БАТЬКА СЕМЕНЮК - СМЕРТЬ ПОД ЧАПАЯ / Слухи о ней были сильно преувеличены
Андрей ТИСЕЦКИЙ — СЫЩИК от ИСТОРИИ
«Беларуское историко-детективное агентство»
Беларуские писатели-эмигранты в своих работах об антисоветском сопротивлении в БССР часто выдавали за чистую монету непроверенные сведения и откровенные гипертрофированные слухи. К сожалению, их можно обнаружить и в статьях рускоязычной версии современной Википедии, которые активно тиражируют российские информационные интернет ресурсы, добавляя уже от себя еще большие ляпсусы. Одним из таких, говоря современным языком, фейков, является информация, приведенная в статье, посвященной Лукашу Семенюку (варианты фамилии — Семеник, Семеняка, Семеников) (1880—1921-?) — повстанческому атаману, одному из самых активных командиров беларуских антисоветских партизанских формирований периода советско-польской войны (1918-1921).
Фото: портрет Лукаша Семенюка авторства беларуского художника Алеся Пушкина
Читаем в Википедии:
«… От запада сунулись поляки и остановились в августе 1919 года на реки Березине, не дойдя двадцать километров до семенковского мужицкого государства. 16-я армия РККА стала фронтом на другом берегу реки, а её роты и подразделения рассыпались по всем деревням Борисовщины, которая стала ближайшим тылом. Отряд Семенюка, чтобы избежать неравной борьбы, всё глубже и глубже уходил в леса. Отряд в то время оказался между двумя жерновами. Попытка проломить советский фронт и перейти через Березину на сторону поляков стала бы для него самоубийством, но неожиданное обстоятельство спасло семенюковцев.
В конце августа одна дивизия польской армии прорвала около Борисова советский фронт и, переправившись на другую сторону Березины, заняла городское предместье Старый Борисов. Большевистской армии посчастливилось залатать дыру на фронте, отбросив поляков снова на другой берег Березины. Однако перед этим отряд Семенюка около деревни Игрищ успел присоединиться к польским уланам и вместе с ними начал переправу. Первыми переправлялись на другую сторону Березины уланы, их арьергардом был отдел Семенюка, арьергардом своего отдела — командир Лукаш Семенюк. Он всегда первым наступал и последним отступал. Уже все семянковцы под шквальным вражеским огнем переплыли Березину, уже переплывал её и Семенюк, когда пуля оборвала его жизнь…»[1] —
Your text to link....
Ну прямо сюжет из знаменитого советского кинофильма про красного героя Гражданской войны в России Василия Ивановича Чапаева, когда он в том самом 1919 году тонет в реке Урал, пронзенный белогвардейской пулей!
Фото: кадр переплывающего через реку Урал В.И.Чапаева из популярного кинофильма «Чапаев», снятого советскими кинематографистами в 1934 году
Информация же взята из эссе Юрки Витьбича, опубликованном в книге «Антыбальшавіцкія паўстаньні і партызанская барацьба на Беларусі»[2].
При этом имеется достаточное количество источников, в том числе приведенных в беларускоязычной версии статьи Википедии, согласно которых атаман Лукаш Семенюк погиб два года спустя в 1921 году[3]-
Your text to link....
В данной исследовательской работе я приведу только несколько неизвестных широкой читательской аудитории свидетельств из воспоминаний идейных оппонентов зеленого «батьки», согласно которых информация о его смерти в августе 1919 года выглядят сильно преувеличенной.
Известный советский диверсант Станислав Алексеевич Ваупшасов в своих мемуарах «На тревожных перекрестках. Записки чекиста» так описывает биографию атамана в контексте своей личной:
Фото: С.А.Ваупшасов в период советско-польской войны и в послевоенные годы
«После опубликования декрета о создании Красной Армии, Максим Борташук и я записались добровольцами в 3-й отдельный Московский батальон. Осенью 1918 года в составе 8-й стрелковой дивизии мы выехали на западный фронт. Тогдашний военный быт был неоднократно уже описан: теплушка, буржуйка, чечевичная похлебка, конина. Основу фронтового пайка составляли полтора фунта хлеба, испеченного из ржаной муки с многочисленными малопитательными примесями. Хлебную пайку выдавали утром, и редко когда удавалось растянуть ее на весь день – большинство бойцов ужинало без хлеба. Надолго забыли мы о чае и сахаре, пили пустой кипяток, иногда удавалось подсластить его случайно раздобытой крупинкой сахарина.
Но верно замечено, что не хлебом единым жив человек. Скудный быт наш облагораживался и компенсировался высоким духовным порывом. Что нам полуголодный красноармейский паек – мы всю кровь свою до последней капли готовы были отдать за преображенную Россию, за власть Советов!
Миновав Смоленск, воинский эшелон прибыл в Белоруссию. Так я впервые оказался на земле, с которой потом связал добрую половину своей жизни. Наш полк занял позицию на восточном берегу реки Березины, в 12 километрах от Борисова. Город был в руках неприятеля. Красные войска вели в то время на западном фронте оборонительные бои, сражались против белополяков и различных контрреволюционных банд. Враг превосходил нас численностью втрое, кроме того у него имелось огромное маневренное преимущество – его части в основном кавалерийскими, а у нас только пешие силы.
Против нашего полка стояла бригада польских уланов. Неприятель понимал свое превосходство в маневре и часто пользовался им, производя лихие кавалерийские налеты на наши позиции, прорываясь в глубь обороны и совершая опустошительные рейды по тылам. Ни дня не проходило без тревоги. Трудно пехоте сражаться с конницей, но мы приспосабливались. Обычно наши части дислоцировались в населенных пунктах, сплошного фронта не было. Пора классической позиционной войны миновала. Получив сообщение разведки о готовящемся налете уланов, рота или батальон покидали населенный пункт, чтобы не подвергать опасности мирное население, выходили навстречу противнику и занимали выгодный оборонительный рубеж, обязательно используя естественные преграды – овраги, ручьи, перелески. Ведь в чистом поле, на голой местности, пехоте почти невозможно устоять перед кавалерией, а тем более разгромить ее с теми весьма ограниченными огневыми средствами, которыми мы в то время располагали.
Очень часто наша оборонительная позиция носила характер засады. Мы поджидали неприятеля на выгодном для себя рубеже, тщательно замаскировавшись и распределяли сектора обстрела. Головные дозоры вражеской колонны мы подпускали без единого выстрела, а когда основные силы приближались на 100-200 метров, открывали огонь залпами. Дисциплинированность и стойкость красных стрелков, внезапность огневого налета всегда приносили успех. Но и врагу порой удавалось обходить наши опорные пункты и прорываться в тыл. Наряду с белополяками в таких рейдах участвовали различные банды. Немало хлопот доставили нам конные отряды атамана Семенюка. Это был белорусский батька Махно, его нелегкая разбойничья карьера чем-то походила на судьбу известного украинского анархиста.
Семенюк был родом из Борисовского уезда, происходил из крепких середняков, служил в царской армии, показал себя храбрецом в империалистическую войну. После революции он перешел на сторону Советской власти и стал первым комиссаром Холопеничского волревкома в своем уезде. Его решительности и мужеству мог позавидовать любой, однако политически он не созрел и не соответствовал должности. От природы склонный к крайностям, он скоро начал предаваться левацким загибам. В качестве главы волостного ревкома Семенюк стал расстреливать без суда и следствия всех сколько-нибудь провинившихся людей. Об этом произволе узнали в уездном центре, последовал приказ арестовать и доставить его в Борисов. По пути Семенюк бежал из-под стражи и укрылся в лесу.
Несмотря на кровавые акции, его авторитет в уезде был еще высок. Вокруг беглого арестанта стали сплачиваться разного рода авантюристы и проходимцы. Из истории партии мы знаем, как часто крайне левые элементы смыкаются с самыми правыми силами и затем полностью переходят на их платформу. Так произошло с бывшим комиссаром ревкома Семенюком – он стал оголтелым контрреволюционером, откровенным белогвардейским бандитом.
Бороться с бандитскими рейдами по нашим тылам было чрезвычайно трудно. Войск западного фронта едва хватало, чтобы сдерживать напор белопольских армий на передовой линии, а уж для тыла вооруженной силы не оставалось. Пользуясь этим, Семенюк и другие батьки меньше калибром громили населенные пункты, грабили жителей, вырезали партийный и советский актив, устраивали дикие варфоломеевские ночи, глумились над безоружными людьми, старательно избегая встреч с частями Красной Армии. Но возмездие ходило по пятам за белыми бандитами…»[4].
Теперь ненадолго прервем воспоминания Ваупшасова и обратимся к свидетельствам некоего Отто, ветерана войны РСФСР и Польской Республики 1919-1921гг., Второй Мировой войны, приведенных в книге «Памяць. Стаубцоускi раен», где речь идет о партизанском рейде Лукаша Семеника по тылам Красной Армии западнее Минска:
«В начале осени 1919 г. наш батальон (465-го стрелкового полка Красной Армии) был поднят по тревоге и направлен в Столбцы на ликвидацию бандитизма. В то время население терроризировала банда Семенюка, которая была вооружена и держала связь с белопольским командованием. До нашего прихода в Столбцах находился эскадрон красных конников из донских казаков, сторонников советской власти. Три конника из эскадрона поехали в одну из деревень (теперь не помню ее название), чтобы собрать фураж для лошадей. С фуражом возвращались через лес в Столбцы. Недалеко от деревни на них напали бандиты. Двух красных казаков схватили и замучили, только одному удалось убежать.
Когда об этом узнал командир нашего батальона, он направил в ту деревню отряд красноармейцев. Задача заключалась в том, чтобы выявить бандитов и доставить виновных в варварском убийстве красных конников в штаб батальона. Запуганные бандитами крестьяне молчали. Однако кропотливая разъяснительная работа красноармейцев подействовала. Отряду были выданы несколько лиц, которые прятались в деревне и, как выяснилось позже, являлись членами банды Семенюка.
В процессе боевых операций против банды и детального расследования дела по убийству красных конников, были установлены виновные. Их постигла справедливая революционная кара»[5].
И снова вернемся к мемуарам Ваупшасова С.А.:
«В конце 1919 года, после окончания шестимесячных военно-политический курсов Западного фронта, Станислав Алексеевич Ваупшасов находился на должности политрука роты 151-го полка 17 стрелковой дивизии 16 –й армии РККА, расквартированной в д.Жартай Борисовского уезда. На это время относятся следующие его воспоминания:
«В феврале 1920 года командир батальона Нехведович спросил меня, согласен ли я пойти в тыл врага организовывать партизанские отряды.
Фото: Иосиф Нехведович — руководитель антипольского подполья в Западной Беларуси и Станислав Ваупшасов — его заместитель. 1927 г.
Я глубоко уважал Нехведовича, и его предложение меня тронуло.
— А справлюсь? Там ведь не фронт, совсем другое…
— Справишься. В партизанских отрядах воюют простые деревенские парни. А у тебя и у меня военный опыт. Можешь кого-нибудь еще предложить?
Я подумал и назвал Курзина, Жулегу (разведчики) и Рябова (командир роты).
Нехведович одобрил мой выбор, спустя некоторое время договорился с этими товарищами в отдельности, и мы стали ждать вызова, готовясь к новой и рискованной работе.
Но одной моральной подготовки мне показалось мало, и я стал временами отпрашиваться у командования в разведку по ближним тылам противника. Тогда-то и произошла моя последняя встреча с атаманом Семенюком. Собрав сведения об укреплениях противника на Борисовском направлении, я и Петр Курзин возвращались в полк, осторожно приближаясь к линии фронта. На пути у нас лежала родная деревня Семенюка Селище, ее следовало обойти, как обходили мы все населенные пункты, но Петр упросил меня изменить этому правилу. Причина у него была из ряда вон выходящая. А у меня не хватило духу отказать ему.
Петр был давно влюблен в сестру атамана, и она отвечала ему взаимностью. Как они ухитрялись любить друг друга, находясь в противоположных лагерях, по разные стороны фронта, одному богу известно. Тем большего уважение заслуживало их глубокое чувство, так несвоевременно вспыхнувшее. Конечно я шел на риск и нарушение правил войсковой разведки, но фронтовое товарищество тоже чего-то стоит.
Мы вошли в деревню, убедившись предварительно, что неприятеля в ней нет. Курзин отправился к своей возлюбленной, а я приютился в соседней хате у бедняков, сочувствовавших Красной армии. Спрашиваю хозяина:
— А что сам атаман частенько наведывается домой?
— Когда как, — отвечает. – После хорошей поживы обязательно прискачет с телохранителями, день-другой поколобродит – и пять исчезнет.
— И никто ничего не знает о приезде?
— Никто ничего. Дюже осторожен атаман.
— Полинял батька Семенюк, — говорю, прежде он похрабрей был.
В это время по улице зацокали копыта. Атаман оказался легок на помине и в сопровождении нескольких всадников приблизился к своему дому, где находился мой друг Петр Курзин. Еще минута – и бандиты спешатся у ограды. Раздумывать было некогда, и я метнул из-за плетня в конников гранату, затем вторую. Яркие вспышки пронзили темноту, испуганно заржали кони, раздались выстрелы в воздух, бандиты ускакали.
Петр с наганом в руке выскочил из дома, подбежал ко мне, я сказал ему одно слово: «Семенюк», он все понял, и мы огородами вышли из деревни.
Впоследствии мы узнали, что атаман, рассказывая об этом случае, жаловался на тяжелую жизнь свою, сетовал, что не пришлось в тот раз побывать дома – «кто-то помешал». Это была одна из последних жалоб белорусского Махно. Во время наступления на Западном фронте в 1920 году красные войска добили Семенюка»[6].
Но произошло это уже после т.н. Полесского похода генерала Булак-Балаховича[7]-
Your text to link...
и Слуцкого восстания[8] —
Your text to link....
Согласно машинописных воспоминаний одного из видных организаторов советской власти на Борисовщине Бориса Наумовича Сыркина (1899 – после 1988), один из экземпляров которых хранится в Борисовской центральной районной библиотеке им. И.Х.Колодеева: «банда Семенюка вместе с атаманом были уничтожены лишь осенью 1921г.», т.е. после разгрома т.н. Северо-Минской группы повстанческих отрядов НСЗРС (савинковский «Союз защиты родины и свободы» и белорусского «Зеленого дуба»[9].
Фото: Сыркин Б.Н.
Из материалов разведки штаба Западного фронта Красной Армии от 1 октября 1921г. следует, что на этот момент группировка атамана поделилась на три относительно самостоятельные отряда со своими командирами – Моничем, Северином и собственно Семенюком. «Во время крупных операций, — уточнял источник, — они объединяются»[10].
И этот документ, датированный осенью 1921 года, последнее достоверное свидетельство о беларуском „Батьке Махно“.
P.S. / или ИСТОКИ СЛУХОВ
Так откуда же взялась информация о его смерти даже не в августе 1919 года, а именно при переправе через Березину?
На этот счет у меня имеется собственная версия.
Газета «Беларусь» за 3 декабря 1919г. (ежедневное издание национально-демократического направления, которое период польской оккупации Минска фактически являлось печатным органом Рады БНР) сообщила (пер. с бел. мой – А.Т.):
«Начальник штаба беларуского партизанского отряда (Лукаша Семеника) поручик Г.Монич обратился в БВК (Беларуская Войсковая Комиссия – орган по формированию беларуских частей в польской армии в 1919-1921гг. – А.Т.) с обращением, что он со своим партизанским отрядом хочет перейти под командование Беларуского военного командования для борьбы с большевиками и освобождения из-под их гнета части Беларуси. БВК постановляет выслать в отряд поручика Монича (командир — Лукаш Семенюк) для выяснения положения на месте члена Комиссии капитана (Франца — А.Т.) Кушеля».
В №3(25) за 9 февраля 1920 года общественно-политического иллюстрированного журнала «Беларускае жыццё», издававшемся в оккупированном поляками Минске, было опубликовано и фотография этого партизан отряда батьки Семеника, а также сообщалось, что в связи с имевшей место вспышкой заражения тифом в отряде Семеника, в последних днях ноября 1919 года он был выведен в м.Смолевичи. Там же, в числе прочего сообщалось, что, должным образом оценив заслуги Семеника и его отрядов, ему было поручено на фронте осуществлять разведку и официально разрешено дальше увеличивать количество своего отряда, принимая в него добровольцев[11], которых, судя по всему, он и так уже к себе принимал ранее на той же Столбцовщине и соседних районах. БВК направило к нему шестерых офицеров[12].
Оригинальное расцвеченное фото: 1-й партизанский отряд БВК. В центре атаман Лукаш Семенюк. По правую руку в белой папахе(2-й ряд) — Георгий (Юрка) Монич. Д.Великое Стахово Борисовского уезда. 1919 г.
Фото того же периода: партизаны Л.Семеника (Ю.Монич во втором ряду по правую руку от него)вместе с солдатами польской армии. Д.Великое Стахово Борисовского уезда. 1919 г.
Имеются сведения о том, что в начале 1920-го года Лукаш Семенюк в чине капитана был таки зачислен в состав БВК вместе со своим отрядом[13]. И, по моему мнению, основной из причин по которой он попросился под крыло БНК, состоявшего на польском обеспечении и финансировании, была банальная возможность такого же централизованного обеспечения и финансирования, без которых отряд, находясь на самообеспечении, терпел серьезные тяготы и лишения. Что, собственно, и повлекло вспышку заражения тифа в его рядах, проредившей ряды беларуских повстанцев.
Собирая же материалы по теме подпольного антисоветского «Союза борьбы за независимость Беларуси» (1946-1949) и ее организатора Ивана Владимировича Романчука (1920-1987) (прожившего последний период своей жизни в г.Борисове (1974-1987) и похороненного на городском кладбище за д.Углы), удалось установить, что последний был назван в честь своего дяди, Ивана Константиновича Романчука, погибшего буквально накануне его рождения „на Березине“, «на берегу Березины». Сохранилась и фотография последнего, сделанная как раз в 1920-м накануне гибели, в мундире без знаков различия, какие мы можем увидеть на сохранившихся фотографиях членов БВК, с саблей и плеткой, указывающих на то, что это не пехотинец, а кавалерист. И по моей аргументированной версии, И.К.Романчук был именно добровольцем 1-го беларуского партизанского отряда.
И не его ли смерть под Борисовом породила слухи о гибели самого батьки Семенюка?!
Фото: Романчук И.К. 1920 г.
Фото: Подпоручик БВК Александр Прушинский (Алесь Гарун) и Янка Купала
Фото: Справа — подпоручик БВК Александр Сазонтович Дегтярев с неизвестным. 1919-1920 гг.
Возможно, вместе с Иваном воевал с красными и его брат Григорий, который уже после советско-польской войны какое-то время служил уже в армии Польской Республики. В межвоенное время полгода побыл солтысом у себя на родине в деревне Бояры на Несвижчине, а потом отказался. С приходом в 1939 году в Западную Беларусь «освободителей» был арестован, вывезен в Несвиж, осужден и расстрелян. Его жена с малыми детьми в 1940-м году была в административном порядке выслана в Казахстан, где они и находились по 1946 год. Самого Григория Романчука потом так и не реабилитировали.
Фото: Романчук Г.К. во время службы в армии Польской Республики. 1922 г.
Более подробно про все это будет рассказано в моей отдельной исследовательской работе.
Фото: могила Ивана Владимировича Романчука, запечатленная автором на момент ее обнаружения на борисовском городском кладбище за д.Углы
К слову, уже в 1949-м году по делу Ивана Владимировича Романчука из д.Бояры, его «Союза», Николая Демуха из д.Квачи и развязанной ими малой антисоветской партизанской войне на Несвижчине[14] —
Your text to link...,
согласно беларуского «Мемориала» жертв политического террора в СССР, были, в том числе, арестованы и осуждены:
— Семеник Михаил Васильевич, 1908 г.р., урож. д. Панютичи Несвижского р-на Минской обл.; белорус; образование н/начальное; крестьянин, единоличное хоз-во. Проживал: Минская обл., Несвижский р-н, д. Панютичи. Арестован 17 января 1949 г. Приговорен: судебный орган 17 июня 1949 г., обв.: 63-2, 24-70, 76 — измена Родине. Приговор: 25 лет ИТЛ, 5 лет п/п, конфискация имущества, отбыв.: Коми АССР, Воркута, освоб. 10.02.1956 Реабилитирован 16 июля 1975 г. Пленум Верховного Суда СССР[15].
— Семеняко Анна Матвеевна, 1888 г.р., урож. д. Квачи Несвижского р-на Барановичской обл.; белоруска; неграмотная; крестьянка, Личное хозяйство. Проживала: Барановичская обл., Несвижский р-н, д. Квачи. Арестована 5 июня 1949 г. Приговорена: судебный орган 27 июля 1949 г., обв.: 24, 63-1 УК БССР — член бандитско-террористич.группы. Приговор: 25 лет ИТЛ, 5 лет пораж. в правах, конфискация имущества Реабилитирована 1 апреля 1992 г. Президиум Минского облсуда[16].
— Семеняко Константин Иванович, 1918 г.р., урож. д. Квачи Несвижского р-на Барановичской обл.; белорус; образование н/среднее; крестьянин, Личное хозяйство. Проживал: Барановичская обл., Несвижский р-н, д. Квачи. Арестован 5 июня 1949 г. Приговорен: судебный орган 27 июля 1949 г., обв.: 24, 63-1 УК БССР — член бандитско-террористич.группы. Приговор: 25 лет ИТЛ, 5 лет пораж.в правах, конфискация имущества. Реабилитирован 1 апреля 1992 г. Президиум Минского облсуда[17].
— Семеняко Мария Ивановна,1928 г., р. урож. д. Квачи Несвижского р-на Барановичской обл.; белоруска; образование начальное; крестьянка, Личное хозяйство. Проживала: Барановичская обл., Несвижский р-н, д. Квачи. Арестована 5 июня 1949 г. Приговорена: судебный орган 27 июля 1949 г., обв.: 73 УК БССР — член бандитско-террористич. группы. Приговор: 10 лет ИТЛ, 5 лет пораж. в правах Реабилитирована 1 апреля 1992 г. Президиум Минского облсуда[18].
И кто знает, не являлись ли они родственниками знаменитого «зеленого» атамана?!
P.P.S.
А народная память про Лукша Семенюка продолжает жить и в наши дни. Вот, например, два свидетельства, зафиксированных моим товарищем по цеху истории и краеведения с Лепельщины Валерием Тухто.
Записано 11 июля 2007 г. от Блажевича Станислава Ивановича, 1933 г.р., в д.Домжерицы Лепельского района:
«А бандзіты былі па ўсёй хутарской сістэме. Да Велеўшчыны даходзілі. А Цярэшкі, Пастрэжжа – ані тут шасталі і днём і ноччу. Яны жылі на Смоленкі – хутар такі. Там іх штаб нахадзіўся. Атаманам быў Сямён (Семеник-А.Т). Замясціцелям ягоным быў Якуб. У яго было два сыны. Адзін сын, Ёзап кажацца. Быў у яго хутур. А жана ў яго была очань красівая. Ён пазваляў бандзітам іздзевацца над ней. Первы раз яна дала цягу. Дагналі яе ў Кветчы. Рас Якуб быў замам у атамана яе не расстралялі. Втарычна савяршыла пабег – дабралася да Слабады. У Жортаі і Слабадзе стаяла паўроты салдат, называліся красныя. Яна этым сказала дзе бандзіты, паказала ўсё сцежкі-дарожкі. Сам Сямён уцёк ат вазмездзія, кажуць, што ў Польшу. А Якуба і двух сыноў у Барысаве павесілі. Ліквідзіравалі іх у 1925 гаду, пра гэта мне і бабуля і мама расказвалі і многа яшчэ хто».
Записано 03.10.2015 г. в д.Селец Моисеевщинского сельсовета Борисовского района от Кисель Василия Макеевича, 1932 г.р. (по паспорту — 1934) г.р., в д.Селец Моисеевщинского сельсовета Борисовского района:
«Пра бандзітаў чуў толькі ад людзей. Находзіліся на Увязку, базіраваліся тут. А тады ў Кветчы. А на связь хадзілі адгэтуль к ім. Знаю, што была Сяменікава банда. У Кветчы іх у пуні апанавалі. Парасстрэльвалі тамака многа».
А моя старшая коллега по цеху истории и краеведния из г.Жодино Анискевич Галина Ивановна в свое время общалась с родственниками Лукаша Семенюка, которые поведали ей семейное предание о том, что на самом деле он скрылся в Польше, или же, что кто-то из земляков случайно увидел его в 1930-е годы в Ленинграде. Причем в последнем случае, утверждали, что атаман скончался под вымышленными данными где-то в 1980-х годах. Истину про него как будто узнали случайно, обнаружив в квартире покойного архив. Об этом же, якобы писала газета «Известия» где-то в 1996/97 гг.[19].
Однако я лично этим слухам не верю. Не таким человеком был Семенюк, чтобы взять и затаится, да еще и в Ленинграде очутиться, обзаведясь второй семьей. Уж кем-кем, а скрытным человеком он точно не был. А просмотрев подшивки «Известия» за указанные годы, никакой статьи про Семеника я там так и не нашел.
И, тем не менее, точку в деле времени его смерти ставить еще рано, так как настоящие ее подробности покрыты мраком тайны. Как говорится „нет тела — нет и дела“ ;-)
Ссылки:
[1]https://ru.wikipedia.org/wiki/Семенюк,_Лукаш; ok.tula.su/02/12/2019/lukash-semenyuk-komandir-lesovikov-sozdavshij-v-belorussii-muzhickoe-gosudarstvo.html; su.tula.su/01/04/2020/lukash-semenyuk-komandir-lesovikov-sozdavshij-v-belorussii-muzhickoe-gosudarstvo.html; cnnn.ru/16/11/2019/14158/lukash-semenyuk-komandir-lesovikov-sozdavshij-v-belorussii-muzhickoe-gosudarstvo.html; militaryexp.com/pan-ataman-lukash-semenyuk-i-ego-zelenoe-gosudarstvo/.
[2]Юрка Вiцьбiч. Антыбальшавіцкія паўстаньні і партызанская барацьба на Беларусі. Вiльяня. Gudas. С.186-187.
[3]https://be-tarask.wikipedia.org/wiki/Лукаш_Семянюк.
[4]Ваупшасов С.А. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. Изд. 3-е. М. Издательство политической литературы. 1988. С.15-17.
[5]Памяць. Стаубцоускi раен. Мн. «Беларуская энцыклапедыя». 2004. С.191-192.
[6]Ваупшасов С.А. Там же. С.24-25.
[7]https://ru.wikipedia.org/wiki/Поход_Булак-Балаховича.
[8]https://ru.wikipedia.org/wiki/Слуцкое_восстание
[9]https://bramaby.com/ls/blog/history/4173.html.
[10]Стужынская Н. Беларусь мяцежная/ З гiсторыi узброенага антысавецкага супрацiву у 1920-я гг./, Мн., изд. Вараксин А.Н., 2012г. С.; bramaby.com/ls/blog/history/4140.html.
[11]Грицкевич А.П. Западный фронт РСФСР1918-1920. Борьба между Россией и Польшей за Белоруссию. Мн.: Харвест, 2010. С.79; kamunikat.org/usie_czasopisy.html?pubid=42424.
[12]Грицкевич А.П. Там же.
[13]Слуцкi збройны чын у дакументах i успамiнах. Мн. «Медысонт», 2006. С.347.
[14]https://bramaby.com/ls/blog/history/8340.html.
[15]http://lists.memo.ru/index18.htm.
[16]http://lists.memo.ru/index18.htm.
[17]Там же.
[18]Там же.
[19]Анiскевiч Г. Сялянскi атаман Лукаш Семянюк. Гоман Барысаушчыны, №9(89), 2006г.
13 июля 2020 г.
«Беларуское историко-детективное агентство»
Беларуские писатели-эмигранты в своих работах об антисоветском сопротивлении в БССР часто выдавали за чистую монету непроверенные сведения и откровенные гипертрофированные слухи. К сожалению, их можно обнаружить и в статьях рускоязычной версии современной Википедии, которые активно тиражируют российские информационные интернет ресурсы, добавляя уже от себя еще большие ляпсусы. Одним из таких, говоря современным языком, фейков, является информация, приведенная в статье, посвященной Лукашу Семенюку (варианты фамилии — Семеник, Семеняка, Семеников) (1880—1921-?) — повстанческому атаману, одному из самых активных командиров беларуских антисоветских партизанских формирований периода советско-польской войны (1918-1921).
Фото: портрет Лукаша Семенюка авторства беларуского художника Алеся Пушкина
Читаем в Википедии:
«… От запада сунулись поляки и остановились в августе 1919 года на реки Березине, не дойдя двадцать километров до семенковского мужицкого государства. 16-я армия РККА стала фронтом на другом берегу реки, а её роты и подразделения рассыпались по всем деревням Борисовщины, которая стала ближайшим тылом. Отряд Семенюка, чтобы избежать неравной борьбы, всё глубже и глубже уходил в леса. Отряд в то время оказался между двумя жерновами. Попытка проломить советский фронт и перейти через Березину на сторону поляков стала бы для него самоубийством, но неожиданное обстоятельство спасло семенюковцев.
В конце августа одна дивизия польской армии прорвала около Борисова советский фронт и, переправившись на другую сторону Березины, заняла городское предместье Старый Борисов. Большевистской армии посчастливилось залатать дыру на фронте, отбросив поляков снова на другой берег Березины. Однако перед этим отряд Семенюка около деревни Игрищ успел присоединиться к польским уланам и вместе с ними начал переправу. Первыми переправлялись на другую сторону Березины уланы, их арьергардом был отдел Семенюка, арьергардом своего отдела — командир Лукаш Семенюк. Он всегда первым наступал и последним отступал. Уже все семянковцы под шквальным вражеским огнем переплыли Березину, уже переплывал её и Семенюк, когда пуля оборвала его жизнь…»[1] —
Your text to link....
Ну прямо сюжет из знаменитого советского кинофильма про красного героя Гражданской войны в России Василия Ивановича Чапаева, когда он в том самом 1919 году тонет в реке Урал, пронзенный белогвардейской пулей!
Фото: кадр переплывающего через реку Урал В.И.Чапаева из популярного кинофильма «Чапаев», снятого советскими кинематографистами в 1934 году
Информация же взята из эссе Юрки Витьбича, опубликованном в книге «Антыбальшавіцкія паўстаньні і партызанская барацьба на Беларусі»[2].
При этом имеется достаточное количество источников, в том числе приведенных в беларускоязычной версии статьи Википедии, согласно которых атаман Лукаш Семенюк погиб два года спустя в 1921 году[3]-
Your text to link....
В данной исследовательской работе я приведу только несколько неизвестных широкой читательской аудитории свидетельств из воспоминаний идейных оппонентов зеленого «батьки», согласно которых информация о его смерти в августе 1919 года выглядят сильно преувеличенной.
Известный советский диверсант Станислав Алексеевич Ваупшасов в своих мемуарах «На тревожных перекрестках. Записки чекиста» так описывает биографию атамана в контексте своей личной:
Фото: С.А.Ваупшасов в период советско-польской войны и в послевоенные годы
«После опубликования декрета о создании Красной Армии, Максим Борташук и я записались добровольцами в 3-й отдельный Московский батальон. Осенью 1918 года в составе 8-й стрелковой дивизии мы выехали на западный фронт. Тогдашний военный быт был неоднократно уже описан: теплушка, буржуйка, чечевичная похлебка, конина. Основу фронтового пайка составляли полтора фунта хлеба, испеченного из ржаной муки с многочисленными малопитательными примесями. Хлебную пайку выдавали утром, и редко когда удавалось растянуть ее на весь день – большинство бойцов ужинало без хлеба. Надолго забыли мы о чае и сахаре, пили пустой кипяток, иногда удавалось подсластить его случайно раздобытой крупинкой сахарина.
Но верно замечено, что не хлебом единым жив человек. Скудный быт наш облагораживался и компенсировался высоким духовным порывом. Что нам полуголодный красноармейский паек – мы всю кровь свою до последней капли готовы были отдать за преображенную Россию, за власть Советов!
Миновав Смоленск, воинский эшелон прибыл в Белоруссию. Так я впервые оказался на земле, с которой потом связал добрую половину своей жизни. Наш полк занял позицию на восточном берегу реки Березины, в 12 километрах от Борисова. Город был в руках неприятеля. Красные войска вели в то время на западном фронте оборонительные бои, сражались против белополяков и различных контрреволюционных банд. Враг превосходил нас численностью втрое, кроме того у него имелось огромное маневренное преимущество – его части в основном кавалерийскими, а у нас только пешие силы.
Против нашего полка стояла бригада польских уланов. Неприятель понимал свое превосходство в маневре и часто пользовался им, производя лихие кавалерийские налеты на наши позиции, прорываясь в глубь обороны и совершая опустошительные рейды по тылам. Ни дня не проходило без тревоги. Трудно пехоте сражаться с конницей, но мы приспосабливались. Обычно наши части дислоцировались в населенных пунктах, сплошного фронта не было. Пора классической позиционной войны миновала. Получив сообщение разведки о готовящемся налете уланов, рота или батальон покидали населенный пункт, чтобы не подвергать опасности мирное население, выходили навстречу противнику и занимали выгодный оборонительный рубеж, обязательно используя естественные преграды – овраги, ручьи, перелески. Ведь в чистом поле, на голой местности, пехоте почти невозможно устоять перед кавалерией, а тем более разгромить ее с теми весьма ограниченными огневыми средствами, которыми мы в то время располагали.
Очень часто наша оборонительная позиция носила характер засады. Мы поджидали неприятеля на выгодном для себя рубеже, тщательно замаскировавшись и распределяли сектора обстрела. Головные дозоры вражеской колонны мы подпускали без единого выстрела, а когда основные силы приближались на 100-200 метров, открывали огонь залпами. Дисциплинированность и стойкость красных стрелков, внезапность огневого налета всегда приносили успех. Но и врагу порой удавалось обходить наши опорные пункты и прорываться в тыл. Наряду с белополяками в таких рейдах участвовали различные банды. Немало хлопот доставили нам конные отряды атамана Семенюка. Это был белорусский батька Махно, его нелегкая разбойничья карьера чем-то походила на судьбу известного украинского анархиста.
Семенюк был родом из Борисовского уезда, происходил из крепких середняков, служил в царской армии, показал себя храбрецом в империалистическую войну. После революции он перешел на сторону Советской власти и стал первым комиссаром Холопеничского волревкома в своем уезде. Его решительности и мужеству мог позавидовать любой, однако политически он не созрел и не соответствовал должности. От природы склонный к крайностям, он скоро начал предаваться левацким загибам. В качестве главы волостного ревкома Семенюк стал расстреливать без суда и следствия всех сколько-нибудь провинившихся людей. Об этом произволе узнали в уездном центре, последовал приказ арестовать и доставить его в Борисов. По пути Семенюк бежал из-под стражи и укрылся в лесу.
Несмотря на кровавые акции, его авторитет в уезде был еще высок. Вокруг беглого арестанта стали сплачиваться разного рода авантюристы и проходимцы. Из истории партии мы знаем, как часто крайне левые элементы смыкаются с самыми правыми силами и затем полностью переходят на их платформу. Так произошло с бывшим комиссаром ревкома Семенюком – он стал оголтелым контрреволюционером, откровенным белогвардейским бандитом.
Бороться с бандитскими рейдами по нашим тылам было чрезвычайно трудно. Войск западного фронта едва хватало, чтобы сдерживать напор белопольских армий на передовой линии, а уж для тыла вооруженной силы не оставалось. Пользуясь этим, Семенюк и другие батьки меньше калибром громили населенные пункты, грабили жителей, вырезали партийный и советский актив, устраивали дикие варфоломеевские ночи, глумились над безоружными людьми, старательно избегая встреч с частями Красной Армии. Но возмездие ходило по пятам за белыми бандитами…»[4].
Теперь ненадолго прервем воспоминания Ваупшасова и обратимся к свидетельствам некоего Отто, ветерана войны РСФСР и Польской Республики 1919-1921гг., Второй Мировой войны, приведенных в книге «Памяць. Стаубцоускi раен», где речь идет о партизанском рейде Лукаша Семеника по тылам Красной Армии западнее Минска:
«В начале осени 1919 г. наш батальон (465-го стрелкового полка Красной Армии) был поднят по тревоге и направлен в Столбцы на ликвидацию бандитизма. В то время население терроризировала банда Семенюка, которая была вооружена и держала связь с белопольским командованием. До нашего прихода в Столбцах находился эскадрон красных конников из донских казаков, сторонников советской власти. Три конника из эскадрона поехали в одну из деревень (теперь не помню ее название), чтобы собрать фураж для лошадей. С фуражом возвращались через лес в Столбцы. Недалеко от деревни на них напали бандиты. Двух красных казаков схватили и замучили, только одному удалось убежать.
Когда об этом узнал командир нашего батальона, он направил в ту деревню отряд красноармейцев. Задача заключалась в том, чтобы выявить бандитов и доставить виновных в варварском убийстве красных конников в штаб батальона. Запуганные бандитами крестьяне молчали. Однако кропотливая разъяснительная работа красноармейцев подействовала. Отряду были выданы несколько лиц, которые прятались в деревне и, как выяснилось позже, являлись членами банды Семенюка.
В процессе боевых операций против банды и детального расследования дела по убийству красных конников, были установлены виновные. Их постигла справедливая революционная кара»[5].
И снова вернемся к мемуарам Ваупшасова С.А.:
«В конце 1919 года, после окончания шестимесячных военно-политический курсов Западного фронта, Станислав Алексеевич Ваупшасов находился на должности политрука роты 151-го полка 17 стрелковой дивизии 16 –й армии РККА, расквартированной в д.Жартай Борисовского уезда. На это время относятся следующие его воспоминания:
«В феврале 1920 года командир батальона Нехведович спросил меня, согласен ли я пойти в тыл врага организовывать партизанские отряды.
Фото: Иосиф Нехведович — руководитель антипольского подполья в Западной Беларуси и Станислав Ваупшасов — его заместитель. 1927 г.
Я глубоко уважал Нехведовича, и его предложение меня тронуло.
— А справлюсь? Там ведь не фронт, совсем другое…
— Справишься. В партизанских отрядах воюют простые деревенские парни. А у тебя и у меня военный опыт. Можешь кого-нибудь еще предложить?
Я подумал и назвал Курзина, Жулегу (разведчики) и Рябова (командир роты).
Нехведович одобрил мой выбор, спустя некоторое время договорился с этими товарищами в отдельности, и мы стали ждать вызова, готовясь к новой и рискованной работе.
Но одной моральной подготовки мне показалось мало, и я стал временами отпрашиваться у командования в разведку по ближним тылам противника. Тогда-то и произошла моя последняя встреча с атаманом Семенюком. Собрав сведения об укреплениях противника на Борисовском направлении, я и Петр Курзин возвращались в полк, осторожно приближаясь к линии фронта. На пути у нас лежала родная деревня Семенюка Селище, ее следовало обойти, как обходили мы все населенные пункты, но Петр упросил меня изменить этому правилу. Причина у него была из ряда вон выходящая. А у меня не хватило духу отказать ему.
Петр был давно влюблен в сестру атамана, и она отвечала ему взаимностью. Как они ухитрялись любить друг друга, находясь в противоположных лагерях, по разные стороны фронта, одному богу известно. Тем большего уважение заслуживало их глубокое чувство, так несвоевременно вспыхнувшее. Конечно я шел на риск и нарушение правил войсковой разведки, но фронтовое товарищество тоже чего-то стоит.
Мы вошли в деревню, убедившись предварительно, что неприятеля в ней нет. Курзин отправился к своей возлюбленной, а я приютился в соседней хате у бедняков, сочувствовавших Красной армии. Спрашиваю хозяина:
— А что сам атаман частенько наведывается домой?
— Когда как, — отвечает. – После хорошей поживы обязательно прискачет с телохранителями, день-другой поколобродит – и пять исчезнет.
— И никто ничего не знает о приезде?
— Никто ничего. Дюже осторожен атаман.
— Полинял батька Семенюк, — говорю, прежде он похрабрей был.
В это время по улице зацокали копыта. Атаман оказался легок на помине и в сопровождении нескольких всадников приблизился к своему дому, где находился мой друг Петр Курзин. Еще минута – и бандиты спешатся у ограды. Раздумывать было некогда, и я метнул из-за плетня в конников гранату, затем вторую. Яркие вспышки пронзили темноту, испуганно заржали кони, раздались выстрелы в воздух, бандиты ускакали.
Петр с наганом в руке выскочил из дома, подбежал ко мне, я сказал ему одно слово: «Семенюк», он все понял, и мы огородами вышли из деревни.
Впоследствии мы узнали, что атаман, рассказывая об этом случае, жаловался на тяжелую жизнь свою, сетовал, что не пришлось в тот раз побывать дома – «кто-то помешал». Это была одна из последних жалоб белорусского Махно. Во время наступления на Западном фронте в 1920 году красные войска добили Семенюка»[6].
Но произошло это уже после т.н. Полесского похода генерала Булак-Балаховича[7]-
Your text to link...
и Слуцкого восстания[8] —
Your text to link....
Согласно машинописных воспоминаний одного из видных организаторов советской власти на Борисовщине Бориса Наумовича Сыркина (1899 – после 1988), один из экземпляров которых хранится в Борисовской центральной районной библиотеке им. И.Х.Колодеева: «банда Семенюка вместе с атаманом были уничтожены лишь осенью 1921г.», т.е. после разгрома т.н. Северо-Минской группы повстанческих отрядов НСЗРС (савинковский «Союз защиты родины и свободы» и белорусского «Зеленого дуба»[9].
Фото: Сыркин Б.Н.
Из материалов разведки штаба Западного фронта Красной Армии от 1 октября 1921г. следует, что на этот момент группировка атамана поделилась на три относительно самостоятельные отряда со своими командирами – Моничем, Северином и собственно Семенюком. «Во время крупных операций, — уточнял источник, — они объединяются»[10].
И этот документ, датированный осенью 1921 года, последнее достоверное свидетельство о беларуском „Батьке Махно“.
P.S. / или ИСТОКИ СЛУХОВ
Так откуда же взялась информация о его смерти даже не в августе 1919 года, а именно при переправе через Березину?
На этот счет у меня имеется собственная версия.
Газета «Беларусь» за 3 декабря 1919г. (ежедневное издание национально-демократического направления, которое период польской оккупации Минска фактически являлось печатным органом Рады БНР) сообщила (пер. с бел. мой – А.Т.):
«Начальник штаба беларуского партизанского отряда (Лукаша Семеника) поручик Г.Монич обратился в БВК (Беларуская Войсковая Комиссия – орган по формированию беларуских частей в польской армии в 1919-1921гг. – А.Т.) с обращением, что он со своим партизанским отрядом хочет перейти под командование Беларуского военного командования для борьбы с большевиками и освобождения из-под их гнета части Беларуси. БВК постановляет выслать в отряд поручика Монича (командир — Лукаш Семенюк) для выяснения положения на месте члена Комиссии капитана (Франца — А.Т.) Кушеля».
В №3(25) за 9 февраля 1920 года общественно-политического иллюстрированного журнала «Беларускае жыццё», издававшемся в оккупированном поляками Минске, было опубликовано и фотография этого партизан отряда батьки Семеника, а также сообщалось, что в связи с имевшей место вспышкой заражения тифом в отряде Семеника, в последних днях ноября 1919 года он был выведен в м.Смолевичи. Там же, в числе прочего сообщалось, что, должным образом оценив заслуги Семеника и его отрядов, ему было поручено на фронте осуществлять разведку и официально разрешено дальше увеличивать количество своего отряда, принимая в него добровольцев[11], которых, судя по всему, он и так уже к себе принимал ранее на той же Столбцовщине и соседних районах. БВК направило к нему шестерых офицеров[12].
Оригинальное расцвеченное фото: 1-й партизанский отряд БВК. В центре атаман Лукаш Семенюк. По правую руку в белой папахе(2-й ряд) — Георгий (Юрка) Монич. Д.Великое Стахово Борисовского уезда. 1919 г.
Фото того же периода: партизаны Л.Семеника (Ю.Монич во втором ряду по правую руку от него)вместе с солдатами польской армии. Д.Великое Стахово Борисовского уезда. 1919 г.
Имеются сведения о том, что в начале 1920-го года Лукаш Семенюк в чине капитана был таки зачислен в состав БВК вместе со своим отрядом[13]. И, по моему мнению, основной из причин по которой он попросился под крыло БНК, состоявшего на польском обеспечении и финансировании, была банальная возможность такого же централизованного обеспечения и финансирования, без которых отряд, находясь на самообеспечении, терпел серьезные тяготы и лишения. Что, собственно, и повлекло вспышку заражения тифа в его рядах, проредившей ряды беларуских повстанцев.
Собирая же материалы по теме подпольного антисоветского «Союза борьбы за независимость Беларуси» (1946-1949) и ее организатора Ивана Владимировича Романчука (1920-1987) (прожившего последний период своей жизни в г.Борисове (1974-1987) и похороненного на городском кладбище за д.Углы), удалось установить, что последний был назван в честь своего дяди, Ивана Константиновича Романчука, погибшего буквально накануне его рождения „на Березине“, «на берегу Березины». Сохранилась и фотография последнего, сделанная как раз в 1920-м накануне гибели, в мундире без знаков различия, какие мы можем увидеть на сохранившихся фотографиях членов БВК, с саблей и плеткой, указывающих на то, что это не пехотинец, а кавалерист. И по моей аргументированной версии, И.К.Романчук был именно добровольцем 1-го беларуского партизанского отряда.
И не его ли смерть под Борисовом породила слухи о гибели самого батьки Семенюка?!
Фото: Романчук И.К. 1920 г.
Фото: Подпоручик БВК Александр Прушинский (Алесь Гарун) и Янка Купала
Фото: Справа — подпоручик БВК Александр Сазонтович Дегтярев с неизвестным. 1919-1920 гг.
Возможно, вместе с Иваном воевал с красными и его брат Григорий, который уже после советско-польской войны какое-то время служил уже в армии Польской Республики. В межвоенное время полгода побыл солтысом у себя на родине в деревне Бояры на Несвижчине, а потом отказался. С приходом в 1939 году в Западную Беларусь «освободителей» был арестован, вывезен в Несвиж, осужден и расстрелян. Его жена с малыми детьми в 1940-м году была в административном порядке выслана в Казахстан, где они и находились по 1946 год. Самого Григория Романчука потом так и не реабилитировали.
Фото: Романчук Г.К. во время службы в армии Польской Республики. 1922 г.
Более подробно про все это будет рассказано в моей отдельной исследовательской работе.
Фото: могила Ивана Владимировича Романчука, запечатленная автором на момент ее обнаружения на борисовском городском кладбище за д.Углы
К слову, уже в 1949-м году по делу Ивана Владимировича Романчука из д.Бояры, его «Союза», Николая Демуха из д.Квачи и развязанной ими малой антисоветской партизанской войне на Несвижчине[14] —
Your text to link...,
согласно беларуского «Мемориала» жертв политического террора в СССР, были, в том числе, арестованы и осуждены:
— Семеник Михаил Васильевич, 1908 г.р., урож. д. Панютичи Несвижского р-на Минской обл.; белорус; образование н/начальное; крестьянин, единоличное хоз-во. Проживал: Минская обл., Несвижский р-н, д. Панютичи. Арестован 17 января 1949 г. Приговорен: судебный орган 17 июня 1949 г., обв.: 63-2, 24-70, 76 — измена Родине. Приговор: 25 лет ИТЛ, 5 лет п/п, конфискация имущества, отбыв.: Коми АССР, Воркута, освоб. 10.02.1956 Реабилитирован 16 июля 1975 г. Пленум Верховного Суда СССР[15].
— Семеняко Анна Матвеевна, 1888 г.р., урож. д. Квачи Несвижского р-на Барановичской обл.; белоруска; неграмотная; крестьянка, Личное хозяйство. Проживала: Барановичская обл., Несвижский р-н, д. Квачи. Арестована 5 июня 1949 г. Приговорена: судебный орган 27 июля 1949 г., обв.: 24, 63-1 УК БССР — член бандитско-террористич.группы. Приговор: 25 лет ИТЛ, 5 лет пораж. в правах, конфискация имущества Реабилитирована 1 апреля 1992 г. Президиум Минского облсуда[16].
— Семеняко Константин Иванович, 1918 г.р., урож. д. Квачи Несвижского р-на Барановичской обл.; белорус; образование н/среднее; крестьянин, Личное хозяйство. Проживал: Барановичская обл., Несвижский р-н, д. Квачи. Арестован 5 июня 1949 г. Приговорен: судебный орган 27 июля 1949 г., обв.: 24, 63-1 УК БССР — член бандитско-террористич.группы. Приговор: 25 лет ИТЛ, 5 лет пораж.в правах, конфискация имущества. Реабилитирован 1 апреля 1992 г. Президиум Минского облсуда[17].
— Семеняко Мария Ивановна,1928 г., р. урож. д. Квачи Несвижского р-на Барановичской обл.; белоруска; образование начальное; крестьянка, Личное хозяйство. Проживала: Барановичская обл., Несвижский р-н, д. Квачи. Арестована 5 июня 1949 г. Приговорена: судебный орган 27 июля 1949 г., обв.: 73 УК БССР — член бандитско-террористич. группы. Приговор: 10 лет ИТЛ, 5 лет пораж. в правах Реабилитирована 1 апреля 1992 г. Президиум Минского облсуда[18].
И кто знает, не являлись ли они родственниками знаменитого «зеленого» атамана?!
P.P.S.
А народная память про Лукша Семенюка продолжает жить и в наши дни. Вот, например, два свидетельства, зафиксированных моим товарищем по цеху истории и краеведения с Лепельщины Валерием Тухто.
Записано 11 июля 2007 г. от Блажевича Станислава Ивановича, 1933 г.р., в д.Домжерицы Лепельского района:
«А бандзіты былі па ўсёй хутарской сістэме. Да Велеўшчыны даходзілі. А Цярэшкі, Пастрэжжа – ані тут шасталі і днём і ноччу. Яны жылі на Смоленкі – хутар такі. Там іх штаб нахадзіўся. Атаманам быў Сямён (Семеник-А.Т). Замясціцелям ягоным быў Якуб. У яго было два сыны. Адзін сын, Ёзап кажацца. Быў у яго хутур. А жана ў яго была очань красівая. Ён пазваляў бандзітам іздзевацца над ней. Первы раз яна дала цягу. Дагналі яе ў Кветчы. Рас Якуб быў замам у атамана яе не расстралялі. Втарычна савяршыла пабег – дабралася да Слабады. У Жортаі і Слабадзе стаяла паўроты салдат, называліся красныя. Яна этым сказала дзе бандзіты, паказала ўсё сцежкі-дарожкі. Сам Сямён уцёк ат вазмездзія, кажуць, што ў Польшу. А Якуба і двух сыноў у Барысаве павесілі. Ліквідзіравалі іх у 1925 гаду, пра гэта мне і бабуля і мама расказвалі і многа яшчэ хто».
Записано 03.10.2015 г. в д.Селец Моисеевщинского сельсовета Борисовского района от Кисель Василия Макеевича, 1932 г.р. (по паспорту — 1934) г.р., в д.Селец Моисеевщинского сельсовета Борисовского района:
«Пра бандзітаў чуў толькі ад людзей. Находзіліся на Увязку, базіраваліся тут. А тады ў Кветчы. А на связь хадзілі адгэтуль к ім. Знаю, што была Сяменікава банда. У Кветчы іх у пуні апанавалі. Парасстрэльвалі тамака многа».
А моя старшая коллега по цеху истории и краеведния из г.Жодино Анискевич Галина Ивановна в свое время общалась с родственниками Лукаша Семенюка, которые поведали ей семейное предание о том, что на самом деле он скрылся в Польше, или же, что кто-то из земляков случайно увидел его в 1930-е годы в Ленинграде. Причем в последнем случае, утверждали, что атаман скончался под вымышленными данными где-то в 1980-х годах. Истину про него как будто узнали случайно, обнаружив в квартире покойного архив. Об этом же, якобы писала газета «Известия» где-то в 1996/97 гг.[19].
Однако я лично этим слухам не верю. Не таким человеком был Семенюк, чтобы взять и затаится, да еще и в Ленинграде очутиться, обзаведясь второй семьей. Уж кем-кем, а скрытным человеком он точно не был. А просмотрев подшивки «Известия» за указанные годы, никакой статьи про Семеника я там так и не нашел.
И, тем не менее, точку в деле времени его смерти ставить еще рано, так как настоящие ее подробности покрыты мраком тайны. Как говорится „нет тела — нет и дела“ ;-)
Ссылки:
[1]https://ru.wikipedia.org/wiki/Семенюк,_Лукаш; ok.tula.su/02/12/2019/lukash-semenyuk-komandir-lesovikov-sozdavshij-v-belorussii-muzhickoe-gosudarstvo.html; su.tula.su/01/04/2020/lukash-semenyuk-komandir-lesovikov-sozdavshij-v-belorussii-muzhickoe-gosudarstvo.html; cnnn.ru/16/11/2019/14158/lukash-semenyuk-komandir-lesovikov-sozdavshij-v-belorussii-muzhickoe-gosudarstvo.html; militaryexp.com/pan-ataman-lukash-semenyuk-i-ego-zelenoe-gosudarstvo/.
[2]Юрка Вiцьбiч. Антыбальшавіцкія паўстаньні і партызанская барацьба на Беларусі. Вiльяня. Gudas. С.186-187.
[3]https://be-tarask.wikipedia.org/wiki/Лукаш_Семянюк.
[4]Ваупшасов С.А. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. Изд. 3-е. М. Издательство политической литературы. 1988. С.15-17.
[5]Памяць. Стаубцоускi раен. Мн. «Беларуская энцыклапедыя». 2004. С.191-192.
[6]Ваупшасов С.А. Там же. С.24-25.
[7]https://ru.wikipedia.org/wiki/Поход_Булак-Балаховича.
[8]https://ru.wikipedia.org/wiki/Слуцкое_восстание
[9]https://bramaby.com/ls/blog/history/4173.html.
[10]Стужынская Н. Беларусь мяцежная/ З гiсторыi узброенага антысавецкага супрацiву у 1920-я гг./, Мн., изд. Вараксин А.Н., 2012г. С.; bramaby.com/ls/blog/history/4140.html.
[11]Грицкевич А.П. Западный фронт РСФСР1918-1920. Борьба между Россией и Польшей за Белоруссию. Мн.: Харвест, 2010. С.79; kamunikat.org/usie_czasopisy.html?pubid=42424.
[12]Грицкевич А.П. Там же.
[13]Слуцкi збройны чын у дакументах i успамiнах. Мн. «Медысонт», 2006. С.347.
[14]https://bramaby.com/ls/blog/history/8340.html.
[15]http://lists.memo.ru/index18.htm.
[16]http://lists.memo.ru/index18.htm.
[17]Там же.
[18]Там же.
[19]Анiскевiч Г. Сялянскi атаман Лукаш Семянюк. Гоман Барысаушчыны, №9(89), 2006г.
13 июля 2020 г.
0 комментариев