Психологическое измерение войны

Осенью 1919 года Нестор Махно разгромил 1-ю Туземную конную дивизию деникинского генерала Ривишина.

Абреков здесь резали с невиданной яростью. Причины бешеной украинской люти были веские, так как белогвардейцы Деникина и Врангеля были в основном украинцы, ведь пополнение белогвардейских рядов происходило как раз с территорий где велись боевые действия, а это юг и центр Украины, а также Крым. Поэтому «беляки» были для махновцев в некотором роде «своими», чего не скажешь о кавказцах. Для махновцев они были чужаками, причем жестокими чужаками, но об этом немного позже.

Итак, Дикая дивизия, состоявшая в основном из выходцев с гор Кавказа, находилась под командованием Ривишина, генерала армии Деникина. Эту же дивизию он отправил ликвидировать «бандитов» Махно. В преддверии крупного наступления на Москву нужно было пополнить запасы продовольствия и поэтому главком перебросил на юг ряд ударных частей, чтобы навсегда покончить с «чумазыми бандюками Махно», которые постоянно наводили шороху в его тылах, и постоянно громили обозы, совершали нападения на малочисленные отряды белого генерала. В состав группы по ликвидации махновцев вошло несколько отборных офицерских полков, сводные казачьи части и 1-я Туземная дивизия, укомплектованная чеченцами, дагестанцами и ингушами. Дивизия была наследницей царской, широко разрекламированной Дикой дивизии, которая якобы отличалась повышенной боеспособностью (этот миф создали сами горцы).

Итак, на расправу с украинскими степняками отправились «лучшие воины мира» (?) вайнахи.

К октябрю 1919 года армия Нестора Махно, маневрируя и огрызаясь, короткими рейдами отходит на Запад под натиском белогвардейских офицерских и казачьих частей. В тоже время «храбрая и боеспособная» Туземная конница кавказцев находилась во втором эшелоне, занимаясь в основном грабежами и насилием над мирным населением. По воспоминаниям очевидцев тех времен, даже латышские стрелки (которые славились своей жестокостью и агрессией в отношении мирного населения) не были столь жестоки.

По свидетельствам офицера 1-й Туземной дивизии Де Витта: «Удельный вес чеченца как воина невелик; по натуре он — разбойник-абрек, и притом не из смелых: жертву себе он всегда намечает слабую и в случае победы над ней становится жесток до садизма. В бою единственным двигателем его является жажда грабежа, а также чувство животного страха перед офицером. Прослужив около года среди чеченцев и побывав у них в домашней обстановке в аулах, я думаю, что не ошибусь, утверждая, что все красивые и благородные обычаи Кавказа и адаты старины созданы не ими и не для них, а очевидно, более культурными и одарёнными племенами. В то же время справедливость заставляет сказать, что чеченец незаменим и прекрасен, если, охваченный порывом, он брошен в преследование расстроенного врага. В этом случае — горе побеждённым: чеченец лезет напролом. Упорного же и длительного боя, особенно в пешем строю, они не выдерживают и легко, как и всякий дикий человек, при малейшей неудаче подвергаются панике».

У села Перегоновка ударная офицерско-казачья группа приблизительно в 20 тыс. пехоты и 10 тыс. конницы была буквально уничтожена. Исход сражения решила махновская конница под командованием инспектора кавалерии Дорожа. Последнюю решающую атаку повел сам Нестор Иванович. Лаву кавалерии поддержал беспощадный пулемётный полк Кожина – около сотни тачанок, сведённые в один кулак. Уникальное изобретение батьки Махно! В манёвренных боях его тачанки буквально топили противника в потоке раскаленного свинца. Бывали случаи, когда махновцы «выкашивали» целые полки со своих тачанок. Любопытно, что лучшие тачанки реквизировали у немцев-колонистов. С отличными рессорами, легкие и одновременно прочные, эти повозки были грозной и одновременно надежной боевой единицей степей Украины.

Ночная битва под Перегоновкой считается самой кровавой и тяжелой за все годы махновщины. На восточном участке махновские полки несколько раз бросались в штыки, захватывали Перегоновку, затем бежали под напором белых. Исход сражения решила махновская конница под командованием все того же Дорожа. Результат сражения был плачевным для «белых»: 51-й Литовский офицерский полк полностью изрублен, пластунских два полка сдались, видя свое безнадежное положение в бою. Пехотное каре из 1-го Симферопольского, 2-го Феодосийского и Керчь-Еникальского офицерских полков оказало ожесточённое сопротивление, но повстанцы ударили с тыла, и строй распался. Гнали офицеров 25 верст, покрывая поля изрубленными телами, топили в реке. 6 тысяч деникинцев были убиты, еще около 5 тыс. попали в плен к махновцам. Кстати, сами себя махновцы обычно называли партизанами или повстанцами.

Вот тут и наступил черед «Дикой Дивизии» «храбрых вайнахов» показать себя во всей боевой красе и переломить неудачную кампанию Деникина против Махно. Но так думал только сам белый генерал и его штаб. Грабить села, убивать стариков и насиловать крестьянок гораздо сподручней и безопасней для кавказца, чем встретиться в открытом бою с солдатами Махно.

В первом же бою у роковойПерегоновки «непобедимые горцы» потеряли треть своих джигитов. Украинские воины Махно, которым сам Аллах велел быть рабами храбрых джигитов из Кавказа – неоднократно сходились в яростную рукопашную схватку, а под занавес боя буквально расстреляли несколько эскадронов 1-й Туземной Дивизии из пулемётных тачанок. Махновцы умели наступать в сомкнутом конном строю и недаром прослыли «рубаками», особенные виртуозы от шашки были собраны в «Черной сотне» — своеобразной гвардии Батька Махно, несшей охрану штаба и РВС армии. Все ее бойцы были одеты в папахи черного цвета. Красный комбриг А.Рыбаков вспоминал, как запросто, «одним ударом разрубывалась голова, шея и пол-туловища, или пол-головы скашивалось так точно, будто резали арбуз». Не даст против этого соврать и еще одна цитата из мемуаров де Витте, который присутствовал при том бое: «Раны у чеченцев были в большинстве смертельные. Я сам видел разрубленные черепа, видел отрубленную начисто руку, плечо, разрубленное до 3-4-го ребра, и проч. — так могли рубить только хорошо обученные кавалерийские солдаты или казаки».

Дикую дивизию погнали по днепровским берегам, как перепуганное стадо. Страшные для мирного и безоружного населения украинских сел и хуторов, лихие кавказцы раз за разом терпели унизительные поражения от Махно, неся при этом совершенно чудовищные потери, которые даже представить сложно было белому генералу Деникину, возлагавшему огромные надежды на храбрых горцев. Махновцы питали по отношению к горцам лютую ненависть паосле того, что они делали с мирным населением родных для повстанцев земель. Если пленный офицер рассчитывал на быструю смерть, а пленные солдаты Красной или Белой армии вообще в пропагандистских целях обычно отпускались на все четыре стороны, горцам-насильникам это не грозило точно. Пуля в голову в таких случаях казалась редким счастьем для вайнахов.

В бою под Александровском (ныне город Запорожье) полк Кожина буквально расстрелял два полка кавказцев, вырезав остальных в сабельной атаке. Потери махновцев составили около 40 человек, потери джигитов более 1000 всадников!

Окончательно Дикая дивизия была добита 11 ноября в ночном бою под Екатеринославом (современный Днепропетровск). Горцев уничтожили в кавалерийской рубке, многие бежали и утонули в Днепре. 700 человек попали в плен. Утром их обливали керосином и сжигали, либо медленно рубили шашками на мелкие куски…

Участник махновского движения Герасименко писал: «Больше всего досталось кавказским частям, чеченцам и другим. Их за месяц погибло несколько тысяч. В конце ноября массы чеченцев категорически заявили, что не желают больше воевать с Махно, самовольно бросили посты и поехали к себе на Кавказ. Так начался общий распад деникинской армии».

После махновского разгрома генералу Ривишину удалось сформировать новую Дикую дивизию. Но это были люди, окончательно сломленные потерями и бегством. Какая-либо дисциплина пала окончательно. Остался один примитивный грабёж.

Дивизию перебросили в Крым, и называлась по-разному: то Чеченской конной, то Крымско-туземной бригадой… Суть была одна. Вот что пишет генерал Слащёв-Крымский: «Великолепные грабители в тылу, эти горцы налёт красных в начале февраля на Тюп-Джанкой великолепно проспали, а потом столь же великолепно разбежались, бросив все орудия. Красных было так мало, что двинутая мною контратака их даже не застала».

Генерал Слащев заслуженно считался одним из лучших полководцев белого движения. Крымская операция покрыла его славой. Но даже он не раз говорил: «Моя мечта — стать вторым Махно. Вот противник, с которым не стыдно драться». Тогда Нестор Иванович был союзником большевиков. К Джанкою прорвался «блуждающий» полк махновцев. Украинский говор напавших моментально восстановил в мозгах горных джигитов жуткие картины боёв осени 1919 –го — и они тут же дали деру, не желая рисковать жизнями.