Фантазия и реальность
www.pravda.com.ua/rus/articles/2022/04/16/7339892/
«Это было лето, когда цена буханки хлеба поднялась до миллиона рублей.
Это было лето, когда третий год подряд не уродилась пшеница и второй год продолжалась гиперинфляция.
Это было лето, когда в темных переулках далеких российских провинциальных городов начали умирать от недоедания люди».
Так начинается остросюжетный роман «Икона», выпущенный популярным британским автором Фредериком Форсайтом в 1997-м и посвященный попытке фашистского переворота в РФ. Сегодняшние читатели найдут в нем немало злободневного и актуального.
Зловещий «Союз патриотических сил» и его лидер Игорь Комаров, рвущийся к власти. Секретный «Черный манифест» с программой действий, попавший в руки западных спецслужб. Планы установления диктатуры, массовых репрессий, военной агрессии против бывших советских республик и их порабощения Россией…
Читайте также: Слово и дело
Тогда, в лихие девяностые, тема российского реваншизма пользовалась успехом у западного масскульта. К примеру, в романе «Архангел» Роберта Харриса (1998) бывший гэбист и путчист Владимир Мамонтов собирался восстановить СССР, разыскав и предъявив народу тайного сына Сталина.
От беллетристики не отставал кинематограф: в «Багровом приливе» Тони Скотта (1995) лидер русских националистов Владимир Радченко поднимал антиправительственный мятеж, овладевал военными базами на Дальнем Востоке и угрожал Америке ядерным ударом.
В «Святом» Филлипа Нойса (1997) криминальный олигарх Иван Третьяк пропагандировал имперские идеи, планировал захват власти и грезил о мировом господстве.
А в «Самолете президента» Вольфганга Петерсена (1997) российские военные во главе с генералом Иваном Радеком создавали жестокий диктаторский режим на территории Казахстана.
Фантазию литераторов и кинематографистов объединяло одно: все они связывали реванш экстремистских сил в РФ с острыми экономическими проблемами. С гиперинфляцией и неурожаем – как в «Иконе». С приостановлением западной помощи – как в «Багровом приливе». С топливным кризисом – как в «Святом».
Стоило россиянам чуть обрасти жирком, и русская угроза перестала интересовать западную публику, уступив место исламскому фундаментализму.
Мало кто мог вообразить, что реальная фашизация России будет порождена не голодом, а сытостью.
В массовой культуре, словно в зеркале, отразилась фундаментальная ошибка Запада после окончания холодной войны. На протяжении многих лет считалось, что опасаться следует разоренной и бедствующей России.
Но в итоге вызов цивилизованному миру бросила Россия, накаченная нефтедолларами и зарубежными инвестициями. Все то, что удавалось удерживать в маргинесе в нищие 1990-е, стало идеологическим и политическим мейнстримом в относительно комфортные 2010-е.
Логику коллективного Запада, связывавшего столько надежд с российским просперити, можно понять. Предполагалось, что чем выше экономический рост, тем меньше народного недовольства, ресентимента и реваншистских настроений.
Чем больше денег, тем больше сходства между Россией и развитыми западными странами. Совместный бизнес воспринимался как инструмент приручения Москвы. Обоюдная выгода – как предохранитель от деструктивных шагов. Российский газ – как цивилизационная альтернатива российскому «Граду».
Сегодня Украина справедливо обвиняет западных политиков, содействовавших укреплению кремлевского режима и подсадивших ЕС на российскую нефтегазовую иглу.
Но в недалеком прошлом любой из них мог убеждать себя, будто совмещает приятное с полезным. Дескать, мы не просто зарабатываем сами и помогаем обогатиться Москве: мы делаем Россию более благополучной, стабильной и предсказуемой, а значит, и более безопасной для всего мира.
Увы, в отличие от Запада, Кремль никогда не рассматривал экономические и военные рычаги как нечто противоречащее друг другу.
С точки зрения Москвы, российский газ был не альтернативой, а полезным дополнением к российскому «Граду». Экономическая стабилизация виделась прологом к полноценному имперскому реваншу.
Миллиарды нефтедолларов – инструментом усиления российской армии и пропагандистской машины. Совместный бизнес – залогом невмешательства западных правительств в воинственные планы РФ.
Вопреки зарубежным расчетам, прощание с нищетой 90-х не ослабило тягу миллионов россиян к агрессивному ресентименту, а лишь подстегнуло ее.
Удовлетворив базовые физиологические потребности, российское общество стало подниматься вверх по пирамиде Маслоу – и возжелало извращенного уважения к себе.
Относительно сытый обыватель с удовольствием потреблял шовинистические и милитаристские идеи, поставляемые официальной пропагандой.
Казалось бы, за последние 20 лет поступало достаточно сигналов о том, что западная тактика приручения России себя не оправдывает.
Формирование авторитарного режима в РФ. Подавление оппозиции. Зачистка медиа. Вторая чеченская война. Отравление Литвиненко. Агрессия против Грузии. Откровенные заявления о реванше, озвученные в Мюнхене лично Владимиром Путиным.
Но всему этому на Западе старались не придавать слишком большого значения. Неприятные симптомы прятались за внешним лоском, за дутой респектабельностью, за гламурным глянцем и сиянием московских небоскребов.
Всем хотелось верить, что в РФ победила далеко не худшая из возможных альтернатив. Если в России не сложилось, с демократией, то стабильный авторитарный режим предпочтительнее, чем пугающие химеры из 1990-х.
А если Россия не избавилась от имперских комплексов, то лучше обсуждать их с президентом Путиным, зарекомендовавшим себя как солидного делового партнера. С государственным деятелем, не похожим на ходульных комаровых, мамонтовых, радеков и прочих российских реваншистов, которых некогда рисовала мрачная западная фантазия.
Что ж, в результате бесноватым фюрером XXI-го века стал тот самый «друг Владимир», которого многие европейские политики и бизнесмены считали человеком своего круга. И никому не легче от того, что перед толпой на Лужниках он выступает не в старомодном френче или мундире, а в стильной куртке от Loro Piana за 13,5 тысяч долларов.
Читайте также: Если завтра мир
Вторжение в Украину фактически уничтожило западные подходы к России, практиковавшиеся десятилетиями. Причем ничто не знаменует их крах ярче, чем политика жесточайших карательных санкций.
По иронии судьбы, Европа и Америка делают ставку на разрушение российской экономики, которое в 90-х так пугало коллективный Запад. В борьбе с агрессивным реваншизмом используется именно то, что в 90-х считалось предпосылкой для агрессивного реваншизма.
И буханка хлеба за миллион рублей, о которой в 90-х писал Фредерик Форсайт, символизирует уже не страх перед российскими фашистами, а надежду на их обуздание.
Михаил Дубинянский
«Это было лето, когда цена буханки хлеба поднялась до миллиона рублей.
Это было лето, когда третий год подряд не уродилась пшеница и второй год продолжалась гиперинфляция.
Это было лето, когда в темных переулках далеких российских провинциальных городов начали умирать от недоедания люди».
Так начинается остросюжетный роман «Икона», выпущенный популярным британским автором Фредериком Форсайтом в 1997-м и посвященный попытке фашистского переворота в РФ. Сегодняшние читатели найдут в нем немало злободневного и актуального.
Зловещий «Союз патриотических сил» и его лидер Игорь Комаров, рвущийся к власти. Секретный «Черный манифест» с программой действий, попавший в руки западных спецслужб. Планы установления диктатуры, массовых репрессий, военной агрессии против бывших советских республик и их порабощения Россией…
Читайте также: Слово и дело
Тогда, в лихие девяностые, тема российского реваншизма пользовалась успехом у западного масскульта. К примеру, в романе «Архангел» Роберта Харриса (1998) бывший гэбист и путчист Владимир Мамонтов собирался восстановить СССР, разыскав и предъявив народу тайного сына Сталина.
От беллетристики не отставал кинематограф: в «Багровом приливе» Тони Скотта (1995) лидер русских националистов Владимир Радченко поднимал антиправительственный мятеж, овладевал военными базами на Дальнем Востоке и угрожал Америке ядерным ударом.
В «Святом» Филлипа Нойса (1997) криминальный олигарх Иван Третьяк пропагандировал имперские идеи, планировал захват власти и грезил о мировом господстве.
А в «Самолете президента» Вольфганга Петерсена (1997) российские военные во главе с генералом Иваном Радеком создавали жестокий диктаторский режим на территории Казахстана.
Фантазию литераторов и кинематографистов объединяло одно: все они связывали реванш экстремистских сил в РФ с острыми экономическими проблемами. С гиперинфляцией и неурожаем – как в «Иконе». С приостановлением западной помощи – как в «Багровом приливе». С топливным кризисом – как в «Святом».
Стоило россиянам чуть обрасти жирком, и русская угроза перестала интересовать западную публику, уступив место исламскому фундаментализму.
Мало кто мог вообразить, что реальная фашизация России будет порождена не голодом, а сытостью.
В массовой культуре, словно в зеркале, отразилась фундаментальная ошибка Запада после окончания холодной войны. На протяжении многих лет считалось, что опасаться следует разоренной и бедствующей России.
Но в итоге вызов цивилизованному миру бросила Россия, накаченная нефтедолларами и зарубежными инвестициями. Все то, что удавалось удерживать в маргинесе в нищие 1990-е, стало идеологическим и политическим мейнстримом в относительно комфортные 2010-е.
Логику коллективного Запада, связывавшего столько надежд с российским просперити, можно понять. Предполагалось, что чем выше экономический рост, тем меньше народного недовольства, ресентимента и реваншистских настроений.
Чем больше денег, тем больше сходства между Россией и развитыми западными странами. Совместный бизнес воспринимался как инструмент приручения Москвы. Обоюдная выгода – как предохранитель от деструктивных шагов. Российский газ – как цивилизационная альтернатива российскому «Граду».
Сегодня Украина справедливо обвиняет западных политиков, содействовавших укреплению кремлевского режима и подсадивших ЕС на российскую нефтегазовую иглу.
Но в недалеком прошлом любой из них мог убеждать себя, будто совмещает приятное с полезным. Дескать, мы не просто зарабатываем сами и помогаем обогатиться Москве: мы делаем Россию более благополучной, стабильной и предсказуемой, а значит, и более безопасной для всего мира.
Увы, в отличие от Запада, Кремль никогда не рассматривал экономические и военные рычаги как нечто противоречащее друг другу.
С точки зрения Москвы, российский газ был не альтернативой, а полезным дополнением к российскому «Граду». Экономическая стабилизация виделась прологом к полноценному имперскому реваншу.
Миллиарды нефтедолларов – инструментом усиления российской армии и пропагандистской машины. Совместный бизнес – залогом невмешательства западных правительств в воинственные планы РФ.
Вопреки зарубежным расчетам, прощание с нищетой 90-х не ослабило тягу миллионов россиян к агрессивному ресентименту, а лишь подстегнуло ее.
Удовлетворив базовые физиологические потребности, российское общество стало подниматься вверх по пирамиде Маслоу – и возжелало извращенного уважения к себе.
Относительно сытый обыватель с удовольствием потреблял шовинистические и милитаристские идеи, поставляемые официальной пропагандой.
Казалось бы, за последние 20 лет поступало достаточно сигналов о том, что западная тактика приручения России себя не оправдывает.
Формирование авторитарного режима в РФ. Подавление оппозиции. Зачистка медиа. Вторая чеченская война. Отравление Литвиненко. Агрессия против Грузии. Откровенные заявления о реванше, озвученные в Мюнхене лично Владимиром Путиным.
Но всему этому на Западе старались не придавать слишком большого значения. Неприятные симптомы прятались за внешним лоском, за дутой респектабельностью, за гламурным глянцем и сиянием московских небоскребов.
Всем хотелось верить, что в РФ победила далеко не худшая из возможных альтернатив. Если в России не сложилось, с демократией, то стабильный авторитарный режим предпочтительнее, чем пугающие химеры из 1990-х.
А если Россия не избавилась от имперских комплексов, то лучше обсуждать их с президентом Путиным, зарекомендовавшим себя как солидного делового партнера. С государственным деятелем, не похожим на ходульных комаровых, мамонтовых, радеков и прочих российских реваншистов, которых некогда рисовала мрачная западная фантазия.
Что ж, в результате бесноватым фюрером XXI-го века стал тот самый «друг Владимир», которого многие европейские политики и бизнесмены считали человеком своего круга. И никому не легче от того, что перед толпой на Лужниках он выступает не в старомодном френче или мундире, а в стильной куртке от Loro Piana за 13,5 тысяч долларов.
Читайте также: Если завтра мир
Вторжение в Украину фактически уничтожило западные подходы к России, практиковавшиеся десятилетиями. Причем ничто не знаменует их крах ярче, чем политика жесточайших карательных санкций.
По иронии судьбы, Европа и Америка делают ставку на разрушение российской экономики, которое в 90-х так пугало коллективный Запад. В борьбе с агрессивным реваншизмом используется именно то, что в 90-х считалось предпосылкой для агрессивного реваншизма.
И буханка хлеба за миллион рублей, о которой в 90-х писал Фредерик Форсайт, символизирует уже не страх перед российскими фашистами, а надежду на их обуздание.
Михаил Дубинянский
14 комментариев
Так, а кто там их удовлетворил, пан garik? Большинство как жили в бедноте, так и остались в ней жить, насколько я сейчас по мародёрству вижу. У всей страны, от верха до низа, понимание заработка не связано с трудом.
Я не сторонник назначения козлов отпущения, это процесс который останавливает движение по выходу из кризиса. Коллективный запад виноват настолько же, насколько и весь остальной мир. Был в конце 2021 года прогноз Saxo Bank на 2022, пан BonScott публиковал на Браме отрывки из него:
«Масштабные перемены во всем мире, отказ от прежних парадигм и «моменты, подобные озарению, которые вызывают изменения в мышлении и поведении».
«В 2022 году, вероятно, будет гораздо больше волатильности, поскольку революционные движения активизируются, бросая вызов статус-кво, пока мы будем вслепую продвигаться к новой парадигме.
Будем честными, в 2014 г. многие перебежчики в Крыму и на Донбасе делали это не только из любви к России, но и предвкушая более высокие доходы.
Да и в России массовые продажи новых авто и массовый туризм в зарубеж не на пустом месте взялись.
Не знаю как 15, а в 2015 наши тож по штуке баксов получали.
Скорректировал свои мемуары — это даже не 15, а 20 лет назад было, говорил с русским дальнобойщиком, еще мечта у него была — выпустить кишки сваму работодателю. А про беларускую зарплату, он не мог поверить, что это в месяц, думал в неделю.
Делали проект для российского салона салона BMW в 2007, их кузовные жестянщики получали тогда в месяц 6000$ — в 2,5-3 раза больше, чем хороший тутошний айтишник, так что в жирные года кому-то там порезвиться удалось.
Так вот, за круг он получал 300 с хвостиком. В среднем в месяц 3 круга.
А к литовцам у меня другой друг устроился. Ещё в 90-е. По Европе ездил. Бывало, что по 2 месяца дома не был. Зато коттедж в Колодищах построил. Видать больше штуки в месяц выходило.
А если взять (пример из жизни) небольшой приморский городишко на берегу Азовского моря, в начале 90х население было около 60-70 тыс, в этих же 90х там было авиационно-военное училище (учили летать Африку), большой рыб-консервный завод, рыб-колхоз (артель), РСУ, коммунальники, больница и всё что надо небольшому городу. Грязноватое, но тёплое море. Фрукты-овощи в избытке, Кубань. Корейцы брали поля в аренду, растили офигенные арбузы. Одна проблема, федеральная трасса далековата. С 2000х начались проблемы, в итоге 2020 — осталась какая-то коммуналка. Училище накрылось, как и завод с рыбколхозом, больница так же накрылась тазом, но появился фельдшерский кабинет. Если в больницу то шуруй 60 км.
В итоге — остался только туристический бизнес (если это можно назвать так), что заработают сдавая жильё отдыхающим с мая по сентябрь, тем и живут. Если сезон удачный, то хватит до следующего, можно кондей в комнате поставить, ценник в следующем сезоне будет выше. Населения тоже убавилось в двое.
Потенциал в этом городе был.
А чё, зерно уже кончилось?
Рф производит 2% от необходимого
Остальное продавала Европа и сша
Три тела с огнестрельными ранениями из пистолета обнаружила полиция. По результатам осмотра места происшествия сделан предварительный вывод о том, что все три выстрела произвел сам Владислав Аваев. Как считает следствие, бывший банкир застрелил супругу, а затем дочь, ставшую невольной свидетельницей случившегося. После этого финансист покончил с собой.