Как преступления советских партизан рождали коллаборационизм и послевоенное антисоветское вооруженное сопротивление на востоке Беларуси

Андрей ТИСЕЦКИЙ — СЫЩИК от ИСТОРИИ
«Беларуское историко-детективное агентство»

С дополнениями на 24.06.2018 года

Страна должна знать всех своих «героев»! О них, и в том числе о тех, что запечатлены на этой редкой фотографии и будет мой рассказ.

ЛИКВИДАЦИЯ ПО-БЕЛАРУСКИ/ Историко-криминологическое исследование/ Часть II. Преступления советских партизан как один из основных катализаторов коллаборациионизма и антисоветского вооруженного сопротивления в четырехугольнике пограничных и близлежащих к ним районов Минской, Витебской, Могилевской и Бобруйской (послевоенной) областей БССР во время нацистской оккупации и послевоенный период.

Продолжение исследования «ЛИКВИДАЦИЯ ПО-БЕЛАРУСКИ/ Историко-криминологическое исследование/ Часть I/ Страсти вокруг атамана-антисоветчика Александра Аношко —
Your text to link...

Доработаннный вариант с добавлениями и исправлениями. Изначально опубликовано в 5-м выпуске альманаха «ЗАПIСЫ Таварыства аматарау беларскай гiсторыi iмя Вацлава Ластоускага. Рыга. 2015г. С.106-131.

В предыдущем разделе я, в том числе, упомянул и антисоветскую террористическую группу Будакова, которая действовала в первые послевоенные годы в Белыничском районе.

По информации белыничского краеведа Анатолия Ивановича Морозова Федор Будаков был родом из д.Кулаковка нынешнего Мощаницкого с/С Белыничского района. Из крестьянской семьи, которую советская власть характеризовала как кулацкая. Во время войны служил в полиции порядка в антипартизанском отряде. В 1946 году кто-то из жителей Белыницкого района увидел его на дороге Мощаница – Могилев, опознал и оперативно сообщил в милицию. Выехавшей на место опергруппой ОББ (межведомственный — НКВД и НКГБ, отдел борьбы с бандитизмом) был задержан и понес наказание.

Даже не имея на руках архивных материалов, на основании известных данных хочу высказать версию о том, что атаман, или его напарник В.Мороз могли иметь отношение к д.Староселье, которую советские партизаны разграбили и сожгли в первый понедельник Великого поста перед Пасхой 1943 года. При этом было убито как минимум двое сельчан – муж и жена, т.к. последняя стала препятствовать уводу коровы со своего двора. Со всей деревни уцелело только несколько хат[1].

Мог Будаков с напарником иметь отношение и к д.Осовец этого же района, которую советские партизаны сожгли за то, что якобы «граждане этой деревни не представили им данные о расположении полиции» [2].

Но, скорее всего Будаков (нетипично беларуская фамилия) мог иметь отношение к соседней со Старосельем деревне староверов Селян-Клевка, которую советские партизаны сожгли в августе 1943 года за то, что полицаи застрелили тут их бойца. Эти же партизаны, «герои борьбы с немецко-фашистскими захватчиками», еще и расстреляли 11(по другим сведениям 17) жителей деревни, и в том числе несколько подростков[3]. А в д.Кулаковка, малой родине Будакова, также проживали староверы, которые, ранее, как известно, имели обширные родственные связи с близлежащими „кацапскими“ поселениями, особо с местными беларусами не смешиваясь.

К сожалению, белыницкому исследователю Михасю Карпеченко, который и предал огласке эти факты в печати, не удалось точно выяснить к какому отряду и бригаде принадлежали партизаны-каратели, в том числе и потому, что в архивах партизанских бригад, действовавших в рассматриваемом районе, сведения об указанных карательных акциях отсутствуют. Тем не менее, учитывая, что сожженные деревни находились на пограничье с Березинским и Крупским районом, напрашивается сравнение с почерком 128-го партизанского отряда Кличевского оперативного центра, или 8-ым партизанским отрядом 8-й Круглянской п/б., прославившимися не своими боевыми действиями против гитлеровцев и их пособников, а карательными акциями против мирного населения.

Так в августе 1942г. в деревеню Ухвала Крупского района ворвались бойцы 128-го п/о под командованием Свистунова Василия Павловича. Их задачей был разгром полицейского гарнизона. Однако полицейских они не нашли (те накануне спрятались в местечке Крупки). Тогда они схватили жителей деревни, работников цивильной управы, граждан Снежкова М.М., Доморонка С.М. и Титовцов (мужа и жену). Всех четырех вывели в центр деревни и без суда принародно расстреляли. Между тем, все расстрелянные были на тот момент связными другого партизанского отряда. А до войны Снежков Николай Михайлович работал учителем биологии в местной школе, Доморонок Степан Матвеевич – секретарем Ухвальского с/Совета, а Титовец – начальником подсочки леса Ухвальского лесничества.

Потом партизаны неожиданно нагрянули в д.Гумны Крупского района. Там они схватили селянина Синяка Василия Филимоновича и селянку пожилого возраста Синяк Варвару. Дальше расстреляли их без суда и следствия на глазах односельчан, заранее согнанных на середину деревни. Непосредственно расстреляла их женщина-партизанка молодого возраста в кожаной куртке. Перед смертью Синяк В.Ф. выкрикнула в лицо убийцы: «Ненавiджу вашыя Саветы!»[4].

Обе деревни находятся на пограничье с Березинским и Белыничским районами.

Отдельно стоит случай с деревней (небольшим шляхецким застенком) Зерамены на 7-9 хат, которая затерялась в лесных чащобах также на границе Крупскага с Березинским районом. Доведенные до отчаяния партизанскими грабежами и немецкими блокадами, крестьяне создали свой партизанский отряд. И давали отпор всем. В августе 1942 к ним прибыли партизаны указанного отряда вместе со своим командиром Свистуновым В.П. На его предложение присоединиться к ним жители застенка ответили «Бальшавiкам падчыняцца не будзем!». Весенним днем 1942 года эти же партизаны полностью окружили застенок. Всех мужчин вывели в центр и расстреляли. А потом подожгли поселение с двух концов. Застенок сгорел. Женщины и дети переселились в соседние деревни Березинского и Крупского районов. Известны несколько фамилий погибших – это братья Юрий и Филипп Белые, и селяне Гоцманы [5].

11 сентября 1942г. при разгроме полицейского гарнизона в д.Выдрица Крупского р-на[6] силами 177-го, 128-го п/о и диверсионных спецгрупп сгорело около 150 строений. Кроме этого по приказу Свистунова были расстреляны несколько жителей деревни «как пособники врага». Были случаи, когда бойцы его отряда занимались мародерством [7]. В «Записке же секретаря ЦК КП(б)Б П.К.Пономаренко товарищам Кордовичу, Яхонтову Иванову, Заяц. 18.03.1943» отмечено, что д.Выдрица была сожжена в качестве репрессий против нескольких полицейских, или под видом стремления лишить немцев места для расквартирования[8]. Т.е. в документе конкретно указано, что деревню партизаны сожгли целенаправленно. Таким же образом была сожжена и д.Долгое (230 дворов) Кличевского р-на[9].

Свистунов, после своих «подвигов», по указанию Могилевского подпольного обкома ВКП(б) был снят с командования отрядом и выслан в Москву. Там он сильно выпивал. Когда, через некоторое время, его все же решили обратно отправить во главе диверсионной группы на территорию Беларуси и прислали за ним двух служащих для сопровождения на аэродром – он, в состоянии опьянения, застрелил их. Был арестован, отправлен в штрафбат, где и погиб[10].

А вот что писал в свое время Иван Максимович Прусский, историограф п/б „Чекист“ Шкловской военно-оперативной группы (ВОГ), действовавшей в Толочинском, Лепельском, Оршанском, Круглянском и Шкловском районах.

»Оккупантам нужна была информация о партизанах, и они с этой целью направляли в партизанские зоны и отряды диверсантов и разведчиков с определенными заданиями. Для борьбы с фашистской разведкой и предателями из числа местных жителей в партизанских бригадах были созданы особые отделы — партизанское НКВД. Начальником особого отдела в бригаде «Чекист» был Салафутдинов, татарин по национальности, до войны работавший оперуполномоченным в одном из районов Западной Белоруссии. Это был типичный ежовский энкавэдист, человек грубый и бездушный. Еще весной 1942 года по его приказу был расстрелян партизан Виктор Поляков, рассудительный и смелый офицер Красной Армии. В бою с круглянскими полицаями возле деревни Ореховка Поляков последним уходил из боя, а вернувшись в расположение партизан, он упрекнул тех, кто сбежал: «Если бы так воевали на фронте, немцы давно были бы в Москве». А.М. Симдянкин (бывший командир отряда №5 бригады — А.Т.) говорит: «Его застрелили полусонного, обвинив в невыполнении приказа об отходе». Исполнял приказ Салафутдинова Владимир Рябин.

Валентина Никоновна Горская, уроженка деревни Пуськи, что недалеко от Коханова, до войны работала учительницей младших классов в Голошевской школе Толочинского района. Когда весной сорок второго года в Пуськах появились партизаны, она обрадовалась и как могла помогала им — ходила в Коханово и по их просьбе и за их деньги покупала им разные вещи: мыло, сахарин, махорку, расчески и т.д. Летом сорок третьего года она вместе с 16-летним братом Алексеем пришла в партизаны. В это время с 16-летним братом Алексеем пришла в партизаны. В это время подпольщики из Орши передали, что скоро в бригаду с заданиями немцев прибудет два провокатора. Салафутдинов вызвал Валю на беседу, а потом старой партизанке Вере Благуш, работавшей вто время на кухне сказал:

— Смотри за новенькими и до котлов не подпускай.

Валя с Верой разговорились. Оказалось у них есть даже одни знакомые, так как от Пусек до родной деревни Веры не так уж и далеко — километров 10-12.

— Верочка, на меня падает какое-то подозрение, — сказала тревожным голосом Валя.

— Не знаю, дорогая, — ответила сочуственно Вера, — но мне приказано тебя до котлов не пускать.

Через некоторое время явился Салафутдинов и скомандовал Валентине бежать. Она побежала. Салафутдинов выстрелил. Тут же, на глазах у Веры Благуш был растрелян и Алексей. А через два дня явились из Орши два провокатора с заданиями немцев.

Забегая вперед надо отметить, что после войны советские патриоты Валентина и Алексей Горские посмертно реабилитированы.

Что касается Салафутдинова, то через несколько месяцев он был освобожден от должности начальника Особого отдела Шкловской ВОГ, а после войны получил 10 лет тюремного заключения за преступления, совершенные в партизанской бригаде «Чекист»[11].

Отдельно остановлюсь на раздутом советской историографией «героическом» разгроме партизанами 8-й Круглянской партизанской бригады гарнизона ст.Славное 28.08.1942г.[12].

Вот что написал мне по этому поводу в своем электронном письме от 13 февраля 2015 года круглянский (г.п.Круглое) краевед Валерий Николаенко.

«Пра Жунінскі штурм мне распавядалі жыхары в.Гаражоны. Па іх словах увесь нямецкі гарнізон у Слаўным быў каля 10 чалавек. Калі партызаны з крыкамі " Ура" і стралянінай з боку аўхуцкага лесу пайшлі на штурм, то немцы проста збеглі. Адзін, які замяшкаўся, быў забіты. У час штурму партызаны падпальвалі дамы жыхароў і больш дзясятка забілі. У тым ліку партызан Кулакоўскі забіў, з-за асабістай непрыязі, сямью сваіх суседзяў (маці з дзецьмі), якія хаваліся ў пограбе. Выжыла з 4-5 малодшая, таксама параненая дачка. Пасля вайны яна сведчыла супраць Кулакоўскага і яму далі 3 гады турмы. Але і іх ен на адбыў, і пасля звальнення перабраўся ў Мінск.»

А вот выдержки из письма от 10 июля 2015г.

«1. Пасля жунінскага нападу на Слаўнае, як вядома, фашысты расстралялі каля Крупак 100 мірных жыхароў з Слаўнага і ваколіц

У іх ліку была і жыхарка в.Замосце Навіцкая, якая на наступны дзень пасля адыходу партызан пайшла ў Слаўнае і была схоплена немцамі. Яе маці — Навіцкая Анеля, якая таксама жыла у Замосці, пачала накараць на дзеянні партызан, што прывялі да смерці дачкі. Пасля гэтага яны прышлі і застрэлілі яе.

2. Немцы назначылі ў в. Гаражоны паліцэйскім Юшкоўскага Стафана, Нічога благога нікаму ен не зрабіў (яго сын пасля вайны быў у нас участковым міліцыянерам). Прышлі партызаны, адвялі у лес і застрэлілі.

3. Немцы, таксама назначылі старастам Гаражон Гарэцкага Віктара. Партызаны, у час, калі ен малаціў свае збожжа, сталі яго расстрэліваць. За мужа пачала заступацца жонка. Застрэлілі абодвух. Засталася адна дачка- падлетак, хворая на ДЦП.

А вот записанные мною летом 2017 года воспоминания по этому поводу Людмилы Семеновны Толкачевой, 1934 г.р., уроженки и жительницы г.п.Славное, бывшего деревенского фельдшера.

«При так называемом „штурме“ партизаны убили 15 человек мирных жителей и одного немца -начальника станции. Это был заядлый фашист, имел физический дефект — горб. Когда другие немцы из их немногочисленного гарнизона все разбежались, он схватил пулемет и стрелял из него, пока не был застрелен. Из убитых односельчан помню Семенова — был машинистом паровоза и Козика Феньку. У последнего два сына и дочка воевали против фашистов.

Партизанские проходимцы выдумали, что в результате „героического штурма гарнизона ст.Славное“ на несколько дней было остановлено движение вражеских войск к фронту. На самом деле первый поезд через станцию прошел уже к 9-ти утра.

В 1957(?)- м г. проходимцами на станции Славное установлена мемориальная доска. На ней высечено, что 28 августа 1942 года 8-м, 24-м и 36-м партизанскими отрядами разгромлены здесь крупные силы гитлеровцев и задержали на трое суток движение вражеских войск к фронту».



Теперь снова вернемся к «подвигам» советских партизан на Крупщине.

В октябре 1942г. на Ухвальщине произошла трагедия в д.Червивка с семьей Степана Труса. Бывший директор школы в д.Ст.Слобода и краевед Михаил Андреевич Барауля, родом из д.Гумны записал воспоминания односельчан Степана и свидетелей тех событий Труса Александра Ивановича и Труса Петра Васильевича. Предоставим им слово.

«Сцяпан, як i большасць мужыкоу, з прыходам немцау, працавау на сваей зямлi. Калi стараста прызначау у «падводы», то разам з iншымi ездзiу на сваiм канi адбываць гэтую «абязалауку». Так было i у тэй дзень. А жонка з дзецьмi былi дома. У суседняй хаце, дзе жылi Французенак Iгнат з Матрунай, два партызаны пiлi гарэлку ды закусвалi. Вось Iгнат i пачау iм казаць пра сваю абiду, быццам Сцяпан скрау у яго хамут. I, раптам, адзiн з iх, нейкi нярускi, з аутаматам iдзе у Сцяпанаву хату. I пачынае страляць. Першай забiу Ганначку, якая сядзела ля стала. Кацярыну, якая кiнулася выбягаць з хаты – прама на ганку дастала куля. А мацi сядзела на прыпечку ужо збялелая, з малой Настачкай на руках. Прама там i застрэлiу iх абодвух. Шукау старэйшых Сцяпанавых дзетак, але не знайшоу.

Старэйшыя, Ляксей i Маруся зранку пабеглi у грыбы, а Герасiм пас коней. Калi вярнулiся, то людзi iх не пусцiлi у хату, схвалi, — бо чакалi, што ен яшчэ вернецца. Так усю вайну i хавалi дзяцей. Адбылося гэтае нялюдцтва амаль перад Змiтраускiмi дзядамi.

Сцяпан апасля гэтага запiсауся у палiцыю на Ухвалу. Шукау смерцi, зауседы першы йшоу. I загiнуу ад мiны у 1943-м. Ляжаць зараз разам з жонкай i дзеткамi…

Потым мы даведалiся, хто быу гэны патрызан i адкуль. Быу у нашых краях такi партызанскi атрад №30. А начальнiкам асобага аддзела у iм быу Аусiевiч, сам наш, з Пышачау. Але ен папау у атрад з нямецкага палону. I каб выслужыцца перад сваiм начальствам, вельмi ужо лютавау. Вось ен i паслау гэтага партызана. Звалi яго Акiм Айсаеу, па-нацыянальнасцi – уйгур. Ен потым у 1943 таксама, як i Сцяпан на мiне падарвауся, але выжыу, толькi ногi згубiу.

Пасля вайны жыу у Ленiнградзе i працавау настаунiкам. Сябравау з нашымi мясцовымi мужыкамi са Старой Слабады, з кiм разам быу у партызанах.Нават прыязжау на ветэранскiя сустрэчы да iх. Дык усе астатняе жыцце пiсау пiсьмы, што вельмi шкадуе аб сваiм зверстве – каяуся…»[13].



«Подвиги» советских партизан на Крупщине и на этом не закончились. На границе района с Могилевщиной в то время находился небольшая щляхецкая деревня-застенок Задний Двор. Она сильно потерпела от раскулачивания и «хапуна» 1937/38 годов. В 1942г. возле деревни находилась одна из баз 8-го партизанского отряда под командованием Куликова Дмитрия Андреевича. Рядом, в лесу, по их принуждению, селяне выкопали несколько больших ям-схронов под провиант. Когда в начале сентября 1942г. началась первая блокада немцами этого партизанского района, молодежь деревни пряталась в лесу. Но каратели схватили их. Около 20-25 парней и девчат, и расстреляли прямо в лесу за помощь партизанам. Через три дня после окончания блокады, в деревню пожаловали партизаны. Они также расстреляли несколько селян. Фамилия одного из них – Палянис. Расстреляли и его невестку. Односельчане говорили, что он сильно не любил Советы, поэтому показал немцам эти ямы с зерном и картошкой. После расстрела партизаны сожгли всю деревню[14].

За свое преступление Куликов был снят с занимаемой должности [15] и назначен на должность (?!) комиссара 24-го партизанского отряда этой же 8-й п/б[16].

16 сентября партизаны по линии железной дороги Могилев-Осиповичи совершили нападение на д.Городище. Захваченные полицейские были расстреляны, а 35 домов полицейских и крестьян, поддерживающих немецкие власти, сожжены. Весь их скот угнан[17].

Хотелось бы привести и сведения из машинописной рукописи Аскерко Леонида Петровича, 1935 г.р., уроженца шляхецкого застенка Речиборок Богушевичского сельсовета Березинского района Минской области (экземпляр из архива одного из жителей д.Богушевичи) – «Неперспективные деревни /Иссторическая повесть. Посвящается жителям деревень Речиборок, Симоновка, Вилятин», Минск, 1995г.

Так в католическом Речиборке, который до войны насчитывал 25 домов, за период с 1935 по 1937 гг. было репрессировано 17 человек в возрасте от 20 до 50 лет и, в том числе и отец Аскерко Леонида Петровича – Петр Болеславович. В основном репрессировали отцов многодетных семей. В нескольких соседних православных деревнях в этот же период были репрессированы единицы. Что и говорить, с началом Великой Отечественной войны многие, из оставшихся в живых, мужчин вступили в организованную немцами полицию порядка.

Аскерко Л.П. вспоминает несколько животрепещущих случаев преступлений партизан в отношение своих односельчан (коррекция моя – А.Т.).

«Абрамович Ясь жил с семьей на краю деревни. Он еще с детства был влюблен в лошадей, длительное время работал в колхозе конюхом. У них была лошадь по кличке «Маруська». Она досталась семье при разделе колхозной фермы во время войны. Как-то в деревню приехала большая группа партизан и забрала эту лошадь. Хозяину было очень жалко ее отдавать. Когда ее вели по деревне, то за партизанами шла толпа женщин, которые слезно просили возвратить лошадь. Рядом шел и Ясь. Все партизаны были верхом на лошадях и как-то больше напоминали по виду разбойников, чем народных мстителей. Около бывшего колхозного двора, недалеко от дома своей сестры Саши, Ясь схватил лошадь за узду и не хотел отдавать партизану. Последний сидел на добротной лошади. В это время другой партизан по фамилии Ермольчик подбежал к Ясю и, ничего не говоря, пустил очередь из автомата прямо ему в лицо.

Произошло ужасное, мгновенно наступила смерть. Бандиты быстро вскочили на лошадей и умчались в сторону Богушевич. Ясь так смело поступил потому, что рядом стояла его сестра Казя, которая была партизанской связной.

Вторая сестра была замужем за Чернявским, который в это время находился в Красной Армии на фронте. Палачи не посчитались с этим – садист он и есть садист…

Януля Нитиевский был тружеником в полном смысле слова. С первых дней основания колхоза и до последних своих дней был активным его строителем. В се эти годы безотказно выполнял все поручения. Он ежегодно скашивал по 5-8 гектаров только луговых трав, да и столько же полевых культур. Все это было под силу только одержимому безропотному труженику. Жизнь не баловала — это изречение присуще ему, как никому другому.

В нелегкие военные годы ему с семьей пришлось оставить деревню и переехать в райцентр Березино, где в то время находился немецкий гарнизон. Решение было правильным. Он мог погибнуть невиновным от рук партизан и это только за то, что родственники жены сочувствовали оккупантам. Но и здесь его не баловала жизнь. Однажды ему с Антоневичем Мечиком пришлось вести на лошади в деревню Гареничи зерно в мельницу для размола. Вокруг гарнизона в то время было много партизан, они вплотную теснили гарнизон, минировали окружающие дороги и устраивали другие диверсии. Лошадка напряглась под тяжелой повозкой, пассажиры шли следом. Их не оставляла страшная мысль о встрече с партизанами, но в дневное время они здесь бывали редко. Впереди виднелся небольшой лесок… Хотелось быстрее проскочить опасное место. Понятно было, что сидя на возу, это можно было сделать быстрее… Мечик взял вожжи и вспрыгнул на переднюю часть повозки, а Януля вскочил на телегу с мешками сзади, уже на ходу. Вдруг взрыв потряс округу, Янулю отбросило назад, и он потерял сознание. Придя в себя, он, с еще с помрачненным сознанием осмотрел телегу и место происшествия. Его напарник и лошадь лежали мертвыми, телега рассыпалась вдребезги. Придя в себя и возвращаясь назад в Березино, он понял, что они наскочили на мину, подложенную партизанами.

Бессмысленно было такое минирование, наивно было думать, что по такой дороге будут ехать полицаи, или немцы. Этой дорогой постоянно ходили из деревни в деревню местные жители. Настоящие партизаны должны были проводить взрывы конкретно при езде по ней врагов. Но для этого нужно было лежать рядом в кустах со шнуром в руках. Но так можно было нарваться на настоящих полицаев. Так зачем же было рисковать? Заминировал и отправился себе в отряд. А там доложил о выполнении задания. Результат их меньше интересовал. Так погиб Мечик. Появилась еще одна вдова и двое мальчишек-сирот…

Феликс Антоневич был примерно 1918 г.р. и был обыкновенным деревенским тружеником, никогда и никому не сделал плохого. Жизнь его оборвалась трагически в одну из осенних ночей 1942г. А накануне вечером он был у соседей Карповичей. Зашел просто провести свободное время. Как раз в это время в дом ворвались партизаны.

Феликсу было приказано никуда не уходить и сидеть на скамейке. Партизаны же в это время занимались грабежом. Ф.Антоневич понимал, что его не выпустят живым, т.к. его младший брат служил в полиции. Решил спастись бегством, но один из партизан успел уже на ходу выстрелить в него. И как раз пуля, пробив стенку, попала ему в голову.

Похоронили покойника на Речиборском кладбище. Еще добавилась одна несчастная семья в деревне: вдова и трое сирот. А годом позже такая же трагическая судьба постигла и жену Феликса Антоневича Леню (Леокадию).

Семья жила в деревне, никуда не выезжая, и ни от кого не прячась. В это время в Беларуси уже было сильное партизанское движение. Фактически полиция и немецкие войска дислоцировались только в гарнизонах. Вся периферия была в руках партизан. Где они и творили безнаказанно свое беззаконие. Однажды поздней январской ночью они забрали мать от троих малолетних детей, отвезли в лес за деревню Сымоновка (это было по пути в логово этих хищников) и там зверски убили. Ей предъявили связь с березинской полицией. Да она иногда ходила в Березино, но это были чисто нищенские визиты, чтобы выменять для детей соли и достать кое какие одежки. Трудно нам теперь представить, что думали эти выродки, совершая такой зверский поступок. Вероятно, у некоторых из них появлялось ощущение жалости, сочувствия к жертве. Тем более, что они знали о ее невиновности. В таких экстремальных ситуациях даже у лютого хищника появляется чувство сострадания, жалости. Ко всему сама жертва не проявляла даже намека на сопротивление, или бегство.

Через 3-4 дня кто-то из жителей деревни Сымоновка в лесу случайно набрел на это место жестокой казни. Естественно, сообщили в деревню Речиборок родственникам. Трудно себе представить состояние, понимание сути свершившегося. Малолетние дети остались круглыми сиротами. Ведь старшему ребенку было около 7 лет, а младшей, Гене, около 2-х. Но дети мертвой матери не могли видеть. Ее привезли из леса на санях, и вскоре, не внося в дом, отвезли на Речиборское кладбище. Да и кто ее мог хоронить по-человечески. Хоронили по суровым законам военного времени. Люди из соседних деревень не принимали участие в похоронах, хотя в довоенное время похороны были общим горем для жителей трех деревень. Без сомнения, они боялись возмездия со стороны палачей. Хоронили мы ее вчетвером: я с матерью, и мой сверстник Ясь со своей матерью. Об этих похоронах можно говорить и больше, но суть состояла в том, что мы отвезли ее на кладбище. Кто-то из мужчин все же вырыл там могилу. Покойницу завернули в постилки, опустили в яму, засыпали и оформили надгробный холмик из мерзлых глыб.

Помнится, что креста не ставили. А кто его мог сделать?! О поминальном обеде и речи не могло быть. Только вечером наши матери помолились за упокой ее души. Так принято было в деревне…

Трое малолетних детей остались на произвол судьбы и были обречены на голодную смерть. Им даже боялись помочь соседи – они также могли за это погибнуть от рук «народных мстителей». Дети остались на попечении 18-летней сестры матери. Соседи сочувствовали им, и негласно помогали, кто чем мог. Так они и прожили до лета 1943г. Самая младшая дочка Антоневичей, Геня, попала на воспитание в нашу семью. Моя сестра Ванда принесла этого несчастного ребенка к нам домой и начала уговаривать мать, чтобы она оставила малышку у себя. Мама, добрая, понимающая несчастье других, деревенская женщина не смогла отказать. Так Геня надолго осталась в нашей семье. Это то нас и спасло.

А было так. Сын покойной Леокадии Антоневич, Стась, по року судьбы был в партизанском отряде им.Королева. Следовательно, для того времени семья считалась партизанской.

В д.Едлина на отдыхе находились т.н. «народники», которых их немецкие хозяева кормили плохо. Поэтому они неоднократно приезжали в опустевшие деревни за картофелем, сеном для лошадей и другими продуктами. Об этих поездках прознали партизаны и устроили засаду около д.Речиборок, в направлении на Березино. В этом бою в основном погибли немецкие солдаты, так как из кутов партизаны могли их хорошо различать. Большинство же народников при первых же выстрелах разбежались. Часть попала в партизаны, а часть вернулась в гарнизон. Через 2-3 часа в деревню Речиборок налетел карательный отряд из Березино. Всех жителей начали выгонять на улицу и гнать неизвестно куда. В наш дом также ворвались полицаи и немцы и начали выгонять на улицу. Мать держала Геню на руках, а Ванда держалась за юбку матери. Их вытолкали на крыльцо. В это время прибежали другие полицаи, учинили уже между собой драку и забыли про мать. Среди этих полицаев оказался дядя Гени – Виктор. В доме раздалась автоматная очередь. Я в это время находился под кроватью. То, что наша семья партизанская полицаям наверняка было известно. Следовательно, нашей семье грозил расстрел. Таким образом нас спас полицай! (который, судя по всему имитировал расстрел – А.Т.)…

Это был рейд очень большой группы партизан. Мы, жители деревни, даже и не предполагали о такой силе в партизанском движении. Это ополчение шло через нашу деревню по направлению деревни Божино, которая располагалась на реке Березине в трех километрах от нашей деревни. Шли они в большие лесные массивы по левой стороне Березины. Шли в глубокую партизанскую зону, к своему постоянному месту базирования. Шли они после взятия гарнизона Богушевичи. К вечеру весь отряд прошел нашу деревню, наступила тишина. В те грозные годы не принято было встречать воинские части какими-либо почестями. Все жители прятались в своих домах, многие украдкой поглядывали в темные окна. Зажигание света в домах было исключено.

На следующий день, когда жители деревни осмелели и вышли из своих домов, то спрашивали друг друга, как же это такое нашествие обошлось без потерь для деревни. Уже значительно позже обнаружили убитую женщину, мать Вольдемара Антоневича (начальника полицейского карательного отряда в Березино). Помнится, она лежала в какой-то неестественной позе на полу без признаков жизни. Все в доме было перевернуто, разбросано.

В то время ходили слухи, что ее выдал кто-то из знакомых партизан. Да и как иначе?! Кто мог знать ее дом, внешность. Но кто и что – остается загадкой. Констатировался только факт еще одного дикого случая убийства в деревне…».

В первой части моего исследования была приведена информация о действиях в Климовичском районе «банды» из 12 человек под руководством бывшего бургомистра г.Кличева, которая совершила ряд терактов и разбойных нападений. Предпосылки же всего этого на мой взгляд изложены в докладе от 27 января 1943г. начальника Белорусского штаба партизанского движения Пономаренко:

«После снятия урожая совершенно на добровольных началах сданы партизанам все излишки хлеба и мясопоставки по нормам налога довоенного времени» После войны ему же пришлось признать, что снабжение партизан порой было отнюдь не добровольным и не вызывало восторга у местного населения: «В 1941-1942 годах в деревнях, расположенных близи райцентров, были случаи, когда сами жители помогали полиции в борьбе с партизанами.

Так в деревне Клины Климовичского района (Могилевкой области) в ноябре 1942г. мужское население вооружилось и устроило засаду на группу партизан тов.Солдатенко, в результате: 4 партизана было убито, 3 ранено.

В деревне Кокойск Климовичского района население до 1943 года было враждебно настроено к партизанам и оказывало содействие полиции.

Объясняется это тем, что из ближайших к райцентрам деревень в 1941-1942 годах обманом (Ой ли! – А.Т.) немцы завербовали в полицию значительное число мужчин, которые через родственные связи имели в этих деревнях сочувствие и поддержку.

Большое значение имело мародерство отдельных партизанских групп и уничтожение всех полицейских старост».

Но как справедливо заметил исследователь Борис Соколов, обнаруживший и предавший гласности последнюю информацию, замечание насчет того, что жители деревень, лежащих близ Климовичей вплоть до 1943 года испытывали враждебность по отношению к партизанам, вовсе не следует понимать в том смысле, что после они вдруг начали им помогать. Просто осенью 1943 года Красная Армия вытеснила немцев из Климовичского района.

»Сказать «освободила» в данном случае язык не поворачивается, потому что НКВД наверняка припомнил местным жителям враждебность к партизанам, так что белорусским крестьянам небо в овчинку показалось"[18].

Следовательно нечего и удивляться, что в Климовичском районе, как и во многих других районах «освобожденной» Беларуси сложилась благоприятная обстановка для действия различного рода антисоветских «бандитов», которых часть местного населения поддерживала как своих защитников от Советов.

Ремарка

В одном из беларуских милицейских изданий приведена следующая информация:

«Но, конечно, больше всего приходилось уделять внимания поимке недавних полицаев, власовцев и прочих изменников, скрывавшихся в лесах. Одна из банд, насчитывавшая до тридцати головорезов во главе с братьями Старостиными. терроризировала население Хотимского и Костюковичского районов Могилевской области. И вожак банды. и сами бандиты знали, что суровая расплата за их преступления неотвратима. С тем большей ненавистью, с отчаянием обреченных выслеживали они и зверски убивали партийных и советских активистов, особенно чекистов и сотрудников милиции.

Управление по борьбе с бандитизмом НКВД БССР приняло срочные меры по ликвидации опасной бандитской группы. На место, для подготовки операции, выехали сотрудники управления Павел Григорьевич Соболев и Василий Степанович Аксенов. Опытные оперативные работники, они возглавили крупный отряд сотрудников областного и районных отделов милиции и, окружив банду, разгромили ее»[19].

А вот более авторитетное ведомственное милицейское издание, «несколько иначе» и более точнее представляет деятельность разбойников. Читаем:

«Оперативная группа отдела уголовного розыска УВД Могилевской области арестовала в первой половине того же (1946) года банду, в количестве 28 человек, которая совершила на территории Хотимского, Краснопольского и Костюковичского районов 15 вооруженных ограблений и 24 квалифицированные кражи»[20].

Т.е. «зверские убийства партийных и советских активистов, чекистов и сотрудников милиции», в данном конкретном случае, оказываются не более чем литературным вымыслом. Действовала банда Старостина на востоке Могилевской области, где находится и Климовичский район.

В этом же регионе оперировали банды Пеленко и Козина[21]

Продолжаем тематический мартиролог.

Из постановления Осиповичского подпольного райкома КП(б)Б «О фактах неправильного проведения обысков и фактов мародерства, а также неправильного расстрела отдельных граждан» от 3 ноября 1942г. в том числе становиться известно, что: «… незаконные обыски проводит десантная группа под командованием т.Шарова, который занимается взломом замков, выжиганием порохом пчел. На пос. Гродянка прибыли партизаны из группы Шарова к гражданину Сорокину, взяли кабана у него и за то, что последний не давал взять кабана, был расстрелян, что является незаконным. За десантной группой наблюдается систематическое пьянство, собираемый хлеб в деревнях частью расходуется на водку… Довести до сведения уполномоченного ЦК КП(б)Б о том, что также незаконно расстрелян агент 210 Красного партизанского отряда Бродский начальником разведки т.Бах из десантной группы под командованием т.Овод, а также незаконно расстреляны граждане из д.Калеина группой Сахарова из 208 Краснопартизанского отряда, как то граждане Жук Валентий, Жук Александр, Кароль Василий и Трус Константин Павлович…»[22].

Из Решения уполномоченного ЦК КП(б)Б по Могилевской области И.М.Кардовича в связи с фактами незаконных расстрелов партизанами граждан в Осиповичском районе от 8 февраля 1943 г.

Установлен ряд случаев, когда отдельные лица, в порядке сведения личных счетов, сообщают партизанским отрядам о том, что тот или иной гражданин является немецким шпионом. Отряды и их особоуполномоченные, вместо детальной проверки фактов и объективного разбора подобных заявлений, зачастую допросят самого заявителя и еще одного-двух свидетелей, по указанию заявителя, и это считают достаточным материалом для привлечения к ответственности – расстрелу.

Вследствие такого подхода Н-ский партизанский отряд в январе-месяце 1943 года расстрелял родственников одного из командиров партизанского отряда, которые работали на пользу партизан, а не немцев.
Более того, установлены случаи, когда отдельные партизанские отряды ловят лиц, посланных в учреждения и организации противника партийными организациями по их заданию для работы в пользу партизан, считая их немецкими шпионами, и последних расстреливают.

Подобная практика может быть выгодна больше для немецкого фашизма и его гестапо. В целях изжития указанных и других серьезных недостатков, установления соответственного централизованного надзора в этом деле…

Уполномоченный ЦК КП(б)Б Белоруссии по Могилевской области Кардович[23].

Из доклада на 1-й подпольной партийной конференции Осиповичского района, проводившейся 20 апреля 1943г. в том числе можно узнать, что «…К сожалению, нередки случаи, когда некоторые наши партизаны в отношении населения допускают факты грубого отношения, мародерства и даже применения физического воздействия и расстрела. Например, партизаны из отряда 211 – Климович М.И. и Суровец К.Ф. в конце марта 1943 года, будучи в дер.Заельник, захотели меду. Для этого они сами полезли за медом, подожгли ульи. От ульев загорелась изба, а от нее еще 4 двора.

В этой же деревне эти партизаны девушку Миронович Надежду Ивановну убили только за то, что ее брат служит в полиции. За все это они были «наказаны» командованием отряда на 5 суток ареста…»[24].

Из постановления Осиповичского подпольного райкома КП(б)Б о фактах ненормальных взаимоотношений партизан с мирными жителями от 6 августа 1943г.

Главной основой партизанского движения является правильное взаимоотношение с населением. Об этом указывалось в решениях ЦК КП(б)Б, обкома партии и неоднократно разъяснялось райкомом партии.

Несмотря на все эти указания об улучшении взаимоотношений с населением, многие, и даже командиры допускают по отношению к населению всевозможные грубости, мародерства, самовольные обыски и изъятия. Не редки случаи, когда у крестьян берут коров, лошадей, не учитывая ни хозяйственного, ни семейного положения крестьянина, без учета политической благонадежности того или иного крестьянина. Означенные выше безобразия чаше всего допускают группы, посылаемые из отрядов на выполнение различных боевых и хозяйственных заданий. Пользуясь положением самостоятельности, во время, данное им для выполнения задания, а также отсутствием контроля со стороны командования, эти группы во многих случаях допускают по отношению к населению всевозможные безобразия.

Недопустимо безобразно в некоторых отрядах подходят к вопросу роста отрядов. Вместо политико-воспитательной, кропотливой разъяснительной работы с каждым вступающим в отряд с тем, чтобы он был действительным патриотом нашей Родины, готовым на всякие жертвы и трудности партизанской жизни, стремящимся беспощадно мстить ненавистным фашистам, многие командиры и политработники партизанских отрядов санкционируют поголовный набор в партизанские отряды, не считаясь ни с желанием, ни семейным положением, ни с физическим состоянием забираемого в отряд гражданина.

Санкционирование командирами и политработниками поголовного набора в партизанские отряды свидетельствует о непонимании ими указаний тов.Сталина и ЦК партии о развертывании партизанского движения как движения высоко патриотического, действительно народного.

В результате этого в некоторых партизанских отрядах вместо политически здорового роста наблюдается рост за счет людей совершенно недостаточно проверенных и неблагонадежных. В силу чего многих вновь прибывающих приходится в лучшем случае отпускать из отряда по многосемейности или по физическим недостаткам (21, 211 п/о), а в худшем случае часть из нового пополнения сами удирают из отрядов и идут уже не домой, а полицию, или комендатуру, как это получилось в отрядах 210 – 3 чел., 211 – 2 чел., 215 – один чел. Уйдя из отряда, эти люди выдают месторасположение и состояние лагерей отрядов, физически ставят отряды в серьезную опасность.

Наличие фактов мародерства, пьянства, самовольных обысков и изъятий, поголовной «мобилизации» населения в отряды – являются серьезной угрозой нормальным взаимоотношений партизан с населением, создают вражду против партизан со стороны населения, создают почву для наших врагов характеризовать партизанское движение как враждебное народу…

Секретарь Осиповичского подпольного РК КП(б)Б Войтенков[25].

22 февраля 1943 года отряд Михайлова убил в деревне Чигринка Могилевского района около 70 мирных жителей. На счету этого отряда были также грабежи, изнасилования и расстрелы[26].

14 апреля 1943г. «партизанs» п/о «им.Кутузова» 2-й Минской п/б под командованием Израэля Лапидуса совершили фашистскую расправу над ни в чем не повинными мирными жителями шляхецкого застенка Дражно Стародорожского района Могилевской области, который также находится в рассматриваемом условном районе. Застенок «партизаны» сожгли, убив 25 человек мирных жителе, и в том числе 15 женщин и детей. По возвращению на базу командир отряда отчитался об уничтожении полицейского гарнизона, располагавшегося в другом, крестьянском, конце деревни[27].



Фото: партизаны п/о «им.Кутузова» 2-й Минской п/б. Второй ряд сидит в центре Израэль Лапидус

А 26 мая 1943 года был издан Приказ №87 по 2-й Минской бригаде о поведении партизан в населенных пунктах.

1. Всякие заготовки в Руденском районе прекратить.

2. Мародерство, которое наблюдалось:

а) вымогательство самогона

б) обыск в хатах, сундуках категорически запрещаю. К виновным будут приняты самые строгие меры, вплоть до расстрела.

3. Группы, которые направляются в Руденский район, а именно:

а) на подрыв жел.дороги

б) по вооружению

в) за людьми

должны при отправке инструктироваться как себя вести в командировках и особенно в данном районе. В группах должны быть люди, как от парторганизаций так и по линии О.О. НКВД, которые отвечают за поведение групп.

За нарушение приказа командир и комиссар отвечают наравне с виновными.

Приказ проработать со всем личным составом отрядов и периодически, один раз в неделю, проверять.

Комбриг Иванов
Комиссар Чапаев
Пом.нач.штаба Мазаник[28].

Среди «Докладов о боевой деятельности партизанских отрядов Могилевской области за апрель, май, июнь, июль, август месяцы 1943г. на совещании секретарей РКП(б)Б, командиров, комиссаров п/о 17.7.43 и 13.9.43 года» имеется и доклад «О фактах неправильных взаимоотношений партизан с местным населением». Согласно последнего документа:

«29 сентября 1943 года партизаны из 61 п/о т.т.Матеенок и Сидоров, пьяные, в д.Рубеж Белыничского района произвели повальный обыск у крестьян, взрывали в домах полы, ломали двери, замки и белье, не нужную для партизан женскую мануфактуру, куски простого ситца и т.д. В это время прибыли в деревню работники обкома, и задержанные партизаны даже не сознались в своих незаконных действиях и, только припертые фактами, сознались в своих злодеяниях. Командир 3-го батальона 208 п.п. ст. лейтенант Стародубцев не только не вел борьбы с мародерством, а поощрял его. Окружил себя группой партизан и командиров, неоднократно занимавшихся мародерством, грабежем и избиением граждан (Абраев, Лобанов, Боцман, Ефимов, Рыбин и др.), мало того, Стародубцев отъявленного мародера Абраева назначил командиром разведки. Последний делом не занимается, а разъезжает по деревням, пьянствует, дебоширит и снабжает штаб батальона водкой. 19.9.43 в д.Куты ст.лейтенант Стародубцев организовал коллективную пьянку, после чего выстроил свой батальон и приказал: «окружить д.Ильинка (Могилевский р-н) и сжечь ее. А население расстрелять». На выполнение этого гнусного приказа с охотой отозвался командир 5 роты Лобанович, и только по вмешательству политрука роты т.Иванина приказ не был выполнен. 20.9.43 командир взвода этого же батальона Стребков в д.Белявщина (Могилевский р-н) пьяный расстрелял гр-на Дугенкова за то, что последний отказался дать ему мешок яблок. Об этом факте Стародубцев знал, но замазал его. Во время пребывания 3 б-на 208 п.п. за р.Друть зафиксирована масса фактов мародерства, граничащих с вооруженным бандитизмом. Кроме того28.9.43 в д.Аксеньковичи (Белыничский р-н) ст.лейтенант Стародубцев приказал продать корову за водку и организовал коллективную пьянку, после чего был организован дебош самим Стародубцевым, в результате которого был смертельно ранен секретарь партбюро полка т.Кузичкин. 2.10.43 г. т.Кузичкин умер…»[29].

На заседании Червеньского подпольного РК КП(б)Б «О взаимоотношениях партизан и населения» от 11 декабря 1943г.слушался доклад секретаря этого комитета Кравченко «о фактах неправильного изъятия коров у мирного населения партизанскими отрядами и группами, идущими на выполнение боевых заданий». В постановлении подпольного райкома партии было отмечено, что «имеется ряд случаев, когда коров забирают, или просто воруют у мирного населения, причем последних коров, особенно в селениях вблизи ж.дорог и используют мясо без всякой нормы и экономии, а зачастую меняют на водку.

Население, видя такое положение, начинает поголовно уничтожать скот, что противоречит нашим интересам… Такое положение дальше терпеть нельзя, это озлобляет население против партизан, идет только на пользу врага…»[30].

Хочу отметить, что согласно воспоминаний инструктора-организатора Минского подпольного обкома партии Николая Федоровича Губского, даже на конец 1943 года руководство обкома практически не имело реальной информации о том, чем вообще в реальности занимались партизаны в целом ряде районов области, таких как: Слуцкий, Стародорожский, Пуховичский, Руденский, Минский сельский, Червеньский, Смолевичский, Борисовский. А меньше всего информации было о трех последних районах[31], что позволяло большинству из действовавших тут партизанских формирований буквально до начала 1944г. безнаказанно заниматься имитацией «борьбы с немецко-фашистскими оккупантами и их прислужниками», получая, тем не менее, с «Большой земли» на основании «липовых» отчетов о своих баснословных победах и подвигах, которые реально никто не мог проверить, не заслуженные воинские награды и звания.

Знаменательно, что проверка МВД БССР райотделов милиции Минской области в 1948 года РОВД, о которой я вел речь в первой части своего исследования, практически полностью касалась именно перечисленных районов (исключая Слуцкий и Стародорожский, но с добавлением Березинского). Учитывая вышеизложенные обстоятельства, еще раз хочу подчеркнуть свою мысль о том, что именно преступления советских партизан в этих районах послужили одним из основных катализаторов послевоенного антисоветского сопротивлении на их территории.

Но вернемся к скорбной хронологии партизанских преступлений в рассматриваемом пограничье районов трех послевоенных областей.

Так, согласно приказа по военно-оперативной группе при Могилевском подпольном обкоме КП(б)Б от 19 апреля 1944 №038 (Лагерь 277 п.п.):

11.4.44 в д.Селиба Березинского района группа бойцов Жуков, Бондарев и Шимко из десантной группы капитана Короткова взяли с поселка Лучной Мост гр-на Борисевича Петра, вывели его в лес и, произведя неоднократные выстрелы над головой, требовали корову, которую больше двух месяцев, как взяли партизаны.

…16.4.44 боец Атапин, десантной группы капитана Короткова, напившись до бесчувствия на вечеринке в д.Колбча, Кличевского района, из автомата открыл стрельбу в потолок, а затем перенес по присутствующим гражданам, в результате убил гр-ку Еловик Елену, гр-на Измер Петра и ранил Тарасевич Марию.

В ночь на 16 апреля 1944 г. группа партизан 13 п/полка в д.Засветичье, Капланецкого сельсовета, Березинского района, производила поголовные обыски и забирала все имущество, нужное и ненужное для партизан. Гр-ки Бурко Елизавета Павловна и Бурко Анастасия стали просить партизан, чтобы часть вещей оставили, командир группы Лялин приказал бойцу расстрелять гражданок, — боец в упор, прямо в лицо, расстрелял Бурко Елизавету и Бурко Анастасию – агентов 120 партизанского отряда, оставив сиротами семь малолетних детей»[32].

Согласно политического отчета комиссара партизанской бригады «Разгром» Локтионова за май 1944 г.:
«12 мая 1944г. партизан партизанского отряда «Знамя» Горецкий, будучи командирован для закупки соли в м.Смолевичи, зашел в д. 1-е Мая, взял коня у своего родственника, плюс к тому избил его. Получил 10 суток ареста.

Командир отделения Шанин из партизанского отряда «Родина» в д.Гатец напился пьяным, зашел к другому гражданину и требовал водку, тот ему отказал, тогда он бросил гранату в хату. Взрыв произошел, но обошлось без жертв. Пять суток ареста….»[33].

Согласно политического отчета Локтионова за июнь 1944г.:

20.6.44г. разведчик п/о им. Суворова Копыть Н.Л., в прошлом судимый, будучи в д.Студенка (Смолевичский р-н), под силой оружия взял гражданина Чистого Виктора Максимовича, родного брата партизана п/о «Разгром», последний работал связным в отряде «Разгром», вывел его на Шипьяновское поле, выколол глаза, а потом расстрелял. Командованием отряда Копыть Н.Л. за фашистский поступок был расстрелян 28.6.44г.…»[34].

Приходилось мне слышать и рассказы про «фашистские» зверства бывшего политрука, а потом партизана п/б «им.Щорса» Бориса Миновича Щепко, родом из д.Черневичи Борисовского района. Так, в ноябре 2011года у меня состоялся разговор с ветераном Второй Мировой войны, бывшим связным п/б «Им.Щорса», потом солдатом Красной Армии, Аскерко Леонидом Владимировичем, 1921г.р., урож. и жителем шляхецкой деревеньки Пески Черневичского с/Совета, которая находиться на живописном берегу р.Березины недалеко от Березинского и Крупского районов. Отца ветерана во время «чистки» 1937г. забрали в Борисовскую тюрьму, где во время допроса его забил до смерти сотрудник НКВД Ласкин.



Фото: Аскерко А.В. после окончания советско-германской войны 1941-1945 гг.

Поведал мне Аскерко Л.В. и две истории, которые датировал то ли осенью 1942, то ли весной 1943г.г.

Так до войны в д.Осово Ушанского с/С Березинского района проживал некто Михалюк. Работал он в лесничестве, был передовиком производства. Во время оккупации вступил в самооборону. Все знавшие его люди отзывались о нем очень хорошо. Никому никакого вреда он не сделал. Тем не менее, бывший политрук Борис Щепко, родом из д.Черневичи. со своими «нукерами» пришли ночью к нему домой и вырезали всю семью – самого Михалюка, его жену и дочку, молодую маму. Ее грудного ребенка «партизаны» кинули на крыльце дома на верную смерть.

В находящемся в моем личном архиве рукописном отчете руководителя подполья в Черневичском сельсовете Борисовского района Матусевича П.М., последний пишет, что Михалюк и его жена были тайными немецкими агентами и были расстреляны партизанами. В данном случае более правдивая информация, на мой взгляд. Исходит от Аскерко Л.В. Но вернемся к его воспоминаниям.

Во время оккупации старостой деревни Пески сами сельчане избрали Винцеся Ржэуцкого. Жену его звали Гелька. С ними жили трое детей. Сын – Марка и дочери – Алина и Броня. К последней повадился ходить партизан из п/б «им.Щорса», однако, что-то в их взаимоотношениях разладилась, и Броня уехала в Борисов, где вышла замуж за какого-то парня по фамилии Ярошевич.

Через некоторое время бывший кавалер девушки пришел в дом к Ржеуцким и предупредил, чтобы они уходили в Борисов, т.к. «будет с ними, как с Михалюками».

И Винцесь Ржеутский, послушавшись совета, решил перебраться к дочери в Борисов. Собрав носильные вещи, которые могли унести, семья ночью на 2 лодках стала переправляться через Березину в сторону д.Метча. На другом берегу, в урочище Кремцы их задержали партизаны бр.«им.Щорса», среди которых были Винцерович, родом из д.Новоселки Гливинского с/С и Гайдук из Черневичей. Стали допрашивать, кто и откуда. Узнали. Привели к находившемуся неподалеку своему командиру Борису Щепко. Тот приказал убить «предателей». Находившихся в неведении Ржеуцких стали отводить для этого по одному куда-то в сторону. Сначала найденной у отца семейства опасной бритвой полоснули ему по горлу. Потом зарезали его жену. Потом дошла очередь до детей. 12-летней Алинке вкрутили в волосы палку и тащили за волосы по земле. Потом тоже зарезали.

Марке сначала нанесли прикладом удар по голове, потом ножом 6 ударов в области сердца. Тела своих жертв, партизаны-бандиты кинули на месте, прикрыв ветками. Марка каким-то образом оказался в реке и его отнесло вниз по течению к берегу в район д.Черневка.



Ур.Кремцы на довоенной карте-верстовке

Через некоторое время после этого некто Змитрок из д.Аздятичи поехал на возу с женой в лес по дрова в район реки Березины. Там последняя внезапно увидела нечто, синеватого цвета, похожее обликом на лешего, испугалась и, кинувшись к мужу, заорала «Глядзi, чорт iдзе!».

Муж схватился за топор, и только потом они с женой поняли, что это человек, еле живой. Это был Марка Ржеуцкий, который каким-то чудом выжил и выбрался из реки. Селяне отвезли его в гарнизон д.Оздятичи (Борисовский район), откуда его перевезли в Борисов в немецкий госпиталь, где немецкий врач сделал парню ампутацию всех пальцев ног, которые были отморожены, а также переливание крови. Благодаря этому он и выжил. И после войны вернулся в свою деревню, где его уже никто не трогал. Броня, узнав от брата, где кинули партизаны-бандиты ее родителей и сестру, поехала туда и нашла их. Помогали хоронить эти партизанские жертвы братья Аскерко Л.В.

Подтвердил зверства политрука Б.М.Щепко и бывший агентурный разведчик п/б «им.Щерса» Франц Францевич Виторский, урож. д.Осово Березинского района, п/п-к милиции в отставке, с которым у меня произошла беседа 19 февраля 2011г.

Насколько мне известно, никакого наказания от советской власти ни Б.М.Щепко, ни его подельники не понесли. Более того Б.М.Щепко после войны учительствовал в г.Смолевичи, был директором средней школы №3, «сеял разумное, доброе, вечное».

По данным собранным борисовским краеведом Валерием Николаевичем Раховичем, в августе/ сентябре 1943 г. в дер.Слободка Забашевского с/Совета пьянствовал с группой партизан из п/б «им.Щорса» ее начальник штаба Дроздовский Виктор Павлович. Шастая по деревне, он забыл где-то свой автомат. Не будучи в состоянии вспомнить, в каком именно доме это произошло, приказал своим «нукерам» собрать часть сельчан в центре деревни и построить в несколько шеренг. После этого, приказал им рассчитаться на первый-второй. И первым номерам первой шеренги приказал выйти из строя. После этого партизанский командир объявил жителям деревни, что если они в течение непродолжительного отрезка времени не вернут ему его оружие, то он даст команду расстрелять вышедших из строя.

Если и после этого автомат не будет ему возвращен, то будут расстреляны вторые номера первой шеренги. И так далее. А также Дроздовский В.П. пригрозил сжечь всю деревню. В подтверждение этих слов, напротив вышедших из общего строя сельчан был установлен пулемет. Слава богу, что автомат все же быстро нашли. После такой фашистской выходки Дроздовский В.П. был снят с занимаемой должности[35], но тем не мене этот случай кто-то из слободчан советской власти мог и не простить.



Фото: Дроздовский В.П.

О «подвигах» щорсовцев приходилось мне слышать и от Астровского Казимира Ксаверьевича, 1928г.р., урож. д. Гайдукова Слободка Рованичского сельсовета Червеньского района, участника ВОВ, бывшего партизана 755-го п/о 12-й кавалерийской партизанской бригады «им.Сталина». Так, со слов ветерана, дисциплина в отрядах бригады была на самом низком уровне и командиры с этим практически не боролись. Поэтому и походило формирование больше на банду, чем на боевое партизанское формирование. Приходили и к ним, Астровским, домой, ставили к стенке мать (отца ветерана незаконно расстреляли сотрудники НКВД в Минске в 1938 году) – грозили расстрелом, если не даст им самогонки. За отказ влиться в их ряды – расстреляли в 1942г. двоюродного брата – Иоселевича. Сам Казимир Ксаверьевич, хоть и отдал этим партизанам – бандитам некоторое количество припрятанного с 1941г. стрелкового оружия и боеприпасов, однако при первой возможности со своим пулеметом – «дегтярем» летом 1942г. подростком 14 лет от роду ушел в настоящий боевой партизанский отряд Тихомирова – будущего Героя Советского Союза, где мародеров не жаловали, а расстреливали. Причем делал это и сам будущий комбриг, чему был свидетелем ветеран.

Что касается борьбы с бандитизмом в рядах п/б «им.Щорса» Минско-Червеньской Партизанской зоны, то согласно машинописных воспоминаний «О работе подпольной партийно-патриотической группы Черневичского сельсовета Борисовского района Минской области в период немецко-фашистской оккупации», бывшего директоры Черневичской СШ Барановского Андрея Алексеевича (экземпляр из семейного архива внучки, жительницы г.Борисова) актив деревни составил большую часть первых партизан п/о «Большевик», на базе которой в последствии и возникнет п/б «им.Щорса». Среди первых партизан отряда был и коммунист Карпеко Владимир Алексеевич, который до войны работал прокурором в г.Слуцке. Последний в 1942г. был незаконно расстрелян Дербаном Н.Л. (командиром п/о «Большевик», а потом п/б «им.Щорса»). Этим вопросом, со слов БарановскогоА.А. в 1944г. занимался ЦК КПБ.

По данным же борисовского исследователя подполья и партизанского движения в районе Раховича Валерия Николаевича, расстрелян бывший прокурор был именно за то, что попытался предъявить руководству отряда претензии по поводу «несоблюдения их партизанами социалистической законности в отношении к местному мирному населению».

От старожила д.Пересады Борисовского района, что находиться на границе со Смолевичским районом, Егора Будько я неоднократно слышал историю, которой он был свидетелем будучи подростком, о том, как в апреле 1943 партизаны то ли п/б «Разгром», то ли п/б «За Советскую Белоруссию» «разгромили» полицейский гарнизон в его деревне. Полицаев было человек пять. Партизан — 150, или даже больше. Они скрытно зашли в деревню, подобрались к зданию школы, где ночевали полицейские и закидали окна гранатами, убив сразу их всех. От взрывов загорелись дома сельчан, и выгорела половина деревни. При этом, когда сельчане стали спасать свое имущество, вынося его на улицу, партизаны стали их грабить. После этого с добычей вернулись на свою базу, отчитавшись потом перед БШПД об уничтожении баснословного количества немецко-фашистских оккупантов. После войны Е.Будько случайно увидел эти цифры в «мемуарах» одного из тех партизанских командиров, что принимали участие в этой «операции». К сожалению, название книги он не запомнил.

И это только небольшая часть «подвигов» советских партизан в рассматриваемых и пограничных с ними районах. Все эти преступления, по моему мнению, во многом повлияли на ответную реакцию населения, выразившуюся в фактах коллаборации, мести и послевоенного антисоветского вооруженного сопротивления в рассматриваемом регионе.

Хочу еще раз повторить, что партийное коммунистическое руководство практически не контролировало ситуацию в рассматриваемом регионе, о чем можно судить и по воспоминаниям инструктора-организатора Минского подпольного обкома партии Николая Федоровича Губского. Согласно свидетельствам последнего, даже на конец 1943 года руководство обкома практически не имело никакой информации о том, чем вообще в реальности занимались партизаны в целом ряде районов области, таких как: Слуцкий, Стародорожский, Пуховичский, Руденский, Минский селький, Червеньский, Смолевичский, Борисовский. А меньше всего информации было о трех последних [36], что позволяло большинству из действовавших тут партизанских формирований буквально до начала 1944 г. безнаказанно заниматься бандитизмом и имитацией «борьбы с немецко-фашистскими оккупантами и их прислужниками», получая, тем не менее, с «Большой земли» на основании «липовых» отчетов о своих баснословных победах и подвигах, которые реально никто не мог проверить, не заслуженные воинские награды и звания.

В этой связи хочу вернуться к моей вышеуказанной версии о связи терактов в Белыничском районе и карательными акциями партизан. Если она верна, то упоминаемые выше Кулешов А. и Голубев, и даже их жены, вполне могли иметь отношение к партизанам-бандитам. В таком случае, логично предположить, что их убийство могло быть совершено из чувства мести. Косвенно за эту версию говорит и тот факт, что расстрелявшие их лица, тем не менее, не тронули помощника оперуполномоченного РО НКВД, а только обезоружили его, что наводит на определенные размышления.

Случаи мародерства среди советских партизан зафиксированы во многих документах. Так командир действовавшей в Могилевской области 13 п/б майор Мазур в итоговом донесении рассказал о неприглядных событиях, которые произошли весной 1942 года:

«В то время на территории Кличевского района не было ни одного гарнизона противника, и партизаны чувствовали себя очень развязно, начали бездействовать, заниматься самогонокурением, пьянством и мародерством… А самое главное то, что отдельные командиры партизанских отрядов не занимались боевыми делами, а отсиживались»[37]. А даже если и не отсиживались, то их рейды порою принимали форму диких карательных акций против мирного населения, которое, по логике вещей, они должны были всеми силами защищать от немецко-фашистских захватчиков и коллаборационистов. Об этом можно судить по указанным выше «подвигам» отряда Свистунова.

Объективности ради все же следует указать на тот факт, что в рассматриваемом условном районе советское партизанское и партийное руководство в некоторых случаях все же предпринимало меры по борьбе с «фашистскими» и бандитскими проявлениями среди партизан. Так, например, на территории Кличевской оперативной зоны следить за соблюдением «социалистической законности» было вменено в обязанности 278-му отдельному партизанскому отряду, который возглавил Николай Иванович Книга, довоенный сотрудник Кличевского РО НКВД[38].

Однако «…7 октября? (1943г.), будучи пьяный, взял с собой группу бойцов 40 человек и произвел провокационный акт в д.Гонча Кличевского района, мотивируя, что якобы жители д.Гонча антисоветские. Книга приказал партизанам произвести повальные обыски и забрать их имущество. Более того, сам Книга подходил к квартирам граждан, работающих на поле по уборке картофеля, простреливал из автомата замки, висящие на дверях домов, после чего разрешал хозяйничать в этих домах своей группе[39]. Меры, принятые к мародеру-законнику были смехотворны: «…4. За систематические случаи пьянства, дебоши, за антисоветское поведение к гражданскому населению командира 278 п.о. Книга Н.И. снять с занимаемой должности и назначить с понижением должности в 278 п.о…»[40].

Сняли его с командования отряда в октябре 1943г. [41], а уже в феврале 1944г. назначили на должность (внимание ?!) комиссара 277-го партизанского полка. [42]. Чего потом удивляться, что после войны таких «партизан» (обязательно героев, без этого у на никак – А.Т.) уничтожали как бешеных собак антисоветские «бандиты».

Бывали и самосуды. Из рассказа Михала Адамовича Бараули, 1950 г.р., бывшего директора Ст.Слободской школы, основателя крупского краеведческого общества «Малае Палессе»:

«В свое время я со своими школьниками много встречался с бывшими партизанами и фронтовиками, переписывались с ветеранами войны, проживавшими по всей территории Советского Союза. Было в их восмопинаниях отнюдь не только героическое. По нашей местности помню историю с лейтенантом Белошапкиным Федором Семеновичем из десантной группы А.А.Морщинина, которая в июне 1942 года была скинута на парашютах в наши края для организации партизанского движения. Морщинин сумел организовать костяк будущей 8-й Круглянской партизанской бригады и был отозван „на большую землю“. Так вот командир роты Круглянской партизанской бригады Федор Белошапкин, был родом из с.Петровка Павловского района Воронежской области России, и „прославился“ тем, что в округе по многим деревням насильничал местных девушек и женщин. В конце-концов партизаны из местных жителей, надо думать из бригады „Чекист“ Г.А.Кирпича, где дисциплины было побольше, поймали насильника и казнили — повесили за его мужское естество на суку дуба, который рос на поле где-то за километр около д.Сомры Крупского района на перекрестке дорог д.д.Сомры — Поселки (Свиридовские). Дуб тот потом засох (может „от стыда“ :-)). Я его не застал, а место то мне потом бывшие партизаны показывали».

Справка

Согласно паспорта воинского захоронения, Белошапкин Федор Семенович 1918г. ком.роты бригады Ильина, лейтенант погиб 07.03.1944г. 21.06.1964 г. перезахоронен в братской могиле в д.Заозерье, Эсьмонский с/с Белыничского района из района д.Пупса (Майск)[43].



Согласно Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями партизан Украинской, Белорусской ССР, Крымской АССР, Ленинградской, Калининской, Смоленской и Орловской областей РСФСР. 7 марта 1943 года. (опубликован в Газете «Известия», № 56, 9 марта 1943 года) партизан Белошапкин Федор Семенович был награжден орденом «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ»[44].

С пленными соотечественниками беларуские партизаны также вели себя так же, как как и заядлые нацисты, что говорит только за то, что война не может быть черно-белой, как рисуют ее неумные идеолухи. И не может одна воюющая сторона быть только «фашистами», а другая исключительно «героями». Вот лишь пара примеров лета 1944 года.

В мемуарах комиссара п/б «Большевик» Одноименной бригады Борисовско-Бегомльской партизанской зоны Николая Максимовича Андреева описан и штурм гарнизона в г.п. Логойск 1-2 июля 1944г. Есть там один очень показательный момент.

«Начался штурм райцентра и партизаны стали брать пленных. «…Привели еще двух – полицейских. Их захватили в тот момент, когда они злобно били из пулемета по нашим разведчикам, стремившимся перебраться через улицу возле моста к костелу… После первых же слов стало ясно, что полицаи – закоренелые бандиты. Что ж, с такими разговор особый»[45]. «А через сутки, после полудня 3 июля 1944 года, в освобожденный нашей партизанской бригадой «Большевик» райцентр Логойск вступили наши славные воины – освободители 2-й (на самом деле 11-й – Т.А.) гвардейской стрелковой дивизии 3-го Белорусского фронта под командованием генерал-лейтенанта Николая Георгиевича Цыганкова. Он сделал нам с комбригом тогда правильное замечание: нельзя, чтобы ваши партизаны, повторяя фашистов, вздернули на перекладине ворот, в парке, заядлого фашиста-полицейского. Мы его тут же сняли…»[46].


Из воспоминаний Василия Игнатьевича Дылевича, 1925 г.р., урож. д.Лысовичи Минского района, бывшего партизана отряда «За отечество» бр.«Штурмовая» Логойского района, полковника милиции в отставке. В 1960-1970 гг. — зам.начальника, а в 1970-1980 гг. — начальник ОУР УВД Миноблисполкома. Записано в мае 2014-мае 2018 гг.

«Ожесточенность была страшная. Долгие годы друг с другом после войны счеты сводили. Вспоминать об этом у нас не принято.

Помню как уже после соединения с частями Красной Армии нашей бригаде был дан приказ двигаться в Минск. Пришли в парк Челюскинцев, где и разбили лагерь. Там поймали полицая в форме и с „наганом“. Отправили в штаб, где его допросили, потом отвели подальше, подвесили за ноги, а под ним костер разожгли. И вот он горит, орет страшно. Тут появляется наш начальник штаба, который до этого был где-то на совещании. Смотрит на это зверство, достает из кобуры пистолет и достреливает несчастного, чтобы не мучился».

Но вернемся к советскому партизанскому бандитизму. Судя по всему, значительно более эффективная борьба с ним велась на территории Борисовско-Бегомльской партизанской зоны.

Тон этому задал командир спецгруппы НКГБ «Местные» С.А.Ваупшасов. Так в апреле 1942г. в районе г.п. Бегомль по его приказу была обезврежена группа «партизан» из пяти человек во главе с неким политруком Ивановым, занимавшаяся не борьбой с оккупантами и коллаборационистами, а грабежами мирного населения[47].

Согласно воспоминаний бывшего партизана Каплан Григория Моисеевича его «бригада «Железняк» была крупным и боеспособным партизанским соединением, в котором был порядок. Комбриг, полковник Титков, пользовался авторитетом, и свои отряды держал в кулаке…

Еды и одежды у партизан хватало, и дисциплина была на уровне, не то что в бригаде у Лунина («Штурмовая» — А.Т.)…

Отряды лесных мародеров, шастающие по лесам и маскирующиеся под «советских партизан», старались не связываться с партизанами «Железняка», так как Титков мародерские группы ненавидел и расправлялся с ними без жалости»[48].

Подтверждает это в своих мемуарах и сам комбриг И.Ф.Титков. Так, в частности, он пишет следующее:

«…Ведь случалось и такое: соберется шайка из трех-пяти человек, на сани – и в другую деревню, на грабеж: дескать мы партизаны. Попробуй разберись, кто они в самом деле. Одну из таких банд наши народные мстители поймали на следующую ночь в деревне Верецейки (ноябрь-декабрь 1942 г. – А.Т.)…»[49].

В 2010г. жительница г.Борисова Дубровская (девичья фамилия Дубовская) Мария Михайловна, уроженка д.Кимия Борисовского района, чье детство пришлось на годы военного лихолетья, рассказала мне следующую историю. Родной дядя ее мужа, Михаила Клементьевича Дубровского участника войны в Корее, тоже Дубровский Максим Федорович, родом из д.Борки Борисовского уезда, профессиональный военный, выпускник Военной академии им.Фрунзе, перед войной жил в Москве, профессиональный разведчик-аналитик.

Во время немецкой оккупации Беларуси, в чине подполковника или полковника, с группой автоматчиков на самолете был доставлен па партизанский аэродром возле г.п.Бегомль. Прибывшими была произведена тщательная зачистка зоны от партизан-бандитов. Расстреливались они на месте без суда и следствия. За короткий отрезок времени некое подобие «социалистической законности» было установлено, а «чистильщики» улетели назад на «большую землю».

Подобное свидетельство (без указаний фамилий) было получено мною и 05.02.2017 года от бывшего партизана п/б «За победу» бригады «им.Кирова» Борисовско-Бегомльской партизанской зоны Гацуро Николая Семеновича, 1925 г.р., жителя г.п.Холопеничи Крупского района Минской области. От также указывал, что для ликвидации партизанских групп, не желавших воевать с немцами, а только отсиживавшихся в лесу и грябящих мирное население из-за линии фронта к ним как-то в 1943-1944гг. прибывали спецгруппы НКВД, или военной разведки.

И в этой связи надо отметить, что массовые факты антисоветских вооруженных проявлений на территории бывшей Борисовско-Бегомльской партизанской зоны (по крайней мере по линии гараницы БССР до сентября 1939г.) в послевоенные годы мне неизвестны, в отличии от бывших партизанских зон на пограничье Минской, Могилевской и Бобруйской областей. И в этом, на мой взгляд, может быть заслуга и ребят из военной разведки Красной Армии, которые помогли партизанскому и партийному руководству Борисовско-Бегомельской партизанской зоны свести на нет послевоенную «вендетту» в этом регионе.

P.S.

В заключении хочу еще раз обратиться к авторам фильма «Бобруйский узел. Ликвидация», собственно благодаря которым и родилось это исследование. При всем уважении к делу, которое вы делаете, хотелось бы в будущих фильмах на тему послевоенного белорусского антисоветского сопротивления и криминала, которые, я уверен, будут еще неоднократно вами сняты, отражать эти события не с бездумных ура-патриотических позиций, в духе агитационных плакатов о советских воинах освободителях, партизанах-мстителях, а лесных братьях – фашистских прихвостнях. Все было значительно сложнее и трагичнее для белорусского народа. И это надо знать и помнить.

Ссылки:

[1]Карпечанка М. Нават самы гераiчны учынак нiшто, калi насiлле i смерць ягоны падмурак. Часопiс «Бялынiцкая даунiна», №4 за 2003г.
[2]НАРБ. Ф.4. Оп.33а. ЕХ. 187. Л.50.
[3]Там же.
[4]Барауля М., Аляхновiч А… Эпiзоды з гiсторыi савецкай партызанкi на Крупшчыне у 1941-1944гг. Рэгiянальны краязнаучы часопiс «Малое Палессе», 2009г., С.93.
[5]Там же. С.93-94.
[6]Памяць. Крупскi раен. Мн. «Беларуская энцыклапедыя». 1999. С.194.
[7]Там же. С.197.
[8]НАРБ. Ф.4. Оп.33а, ЕХ. 187. Л.14.
[9]Там же.
[10]Барауля М. Аляхновiч А. Там же. С.94.
[11]Прусский И.М. Партизанская бригада «Чекист». Толочин. Издатель И.М.Прусский. 1993. С.90-91.
[12] Беларусь у Вялiкай Айчыннай вайне 1941-1945/ Энцыклапедыя/, С.564.
[13]Барауля М. Аляхновiч А. Там же. С.94-95.
[14]Там же. С.95.
[15]Партизанские формирования Белоруссии в Великой Отечественной войне 1941-1944. Мн. «Беларусь». 1983 С.561.
[16]Там же. С.562.
[17]НАРБ. Ф.4683. Оп.3 ЕХ. 947. 107.
[18]Соколов Б. Оккупация. Правда и мифы. М.: АСТ., 2002г. Гл. Партизаны против крестьян. Крестьяне против партизан./http://militera.lib.ru/research/sokolkv3/index.html.
[19]Тимошенко И.О. Солдаты милиции. Изд. «Беларусь». 1976. С.114-115;
[20]Очерки истории милиции Белорусской ССР. 1917-1987. Мн. «Беларусь». 1987. С.264;
[21]https://bramaby.com/ls/blog/history/7485.html
[22]НАРБ. Ф.1350. Оп.1.Д.150. Л.6-7; Памяц. Асiповiцкi раен. Мн. БЕЛТА. 2002. С.227-228.
[23]Там же. С.228-229; НАРБ. Ф.1350. Оп.1. Д.150. Л.34.
[24]НАРБ. Ф.1350. Оп.1. Д.153. Л.8-14; Памяц. Асiповiцкi раен. С.233.
[25]Там же. С.235-236; НАРБ. Ф.1350. Оп.1. Д.150. Л.94-94об.
[26]Мусиал Богдан. Преступления советских партизан: советская легенда и действительность. Franfurkter Allgtmeine Zeitung. 21 июня 2004 г.
[27]Кроу i попел Дражна. Мн. Вдавец В.Хурсiк, Выд.2. 2006. 116 с., iл.
[28]Памяць. Пухавiцкi раен. Мн. «Беларусь». 2003. С.290; НАРБ. Ф.4. Оп.33а. Д.267. Л.172.
[29]Карпечанка М. Нават самы гераiчны учынак нiшто, калi насiлле i смерць ягоны падмурак. Часопiс «Бялынiцкая даунiна», №4 за 2003г. /Доклады о боевой деятельности партизанских отрядов Могилевской области за апрель, май, июнь, июль, август м-цы на совещании секретарей РКП(б)Б, командиров, Комисаров п/о 10.7.43 и 13.9.43 года – «Доклад о фактах неправильных взаимоотношений партизан с местным населением».
[30]НАРБ. Ф4072. Оп.1. Д.88 /Постановление Червеньского подпольного РК КП(б)Б «О взаимоотношениях партизан и населения»; Памяць. Чэрвеньскi раен. Мн. БЕЛТА. С.283.
[31]Губский Н.Ф. Незабываемое. Изд. «Беларусь». Мн. 1976. С.105, 106.
[32]Карпечанка М. Там же. Приказ по военно-оперативной группе при Могилевском подпольном обкоме КП(б)Б. 19 апреля 1944г. №038. Лагерь 277 п.п. «Об укреплении воинской дисциплины и запрещении бесцельно-самовольной стрельбы».
[33]НАРБ. 4072, 4077; Памяць. Чэрвеньскi раен. Мн. БЕЛТА. С.266, 267.
[34]Там же. С.267.
[35]Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь1941- июль1944). Мн. Беларусь. 1983. С.493.
[36] Губский Н.Ф. Незабываемое. Изд. «Беларусь». Мн. 1976. С.105, 106.
[37]Соколов Б. Там же.
[38]Очерки истории милиции Беларусской ССР 1917-1987. Мн. Изд. «Беларусь». С. 186.
[39]Мiхась Карпечанка. Там же.
[40]Там же.
[41]Партизанские формирования Белоруссии в Великой Отечественной войне 1941-1944. Мн. «Беларусь». 1983 С.526.
[42]Там же. С.523.
[43]https://docviewer.yandex.ru/view/326057093/?*=N4pzlkzDPyqcCZstAV1j9ha3WTV7InVybCI6InlhLWJyb3dzZXI6Ly80RFQxdVhFUFJySlJYbFVGb2V3cnVGSzdMOEZJeFJ0RkFRZ0tXV0tMMFlSTHhIRWd3cWVDbi1fOUhGTFJaV3Q1VlVyVmlockFabmV4VTBYb1VZUWJ4NVpNME94QXNPNHNLcndYTEhkOWJpVlNvTTdSZlVKdmNLWlVwa1dKdFFtR0dqa2l6cG9SZDFSYmFURG02UnNpZ0E9PT9zaWduPXRHUng5Q1FDZ3p6UEFYOVJXZlIzRHAxdjB6YThkMVRNcmNobFBJZjg0WDQ9IiwidGl0bGUiOiIwMDAzNDdfNTg4OTUwX3BhcnRpemFueV9taXJueWVfemhpdGVsaS54bHMiLCJ1aWQiOiIzMjYwNTcwOTMiLCJ5dSI6IjQ3NTM0OTU2MDE0NjE3NDA2MDciLCJub2lmcmFtZSI6ZmFsc2UsInRzIjoxNTI3OTU1NTUyNzg1fQ%3D%3D; forum.vgd.ru/post/102/16383/p1504753.html.
[44]http://www.kray32.ru/stat20_30_402.html.
[45]Андреев Н. Непокоренная юность. Молодечно, РУП «Типография «Победа», 2005г. С.219
[46]Там же. С.222.
[47]Ваупшасов С.А. На тревожных перекрестках / записки чекиста/ М. Изд-во политической литературы. Изд. 3-е. 1988. С.244-245.
[48]http://mobile.iremember.ru/index.php?task=topic&id=1818.
[49]Титков И.Ф. Бригада «Железняк». Мн. «Беларусь». Изд. 2-е, 1982. С.105.

06.02.2017г.