убийцы осталось неизвестным [19]. Но!
В 1867 году российский император Александр II подписал первый указ об амнистии некоторых категорий лиц, осужденных за причастность к восстанию 1863-64 гг. «Высочайшим повелением 17 мая 1867г., в соответствии с которым: Уроженцам Западных губерний, высланным в административном порядке под надзор полиции в разные места империи, в случае одобрения их поведения Начальством разрешалось переселиться в Царство Польское»[20].
И, по моему мнению, искать убийцу Носана следовало бы среди таких амнистированных, именно к осуждению которых приложил свою руку этот негодяй, а не среди погорельцев, которые вряд ли бы стали ждать так долго, чтобы свести с ним счеты.
Видимо убийство Носана и было последней акцией возмездия со стороны повстанцев Январского восстания на территории Литвы-Беларуси. И это был последний выстрел, ознаменовавший конец восстания.
Однако, повернем маховик времени назад в 1865-й.
Для начала обратимся к следующему, в своё время запрещенном в царской России изданию: Н.В. Гогель, «Иосафат Огрызко и Петербургский Революционный Ржонд в деле последняго мятежа» Изд. 2-е, дополненное, Вильна, 1867.
В этом издании, автор, бывший активный член Виленской следственной комиссии свидетельствует следующее:
«В доказательство же солидарности всех беспорядков и несчастий, бывших в России, с польским мятежом могут служить захваченные в разное время письма и черновые на них ответы, попавшиеся в руки следственных комиссий, и имеющиеся в разных следственных делах показания преступников кажется довольно ясно определяющих «врагов России», которыми мы обязан всеобщими пожарами и покушениями 4 апреля (4(16) апреля 1866 года было совершено неудачное покушение Дмитрия Каракозова на российского императора Александра II)».
Фото: Дмитрий Каракозов. Открытка начала XX века. Из фондов Государственного центрального музея современной истории России
Картина-Покушение-Каракозова-на-императора-Александра-II.-Художник-Д.-Кардовский
«Между польскими эмигрантами, — говорит Р… кий, есть тайная шайка поджигателей: средоточие этой шайки в Швейцарии, затем Париж и Турция. Я не могу указать время основания этого страшного общества, его организацию и начало его преступных действий, но могу указать несколько лиц, причастных к нему; — так из частных сведений мне известно, что в Париже принадлежат к этому обществу: эмигранты Бычинский (пом. Вероятно ксёндз Бучинский), бывший в последнюю революцию начальником г.Вильны, литовский (т.е. беларуский — А.Т.) уроженец; Кешковский — беглый офицер кавказской армии; в Швейцарии — Игнатий Хмелевский (эмигрант из Царства Польского) со своими приверженцами; Конопаций, младший из трёх братьев, эмигрировавших с Рожицким из Волынской губернии, и некто Кокосинский; в Турции — проживающий в Константинополе Рык, бывший офицер русской армии, разжалованный в рядовые и передавшийся французам во время осады Севастополя.
В начале 1865 года Гедройц, беглый офицер русских войск, проживающий в настоящее время в Париже, говорил мне, что некто Копанский, однодворец Вилькомирского уезда, эмигрировавший во время последнего мятежа и служивший во время восстания под его начальством, приходил к нему советоваться — ехать ли ему в Литву (т.е. беларусь и Жмудь — А.Т.), так как Бычинский уговаривает его заняться поджигательством вместе с каким то Ясинским, под начальством которого Копанский должен был действовать. Гедройц отсоветовал Копанскому принять предложение.
В том же году в феврале месяце Котковский (пом. Эмигрант Царства Польского) говорил при мне Гутри (пом. Глава польского дела в Познани, помещик), что Бычинский в числе многих других завербован в составе новой организации. Желающих поднять восстание в Царстве Польском и что Бычинского положено выслать в Вильну для устройства там организации. Гутри, услышав это, пришёл в ужас и возразил: «разве вы не знаете, что Бычинский поджигатель, так пошлите туда ещё и Кешковского, они заведут вам там славную организацию.
По словам Гутри, шайка поджигателей состоит под покровительством лондонского общества «Ognisko revolucyjne» (реовлюционный очаг или фокус), член которого эмигрант Божеславский занимается преимущественно делами этого общества. С русскими революционерами шайка поджигателей сносится через эмигранта Владислава Миловича пом. эмигрант Люблинской губернии). Гутри подозревает, что Франковский также принадлежит к этому обществу.
Не знаю поехал ли Бычинский в Литву, но парижский комитет отказал ему в деньгах на дорогу.
При этом считаю нужным обратить внимание на следующее обстоятельство. Польская эмиграция, живущая в Париже, разделена на многочисленные политические «кружки», по большей части тратит свои силы в междоусобных политических спорах и занимается по преимуществу составлением проектов о различных революционных предприятиях. Проекты эти передаются для выполнения польским эмигрантам в Швейцарию, которые сильно нуждаясь в материальных средствах, готовы всегда на всё.
Работы эти покрыты тайною, так что не принадлежащие к ним, особенно эмигранты, живущие в Париже, знают о них только по слухам; поэтому то мне не известно до какой степени развита организация шайки поджигателей и какие её средства, но, судя по многим разговорам, могу только одно наверное сказать, что средоточие этой шайки Швейцария.
Рык, о котором я упомянул выше. Как мне кто-то говорил, человек без всяких средств и как нужно полагать, состоя в связях с швейцарским обществом поджигателей, помогает другой подобной русской шайке, называющейся агенциею Герцена и сосредоточенной в Тулче (Румыния)…
… Соображая всё вышеизложенное мною, я полагаю, что за границей существуют две шайки революционных поджигателей:
1-я шайка польских эмигрантов, и
2-я шайка самых красных русских революционеров.
И тем и другим помогает денежными средствами Лондонское общество «Ognisko revolucyjne». Об отношениях этих двух шаек между собой мне совершенно не известно. На все предприятия, как то: заговоры на жизнь разных лиц, а преимущественно коронованных особ, на пожары и вообще на все революционные работы «Ognisko revolucyjne» получает деньги от члена своего — лондонского банкира Тейлора, сердечного приятеля Мадзини. Я это слышал от эмигрантов Скальского и Гутри»[21].
Далее Гогель описывает состав средства поджогов и примеры его использования:
По словам Я… ского:
«Для поджогов употребляют воспламеняющийся состав из угля, серы и фосфора.
(прим. Подобная жидкость была в большом количестве приготовлена в варшавской аптеке «Младенца Иисуса» высланным в каторжные работы аптекарем Стронским. Бывший начальник города Лемпке в 1863 году через неизвестное Я… му лицо выслал порядочную бутылку такой жидкости в Брест Литовский эта жидкость была употреблена при пожаре ратуши в Варшаве, и с помощью её в 1863 году подожжена была крыша казарм около замка, но пожар был вовремя замечен и потушен.
При покушении на жизнь графа Берга из дома бывшаго Замойского употреблена была та же самая жидкость, сильная до такой степени, что горела ещё на следующий день на каменной мостовой)[22].
Ремарка
Р… ский у Гогеля — это инженер-поручик Владислав Рудницкий, который 11 марта 1865 года был арестован царской полицией в Варшаве и, находясь под следствием, дал обширные показания о деталях Январского восстания. Эти показания легли в основу статьи «О пожарах в Северо-Западном крае», опубликованной в № 170 от 5 августа 1865 г. в газете «Виленский вестник» и вызвавшей гневный протест Герцена. В «Русском инвалиде», «Московских ведомостях» и др. газетах статья была перепечатана с некоторыми изменениями и дополнениями. Так, в «Виленском вестнике» «шайка самых красных русских революционеров» была прямо (в скобках) названа «герценовская», а в «Русском инвалиде» и «Московских ведомостях» вместо «герценовская» стояло: «Молодая Россия»[23].
И так, летом того же самого года, когда деревянный Борисов практически полностью сгорел от череды пожаров, московские и санкт-петербургские газеты сообщили про арест поджигателя в Слониме!
«Московские ведомости" писали, что: «слонимский поджигатель» был выявлен не бдительностью полиции, а усилиями частных лиц”.
Сообщалось также, что арестованный заговорил и показал: на белорусских землях существуют целые группы таких как он, и “исполняют распоряжения какой-то тёмной власти, что решила разорить дотла тот край” (известно, что от опустошительного пожара 1865 года сильно пострадал и деревянный Минск[24]).
Тему развили «Санкт-Петербургские ведомости». В раскрытом “заговоре”, оказывается, участвовали “лица разного происхождения и разных вероисповеданий”. И организация поджигателей не ограничивалась толькобеларускими землями… Подводя свое резюме, издание писало:
“Надо надеяться, что следствие раскроет все нити тёмного дела, а итог следствия, будучи опубликован, успокоит обеспокоенное общество”
Однако уже в августы 1865 года “Гродненские губернские ведомости” фактически опровергли всю эту информацию: поджигатель на месте преступление не пойман, сведений об организации поджигателей нет.
Признавался только факт ареста “одного лица”, которое подозревали в поджоге[25].
Под лицами «разного вероисповедания», как видится, имелись ввиду и евреи. Надо думать, что это могли быть и отголоски борисовских событий с задержанием Носана.
Интригу в это дело подливает поэт и писатель Янка Лучина (Иван Несулуховский) (1851-1897). В изданной в 1889 году в Кракове анонимной брошюре под названием " Z krwawych dni: epizod Z powstania 1863 r. W Mińskiem / opowiedziany przez * S " («с кровавых дней: эпизод с восстания 1863 г. в Минском воеводстве, рассказанный „S“») он пишет следующее:
»Население городов и местечек состояло преимущественно из евреев. До восстания занимались они или мелкой торговлей, или ремеслом, по деревням держали аренды, мельницы, трактиры, и были чаще всего советниками деревенских жителей, и хотя же не имели всех прав гражданства, однако при таких обстоятельствах под опекой польской шляхты хорошо им жилось. После же восстания, когда поляков лишили прав, евреи, не имея надежды пользования дальше шляхтой, изменили направление общественной жизни. Забрали в свои руки всю торговлю страны, особенно лесами, и уничтожают их дотла, побратались с россиянами, молодежь и дети начали изучать русский язык, польский же язык перестали понимать. Так поступая, дошли до богатств, все капиталы сконцентрировали в своих руках, а кроме этого начали добиваться гражданских прав. На общем решении раввинов составили тайный список, чтобы на поляков, которые как скомпрометированные восстанием, потеряли приверженность правительству, бросать следы преступлений и таким способом избавиться польской шляхты из Литвы.
Решили в этих целях жечь деревни и города, бросая подозрения на поляков, и подстрекая против них деревенский народ. В мае 1865 года Минск сгорел дотла, в окрестностях деревни также горели, тревога и уныние заполонили жителей. Жыды распустили слух, что поляки поджигают, мстя за проваленное восстание, правительство также поверило фальшивым следам, начались аресты подозрительных якобы лиц. Жыды стерегли тех, кто приезжал в город, хватали на улице, особенно вечером и отводили в полицию, вкладывая тайком к карманы спички, или зажигательный фитиль. Такое положение вещей продолжалось несколько недель. В конце концов еврейская хитрость раскрылась. Полицмейстер Минска Шмидт, проезжая по улице Зыбицкой, почувствовал запах горелого, который выходил из дома, принадлежавшего жыду. Задерживается и с несколькими полицейскими идет в квартиру. Во дворе под лихими завалами видит жыда, который хлопочет, подкладывая спички под завалы, где было много старья, облитого нефтью. Был это владелец дома.
Арестованный признался при следствии, что принадлежит к заговору, целью которого были поджоги, чтобы всю вину свалить на поляков и этим путем добиться прав для себя. Жыд этот выдал много соучастников преступления. Дело это однако замяли, всех [арестованных] выпустили из тюрьмы, так как евреи сделали огромный сбор и задобрили чиновников деньгами. Кончилось тем, что пожары прекратились и подозрения, брошенные на поляков, сняли"[26].
Фото: Минск (1865-1875 гг.)
Фото: деревянный Минск конца XIX нач. XX вв.
Фото: нижний чин царской полиции 1860-х гг.
Но, несмотря на газетные опровержения и версию тех событий в изложении Янки Лучины, всё же напрашивается очевидная мысль о том, что некая акция возмездия со стороны последних нераскрытых повстанцев, руководимых «темной властью» — организованным центром восстания, все же могла иметь место в действительности. А информация о том, что минского поджигателя как будто выявил не какой-то простой городовой, считай, тогдашний участковый (что выглядело бы логично), а лично начальник городской полиции не более чем слухи. Если, конечно, за это показушное «разоблачение еврея-поджигателя» он не «получил на лапу» от той самой «тёмной силы», а следом еще и от еврейской громады Минска — за спуск дела на тормозах.
Знаменательно, что за три года до майских пожаров в Борисове и Минске Весной 1862 года, находясь под следствием за антиправительственную агитацию в камере Тверской полицейской части, студент физико-математического факультета Московского университета Пётр Заичневский (к революционному кружку которого в то время был близок борисовчанин Антоний Трусов[27]) написал прокламацию «Молодая Россия», содержавшую бланкистскую программу революционного переворота в России и получившую известность как революционный манифест республиканцев-якобинцев. Прокламация была нелегально издана и широко распространена членами московского студенческого кружка Заичневского в мае 1862 года от имени вымышленного Центрального Революционного Комитета.
Средством достижения своих целей прокламация провозглашала революционный террор.
В прокламации был определён первоочередной объект революционного террора: физическое уничтожение русского Царя и царской семьи, а также всех её сторонников[28].
К слову, в составлении прокламации «Молодая Россия» принял участие земляк А.Трусова и Ю.Огрызко -революционный поэт, минчанин Иван Гольц-Миллер, который доводился двоюродным братом Льву Толстому[29].
Фото: И.И.Гольц-Миллер
В ночь с 15 на 16 мая 1862 года началась серия крупных майских пожаров в столице Российской Империи Санкт-Петербурге, в результате которых набиравшее силу радикальное революционное движение было обвинено в поджигательстве. И хотя обвинение в поджогах так и не было никому предъявлено, последовала череда арестов и осуждения в среде революционно настроенных российских кругов. Были закрыты на 8 месяцев журналы «Современник» и «Русское слово», арестованы публицисты Писарев, Чернышевский, Серно-Соловьевич. Начался т.н. процесс 32-х[30] в отношении лиц, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами-революционерами A.И.Герценом и Н.П.Огаревым. Знаменательно, что судебный процесс длился почти три года: с 7 июля 1862 года по 27 апреля 1865 года, т.е. закончился как раз к трехлетней годовщине майских пожаров 1862 года в Петербурге. Сам процесс и последовавшие за ним обвинительные приговоры вырвали из числа руководителей «Земли и воли» Н. А. Серно-Соловьевича. Конспиративным связям Герцена и Огарева с Россией был нанесён непоправимый урон, значительно осложнивший распространение нелегальных изданий Вольной русской типографии[31].
Литография: пожар в Апраксином дворе 28 мая 1862 года, вид с Садовой улицы С.-Петербурга.
И вот, ровно через три года после начала указанных событий в Петербурге пламя опустошительных пожаров накрыло уездный Борисов и губернский Минск!
Известно, что из кружка, примыкавшего к российской революционной организации «Земля и воля» первого состава (1861-1864), в 1863—1866 в Москве выросло тайное революционное общество Н. А. Ишутина («ишутинцев»), целью которого была подготовка крестьянской революции путём заговора интеллигентских групп. В 1865 входившие в него П. Д. Ермолов, М. Н. Загибалов, Н. П. Странден, Д. А. Юрасов, Д. В. Каракозов, П. Ф. Николаев, В. Н. Шаганов, О. А. Мотков установили связи с петербургским подпольем через И. А. Худякова, а также с польскими и беларускими революционерами, русской политической эмиграцией и провинциальными кружками в Саратове, Нижнем Новгороде, Калужской губернии и др.[32]
Эмблема тайного революционного общества «Земля и Воля»
Оттиск печати «Odwaga-Rozwaga» (польск. «Отвага-Благоразумие») т.н. Комитета движения, который осенью 1861 г. образовали революционеры Литвы-Беларуси и Жмуди под руководством штабс-капитана Генерального штаба Российской Императорской Армии Людвига Звеждовского. В конце лета 1862 г. Комитет движения был преобразован в Литовский провинциальный комитет, для руководства восстанием в крае.
Ремарка
Смысл символов обеих тайных организаций заключается в идее укреплении русско-польского революционного союза.
В марте 1861 года студенты-поляки устроили в Москве демонстрацию протеста против расстрела царскими палачами мирной манифестации в Варшаве. На собрании с пламенной речью выступил Петр Заичневский: «Мы
должны на похоронах подать друг другу руку, идти к одной цели. Враг у нас один… ». Cвоё выступление он завершил призывом: «Да здравствует социальная Польша!»Польские студенты ответили на эту речь «Воззванием к русским»[33].
фото: Член тайной организации польских (выходцев с территории бывшей Речи Посполитой) офицеров в Санкт-Петербурге Людвиг Звеждовский.
К началу 1866 у «ишутинцев» появились небольшое, но сплоченное центральное руководство («Ад»), собственно тайное общество («Организация») и примыкавшие к нему легальные «Общества взаимного вспомоществования». «Ишутинцы» подготавливали побег Н.Г.Чернышевского (с которым в то время сидел в Вилюйской тюрьме Ю.Огрызко[34]) с каторги (1865—1866)[35].
фото: Н.Г.Чернышевский. 1859г.
Следовательно, нераскрытые повстанцы в Литве- Беларуси вполне могли иметь связь с «ишутинцами» через нераскрытых членов Заграничного Петербургского Отдела Национального Правительства. Такой же «тёмной силой», как и они сами, в глазах русского царского правительства. А майские пожары 1865 года могли быть их совместной акцией.
Справочно
Согласно приложения минского губернатора А.Л.Кожевникова Александру II за 1863 год о числе участников восстания по Минской губернии, принимавших личное участие в мятеже, зафиксировано до 1600 человек, из которых пропало без вести 681[36]. В число последних входят как идентифицированные, так и не раскрытые царскими властями повстанцы.
Косвенно за версию с акцией «темной силы» может говорить и показательное коллективное письмо от 4(16) апреля 1863 г. из Виленского центра восстания командиру повстанческого отряда в Трокском повете Ф.Вислоуху, которое (часть) исследователи приписывают авторству одного из самых радикальных его лидеров Владиславу Малаховскому:
"… Я могу тебе донести, что и Вильно, наконец, решился на первый акт возмездия против евреев. Повесили еврея-шпиона. Жаль только, что галопены (головорезы) еще не галлопируют по брюхам подлых moszrodziejów (дворян — полск. насмешливое) и шпионов большого калибра… Будь здоров и ловок, души Москву, трусов, кровопийцев, пьющих кровь из людей, а чем более этого истребишь, чем более посеешь декретов, тем сердечнее [народ] будет тебя встречать..."[37]
Согласно секретной инструкция Центральному Комитету в Варшаве от Главного Революционного Комитета в Лондоне, относительно способов ведения вооруженного восстания, деревни, в которых крестьяне замечены в измене, а также судебные места следовало предавать огню[38].
В уездных городах, которыми являлись в то время Борисов и Слоним (что уж говорить про губернский Минск) находились большие воинские гарнизоны, подавившие восстание в крови, и вовсю работал маховик следственных комиссий. А на преобладавшее там еврейское население всегда удобно было валить все грехи. Совсем немногочисленная, лояльная к идеям восставших и, преимущественно, шляхетская часть населения этих городов (все больше католического вероисповедания) была подвергнута различным репрессиям. В том числе отправке на каторгу в Сибирь и выселение во внутренние российские губернии. Поэтому особой жалости к обитателям этих, по сути, оплотов российского самодержавия на землях покоренного Великого Княжества Литовского, потенциальные заговорщики (если это, конечно, и в самом деле были повстанцы), надо думать не испытывали. Следовательно, и исключать правдивость показаний задержанного по подозрению в поджоге в Слониме, думаю, не стоит.
Другое дело, что спустить дело на тормозах местным властям на то время было гораздо выгоднее и безопаснее, чем его раздувать.
Ведь согласитесь, восстание подавлено, победа отпразднована. Повсеместно и массово розданы чины и награды, памятные медали «За усмирение Польского мятежа», да конфискованные у «поляков» земельные наделы. Поэтому раздувать мятежную тему было уже как-то и не с руки. За это и своих теплых мест царским чиновникам можно было лишиться.
В данной связи интересно, что после ареста 29 января (10 февраля) 1864 года номинального диктатора восстания на территории Беларуси, Литвы и Жмуди Константина Калиновского, руководство возглавляемого им подпольного «Исполнительного отдела, управляющего провинциями Литвы» (на тот момент всего 2-3 человека, которым еще удавалось скрываться от полиции) на белорусских и жмудских землях перешло к его однофамильцу Юзефу Калиновскому, который до этого возглавлял его «секцию войны».
Фото: Рафаил Юзеф Калиновский.
Функцию комиссара Национального Правительства исполнял некто под геральдическим псевдонимом «Равич». Кто входил (и входил ли) еще в состав «Отдела», неизвестно[39].
Ремарка
Как видится, пытаться идентифицировать «Равича» только через представителей шляхецких родов — носителей этого дворянского герба, будет ошибочно, хотя практика использование повстанцами из щляхецкого сословия псевдонимов — названий своих родовых гербов и была тогда распространенной[40]. Отдельная тема — такие псвевдонимы, общие для нескольких представителей рода. Но об этом несколько позже. В данном конкретном случае следует обратить внимание на смысл герба — способность Равичей с честью выходить из тяжелых испытаний, «превращение Конфузии в Викторию».
Как писал в своё время средневековый польский историк Ян Длугош:
«Рава … выводится из чешского племени, называемого Вршовцами — рода, почти полностью уничтоженного чешскими князьями за вероломство, за исключением тех немногих, кто бежали в Польшу и расселились там. Мужи суровые, бесстрашные и жестокие, некоторые склонны к кровопролитию, презирают опасность»[41].
И не исключено, что этот псевдоним был взят его носителем уже после того, как надежды инсургентов на победу — викторию, в их безнадежной, но отчаянной борьбе с имперскими захватчиками, практически испарились.
Вот тогда и понадобился именно такой «безликий» руководитель терпящего поражения восстания с псевдонимом — надеждой, псевдонимом, подразумевавшим, что его носитель наделен именно такими качествами, которые позволят восставшим переломить сложившуюся ситуацию в свою пользу.
Хотя… я могу и ошибаться, а псевдоним его носителем был взят по романтическим причинам. Как говорят француцы: «сherchez la femme» — ищите женщину… или должность.
Но к этому вопросу я вернусь несколько позже.
24 марта 1864 года Юзеф Калиновский был арестован. После этого, в условиях жестокого террора российских властей, руководство «Отделом» (тем, что от него осталось) перенял «Равич». В нескольких своих рапортах подпольному Национальному Правительству в Польше он описывал катастрофическое положение с восстанием на землях Литвы — Беларуси и Жмуди. Последний из таких рапортов датирован 1 августа 1864 года. Последнее распоряжение Национальное Правительство выдало «Равичу» в своём обращении от 9августа 1864 года. В нем признавалось, что в существующей ситуации вооруженная борьба невозможна по причине отсутствия средств на «активное сопротивление московской силе и насилию», и что необходимо прекратить «дальнейшие распоряжения и действия в Литве (т.е. этнических беларуских землях и Жмуди)».
Вместо этого необходимо было создать конспиративные организации, которые должны были заниматься сбором средств, агитацией в направлении идей манифеста от 22 января 1863 года, распространять знания среди широких слоев населения, выяснять политические взгляды людей с целью «в случае необходимости иметь доверенных людей», собирать статистические сведения про ситуацию в крае. И хотя согласно этого распоряжения борьба не должна была прекращаться, а получить новые формы, политические реалии не давали возможности даже для такой деятельности.
Доподлинно ничего неизвестно про дальнейшую деятельность «Равича», или про какие-нибудь попытки провести в жизнь предложенную программу[42].
Согласно официальной историографии, 3 сентября 1864 года организованная деятельность повстанцев в Литве – Беларуси и Жмуди прекратилась. На протяжении осени были ликвидированы последние повстанческие отряды в Ковенской губернии[43].
Однако в мае 1865 года ушел в отставку фактический душитель восстания Михаил Муравьев-Виленский[44].
11 (23) мая 1865 года в г.Соколув Подляский Мазовецкого воеводства Царства Польского на глазах 10-ти тысячной толпы священник, потом генерал и последний комендант восстания Станислав Бжуска и его адъютант Франтишек Вильчинский. Они были схвачены жандармами и казаками только 29 апреля 1865 года, и приговорены к смертной казни личным приказом наместника Царства Польского Фёдора Фёдоровича Берга[45].
Фото: Станислав Бжуска.
Фото: польская открытка 1904г., с изображением суда над С.Бжуской
Фото: памятник С. Бжуска в Соколув-Подляским.
И вот ведь совпадение! И совпадение ли?! Одновременно с этими событием по Беларуси прокатилась череда поджогов и, вызванных ими, опустошительных городских пожаров!
А что, если действительно, это была своеобразная прощальная акция последних нераскрытых повстанцев, возглавляемых «Равичем» с «Вешателем», как прозвали в народе Муравьева, призванная показать, что, несмотря на жестокие репрессии, национально-освободительные идеи среди покоренного, но не сломленного народа литвинов-беларусов всё еще живы?! И в таком случае можно ставить вопрос изменения крайних дат историографии Январского восстания на территории собственно Литвы — Беларуси в сторону увеличения по времени на целый год (1863-1865).
Опять же, не просто так военное положение, объявленное в Северо-Западном крае в 1863-м году, снималось постепенно, в течение времени и по уездам. Первоначально, по распоряжению генерал-губернатора А.Л. Потапова от 10 апреля 1868 г., оно было снято с отдельных уездов Могилевской, Минской и Витебской губерний (Оршанского, Быховского, Слуцкого, Новогрудского, Витебского, Себежского, Лепельского, Полоцкого). В сентябре 1868 г. военное положение было снято с оставшихся уездов этих трех белорусских губерний, за исключением некоторых городов, в том числе Минска, Могилева, Новогрудка и Динабурга. С октября 1868 г. началось постепенное освобождение от военного положения Виленской и Гродненской губерний. Но только в марте 1871 г. из его действия были исключены города: Вильно, Ковно, Гродно, Троки, Бельск, Белосток и Брест-Литовский. В последнюю очередь, в апреле 1872 г., было снято военное положение с Тельшевского и Россиенского уездов Ковенской губернии[46].
В русле освобождения Северо-Западного края от исключительного положения, вызванного восстанием 1863 г., следует рассматривать отделение в 1869 г. от управления виленского генерал-губернаторства Могилевской и Витебской, а в 1870 г. – Минской губерний[47].
Фото: Александр Львович Потапов.
Ну а кто же были последние повстанцы на землях исторической Литвы — Беларуси?
Известно, что последним ликвидированным царскими властями повстанческим командиром на территории нынешней Республики Польша были указанные выше бывший священник, потом генерал и последний комендант восстания Станислав Бжуска и его адъютант Франтишек Вильчинский.
Последним же польским повстанцем-одиночкой был, как будто, член т.н. «народной жандармерии» (по сути, тайной полиции при Национальном правительстве) Корчмарчик, который попал в руки представителей российских властей только 22 июня 1872 года и, правдоподобно, что был казнен[48].
Документально подтверждённой информации о таких же лицах на территории современной Беларуси у меня нет. Судя по всему, ими были члены той самой «шайки», о которой писал в своих воспоминаниях И.Захарьин, о чем и пойдет речь дальше.
Тем не менее, доподлинно известно, что в 1865 году администратору Березинского костела (Игуменский уезд) Антонию Михаэлису было предъявлено обвинение в «ношении запрещенной одежды, поощрении прихожан петь в костеле вопиющие гимны, а также (подчеркиваю) в укрывательстве повстанцев». И хотя эти обвинения подтверждены не были, но священника оставили под подозрением[49].
Только в октябре 1866 г. сдался властям бывший мелкий минский чиновник — писец Минской палаты гражданского суда, начальник сформированной в окрестностях Минска партии повстанцев, влившейся потом в отряд А.Трусова, а впоследствии — С.Лясковского, дворянин Борисовского уезда Василь Конопацкий. Был сослан в Тобольскую губернию[50].
От известного крупского краеведа Бараули Михала Адамовича, 1950 г.р., жителя д.Ст.Слобода, мне не раз приходилось слышать местную легенду о Грише (Грыше)-разбойнике, который скрывался от властей в лесу возле д.Гумны нынешнего Ухвальского сельсовета еще в XIX веке.
Фото: Барауля М.А. Нач. 1990-х гг.
«Грабил Грыша на жизнь на лесных дорогах у богатых, делился с бедными. С нашими гумновцами. Через какое-то время в деревню приехали стражники (нижние полицейские чины – А.Т.) из Борисова, (Гумны до начала 1920-х годов относились к Дмитровичской волости Борисовского уезда, граничащей с Березинской волостью – Игуменского-А.Т.).
Стражники согнали деревенских мужиков и заставили вместе с ними прочесывать лес, где в своей будке жил Гриша, чтобы его поймать. Будка та стояла недалеко от криницы около Рубежевичского брода р.Манча, на правый бок лесной дороги из Гумнов на Красное Березинского района.
В будке его не нашли, и стражники ее спалили. А в это время сам Грыша откуда-то въехал в деревню на взмыленном коне и всех, кто попадался на его пути, стегал плеткой, с криком: «А за Гришку! А за Гришку!» После чего навсегда пропал из этих мест. Сильно уж он рассерчал на предавших его гумновских мужиков, которых (как уже было сказано выше) не обижал и выручал в нужде».
Светлой памяти Михал Адамович Барауля безвременно почил осенью 2020 года, не дожив до своего 70-летия всего несколько дней. После этого на меня вышел его младший брат Владимир, 1957 г.г., житель д.Колос (бывш. бел. Каупынiца) Крупского района (тоже, к глубокому сожалению, уже покойный), который, благодаря своей феноменальной памяти, запечатлел в ней много недостающих в моей исследовательской деятельности фрагментов, касающихся истории своей малой родины.Так вот, Владимиру Адамовичу запомнилась и другая версия истории Гриши-разбойника. Предоставим ему слово:
«Батька мой, Адам, был 1928 г.р., а по паспорту 1930-го. По молодости я часто ходил с ним и другими старшими гумновскими мужиками на охоту, где слышал много разных историй из нашей не такой уж и древней старины. Запомнил я и историю про Грышу — разбойника. Так вот, Грыша тот был образованным человеком и, надо думать, дворянских (шляхецких) корней. Может быть имел он и другое имя, а Гриша был псевдоним. И был он не один. Вместе с ним было несколько его товарищей, у которых он был за атамана. Будка их, по сути, полуземлянка с окнами, метров 5x6 была в лесу за Гумнами возле лесной тропы, что вела в сторону д.Красное соседнего с нашим Березинского района. В этом же месте потом летом-осенью 1942 года находилась база московских десантников недоброй памяти в наших местах полковника Спрогиса Артура Карловича, командира воинской части №9903, среди учеников которой были известные диверсантки Герои Советского Союза Зоя Космодемьянская и Зоя Колесова. По вине Спрогиса, осенью 1942 года случилась антипартизанская операция гитлеровских оккупантов в наших местах, в которой участвовал и каратели Дирлевангера, известные тем, что в 1943 году спалили вместе с жителями Хатынь.
Так вот, будку ту для Грышы и его хлопцев построили наши гумновские мужики. Грыша им за это хорошо заплатил. И потом с деньгами выручал со своих разбойничьих налетов. И мужики наши его покрывали и властям не сдавали.
Ремарка
И в этой связи, хочу привести свидетельство участника событий 1863 года на Минщине Вацлава Кощица, который в своих воспоминаниях чрезвычайно высоко оценил заслуги крестьян в восстании: «сообщить что-либо отряду, доставить кого или спрятать, добыть припасы, выследить движение царских войск-все это делали почти исключительно крестьяне, потому что остальные боялись… Если бы понятие ненависти к восстанию было общим в народе, то оно даже 48 часов не могло бы существовать»[51].
Особенно это касалось крестьян казённых и, находившихся во владении греко-российского духовенства, имений, таких как гумновцы, которые под панами не были, а находились под пятой поповства.
Литография Юзефа Озембловского «Крестьяне из околиц Борисова». Вильна. Ок.1847г.
Но вернёмся к свидетельствам В.А.Бараули.
Однако власти как-то проведали про лагерь разбойников, и в Гумны приехали жандармы с полицейскими урядниками. Собрали наших гумновских мужиков и организовали облаву. Но, надо думать, Грыша ими все же был предупрежден. И хотя одного или нескольких разбойников как будто все же схватили, сам атаман и еще двое или трое его хлопцев, видимо не ночевавших на своей „партизанской базе“, успели переодеться в припрятанную где-то и откуда-то взятую ими униформу то ли жандармов, то ли полицейских. Или же и ту, и ту. А может в ней они и возвращались в свой «партизанский лагерь» после каких-то своих тайных дел.
Видимо пытаясь спасти своего товарища, или товарищей, они верхом на конях въехали в Гумны и предприняли попытку направить облаву в другую сторону. Увидев цепь, среди которой были жандармы или полицейские, которых их, разбойников, в лицо не знали, Гришка стал орать на них, показывая в другую сторону от своей „лесной базы“: «А ну в лес, искать Гришу! И поскакал туда!"
Это внесло замешательство в рядах пеших участников облавы, которое позволило разбойникам выиграть время. Пока полицейские да жандармы поняли, что это были не те, за кого они себя выдавали, последних и след простыл".
Иллюстрация: жандармские команды — парадная и повседневная униформа. 1872г. Акварель Губарева П.К.
Иллюстрация: виды униформы полиции Российской Империи рассматриваемого периода истории.
Но далеко из этих мест Гриша не убрался.
В литовском государственном историческом архиве (ЛГИА) хранится «Дело временного полевого аудиториата Виленского военного округа о дворянах Свиде, Свенторжецком и Кораблисе, 5.12.1864-7.02.1865 гг.» С самим делом мне, к сожалению, пока лично не удалось ознакомиться, но кое-какая информация из него мне всё-таки известна.
Из приговора от 3 декабря 1864 г.:
«ПРИГОВОРИЛ: подсудимых дворян: Генриха Флореанова Свида, 36 лет, (фермера в казённом имении Велятичи Борисовского уезда), Богдана Варфоломеева Свентаржицкого, 16 лет, и кондуктора лесного ведомства Иосифа Петрова Караблиса, 20 лет, за свидание с 4-мя мятежниками, которых затем Богдан Свентаржицкий перевез на лодке через реку Березину и которых к дому довел и им ночлег давал у себя – в доме первого Свида… „
Дополнение: От гражданского начальника Минской губернии 11 января 1865г. военному начальнику Минской губернии:
“Препровождая копию заключения временного полевого аудиториата, с последовавшем на нем 20 декабря 1864 г. конфирмацией помощника генерал-губернатора здешнего края, Свиты Его Величества генерал-майора Потапова над дворянами Генрихом Свидой, Богданом Свенторжецким и кондуктором Иосифом Караблисом, предлагаю Вашему Высокоблагородию: привести конфирмацию эту в надлежащее исполнение. Донести мне, с возвращением прилагаемого заключения полевого аудиториата. Передать всех троих на этап при именном списке, для отправления к Бобруйскому коменданту о выдержании их в крепости шести месяцев под арестом. Сообщить Бобруйскому коменданту копию конфирмации, с тем, чтобы они по окончании определенного ареста были направлены к военному начальнику Борисовского уезда для водворения на месте жительства под благонадежное поручительство, а Свиду и Свенторжецкого под строгий полицейский надзор.
О сложении секвестра с имущества их, предложено Минскому губернскому правлению.
О переводе Караблиса и прикосновенного к делу Борисовского лесничего поручика Каминского во внутренние губернии России, сделано представление Министру государственных имуществ.
Подпись – генерал-майор[52]».
Справочно:
Корпус лесничих в царской России был сформирован 30 января 1839 года. При формировании получил военное устройство. До 1869 года состоял в двойном подчинении, в военном отношении считаясь армейской структурой, в гражданской части входя в состав Лесного департамента.
Командир корпуса (генерал) именовался инспектор Корпуса лесничих. В его непосредственном подчинении были губернские лесные управления и лесные военно-учебные заведения. Во главе губернского лесного управления стоял губернский лесничий (в чине от майора до полковника). Был уравнён в правах с командиром армейского пехотного полка. В его подчинение входили окружные лесничие. Окружной лесничий (в чине от штабс-капитана до майора), в подчинении которого была лесная стража округа, имел права батальонного командира.
Так как Корпус считался армейской частью, все чины корпуса имели штатное стрелковое вооружение.
В 1846 году была образована вооруженная военно-лесная стража при казенных лесах[53].
В 1845 году в Лесном корпусе был введен чин лесного кондуктора. Назначались они губернским лесничим из выпускников Егерского училища (отсюда произошло название: кондуктор — воспитанник выпускного курса инженерных, лесных и т.п. заведений). В дальнейшем на эту должность назначались лица, окончившие курс в низших лесных школах, средних с.-х. учебных заведениях, ученики земледельческих училищ с дипломами I и II разрядов; лица, окончившие за границей высшие учебные заведения по лесной части, должны были представить свидетельство об окончании в России средних учебных заведений. В противном случае им надлежало сдавать общеобразовательные дисциплины.
Функции: помощник лесничего — надзор за лесной стражей, за соблюдением правил лесопользования, составление протоколов задержания нарушителей и т.д. Некоторое число Лесных кондукторов служили в Лесном департаменте на низших должностях. Лесные кондуктора состояли также при лесоустроительных партиях на низших технических должностях.
Лесной кондуктор в соответствии с военным статусом Корпуса лесничих имел чин командира роты[54].
На время рассматриваемых событий в обязанности военнослужащих лесной стражи входило также разыскивание баз повстанцев их схронов, выслеживание и поимка самих инсургентов. Однако на практике могло быть и наоборот.
Например. известно, что предшественник лесника Станкевича на должности лесника, отец, или дядя Василя Конопацкого — Героним Конопацкий (ок. 1798–?), шляхтич Борисовского уезда, находился под следствием в минской тюрьме по обвинению в доставке повстанцам продовольствия. Позже освобожден и отдан под тайный надзор полиции[55].
На то время Велятичская волость граничила (в том числе с Дмитровичской и Гливинской). От последней её разделяла и р.Березина. Гражданским начальником Борисовского уезда в восстании был владелец гливинского имения Ян Свида Ян (Ясь) Свида — родной брат Генриха Свиды. Свиды находились в родне с Свенторжецкими, которые приняли в восстании самое деятельное участие. Не зная материалов дела дворян Свиды, Свенторжецкого и Караблиса, остаётся только догадываться, почему фигуранты получили такой мягкий приговор, но сразу напрашивается мысль о том, что в своих показаниях они лукавили, утверждая, что оказывали помощь не мятежникам, а «царским полицейским/жандармам», на самом деле прекрасно зная, кто они на самом деле, о чём, конечно догадывались царские следственные органы, хоть и не имея прямых улик.
А среди жителей деревеньки Пески нынешнего Гливинского совета Борисовского района, что расположена на самом высоком холмистом и живописном берегу реки Березины недалеко от Березинского района до сих пор бытует сказание о том, что на одном из этих холмов некогда была полуземлянка — «Грышава-будка», в которой жил какой-то «Грыша-разбойник», что «был хороший человек, но пошел против власти». Отсюда и название холма – «Грышава горка».
д.Пески на карте-верстовке
Так вот, по моей исследовательской версии Гриша-разбойник со своими хлопцами и были последними повстанцами 1863 года как на Борисовщине и Игуменщине, так и во всей исторической Литве – Беларуси.
И именно о них вел речь И.Захарьин в своих воспоминаниях. И именно их перевозил на лодке через Березину Иосиф Свенторжецкий. Также видится правдоподобным, что Гриша – разбойник — это упоминаемый выше Ковалевский и, собственно, «Равич».
Опять же, как и в случае с револьверами «шайки экспроприаторов» конца 1850-х гг., наличие в арсенале разбойников униформы полицейских/жандармов является веским основанием полагать, что за ними могла стоять именно политическая организация.
Учитывая же тот факт, что «Равич» так и не был идентифицирован царскими властями и заинтересованными исследователями, а все известные руководители и не рядовые члены как Виленского центра восстания, так и Минской подпольной организации к лету 1864 года были арестованы или скрылись за границей, наиболее правдоподобной фигурой на эту роль видится Ксаверий Астровский (1828(?)-1924), сын известного повстанческого командира на Борисовщине и Игуменщине в Ноябрьском восстании (1830-1831) Павла Астровского — прототипа литературного пушкинского благородного разбойника Владимира Дубровского[56]…
Продолжение исследовательской работы читайте по ссылке — Your text to link...
Ссылки:
[1]Баратынский В. Л. Последняя польская смута 1863 г. (воспоминания) / Русская Старина. Том LI-LII. 1886, № 9 – С. 589; Аўласенка Г.М. Паўстанне 1863г. у Iгуменскiм павеце. Книга «Памяць. Чэрвеньскi раён». Мн. БЕЛТА. 2000. С.59; Генадзь Кісялёў. Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. Сб. «Сейбіты вечнага». Мн. Дзяржаўнае выдавецтва БССР Рэдакцыя мастацкай літаратуры, 1963. С.219; Священник Гордей щеглов. Год 1863. Забытые страницы. Мн. Изд.Врата. 2013. С.82.
[2]Rok 1863 na Mińszczyźnie: (materjały Archiwum Wydziału III Kancelarji Cesarskiej) / zebrali i opracowali J. Witkowski, O. Janiewicz і Lp. Lech / Nakładem Instytutu Kultury Białoruskiej / Mińsk, 2027. St.94-96.
[3]Андрей Тисецкий. ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЫ СВИДЫ / Тайны исургентов –
bramaby.com/ls/blog/history/5609.html; kalinouski.arkushy.by/library/rok_1863_na_mienszczynie/personal.htm.
[4]НИАБ, Ф.296, Оп.1. Д.86, Л.2-3об.
[5]Васiль Герасiмчык. Першая i апошняя ахвяры паўстання. — nashaniva.com/?c=ar&i=116049; be.wikipedia.org/wiki/Міхал_Цюндзявіцкі.
[6]https://rosgenea.ru/strict-search/озембловский.
[7]Rok 1863 na Mińszczyźnie. St.1231-122.
[8]Ёрш С., Горбiк С. Беларускi супрацiў. Львоу. 2006. С.368.
[9]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. / Материалы и документы / [текст подготовили: Л. Аржаева [и др.]. Москва — Wrocław: Наука, 1965. С.460-466; Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Навагрудка. / Э. Н. Гнеўко, П.В. Мікульчык, А.Л. Петрашкевіч, М.П. Касцюк і інш. – Мн.: Беларусь, 1996. С.185;
kalinouski.arkushy.by/chronology/uprising.htm.
[10]Показания и записки о Польском восстании 1863 года Оскара Авейде. Wroctaw-Москва: Издательство АН СССР, 1961. С.489;
en.wikipedia.org/wiki/Bolesław_Roman_Dłuskiт.
[11]Zieliński S. Bitwy i potyczki 1863–1864. Rapperswil, 1913. St.310; wiki2.org/ru/Польское_восстание_(1863—1864).
[12]Grabiec J. Powstanie stycziowe 1863–1864. Wydaie drugie. Drukarnia Naukowa. Miejsce wyd. Warszawa, Kraków, 1921r. С.288.- pl.wikisource.org/wiki/Powstanie_Styczniowe_1863—1864/całość.
[13]Щеглов Г.Э. Год 1863. Забытые страницы. Изд. 3-е, испр. и доп. – Минск: ВРАТА, 2013. С.58. — file:///C:/Users/User/AppData/Local/Temp/Rar$DIa1772.27585/1863.pdf.
[14]Усевалад Ігнатоўскі. 1863 год на Беларусі /Нарыс падзей. Беларуская Акадэмiя Навук, Iнстытут Гiстарычных Навук, Менск. 1930г. С.11,122-125; www.biografija.ru/biography/ogryzko-iosafat-petrovich.htm; Вячеслав Огрызко. Княгиня Аврора Карловна Демидова — magazines.orthodoxy.su/sections/show/demid/3.
[15]Вячеслав Огрызко. Там же.
[16]Захарьин И. Воспоминания о службе в Белоруссии 1864-1870 (Из записок мирового посредника). Исторический Вестник.1884. Т.15. С.565.
[17]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. / Материалы и документы. 1965. С.287.
[18]Александр Розенблюм. Тюремная история — rosenbloom.info/prison/prison.html;
Александр Балябин. Замчище и руины уездной тюрьмы. «Адзiнства», от 30.01.2022г. – edinstvo.by/2022/01/30/zamchishhe-i-ruiny-uezdnoj-tyurmy/;
ex-press.by/rubrics/novosti-borisova/2020/08/25/steny-borisovskoj-tyurmy-spryatannoj-za-specizolyatorom-skoro-ruxnut.
[19]Захарьин И. Там же. С.565.
[20]НИАБ, ф. 295, оп. 1, д. 1812, л. 11-17 об.; archives.gov.by/home/tematicheskie-razrabotki-arhivnyh-dokumentov-i-bazy-dannyh/istoricheskie-sobytiya/arhivnye-dokumenty-i-materialy-3/vosstanie-1863-1864-godov-na-territorii-belarusi-3/dejstviya-czarskih-vlastej-i-polozhenie-povstanczev-posle-podavleniya-vosstaniya; webkamerton.ru/2021/11/pomolvka-olgi-aksakovoy.
[21]Иосафат Огрызко и петербургский революционный ржонд в деле последнего мятежа / Сост. чл. Вилен. особой следств. по полит. делам комис., 3 арт. бригады штабс-кап. Н.В. Гогель. — 2-е изд., знач. доп. — Вильна: тип. Вилен. губ. правл., 1867. С.107-112.
[22]Там же. С.112-113.
[23]«Колокол» Л. 203 от 1 сентября 1865 г., Стр. 1661 — 1662, где опубликовано впервые, с подписью: Александр Герцен. — gertsen.lit-info.ru/gertsen/public/kolokol-1863-1865/article-248.htm; Герцен А.И. Собрание сочинений. Том XVIII. Статьи из «Колокола» и другие произведения 1864-1865 годов. -https://djvu.online/file/6OlwjyxYHD9bc.
[24]https://minsk-old-new.com/life/fakty-i-istorii/iz-istorii-pozharno-spasatelnoj-sluzhby-stolicy; news.tut.by/society/358848.html.
[25]Алег Варонка. Арышт падпальшчыка ў 1865 годзе. Слонiмскi край. 2020, № 3(49). Февраль. С.5.
[26]Секретная инструкция Центральному Комитету в Варшаве от Главного Революционного Комитета в Лондоне, относительно способов ведения вооруженного восстания. // Виленский временник. Кн. VI.Архивные материалы Муравьевского музея, относящиеся к польскому восстанию 1863-1864 годов в пределах Северо-Западного края. / Сост. А.И. Миловидов.— Вильна: Губернская типография, 1915. — Ч.2. Переписка о военных действиях. — С. 430—432.
[27]https://ru.wikipedia.org/wiki/Трусов,_Антон_Данилович.
[28]https://ru.wikipedia.org/wiki/Молодая_Россия_(прокламация).
[29]Генадзь Кісялёў. Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. Там же. С.198; proza.ru/2021/10/24/1646.
[30]https://ru.wikipedia.org/wiki/Петербургские_пожары_1862_года.
[31]https://ru.wikipedia.org/wiki/Процесс_тридцати_двух
[32]https://ru.wikipedia.org/wiki/Народничество.
[33]Генадзь Кісялёў. Там же. С.199.
[34]Усевалад Ігнатоўскі. 1863 год на Беларусі /Нарыс падзей. Беларуская Акадэмiя Навук, Iнстытут Гiстарычных Навук, Менск. 1930г. С.125.
[35]https://ru.wikipedia.org/wiki/Народничество.
[36]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. / Материалы и документы. С.443.
[37]Там же. С.119.
[38]Невядомы Янка Лучына / З крывавых дзён. Уступнае слова і пераклад з польскай Вольгі КРУГЛОВАЙ. Звязда. 26.07.2016 г. —
zviazda.by/be/news/20160726/1469541247-nevyadomy-yanka-luchyna.
[39]Grabiec J. Powstanie stycziowe 1863–1864. Wydaie drugie. Drukarnia Naukowa. Miejsce wyd. Warszawa, Kraków, 1921r. St.292-293. — pl.wikisource.org/wiki/Powstanie_Styczniowe_1863—1864/całość;
Дзмiтрый Матвейчык. Паўстанне 1863-1864 гадоу у Беларусi: нарыс баявых дзеянняў. Мн. «Медысонт». 2013. С.98-99.
[40]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. / Материалы и документы. С.122,123,127-129,141,146 147,154; Имеретинский Н.К. Воспоминания о графе М.Н.Муравьёве / Сб. Воспоминания современников о Михаиле Муравьёве, графе Виленском. Институт русской цивилизации. М. Институт русской цивилизации. 2014. С.398.
[41]Grabiec J. Powstanie stycziowe 1863–1864. Там же. Дзмiтрый Матвейчык. Там же.
[42]https://ru.wikipedia.org/wiki/Равич_(герб).
[43]Дзмiтрый Матвейчык.Там же. С.99.
[44]Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском. М. Институт русской цивилизации. 2014. С.25;
ru.wikipedia.org/wiki/Муравьёв-Виленский,_Михаил_Николаевич;
[45]https://ru.wikipedia.org/wiki/Бжуска,_Станислав.
[46]ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. Оп. 38. 1863 г. Д. 23. Ч. 23. Л. 142-149, 154-160; ПСЗ-2. № 46263, 46336, 46415, 46416, 47245, 48530, 49441, 50775; А.А. Комзолова. Политика самодержавия в Северо-Западном крае в эпоху Великих реформ.- zapadrus.su/bibli/geobib/ps-szk/1329-ps-szk-3-2.html.
[47]ПСЗ-2. Т. 44. № 47251, 47608. Т. 45. Отд. 2-е. № 49062; А.А. Комзолова. Там же. -https://zapadrus.su/bibli/geobib/ps-szk/1329-ps-szk-3-2.html.
[48]https://muzeum-zamojskie.pl/wp-content/uploads/2009/10/Powstanie-Styczniowe-walki_grafika.pdf.
[49]НИАБ. Ф.1781. Оп.32. Д.145. Л.7-7об., 9-9об.; Ф.299. Оп.2. Д.6402. Л.20-21; Антановiч З., Гарбачова В. Паўстанне 1863-1864гг. у лёсе рымска-каталiцкага святарства Беларусi /ARCHE, №12. 2010г. С.190.
[50]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.555; Кiсялеў Г.В. На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне/, Мн. «Полымя», 1990. С.25;
[51]Кiсялеў Г.В. На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне — kalinouski.arkushy.by/library/kisialiou_npdze/kisialiou_npdze.htm. kalinouski.arkushy.by/library/kisialiou_npdze/kisialiou_npdze.htm.
[52]LVIA. F.1248.Ap.2.R.1295.
[53]https://ru.wikipedia.org/wiki/Корпус_лесничих.
[54]http://imha.ru/knowledge_base/base-11/1144523952-lesnojj-konduktor.html.
[55]1863 год на Меншчыне — kalinouski.arkushy.by/library/rok_1863_na_mienszczynie/personal.htm.
[56]Андрей Тисецкий. НЕВЫДУМАННАЯ ИСТОРИЯ «РАЗБОЙНИКА ДУБРОВСКОГО» /или Жизнеописание одного беларуского шляхецкого рода. — bramaby.com/ls/blog/history/4114.html.
6 июня 2023 года
«ДЕЛО об идентификации „РАВИЧА“»
С дополнениями и изменениями на 02 января 2024 года.
Начало (предысторию) исследовательской работы читайте по ссылке — Your text to link...
Пожалуй самыми главными тайнами историографии последнего восстания народов бывшей Речи Посполитой 1863-1864 гг. (т.н. Январского восстания) до сих пор оставались ответы на вопросы, кто же были первые и последние инсургенты на территории исторической Литвы-Беларуси. Мои многолетние поиски локализуют их на территории бывших Минского, Борисовского и Игуменского уездов Минской губернии, в регионе т.н. «Малага Палесся». Про первых из них шла речь в предыдущей исследовательской работе
Your text to link....
В данной же речь пойдёт о последних.
I. 1864-й. Когда таяли последние надежды.
К осени 1863 года восстание на территории Минщины было практически подавлено. В ноябре главный его военный руководитель в Минском воеводстве (неформального образца 1863 года) Станислав Лясковский распустил свой отряд. Имеются свидетельства того, что почти всю зиму он прожил в землянке недалеко от Игумена, куда раз в неделю ему приносили еду. Затем через Петербург с помощью русской революционной организации " Земля и Воля» по поддельному паспорту выехал за границу[1].
Фото: Группа членов c.-петербургской военно-революционной организации.Сидит в центре Я. Домбровский, стоят минчане — первый справа В. Миладовский, второй — С. Лясковский, третий — В. Каплинский
Несмотря на то, что Январское восстание терпело крах, формальный его руководитель на территории исторической Литвы — Беларуси и Жмуди Константин (Кастусь) Калиновский лелеял бесплодную надежду на о то, что весной удастся поднять новое вооруженное выступление. Однако 29 января, в результате предательства члена Минской подпольной повстанческой организации (фактически второго, после Виленского, центра восстания в Беларуси) Витольда Парфияновича, он был схвачен в Вильно и 10 марта казнен.
Фото: Константин (Кастусь) Калиновский в крестьянской свитке.
По Беларуси прокатилась волна арестов. В феврале-марте были арестованы и остававшиеся на свободе члены Минской повстанческой организации[2]. В числе прочих 89 арестованных царскими жандармами лиц были и гражданские начальники восстания на Борисовщине и Игуменщине доктора Ян(Ясь) Свида и Франц Новицкий[3].
Фото: Ян (Ясь) Свида — гражданский начальник восстания в Борисовском уезде под №3 в сибирской ссылке среди других каторжан — бывших повстанцев.
Несмотря на это с весны 1864 года борисовские и игуменские власти снова отмечают отдельные группы и отряды «мятежников».
Так, 16 апреля вооруженная группа из 7 человек была замечена между Житином /Бобруйского уезда/ и Сутином /Игуменского/. По мнению полковника Сухарева, исполнявшего на тот момент должность военного начальника Игуменского уезда, 5 из них были из околицы Сутин, 1 из Орешковичей, а 2 из Игумена, а все вместе из числа «прошлогодних шаек»[4].
В июле 1864-го была ликвидирована вооруженная группа инсургентов, в составе которой находился Телеосфор Халево, на которого власти «повесили» убийство борисовского станового пристава Ляцкого[5].
Согласно рапорта начальника Игуменского Уездного Жандармского Управления штабс-капитана Кобылинского от 22 сентября 1864 г., 21 сентября этого же года мальчик дворянин Коленда (православного исповедания), заметивши в овине у своего соседа однодворца Чеховича сына его, бывшего в мятеже, бессрочно отпускного рядового Ивана Чеховича и другого, писца Игуменского уездного казначейства Эйсмонта, сказал об этом своему отцу, который с помощью [волосного] старшины взял [их] и доставил в г. Игумен.
При допросе военным начальником они ни в чем не сознались, но говорили, что будто бы проживали в Новогрудском уезде, в неизвестном месте в лесу.
Командированный начальником губернии надворный советник Кривоносов для производства следствия и открытия лиц, покровительствовавших мятежникам в течении целого года, успел довести рядового Чеховича до откровенности, который указал некоторых скрывающихся мятежников в разных местах, при том сказал, что нынешнею весною из г. Минска вышло в Борисовский уезд до 30 человек под начальством Ковалевского.
Из его (Чеховича) показаний подтвердилось: при обыске в доме дворянки Малевичевой, подозревавшейся в доставлении продовольствия мятежникам, найдена г. Кривоносовым записка на польском языке, следующего содержания: «Брат, ты верно желаешь знать, как мы пошли, то Малевичева обещала быть у Вас на Покрова, и всё расскажет, я ей обязан жизнью, а потому прошу беречь её, как родную мать; сыну же ея Виктору дай то ружьё, о котором я говорил; благословляю Вас всех, брат Игнатий». С верху было написано «Онуфрию» (Озембловскому[6]).
При допросе она об'явила, что записка найдена на дороге, а по сделанном розыске оказалось, что записка была писана из леса инсургентом Игнатием Озембловским (тем самым разведчиком отряда Станислава Лясковского, знавшего идиш и выдававшего себя за еврея, которого я уже упоминал в первой части данной исследовательской работы. — А.Т.). Сама и семейство Малевичевой арестовано. Потом, отправившись к брату Озебловского, и по обыске околиц Олешковичи (Орешковичи Пуховичской волости — А.Т.), по сознанию самого Озембловского, найдено в лесу, в дупле дуба четыре ружья и сабли, и потом Малевичева созналась, что действительно продовольствовала мятежников, которые, будто, ушли с фальшивыми паспортами в Псковскую губернию к расколам в лаптях крестьянских, свитках и валеных мужицких шапках.
Потом вновь был доведен до сознания рядовой Чехович и указал спрятанные им в лесу, в погребе, пять двухствольных, одно одноствольное ружье, два пистолета, сумки патронташи, саквояжи, и в них патроны и штуцерные пули, дробь, пистоны и фальшивый паспорт его, Чеховича, на имя Минского мещанина Мартына Куликовского; кроме того при обыске у некоторых лиц найдены пули, гербовая бумага польская, старые пояса и разная переписка; лица эти арестованы. Всех взято прикосновенных 24 чел.[овека][7].
Ремарка
Году эдак в 2010-2011-м в беседе с одним борисовским краеведом тот поведал мне, что за несколько лет до этого в Березинском районе (с большего части бывшего Игуменского уезда), после того как штормовым ветром положило много леса на Борисовском направлении, и лесорубы расчищали завалы, под одним из корневых выворотней был обнаружен тайник с оружием времен национально-освободительного восстания 1863-1864 гг. Раритеты как будто изъяла милиция. Однако, расспрошенные мною по данному поводу отдельные березинские стражи порядка, ни подтвердить, ни опровергнуть данную информацию не смогли.
А в 2021-м году уроженец д.Бычин ранее Якшицкого, а теперь Богушевичского сельсовета Березинского района Владимир Дубровский поведал мне, что в конце 1980-х — начале 1990-х годов сельчане в деревне разбирали пуню или гумно, и под соломенной крышей обнаружили тайник, в котором в промасленной холстине нашли ещё кремниевое ружье времен восстания 1863-г года. Куда оно потом подевалось, не известно.
Фото (иллюстративное): примерно о таких находках и шла речь выше.
Ремарка
К слову, по сведениям исследователя Сергея Ерша, через 82 года после описываемых в документе событий, в 1946г., командиром белорусских антисоветских партизан так называемых отрядов «Черного Кота» группы «Беларусь-Север» Петром Гаевичем (псевдоним) с территории Витебщины была послана в рейд на Псковщину группа, которая провела несколько акций, наладила связь с местными старообрядцами, антисоветский партизанский отряд которых возглавил участник рейда «Левон» («Силич»)[8].
Не исключено, что среди псковских партизан были и потомки игуменских повстанцев.
Летом 1864 года была окончательно ликвидированы остатки последней из действовавших на территории Беларуси местных повстанческих организаций — на Новогрудчине[9].
К лету 1864 года последний из известных руководителей восстания на территории Литвы-Беларуси и Жмуди Болеслав Роман Длуский (Dłuski) (1826 — 1905) (псевд.: Яблоновский), комиссар Ковенской губернии и командир повстанческого отряда, распустил своих инсургентов и бежал за границу[10].
фото: Болеслав Длусский
По данным польского исследователя Станислава Зелинского, последняя вооруженная стычка повстанцев с российскими военными в Северо-Зепадном крае произошла 12(24) октября 1864 года, когда из густого леса в окрестностях г.Поневежиса Ковенской губернии группой из пяти мятежников был обстрелян почтовый эскорт русских. После этого ответным огнём сопровождавшей его охраны один из мятежников был убит, а четверо сложили оружие[11].
Правдоподобно, что это были остатки отряда Казимира Пусловского и Игнатия Глуховского[12].
На конец октября 1864 года не известна судьба отряда повстанцев из 30 человек под командованием указанного выше некоего Ковалевского, о котором свидетельствовал в своих вышеуказанных показаниях плененный инсургент Чехович.
Возможно, этот командир был одним из тех «охотников», что принимал участие в казни богушевичского попа Даниила Конопасевича. К сожалению, автор книги «Год 1863. Забытые страницы» Гордей Щеглов информацией о его судьбе не располагает[13]. Но к дальнейшим событиям он мог иметь самое непосредственное отношение.
К концу 1864 года все чаще и чаще в разных видах при раскрытии дел о восстании стало всплывать имя Юзефата (Иосафата) Огрызко (Iozefat Ohryzko) (1826-1890), шляхтича Борисовского уезда Минской губернии и вице-директора департамента неокладных сборов Министерства финансов Российской Империи, который занимал в восстании должность главного агента Народного Правительства в Польше и начальника Заграничного Петербургского Отдела, т.е. являлся одним из самых главных и хорошо законспирированных беларусов — руководителей Январского восстания. При этом возглавляемая им Петербургская повстанческая организация была непосредственно связана с повстанческой организацией Литвы-Беларуси и Жмуди.
В Петербурге были обнаружены некоторые агенты восстания, и М.Н. Муравьев энергично принялся за отыскание остальных.
Сильные связи Огрызко, молчание арестованных его соратников, удавшееся бегство одного из них, ближе всего ознакомленного с ролью Огрызко в восстании, внушили ему надежду на благополучный исход дела. Но вдруг, 13 ноября 1864 года Муравьев телеграммой потребовал от 3 отделения Собственной Е. И. В. канцелярии немедленного производства у Огрызко строжайшего обыска, ареста и доставления его в Вильну. При обыске не было найдено ничего предосудительного, тем не менее Огрызко был арестован и препровожден к Муравьеву.
Министр финансов М. Х. Рейтерн обратился 14 декабря 1864 г. к шефу жандармов князю Долгорукову с просьбой указать, в чем обвиняется Огрызко и следует ли его оставить на службе, на что получил уведомление, что Огрызко обвиняется «в участии в революционном движении и что обвинение это, основанное на показаниях двух политических преступников, представляется вероятным по собственным письмам Огрызко, содержания весьма подозрительного». Вслед за тем дознанием была выяснена прикосновенность Огрызки к восстанию и он был признан виновным «в нарушении доверия, оказанного ему законным правительством, чрез вступление в сношение с польскими и литовскими заговорщиками и революционерами», а также и в принятии от польского революционного правительства номинации и печати на высшую революционную должность в С.-Петербурге, состоявшую в надзоре за местными революционными властями, передаче им распоряжений Варшавского центрального комитета, личном исполнении его приказаний и ближайшем сношении с революционными комитетами в Вильне и Варшаве.
В ходе допросов в Вильно в специальной следственной комиссии Огрызко долго держался и не признавался в своёй причастности к повстанческой и революционной деятельности. Когда же комиссия добилась от него признания, то он говорил только о себе и никого не выдал, несмотря на всякого рода угрозы и обещания со стороны членов комиссии…
Смертная казнь, к которой в 1865 году был приговорен Ю.Огрызко, была заменена ссылкой на каторжные работы сроком на 20 лет. Из ссылки он уже не вернётся[14].
Известно, что расправа над Огрызко имела для Муравьёва и личные мотивы. Когда тот служил в Министерстве финансов России, то однажды публично обвинил его в казнокрадстве. И ведь Муравьёв так и не смог доказать свою невиновность. Лишь чудо спасло его от сурового наказания[15].
II. 1865-й. В пламени больших пожаров.
По воспоминаниям представителя российской колониальной администрации в Северо-Западном крае мирового посредника Ивана Захарьина, всю зиму с 1864-го на 1865-й год в Борисовском и соседних уездах действовала какая-то лихая и неуловимая воровская шайка. Для ее ликвидации была даже образована в Борисове особая комиссия, деятельность которой так и не дала никаких результатов по установлению и поимке разбойников. Тем не менее, с приходом весны воровство и грабежи в уезде немного утихли[16].
Как видится, «шайка» эта на самом деле представляла из себя последнее боеспособное вооруженное формирование инсургентов на территории канувшего в летах былого Великого Княжества Литовского. И как представляется мне в силу многолетней исследовательской работы по данной теме, о себе эти хлопцы ещё успели громко заявить российским властям.
7 июня 1865 года Н.М.Муравьёв доносил виленскому генерал-губернатору К.П.Кауфману о том, что «в Шавельском уезде была преследуема шайка бродяг, состоящая из нескольких человек, из коих несколько остались не пойманными», а также о пребывании вооружённой группы из 8 человек в лесах близ м.Жогини Россиенского уезда той же Ковенской губернии. «По слухам, люди эти обращались к местным крестьянам с требованием, чтобы для побега их за границу была собрана нужная сумма денег. Поиски их вооруженным отрядом оказались тщётными, и по подозрению в их явном укрывательстве были арестованы две женщины и один лесник»[17].
Неизвестно ни то, местная это была «шайка», или же прорывалась за границы Российской Империи из других регионов Литвы — Беларуси или Жмуди. Поэтому не исключено, что она имела самое прямое отношение к предшествующим этому борисовским событиям.
Как свидетельствует в своих воспоминаниях И.Захарьин, в конце апреля – начале мая 1865 года в Борисове то тут, то там начали возникать пожары. Город в то время был выстроен почти полностью из дерева. Из кирпича были только два здания: костел и казначейство (чиновник не упомянул тюремный острог, изначально рассчитанный на 75 человек, строительство которого началось в 1858 году, который хотя и был полностью возведён только к 1870-му году, но первых заключённых принял уже в 1858-м[18]).
Способствовала пожарам и погода. С середины апреля в тот год на Борисовщине не выпало ни капли дождя. Все свидетельствовало о том, что поджоги были умышленными. По городу стали ходить упорные слухи о том, что их виновником был один из антигероев моей предыдущей тематической исследовательской работы еврей Носан (по прозвищу Косой), который таким образом хотел отомстить своим обидчикам за попытки его выселения из города.
Мещане не сомневались, что все пожары – дело рук Носана и его помощников, и смогли убедить уездного военного начальника Домбровского в необходимости его ареста, что и было сделано. Однако поджоги не прекратились. В результате пожара 10 мая сгорело 90% от всех городских зданий. Не обошлось и без жертв. Из-за отсутствия улик Носан был в скором времени освобожден из-под стражи (правдоподобно, что благодаря самой полиции, или «охранки» — А.Т.). Однако долго ему жить не пришлось. Через два-три года он был застрелен вечером через окно в своем собственном доме. Имя его убийцы осталось неизвестным [19]. Но!
В 1867 году российский император Александр II подписал первый указ об амнистии некоторых категорий лиц, осужденных за причастность к восстанию 1863-64 гг. «Высочайшим повелением 17 мая 1867г., в соответствии с которым: Уроженцам Западных губерний, высланным в административном порядке под надзор полиции в разные места империи, в случае одобрения их поведения Начальством разрешалось переселиться в Царство Польское»[20].
И, по моему мнению, искать убийцу Носана следовало бы среди таких амнистированных, именно к осуждению которых приложил свою руку этот негодяй, а не среди погорельцев, которые вряд ли бы стали ждать так долго, чтобы свести с ним счеты.
Видимо убийство Носана и было последней акцией возмездия со стороны повстанцев Январского восстания на территории Литвы-Беларуси. И это был последний выстрел, ознаменовавший конец восстания.
Однако, повернем маховик времени назад в 1865-й.
Для начала обратимся к следующему, в своё время запрещенном в царской России изданию: Н.В. Гогель, «Иосафат Огрызко и Петербургский Революционный Ржонд в деле последняго мятежа» Изд. 2-е, дополненное, Вильна, 1867.
В этом издании, автор, бывший активный член Виленской следственной комиссии свидетельствует следующее:
«В доказательство же солидарности всех беспорядков и несчастий, бывших в России, с польским мятежом могут служить захваченные в разное время письма и черновые на них ответы, попавшиеся в руки следственных комиссий, и имеющиеся в разных следственных делах показания преступников кажется довольно ясно определяющих «врагов России», которыми мы обязан всеобщими пожарами и покушениями 4 апреля (4(16) апреля 1866 года было совершено неудачное покушение Дмитрия Каракозова на российского императора Александра II)».
Фото: Дмитрий Каракозов. Открытка начала XX века. Из фондов Государственного центрального музея современной истории России
Картина-Покушение-Каракозова-на-императора-Александра-II.-Художник-Д.-Кардовский
«Между польскими эмигрантами, — говорит Р… кий, есть тайная шайка поджигателей: средоточие этой шайки в Швейцарии, затем Париж и Турция. Я не могу указать время основания этого страшного общества, его организацию и начало его преступных действий, но могу указать несколько лиц, причастных к нему; — так из частных сведений мне известно, что в Париже принадлежат к этому обществу: эмигранты Бычинский (пом. Вероятно ксёндз Бучинский), бывший в последнюю революцию начальником г.Вильны, литовский (т.е. беларуский — А.Т.) уроженец; Кешковский — беглый офицер кавказской армии; в Швейцарии — Игнатий Хмелевский (эмигрант из Царства Польского) со своими приверженцами; Конопаций, младший из трёх братьев, эмигрировавших с Рожицким из Волынской губернии, и некто Кокосинский; в Турции — проживающий в Константинополе Рык, бывший офицер русской армии, разжалованный в рядовые и передавшийся французам во время осады Севастополя.
В начале 1865 года Гедройц, беглый офицер русских войск, проживающий в настоящее время в Париже, говорил мне, что некто Копанский, однодворец Вилькомирского уезда, эмигрировавший во время последнего мятежа и служивший во время восстания под его начальством, приходил к нему советоваться — ехать ли ему в Литву (т.е. беларусь и Жмудь — А.Т.), так как Бычинский уговаривает его заняться поджигательством вместе с каким то Ясинским, под начальством которого Копанский должен был действовать. Гедройц отсоветовал Копанскому принять предложение.
В том же году в феврале месяце Котковский (пом. Эмигрант Царства Польского) говорил при мне Гутри (пом. Глава польского дела в Познани, помещик), что Бычинский в числе многих других завербован в составе новой организации. Желающих поднять восстание в Царстве Польском и что Бычинского положено выслать в Вильну для устройства там организации. Гутри, услышав это, пришёл в ужас и возразил: «разве вы не знаете, что Бычинский поджигатель, так пошлите туда ещё и Кешковского, они заведут вам там славную организацию.
По словам Гутри, шайка поджигателей состоит под покровительством лондонского общества «Ognisko revolucyjne» (реовлюционный очаг или фокус), член которого эмигрант Божеславский занимается преимущественно делами этого общества. С русскими революционерами шайка поджигателей сносится через эмигранта Владислава Миловича пом. эмигрант Люблинской губернии). Гутри подозревает, что Франковский также принадлежит к этому обществу.
Не знаю поехал ли Бычинский в Литву, но парижский комитет отказал ему в деньгах на дорогу.
При этом считаю нужным обратить внимание на следующее обстоятельство. Польская эмиграция, живущая в Париже, разделена на многочисленные политические «кружки», по большей части тратит свои силы в междоусобных политических спорах и занимается по преимуществу составлением проектов о различных революционных предприятиях. Проекты эти передаются для выполнения польским эмигрантам в Швейцарию, которые сильно нуждаясь в материальных средствах, готовы всегда на всё.
Работы эти покрыты тайною, так что не принадлежащие к ним, особенно эмигранты, живущие в Париже, знают о них только по слухам; поэтому то мне не известно до какой степени развита организация шайки поджигателей и какие её средства, но, судя по многим разговорам, могу только одно наверное сказать, что средоточие этой шайки Швейцария.
Рык, о котором я упомянул выше. Как мне кто-то говорил, человек без всяких средств и как нужно полагать, состоя в связях с швейцарским обществом поджигателей, помогает другой подобной русской шайке, называющейся агенциею Герцена и сосредоточенной в Тулче (Румыния)…
… Соображая всё вышеизложенное мною, я полагаю, что за границей существуют две шайки революционных поджигателей:
1-я шайка польских эмигрантов, и
2-я шайка самых красных русских революционеров.
И тем и другим помогает денежными средствами Лондонское общество «Ognisko revolucyjne». Об отношениях этих двух шаек между собой мне совершенно не известно. На все предприятия, как то: заговоры на жизнь разных лиц, а преимущественно коронованных особ, на пожары и вообще на все революционные работы «Ognisko revolucyjne» получает деньги от члена своего — лондонского банкира Тейлора, сердечного приятеля Мадзини. Я это слышал от эмигрантов Скальского и Гутри»[21].
Далее Гогель описывает состав средства поджогов и примеры его использования:
По словам Я… ского:
«Для поджогов употребляют воспламеняющийся состав из угля, серы и фосфора.
(прим. Подобная жидкость была в большом количестве приготовлена в варшавской аптеке «Младенца Иисуса» высланным в каторжные работы аптекарем Стронским. Бывший начальник города Лемпке в 1863 году через неизвестное Я… му лицо выслал порядочную бутылку такой жидкости в Брест Литовский эта жидкость была употреблена при пожаре ратуши в Варшаве, и с помощью её в 1863 году подожжена была крыша казарм около замка, но пожар был вовремя замечен и потушен.
При покушении на жизнь графа Берга из дома бывшаго Замойского употреблена была та же самая жидкость, сильная до такой степени, что горела ещё на следующий день на каменной мостовой)[22].
Ремарка
Р… ский у Гогеля — это инженер-поручик Владислав Рудницкий, который 11 марта 1865 года был арестован царской полицией в Варшаве и, находясь под следствием, дал обширные показания о деталях Январского восстания. Эти показания легли в основу статьи «О пожарах в Северо-Западном крае», опубликованной в № 170 от 5 августа 1865 г. в газете «Виленский вестник» и вызвавшей гневный протест Герцена. В «Русском инвалиде», «Московских ведомостях» и др. газетах статья была перепечатана с некоторыми изменениями и дополнениями. Так, в «Виленском вестнике» «шайка самых красных русских революционеров» была прямо (в скобках) названа «герценовская», а в «Русском инвалиде» и «Московских ведомостях» вместо «герценовская» стояло: «Молодая Россия»[23].
И так, летом того же самого года, когда деревянный Борисов практически полностью сгорел от череды пожаров, московские и санкт-петербургские газеты сообщили про арест поджигателя в Слониме!
«Московские ведомости" писали, что: «слонимский поджигатель» был выявлен не бдительностью полиции, а усилиями частных лиц”.
Сообщалось также, что арестованный заговорил и показал: на белорусских землях существуют целые группы таких как он, и “исполняют распоряжения какой-то тёмной власти, что решила разорить дотла тот край” (известно, что от опустошительного пожара 1865 года сильно пострадал и деревянный Минск[24]).
Тему развили «Санкт-Петербургские ведомости». В раскрытом “заговоре”, оказывается, участвовали “лица разного происхождения и разных вероисповеданий”. И организация поджигателей не ограничивалась толькобеларускими землями… Подводя свое резюме, издание писало:
“Надо надеяться, что следствие раскроет все нити тёмного дела, а итог следствия, будучи опубликован, успокоит обеспокоенное общество”
Однако уже в августы 1865 года “Гродненские губернские ведомости” фактически опровергли всю эту информацию: поджигатель на месте преступление не пойман, сведений об организации поджигателей нет.
Признавался только факт ареста “одного лица”, которое подозревали в поджоге[25].
Под лицами «разного вероисповедания», как видится, имелись ввиду и евреи. Надо думать, что это могли быть и отголоски борисовских событий с задержанием Носана.
Интригу в это дело подливает поэт и писатель Янка Лучина (Иван Несулуховский) (1851-1897). В изданной в 1889 году в Кракове анонимной брошюре под названием " Z krwawych dni: epizod Z powstania 1863 r. W Mińskiem / opowiedziany przez * S " («с кровавых дней: эпизод с восстания 1863 г. в Минском воеводстве, рассказанный „S“») он пишет следующее:
»Население городов и местечек состояло преимущественно из евреев. До восстания занимались они или мелкой торговлей, или ремеслом, по деревням держали аренды, мельницы, трактиры, и были чаще всего советниками деревенских жителей, и хотя же не имели всех прав гражданства, однако при таких обстоятельствах под опекой польской шляхты хорошо им жилось. После же восстания, когда поляков лишили прав, евреи, не имея надежды пользования дальше шляхтой, изменили направление общественной жизни. Забрали в свои руки всю торговлю страны, особенно лесами, и уничтожают их дотла, побратались с россиянами, молодежь и дети начали изучать русский язык, польский же язык перестали понимать. Так поступая, дошли до богатств, все капиталы сконцентрировали в своих руках, а кроме этого начали добиваться гражданских прав. На общем решении раввинов составили тайный список, чтобы на поляков, которые как скомпрометированные восстанием, потеряли приверженность правительству, бросать следы преступлений и таким способом избавиться польской шляхты из Литвы.
Решили в этих целях жечь деревни и города, бросая подозрения на поляков, и подстрекая против них деревенский народ. В мае 1865 года Минск сгорел дотла, в окрестностях деревни также горели, тревога и уныние заполонили жителей. Жыды распустили слух, что поляки поджигают, мстя за проваленное восстание, правительство также поверило фальшивым следам, начались аресты подозрительных якобы лиц. Жыды стерегли тех, кто приезжал в город, хватали на улице, особенно вечером и отводили в полицию, вкладывая тайком к карманы спички, или зажигательный фитиль. Такое положение вещей продолжалось несколько недель. В конце концов еврейская хитрость раскрылась. Полицмейстер Минска Шмидт, проезжая по улице Зыбицкой, почувствовал запах горелого, который выходил из дома, принадлежавшего жыду. Задерживается и с несколькими полицейскими идет в квартиру. Во дворе под лихими завалами видит жыда, который хлопочет, подкладывая спички под завалы, где было много старья, облитого нефтью. Был это владелец дома.
Арестованный признался при следствии, что принадлежит к заговору, целью которого были поджоги, чтобы всю вину свалить на поляков и этим путем добиться прав для себя. Жыд этот выдал много соучастников преступления. Дело это однако замяли, всех [арестованных] выпустили из тюрьмы, так как евреи сделали огромный сбор и задобрили чиновников деньгами. Кончилось тем, что пожары прекратились и подозрения, брошенные на поляков, сняли"[26].
Фото: Минск (1865-1875 гг.)
Фото: деревянный Минск конца XIX нач. XX вв.
Фото: нижний чин царской полиции 1860-х гг.
Но, несмотря на газетные опровержения и версию тех событий в изложении Янки Лучины, всё же напрашивается очевидная мысль о том, что некая акция возмездия со стороны последних нераскрытых повстанцев, руководимых «темной властью» — организованным центром восстания, все же могла иметь место в действительности. А информация о том, что минского поджигателя как будто выявил не какой-то простой городовой, считай, тогдашний участковый (что выглядело бы логично), а лично начальник городской полиции не более чем слухи. Если, конечно, за это показушное «разоблачение еврея-поджигателя» он не «получил на лапу» от той самой «тёмной силы», а следом еще и от еврейской громады Минска — за спуск дела на тормозах.
Знаменательно, что за три года до майских пожаров в Борисове и Минске Весной 1862 года, находясь под следствием за антиправительственную агитацию в камере Тверской полицейской части, студент физико-математического факультета Московского университета Пётр Заичневский (к революционному кружку которого в то время был близок борисовчанин Антоний Трусов[27]) написал прокламацию «Молодая Россия», содержавшую бланкистскую программу революционного переворота в России и получившую известность как революционный манифест республиканцев-якобинцев. Прокламация была нелегально издана и широко распространена членами московского студенческого кружка Заичневского в мае 1862 года от имени вымышленного Центрального Революционного Комитета.
Средством достижения своих целей прокламация провозглашала революционный террор.
В прокламации был определён первоочередной объект революционного террора: физическое уничтожение русского Царя и царской семьи, а также всех её сторонников[28].
К слову, в составлении прокламации «Молодая Россия» принял участие земляк А.Трусова и Ю.Огрызко -революционный поэт, минчанин Иван Гольц-Миллер, который доводился двоюродным братом Льву Толстому[29].
Фото: И.И.Гольц-Миллер
В ночь с 15 на 16 мая 1862 года началась серия крупных майских пожаров в столице Российской Империи Санкт-Петербурге, в результате которых набиравшее силу радикальное революционное движение было обвинено в поджигательстве. И хотя обвинение в поджогах так и не было никому предъявлено, последовала череда арестов и осуждения в среде революционно настроенных российских кругов. Были закрыты на 8 месяцев журналы «Современник» и «Русское слово», арестованы публицисты Писарев, Чернышевский, Серно-Соловьевич. Начался т.н. процесс 32-х[30] в отношении лиц, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами-революционерами A.И.Герценом и Н.П.Огаревым. Знаменательно, что судебный процесс длился почти три года: с 7 июля 1862 года по 27 апреля 1865 года, т.е. закончился как раз к трехлетней годовщине майских пожаров 1862 года в Петербурге. Сам процесс и последовавшие за ним обвинительные приговоры вырвали из числа руководителей «Земли и воли» Н. А. Серно-Соловьевича. Конспиративным связям Герцена и Огарева с Россией был нанесён непоправимый урон, значительно осложнивший распространение нелегальных изданий Вольной русской типографии[31].
Литография: пожар в Апраксином дворе 28 мая 1862 года, вид с Садовой улицы С.-Петербурга.
И вот, ровно через три года после начала указанных событий в Петербурге пламя опустошительных пожаров накрыло уездный Борисов и губернский Минск!
Известно, что из кружка, примыкавшего к российской революционной организации «Земля и воля» первого состава (1861-1864), в 1863—1866 в Москве выросло тайное революционное общество Н. А. Ишутина («ишутинцев»), целью которого была подготовка крестьянской революции путём заговора интеллигентских групп. В 1865 входившие в него П. Д. Ермолов, М. Н. Загибалов, Н. П. Странден, Д. А. Юрасов, Д. В. Каракозов, П. Ф. Николаев, В. Н. Шаганов, О. А. Мотков установили связи с петербургским подпольем через И. А. Худякова, а также с польскими и беларускими революционерами, русской политической эмиграцией и провинциальными кружками в Саратове, Нижнем Новгороде, Калужской губернии и др.[32]
Эмблема тайного революционного общества «Земля и Воля»
Оттиск печати «Odwaga-Rozwaga» (польск. «Отвага-Благоразумие») т.н. Комитета движения, который осенью 1861 г. образовали революционеры Литвы-Беларуси и Жмуди под руководством штабс-капитана Генерального штаба Российской Императорской Армии Людвига Звеждовского. В конце лета 1862 г. Комитет движения был преобразован в Литовский провинциальный комитет, для руководства восстанием в крае.
Ремарка
Смысл символов обеих тайных организаций заключается в идее укреплении русско-польского революционного союза.
В марте 1861 года студенты-поляки устроили в Москве демонстрацию протеста против расстрела царскими палачами мирной манифестации в Варшаве. На собрании с пламенной речью выступил Петр Заичневский: «Мы
должны на похоронах подать друг другу руку, идти к одной цели. Враг у нас один… ». Cвоё выступление он завершил призывом: «Да здравствует социальная Польша!»Польские студенты ответили на эту речь «Воззванием к русским»[33].
фото: Член тайной организации польских (выходцев с территории бывшей Речи Посполитой) офицеров в Санкт-Петербурге Людвиг Звеждовский.
К началу 1866 у «ишутинцев» появились небольшое, но сплоченное центральное руководство («Ад»), собственно тайное общество («Организация») и примыкавшие к нему легальные «Общества взаимного вспомоществования». «Ишутинцы» подготавливали побег Н.Г.Чернышевского (с которым в то время сидел в Вилюйской тюрьме Ю.Огрызко[34]) с каторги (1865—1866)[35].
фото: Н.Г.Чернышевский. 1859г.
Следовательно, нераскрытые повстанцы в Литве- Беларуси вполне могли иметь связь с «ишутинцами» через нераскрытых членов Заграничного Петербургского Отдела Национального Правительства. Такой же «тёмной силой», как и они сами, в глазах русского царского правительства. А майские пожары 1865 года могли быть их совместной акцией.
Справочно
Согласно приложения минского губернатора А.Л.Кожевникова Александру II за 1863 год о числе участников восстания по Минской губернии, принимавших личное участие в мятеже, зафиксировано до 1600 человек, из которых пропало без вести 681[36]. В число последних входят как идентифицированные, так и не раскрытые царскими властями повстанцы.
Косвенно за версию с акцией «темной силы» может говорить и показательное коллективное письмо от 4(16) апреля 1863 г. из Виленского центра восстания командиру повстанческого отряда в Трокском повете Ф.Вислоуху, которое (часть) исследователи приписывают авторству одного из самых радикальных его лидеров Владиславу Малаховскому:
"… Я могу тебе донести, что и Вильно, наконец, решился на первый акт возмездия против евреев. Повесили еврея-шпиона. Жаль только, что галопены (головорезы) еще не галлопируют по брюхам подлых moszrodziejów (дворян — полск. насмешливое) и шпионов большого калибра… Будь здоров и ловок, души Москву, трусов, кровопийцев, пьющих кровь из людей, а чем более этого истребишь, чем более посеешь декретов, тем сердечнее [народ] будет тебя встречать..."[37]
Согласно секретной инструкция Центральному Комитету в Варшаве от Главного Революционного Комитета в Лондоне, относительно способов ведения вооруженного восстания, деревни, в которых крестьяне замечены в измене, а также судебные места следовало предавать огню[38].
В уездных городах, которыми являлись в то время Борисов и Слоним (что уж говорить про губернский Минск) находились большие воинские гарнизоны, подавившие восстание в крови, и вовсю работал маховик следственных комиссий. А на преобладавшее там еврейское население всегда удобно было валить все грехи. Совсем немногочисленная, лояльная к идеям восставших и, преимущественно, шляхетская часть населения этих городов (все больше католического вероисповедания) была подвергнута различным репрессиям. В том числе отправке на каторгу в Сибирь и выселение во внутренние российские губернии. Поэтому особой жалости к обитателям этих, по сути, оплотов российского самодержавия на землях покоренного Великого Княжества Литовского, потенциальные заговорщики (если это, конечно, и в самом деле были повстанцы), надо думать не испытывали. Следовательно, и исключать правдивость показаний задержанного по подозрению в поджоге в Слониме, думаю, не стоит.
Другое дело, что спустить дело на тормозах местным властям на то время было гораздо выгоднее и безопаснее, чем его раздувать.
Ведь согласитесь, восстание подавлено, победа отпразднована. Повсеместно и массово розданы чины и награды, памятные медали «За усмирение Польского мятежа», да конфискованные у «поляков» земельные наделы. Поэтому раздувать мятежную тему было уже как-то и не с руки. За это и своих теплых мест царским чиновникам можно было лишиться.
III. Последняя акция «Равича»?
В данной связи интересно, что после ареста 29 января (10 февраля) 1864 года номинального диктатора восстания на территории Беларуси, Литвы и Жмуди Константина Калиновского, руководство возглавляемого им подпольного «Исполнительного отдела, управляющего провинциями Литвы» (на тот момент всего 2-3 человека, которым еще удавалось скрываться от полиции) на белорусских и жмудских землях перешло к его однофамильцу Юзефу Калиновскому, который до этого возглавлял его «секцию войны».
Фото: Рафаил Юзеф Калиновский.
Функцию комиссара Национального Правительства исполнял некто под геральдическим псевдонимом «Равич». Кто входил (и входил ли) еще в состав «Отдела», неизвестно[39].
Ремарка
Как видится, пытаться идентифицировать «Равича» только через представителей шляхецких родов — носителей этого дворянского герба, будет ошибочно, хотя практика использование повстанцами из щляхецкого сословия псевдонимов — названий своих родовых гербов и была тогда распространенной[40]. Отдельная тема — такие псвевдонимы, общие для нескольких представителей рода. Но об этом несколько позже. В данном конкретном случае следует обратить внимание на смысл герба — способность Равичей с честью выходить из тяжелых испытаний, «превращение Конфузии в Викторию».
Как писал в своё время средневековый польский историк Ян Длугош:
«Рава … выводится из чешского племени, называемого Вршовцами — рода, почти полностью уничтоженного чешскими князьями за вероломство, за исключением тех немногих, кто бежали в Польшу и расселились там. Мужи суровые, бесстрашные и жестокие, некоторые склонны к кровопролитию, презирают опасность»[41].
И не исключено, что этот псевдоним был взят его носителем уже после того, как надежды инсургентов на победу — викторию, в их безнадежной, но отчаянной борьбе с имперскими захватчиками, практически испарились.
Вот тогда и понадобился именно такой «безликий» руководитель терпящего поражения восстания с псевдонимом — надеждой, псевдонимом, подразумевавшим, что его носитель наделен именно такими качествами, которые позволят восставшим переломить сложившуюся ситуацию в свою пользу.
Хотя… я могу и ошибаться, а псевдоним его носителем был взят по романтическим причинам. Как говорят француцы: «сherchez la femme» — ищите женщину… или должность.
Но к этому вопросу я вернусь несколько позже.
24 марта 1864 года Юзеф Калиновский был арестован. После этого, в условиях жестокого террора российских властей, руководство «Отделом» (тем, что от него осталось) перенял «Равич». В нескольких своих рапортах подпольному Национальному Правительству в Польше он описывал катастрофическое положение с восстанием на землях Литвы — Беларуси и Жмуди. Последний из таких рапортов датирован 1 августа 1864 года. Последнее распоряжение Национальное Правительство выдало «Равичу» в своём обращении от 9августа 1864 года. В нем признавалось, что в существующей ситуации вооруженная борьба невозможна по причине отсутствия средств на «активное сопротивление московской силе и насилию», и что необходимо прекратить «дальнейшие распоряжения и действия в Литве (т.е. этнических беларуских землях и Жмуди)».
Вместо этого необходимо было создать конспиративные организации, которые должны были заниматься сбором средств, агитацией в направлении идей манифеста от 22 января 1863 года, распространять знания среди широких слоев населения, выяснять политические взгляды людей с целью «в случае необходимости иметь доверенных людей», собирать статистические сведения про ситуацию в крае. И хотя согласно этого распоряжения борьба не должна была прекращаться, а получить новые формы, политические реалии не давали возможности даже для такой деятельности.
Доподлинно ничего неизвестно про дальнейшую деятельность «Равича», или про какие-нибудь попытки провести в жизнь предложенную программу[42].
Согласно официальной историографии, 3 сентября 1864 года организованная деятельность повстанцев в Литве – Беларуси и Жмуди прекратилась. На протяжении осени были ликвидированы последние повстанческие отряды в Ковенской губернии[43].
Однако в мае 1865 года ушел в отставку фактический душитель восстания Михаил Муравьев-Виленский[44].
11 (23) мая 1865 года в г.Соколув Подляский Мазовецкого воеводства Царства Польского на глазах 10-ти тысячной толпы священник, потом генерал и последний комендант восстания Станислав Бжуска и его адъютант Франтишек Вильчинский. Они были схвачены жандармами и казаками только 29 апреля 1865 года, и приговорены к смертной казни личным приказом наместника Царства Польского Фёдора Фёдоровича Берга[45].
Фото: Станислав Бжуска.
Фото: польская открытка 1904г., с изображением суда над С.Бжуской
Фото: памятник С. Бжуска в Соколув-Подляским.
И вот ведь совпадение! И совпадение ли?! Одновременно с этими событием по Беларуси прокатилась череда поджогов и, вызванных ими, опустошительных городских пожаров!
А что, если действительно, это была своеобразная прощальная акция последних нераскрытых повстанцев, возглавляемых «Равичем» с «Вешателем», как прозвали в народе Муравьева, призванная показать, что, несмотря на жестокие репрессии, национально-освободительные идеи среди покоренного, но не сломленного народа литвинов-беларусов всё еще живы?! И в таком случае можно ставить вопрос изменения крайних дат историографии Январского восстания на территории собственно Литвы — Беларуси в сторону увеличения по времени на целый год (1863-1865).
Опять же, не просто так военное положение, объявленное в Северо-Западном крае в 1863-м году, снималось постепенно, в течение времени и по уездам. Первоначально, по распоряжению генерал-губернатора А.Л. Потапова от 10 апреля 1868 г., оно было снято с отдельных уездов Могилевской, Минской и Витебской губерний (Оршанского, Быховского, Слуцкого, Новогрудского, Витебского, Себежского, Лепельского, Полоцкого). В сентябре 1868 г. военное положение было снято с оставшихся уездов этих трех белорусских губерний, за исключением некоторых городов, в том числе Минска, Могилева, Новогрудка и Динабурга. С октября 1868 г. началось постепенное освобождение от военного положения Виленской и Гродненской губерний. Но только в марте 1871 г. из его действия были исключены города: Вильно, Ковно, Гродно, Троки, Бельск, Белосток и Брест-Литовский. В последнюю очередь, в апреле 1872 г., было снято военное положение с Тельшевского и Россиенского уездов Ковенской губернии[46].
В русле освобождения Северо-Западного края от исключительного положения, вызванного восстанием 1863 г., следует рассматривать отделение в 1869 г. от управления виленского генерал-губернаторства Могилевской и Витебской, а в 1870 г. – Минской губерний[47].
Фото: Александр Львович Потапов.
IV. Легенда о «Грыше-разбойнике»
Ну а кто же были последние повстанцы на землях исторической Литвы — Беларуси?
Известно, что последним ликвидированным царскими властями повстанческим командиром на территории нынешней Республики Польша были указанные выше бывший священник, потом генерал и последний комендант восстания Станислав Бжуска и его адъютант Франтишек Вильчинский.
Последним же польским повстанцем-одиночкой был, как будто, член т.н. «народной жандармерии» (по сути, тайной полиции при Национальном правительстве) Корчмарчик, который попал в руки представителей российских властей только 22 июня 1872 года и, правдоподобно, что был казнен[48].
Документально подтверждённой информации о таких же лицах на территории современной Беларуси у меня нет. Судя по всему, ими были члены той самой «шайки», о которой писал в своих воспоминаниях И.Захарьин, о чем и пойдет речь дальше.
Тем не менее, доподлинно известно, что в 1865 году администратору Березинского костела (Игуменский уезд) Антонию Михаэлису было предъявлено обвинение в «ношении запрещенной одежды, поощрении прихожан петь в костеле вопиющие гимны, а также (подчеркиваю) в укрывательстве повстанцев». И хотя эти обвинения подтверждены не были, но священника оставили под подозрением[49].
Только в октябре 1866 г. сдался властям бывший мелкий минский чиновник — писец Минской палаты гражданского суда, начальник сформированной в окрестностях Минска партии повстанцев, влившейся потом в отряд А.Трусова, а впоследствии — С.Лясковского, дворянин Борисовского уезда Василь Конопацкий. Был сослан в Тобольскую губернию[50].
От известного крупского краеведа Бараули Михала Адамовича, 1950 г.р., жителя д.Ст.Слобода, мне не раз приходилось слышать местную легенду о Грише (Грыше)-разбойнике, который скрывался от властей в лесу возле д.Гумны нынешнего Ухвальского сельсовета еще в XIX веке.
Фото: Барауля М.А. Нач. 1990-х гг.
«Грабил Грыша на жизнь на лесных дорогах у богатых, делился с бедными. С нашими гумновцами. Через какое-то время в деревню приехали стражники (нижние полицейские чины – А.Т.) из Борисова, (Гумны до начала 1920-х годов относились к Дмитровичской волости Борисовского уезда, граничащей с Березинской волостью – Игуменского-А.Т.).
Стражники согнали деревенских мужиков и заставили вместе с ними прочесывать лес, где в своей будке жил Гриша, чтобы его поймать. Будка та стояла недалеко от криницы около Рубежевичского брода р.Манча, на правый бок лесной дороги из Гумнов на Красное Березинского района.
В будке его не нашли, и стражники ее спалили. А в это время сам Грыша откуда-то въехал в деревню на взмыленном коне и всех, кто попадался на его пути, стегал плеткой, с криком: «А за Гришку! А за Гришку!» После чего навсегда пропал из этих мест. Сильно уж он рассерчал на предавших его гумновских мужиков, которых (как уже было сказано выше) не обижал и выручал в нужде».
Светлой памяти Михал Адамович Барауля безвременно почил осенью 2020 года, не дожив до своего 70-летия всего несколько дней. После этого на меня вышел его младший брат Владимир, 1957 г.г., житель д.Колос (бывш. бел. Каупынiца) Крупского района (тоже, к глубокому сожалению, уже покойный), который, благодаря своей феноменальной памяти, запечатлел в ней много недостающих в моей исследовательской деятельности фрагментов, касающихся истории своей малой родины.Так вот, Владимиру Адамовичу запомнилась и другая версия истории Гриши-разбойника. Предоставим ему слово:
«Батька мой, Адам, был 1928 г.р., а по паспорту 1930-го. По молодости я часто ходил с ним и другими старшими гумновскими мужиками на охоту, где слышал много разных историй из нашей не такой уж и древней старины. Запомнил я и историю про Грышу — разбойника. Так вот, Грыша тот был образованным человеком и, надо думать, дворянских (шляхецких) корней. Может быть имел он и другое имя, а Гриша был псевдоним. И был он не один. Вместе с ним было несколько его товарищей, у которых он был за атамана. Будка их, по сути, полуземлянка с окнами, метров 5x6 была в лесу за Гумнами возле лесной тропы, что вела в сторону д.Красное соседнего с нашим Березинского района. В этом же месте потом летом-осенью 1942 года находилась база московских десантников недоброй памяти в наших местах полковника Спрогиса Артура Карловича, командира воинской части №9903, среди учеников которой были известные диверсантки Герои Советского Союза Зоя Космодемьянская и Зоя Колесова. По вине Спрогиса, осенью 1942 года случилась антипартизанская операция гитлеровских оккупантов в наших местах, в которой участвовал и каратели Дирлевангера, известные тем, что в 1943 году спалили вместе с жителями Хатынь.
Так вот, будку ту для Грышы и его хлопцев построили наши гумновские мужики. Грыша им за это хорошо заплатил. И потом с деньгами выручал со своих разбойничьих налетов. И мужики наши его покрывали и властям не сдавали.
Ремарка
И в этой связи, хочу привести свидетельство участника событий 1863 года на Минщине Вацлава Кощица, который в своих воспоминаниях чрезвычайно высоко оценил заслуги крестьян в восстании: «сообщить что-либо отряду, доставить кого или спрятать, добыть припасы, выследить движение царских войск-все это делали почти исключительно крестьяне, потому что остальные боялись… Если бы понятие ненависти к восстанию было общим в народе, то оно даже 48 часов не могло бы существовать»[51].
Особенно это касалось крестьян казённых и, находившихся во владении греко-российского духовенства, имений, таких как гумновцы, которые под панами не были, а находились под пятой поповства.
Литография Юзефа Озембловского «Крестьяне из околиц Борисова». Вильна. Ок.1847г.
Но вернёмся к свидетельствам В.А.Бараули.
Однако власти как-то проведали про лагерь разбойников, и в Гумны приехали жандармы с полицейскими урядниками. Собрали наших гумновских мужиков и организовали облаву. Но, надо думать, Грыша ими все же был предупрежден. И хотя одного или нескольких разбойников как будто все же схватили, сам атаман и еще двое или трое его хлопцев, видимо не ночевавших на своей „партизанской базе“, успели переодеться в припрятанную где-то и откуда-то взятую ими униформу то ли жандармов, то ли полицейских. Или же и ту, и ту. А может в ней они и возвращались в свой «партизанский лагерь» после каких-то своих тайных дел.
Видимо пытаясь спасти своего товарища, или товарищей, они верхом на конях въехали в Гумны и предприняли попытку направить облаву в другую сторону. Увидев цепь, среди которой были жандармы или полицейские, которых их, разбойников, в лицо не знали, Гришка стал орать на них, показывая в другую сторону от своей „лесной базы“: «А ну в лес, искать Гришу! И поскакал туда!"
Это внесло замешательство в рядах пеших участников облавы, которое позволило разбойникам выиграть время. Пока полицейские да жандармы поняли, что это были не те, за кого они себя выдавали, последних и след простыл".
Иллюстрация: жандармские команды — парадная и повседневная униформа. 1872г. Акварель Губарева П.К.
Иллюстрация: виды униформы полиции Российской Империи рассматриваемого периода истории.
Но далеко из этих мест Гриша не убрался.
В литовском государственном историческом архиве (ЛГИА) хранится «Дело временного полевого аудиториата Виленского военного округа о дворянах Свиде, Свенторжецком и Кораблисе, 5.12.1864-7.02.1865 гг.» С самим делом мне, к сожалению, пока лично не удалось ознакомиться, но кое-какая информация из него мне всё-таки известна.
Из приговора от 3 декабря 1864 г.:
«ПРИГОВОРИЛ: подсудимых дворян: Генриха Флореанова Свида, 36 лет, (фермера в казённом имении Велятичи Борисовского уезда), Богдана Варфоломеева Свентаржицкого, 16 лет, и кондуктора лесного ведомства Иосифа Петрова Караблиса, 20 лет, за свидание с 4-мя мятежниками, которых затем Богдан Свентаржицкий перевез на лодке через реку Березину и которых к дому довел и им ночлег давал у себя – в доме первого Свида… „
Дополнение: От гражданского начальника Минской губернии 11 января 1865г. военному начальнику Минской губернии:
“Препровождая копию заключения временного полевого аудиториата, с последовавшем на нем 20 декабря 1864 г. конфирмацией помощника генерал-губернатора здешнего края, Свиты Его Величества генерал-майора Потапова над дворянами Генрихом Свидой, Богданом Свенторжецким и кондуктором Иосифом Караблисом, предлагаю Вашему Высокоблагородию: привести конфирмацию эту в надлежащее исполнение. Донести мне, с возвращением прилагаемого заключения полевого аудиториата. Передать всех троих на этап при именном списке, для отправления к Бобруйскому коменданту о выдержании их в крепости шести месяцев под арестом. Сообщить Бобруйскому коменданту копию конфирмации, с тем, чтобы они по окончании определенного ареста были направлены к военному начальнику Борисовского уезда для водворения на месте жительства под благонадежное поручительство, а Свиду и Свенторжецкого под строгий полицейский надзор.
О сложении секвестра с имущества их, предложено Минскому губернскому правлению.
О переводе Караблиса и прикосновенного к делу Борисовского лесничего поручика Каминского во внутренние губернии России, сделано представление Министру государственных имуществ.
Подпись – генерал-майор[52]».
Справочно:
Корпус лесничих в царской России был сформирован 30 января 1839 года. При формировании получил военное устройство. До 1869 года состоял в двойном подчинении, в военном отношении считаясь армейской структурой, в гражданской части входя в состав Лесного департамента.
Командир корпуса (генерал) именовался инспектор Корпуса лесничих. В его непосредственном подчинении были губернские лесные управления и лесные военно-учебные заведения. Во главе губернского лесного управления стоял губернский лесничий (в чине от майора до полковника). Был уравнён в правах с командиром армейского пехотного полка. В его подчинение входили окружные лесничие. Окружной лесничий (в чине от штабс-капитана до майора), в подчинении которого была лесная стража округа, имел права батальонного командира.
Так как Корпус считался армейской частью, все чины корпуса имели штатное стрелковое вооружение.
В 1846 году была образована вооруженная военно-лесная стража при казенных лесах[53].
В 1845 году в Лесном корпусе был введен чин лесного кондуктора. Назначались они губернским лесничим из выпускников Егерского училища (отсюда произошло название: кондуктор — воспитанник выпускного курса инженерных, лесных и т.п. заведений). В дальнейшем на эту должность назначались лица, окончившие курс в низших лесных школах, средних с.-х. учебных заведениях, ученики земледельческих училищ с дипломами I и II разрядов; лица, окончившие за границей высшие учебные заведения по лесной части, должны были представить свидетельство об окончании в России средних учебных заведений. В противном случае им надлежало сдавать общеобразовательные дисциплины.
Функции: помощник лесничего — надзор за лесной стражей, за соблюдением правил лесопользования, составление протоколов задержания нарушителей и т.д. Некоторое число Лесных кондукторов служили в Лесном департаменте на низших должностях. Лесные кондуктора состояли также при лесоустроительных партиях на низших технических должностях.
Лесной кондуктор в соответствии с военным статусом Корпуса лесничих имел чин командира роты[54].
На время рассматриваемых событий в обязанности военнослужащих лесной стражи входило также разыскивание баз повстанцев их схронов, выслеживание и поимка самих инсургентов. Однако на практике могло быть и наоборот.
Например. известно, что предшественник лесника Станкевича на должности лесника, отец, или дядя Василя Конопацкого — Героним Конопацкий (ок. 1798–?), шляхтич Борисовского уезда, находился под следствием в минской тюрьме по обвинению в доставке повстанцам продовольствия. Позже освобожден и отдан под тайный надзор полиции[55].
На то время Велятичская волость граничила (в том числе с Дмитровичской и Гливинской). От последней её разделяла и р.Березина. Гражданским начальником Борисовского уезда в восстании был владелец гливинского имения Ян Свида Ян (Ясь) Свида — родной брат Генриха Свиды. Свиды находились в родне с Свенторжецкими, которые приняли в восстании самое деятельное участие. Не зная материалов дела дворян Свиды, Свенторжецкого и Караблиса, остаётся только догадываться, почему фигуранты получили такой мягкий приговор, но сразу напрашивается мысль о том, что в своих показаниях они лукавили, утверждая, что оказывали помощь не мятежникам, а «царским полицейским/жандармам», на самом деле прекрасно зная, кто они на самом деле, о чём, конечно догадывались царские следственные органы, хоть и не имея прямых улик.
А среди жителей деревеньки Пески нынешнего Гливинского совета Борисовского района, что расположена на самом высоком холмистом и живописном берегу реки Березины недалеко от Березинского района до сих пор бытует сказание о том, что на одном из этих холмов некогда была полуземлянка — «Грышава-будка», в которой жил какой-то «Грыша-разбойник», что «был хороший человек, но пошел против власти». Отсюда и название холма – «Грышава горка».
д.Пески на карте-верстовке
Так вот, по моей исследовательской версии Гриша-разбойник со своими хлопцами и были последними повстанцами 1863 года как на Борисовщине и Игуменщине, так и во всей исторической Литве – Беларуси.
И именно о них вел речь И.Захарьин в своих воспоминаниях. И именно их перевозил на лодке через Березину Иосиф Свенторжецкий. Также видится правдоподобным, что Гриша – разбойник — это упоминаемый выше Ковалевский и, собственно, «Равич».
Опять же, как и в случае с револьверами «шайки экспроприаторов» конца 1850-х гг., наличие в арсенале разбойников униформы полицейских/жандармов является веским основанием полагать, что за ними могла стоять именно политическая организация.
Учитывая же тот факт, что «Равич» так и не был идентифицирован царскими властями и заинтересованными исследователями, а все известные руководители и не рядовые члены как Виленского центра восстания, так и Минской подпольной организации к лету 1864 года были арестованы или скрылись за границей, наиболее правдоподобной фигурой на эту роль видится Ксаверий Астровский (1828(?)-1924), сын известного повстанческого командира на Борисовщине и Игуменщине в Ноябрьском восстании (1830-1831) Павла Астровского — прототипа литературного пушкинского благородного разбойника Владимира Дубровского[56]…
Продолжение исследовательской работы читайте по ссылке — Your text to link...
Ссылки:
[1]Баратынский В. Л. Последняя польская смута 1863 г. (воспоминания) / Русская Старина. Том LI-LII. 1886, № 9 – С. 589; Аўласенка Г.М. Паўстанне 1863г. у Iгуменскiм павеце. Книга «Памяць. Чэрвеньскi раён». Мн. БЕЛТА. 2000. С.59; Генадзь Кісялёў. Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. Сб. «Сейбіты вечнага». Мн. Дзяржаўнае выдавецтва БССР Рэдакцыя мастацкай літаратуры, 1963. С.219; Священник Гордей щеглов. Год 1863. Забытые страницы. Мн. Изд.Врата. 2013. С.82.
[2]Rok 1863 na Mińszczyźnie: (materjały Archiwum Wydziału III Kancelarji Cesarskiej) / zebrali i opracowali J. Witkowski, O. Janiewicz і Lp. Lech / Nakładem Instytutu Kultury Białoruskiej / Mińsk, 2027. St.94-96.
[3]Андрей Тисецкий. ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЫ СВИДЫ / Тайны исургентов –
bramaby.com/ls/blog/history/5609.html; kalinouski.arkushy.by/library/rok_1863_na_mienszczynie/personal.htm.
[4]НИАБ, Ф.296, Оп.1. Д.86, Л.2-3об.
[5]Васiль Герасiмчык. Першая i апошняя ахвяры паўстання. — nashaniva.com/?c=ar&i=116049; be.wikipedia.org/wiki/Міхал_Цюндзявіцкі.
[6]https://rosgenea.ru/strict-search/озембловский.
[7]Rok 1863 na Mińszczyźnie. St.1231-122.
[8]Ёрш С., Горбiк С. Беларускi супрацiў. Львоу. 2006. С.368.
[9]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. / Материалы и документы / [текст подготовили: Л. Аржаева [и др.]. Москва — Wrocław: Наука, 1965. С.460-466; Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Навагрудка. / Э. Н. Гнеўко, П.В. Мікульчык, А.Л. Петрашкевіч, М.П. Касцюк і інш. – Мн.: Беларусь, 1996. С.185;
kalinouski.arkushy.by/chronology/uprising.htm.
[10]Показания и записки о Польском восстании 1863 года Оскара Авейде. Wroctaw-Москва: Издательство АН СССР, 1961. С.489;
en.wikipedia.org/wiki/Bolesław_Roman_Dłuskiт.
[11]Zieliński S. Bitwy i potyczki 1863–1864. Rapperswil, 1913. St.310; wiki2.org/ru/Польское_восстание_(1863—1864).
[12]Grabiec J. Powstanie stycziowe 1863–1864. Wydaie drugie. Drukarnia Naukowa. Miejsce wyd. Warszawa, Kraków, 1921r. С.288.- pl.wikisource.org/wiki/Powstanie_Styczniowe_1863—1864/całość.
[13]Щеглов Г.Э. Год 1863. Забытые страницы. Изд. 3-е, испр. и доп. – Минск: ВРАТА, 2013. С.58. — file:///C:/Users/User/AppData/Local/Temp/Rar$DIa1772.27585/1863.pdf.
[14]Усевалад Ігнатоўскі. 1863 год на Беларусі /Нарыс падзей. Беларуская Акадэмiя Навук, Iнстытут Гiстарычных Навук, Менск. 1930г. С.11,122-125; www.biografija.ru/biography/ogryzko-iosafat-petrovich.htm; Вячеслав Огрызко. Княгиня Аврора Карловна Демидова — magazines.orthodoxy.su/sections/show/demid/3.
[15]Вячеслав Огрызко. Там же.
[16]Захарьин И. Воспоминания о службе в Белоруссии 1864-1870 (Из записок мирового посредника). Исторический Вестник.1884. Т.15. С.565.
[17]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. / Материалы и документы. 1965. С.287.
[18]Александр Розенблюм. Тюремная история — rosenbloom.info/prison/prison.html;
Александр Балябин. Замчище и руины уездной тюрьмы. «Адзiнства», от 30.01.2022г. – edinstvo.by/2022/01/30/zamchishhe-i-ruiny-uezdnoj-tyurmy/;
ex-press.by/rubrics/novosti-borisova/2020/08/25/steny-borisovskoj-tyurmy-spryatannoj-za-specizolyatorom-skoro-ruxnut.
[19]Захарьин И. Там же. С.565.
[20]НИАБ, ф. 295, оп. 1, д. 1812, л. 11-17 об.; archives.gov.by/home/tematicheskie-razrabotki-arhivnyh-dokumentov-i-bazy-dannyh/istoricheskie-sobytiya/arhivnye-dokumenty-i-materialy-3/vosstanie-1863-1864-godov-na-territorii-belarusi-3/dejstviya-czarskih-vlastej-i-polozhenie-povstanczev-posle-podavleniya-vosstaniya; webkamerton.ru/2021/11/pomolvka-olgi-aksakovoy.
[21]Иосафат Огрызко и петербургский революционный ржонд в деле последнего мятежа / Сост. чл. Вилен. особой следств. по полит. делам комис., 3 арт. бригады штабс-кап. Н.В. Гогель. — 2-е изд., знач. доп. — Вильна: тип. Вилен. губ. правл., 1867. С.107-112.
[22]Там же. С.112-113.
[23]«Колокол» Л. 203 от 1 сентября 1865 г., Стр. 1661 — 1662, где опубликовано впервые, с подписью: Александр Герцен. — gertsen.lit-info.ru/gertsen/public/kolokol-1863-1865/article-248.htm; Герцен А.И. Собрание сочинений. Том XVIII. Статьи из «Колокола» и другие произведения 1864-1865 годов. -https://djvu.online/file/6OlwjyxYHD9bc.
[24]https://minsk-old-new.com/life/fakty-i-istorii/iz-istorii-pozharno-spasatelnoj-sluzhby-stolicy; news.tut.by/society/358848.html.
[25]Алег Варонка. Арышт падпальшчыка ў 1865 годзе. Слонiмскi край. 2020, № 3(49). Февраль. С.5.
[26]Секретная инструкция Центральному Комитету в Варшаве от Главного Революционного Комитета в Лондоне, относительно способов ведения вооруженного восстания. // Виленский временник. Кн. VI.Архивные материалы Муравьевского музея, относящиеся к польскому восстанию 1863-1864 годов в пределах Северо-Западного края. / Сост. А.И. Миловидов.— Вильна: Губернская типография, 1915. — Ч.2. Переписка о военных действиях. — С. 430—432.
[27]https://ru.wikipedia.org/wiki/Трусов,_Антон_Данилович.
[28]https://ru.wikipedia.org/wiki/Молодая_Россия_(прокламация).
[29]Генадзь Кісялёў. Беларускi рэвалюцыянер Антон Трусаў. Там же. С.198; proza.ru/2021/10/24/1646.
[30]https://ru.wikipedia.org/wiki/Петербургские_пожары_1862_года.
[31]https://ru.wikipedia.org/wiki/Процесс_тридцати_двух
[32]https://ru.wikipedia.org/wiki/Народничество.
[33]Генадзь Кісялёў. Там же. С.199.
[34]Усевалад Ігнатоўскі. 1863 год на Беларусі /Нарыс падзей. Беларуская Акадэмiя Навук, Iнстытут Гiстарычных Навук, Менск. 1930г. С.125.
[35]https://ru.wikipedia.org/wiki/Народничество.
[36]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. / Материалы и документы. С.443.
[37]Там же. С.119.
[38]Невядомы Янка Лучына / З крывавых дзён. Уступнае слова і пераклад з польскай Вольгі КРУГЛОВАЙ. Звязда. 26.07.2016 г. —
zviazda.by/be/news/20160726/1469541247-nevyadomy-yanka-luchyna.
[39]Grabiec J. Powstanie stycziowe 1863–1864. Wydaie drugie. Drukarnia Naukowa. Miejsce wyd. Warszawa, Kraków, 1921r. St.292-293. — pl.wikisource.org/wiki/Powstanie_Styczniowe_1863—1864/całość;
Дзмiтрый Матвейчык. Паўстанне 1863-1864 гадоу у Беларусi: нарыс баявых дзеянняў. Мн. «Медысонт». 2013. С.98-99.
[40]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. / Материалы и документы. С.122,123,127-129,141,146 147,154; Имеретинский Н.К. Воспоминания о графе М.Н.Муравьёве / Сб. Воспоминания современников о Михаиле Муравьёве, графе Виленском. Институт русской цивилизации. М. Институт русской цивилизации. 2014. С.398.
[41]Grabiec J. Powstanie stycziowe 1863–1864. Там же. Дзмiтрый Матвейчык. Там же.
[42]https://ru.wikipedia.org/wiki/Равич_(герб).
[43]Дзмiтрый Матвейчык.Там же. С.99.
[44]Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском. М. Институт русской цивилизации. 2014. С.25;
ru.wikipedia.org/wiki/Муравьёв-Виленский,_Михаил_Николаевич;
[45]https://ru.wikipedia.org/wiki/Бжуска,_Станислав.
[46]ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. Оп. 38. 1863 г. Д. 23. Ч. 23. Л. 142-149, 154-160; ПСЗ-2. № 46263, 46336, 46415, 46416, 47245, 48530, 49441, 50775; А.А. Комзолова. Политика самодержавия в Северо-Западном крае в эпоху Великих реформ.- zapadrus.su/bibli/geobib/ps-szk/1329-ps-szk-3-2.html.
[47]ПСЗ-2. Т. 44. № 47251, 47608. Т. 45. Отд. 2-е. № 49062; А.А. Комзолова. Там же. -https://zapadrus.su/bibli/geobib/ps-szk/1329-ps-szk-3-2.html.
[48]https://muzeum-zamojskie.pl/wp-content/uploads/2009/10/Powstanie-Styczniowe-walki_grafika.pdf.
[49]НИАБ. Ф.1781. Оп.32. Д.145. Л.7-7об., 9-9об.; Ф.299. Оп.2. Д.6402. Л.20-21; Антановiч З., Гарбачова В. Паўстанне 1863-1864гг. у лёсе рымска-каталiцкага святарства Беларусi /ARCHE, №12. 2010г. С.190.
[50]Восстание в Литве и Белоруссии 1863―1864 гг. Материалы и документы. С.555; Кiсялеў Г.В. На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне/, Мн. «Полымя», 1990. С.25;
[51]Кiсялеў Г.В. На пераломе дзвух эпох/ Паустанне 1863 года на Мiншчыне — kalinouski.arkushy.by/library/kisialiou_npdze/kisialiou_npdze.htm. kalinouski.arkushy.by/library/kisialiou_npdze/kisialiou_npdze.htm.
[52]LVIA. F.1248.Ap.2.R.1295.
[53]https://ru.wikipedia.org/wiki/Корпус_лесничих.
[54]http://imha.ru/knowledge_base/base-11/1144523952-lesnojj-konduktor.html.
[55]1863 год на Меншчыне — kalinouski.arkushy.by/library/rok_1863_na_mienszczynie/personal.htm.
[56]Андрей Тисецкий. НЕВЫДУМАННАЯ ИСТОРИЯ «РАЗБОЙНИКА ДУБРОВСКОГО» /или Жизнеописание одного беларуского шляхецкого рода. — bramaby.com/ls/blog/history/4114.html.
6 июня 2023 года
0 комментариев