Полоцк - Лiтва - Rzeczpospolita - Беларусь (ч.1)
Публикуем эту интересную монографию, посвященную истории Беларуси. Очень интересное обобщение в свете исторического континуума.
Артур Прокопчук
ПОЛОЦК — ЛIТВА — RZECHPOSPOLITA — БЕЛАРУСЬ, это наше, здесь мы — беларусы…
( размышления литвина- беларуса об истории нации, в цитатах и документах, исторический коллаж)
«Память — это наша сила. Те, кто жив,
получают мандат от тех, кто умолк навсегда»-
Чеслав Милош (Milosz), лауреат Нобелевской премии (1980)
«Згода будуе, нязгода руйнуе»
(«согласие создает, раздор разрушает»- беларуская пословица)
ЧАСТЬ I
ОТ РОГВОЛОДА до МИНДОВГА
1. ПОЛОЦКОЕ КНЯЖЕСТВО
1.1. Начало всех начал
С какого века начинается история беларуского края, народа его населяющего? С какого места разматывать клубок времени, в котором сплетены сотни, тысячи судеб древних кривичей, дреговичей, радимичей, позже литвинов, полочан. На этой земле когда-то сошлись сложные пути миграции племён белых хорватов, сербов или склавинов, здесь остановился исход полабских и прибалтийских славян, лютичей (велеты, вильцы) и бодричей (ободриты), сюда выдавили крестоносцы остатки балто-славянских племен, забытых историей народностей — венетов, пруссов, руян или ругов. Так далеко, в те времена, трудно заглянуть, но попытки давно делаются археологами, историками, лингвистами. Что-то проясняется, несмотря на «туман», который часто напули идеологи «советской» исторической науки.
Французский историк Марк Блок определил историю, как «науку о людях во времени». Мне по душе такая формулировка, поэтому я собираю факты биографий исторических личностей нашей отчизны, известных её представителей, да и просто замечательных людей земли Беларусь, древней Литвы или Alba Ruthenia, как бы не назывался этот край в прошлом, земля, на которой жили многие поколения моих предков. Я, к сожалению, знаю только о четырех предыдущих поколениях точно, а о других только могу вообразить. Генетические корни моих сородичей пусть изучают специалисты или любители поисков «первородства», к тому же я не собираюсь превращать факты истории в факты науки. Мне достаточно видеть, слышать и понимать говор жителей Мин, полочан или витебской асти и догадываться, что на этих землях живут люди родственного мне корня, близкого происхождения, «одной крови». И все же — где истоки моего народа, откуда мы? И куда идем?
Поль Гоген «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?» 1898
* * *
Каменные и костяные орудия труда и охоты, которыми пользовался человек- неандерталец 100 — 30 тысяч лет тому назад (археологическая эпоха мустье), найдены на территории Беларуси возле деревень Подлужье (Чечерский район), Обидовичи (Быховский район), Светиловичи (Ветковский район) и др. [1]. Древние поселения людей эпохи палеолита были обнаружены археологами на территории Гомельской области. Стоянка человека этой эпохи у деревни Юровичи существовала, примерно, 26 тысяч лет тому назад, у деревни Бердыж — 24 тысячи лет тому назад. Следы древних культур были открыты (и отрыты) в Брестской, Могилевской, Гродненской и Минской областях [там же].
Археологами выявлено, что в VIII-VI веках до нашей эры в урочище Банцеровщина, возле городка Ждановичи (Минская.Беларусь), любимого места моего детства, было расположено поселение первобытных людей. Считается, что именно эта культура отражает процесс расселения славян в «балтском ареале». Ряд ученых определяют её, как «балтская», другие называют «славянской». При раскопках обнаружены признаки культуры и той и другой. Есть мнение, что славяне, по крайней мере кривичи, родственны западным балтам, но это к слову, и не является главным предметом моего изложения, тем более что историки даже по поводу названия «кривичи» не единодушны [2].
В Беларуси найдено около 600 поселений конца 5-го начала 2 тысячелетия до новой эры (неолит). К завершению этой эпохи население от рыболовства, охоты и собирательства начало переходить к производящим формам хозяйствования -земледелию и скотоводству, использовать более разнообразные приспосения труда, появляется керамическое о глиняной обожженной посуды. Этот переход от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству, «изобретение горшка» ученые-археологи часто именуют «неолитической революцией». В эти времена в Беларуском Поозерье жили племена «нарвенской культуры» и «культуры гребенчато-ямочной керамики» ( от характерных украшений керамической посуды).
На территорию юго-запада Беларуси и в Понеманье проникли животноводческие племена археологических «культур воронкообразных кубков», «шарообразных амфор» ( от формы керамической посуды, мегалитическая культура, 4000 — 2700 гг. до н.э.).
Здесь же обнаружены древнейшие в Европе шахты по добыче кремния, из которого готовилось первобытное, несколько сот таких шахт эпохи неолита и бронзового века археологи выявили возле поселка Красносельский Волковысского района (Беларусь), на берегу реки Рось (3 — 1 тысячелетия д.н.э.) [1].
Каждый год приносит новые данные о людях, населяющих прежде беларуские земли. Дальним нашим предкам ученые нашли отдельное — люди «Колочинской культуры», «Тушемлинской» или «Банцеровской культуры», по названию упомянутой беларуской деревни Банцеровщина.
В VIII-VI веках до нашей эры в урочище Банцеровщина, возле городка Ждановичи (Минская обл.Беларусь), любимого места моего детства, было расположено поселение первобытных людей. Считается, что именно эта культура отражает процесс расселения славян в балтском ареале. Ряд ученых определяют её, как «балтская», другие называют «славянской». При раскопках обнаружены признаки культуры и той и другой [2].
Есть мнение, что славяне, по крайней мере кривичи, родственны западным балтам, но это к слову, и не является главным предметом моего изложения, тем более что историки даже по поводу названия «кривичи» не могут найти согласия, как и в истории происхождения целого народа «литвин- беларусов».
Бронзовое височное кольцо (V-VIII вв.). Городище Бароники (Витебский р-н)
Из вороха сведений, из сотен летописных документов, часто противоречащих друг другу, трудно выделить истинные, особенно в последние годы, когда новые государства, части Советской империи, заявили о своем праве на историю. Тем более необходимо разобраться, откуда мы, кто мы.
Оставим в стороне «африканские корни» человечества, переселение первых африканских общин на европейский материк, так далеко заглянуть уже можно, но это другая история и другая наука — палеонтология, палеогеология и ""-генеалогия. Нас более волнует, что же после заселения Европы человеком происходило на этих территориях, как относились друг к другу разрозненные в самом начале, соединившиеся по каким-то неведомым нам признакам, племена, составившие наш народ? Какие племенные образования возникали на землях европейского континента, хотя бы со времен уже устоявшейся в своем развитии античной Греции и Римской империи? Где появились славяне, что заставило их преодолеть тысячи километров и уйти в земли, на которых они образовали свои первые государства? Откуда пришли наши предки, если пришли, или, как многие предполагают, к ним, на наши древние земли, мигрировали другие племена и совсем не славянские…
Ограничиться из-за обилия материала придется той темой, которая обозначена в самом начале — как возникало и складывалось первое государство наших предков на землях сегодняшней Беларуси. Наши соседи давно преуспели в своих исторических притязаниях и установлении «первородства», пора и нам, литвинам-беларусам, определиться, хотя бы понять — славяне мы или нет. Наличие древнего «общерусского» или «словенского» языка у полабских славян, русинов, кривичей или ильменских словен, еще не свидетельство единого генетического корня. Вывести происхождение многочисленных и разных племен из одного корня по названиям в летописных документах, и по их историческим действиям, перемещениям, войнам, или другим атрибутам, например, артефактам, обнаруженным археологами, крайне трудно. Конечно, ДНК-генеалогия может пролить свет на некоторые связи и пути миграции разных племен и народностей. ДНК-анализ стоит в самом начале использования своих результатов в историческом осмыслении сложных событий на европейском континенте, мы позже представим некоторые результаты этих работ, особенно те, что совпадают с другими данными, в частности, с результатами, полученными археологами и лингвистами. А пока обратимся к «классикам» античной истории.
* * *
Впервые, возможные предки славян — венеды, встречаются в энциклопедическом труде «Естественная история», написанном Плинием Старшим (23/24-79 гг. н.э.). В разделе, посвященном географическому описанию Европы. Он сообщает, что Энингия (какая-то область Европы, соответствия которой нет на картах) «населена вплоть до реки Висулы сарматами, венедами, скирами...». Скиры — племя германцев, локализуемое где-то севернее Карпат. В «Висуле» без ошибки узнается Висла. Хотя, по-видимому, о венедах упоминал еще Геродот из Галикарнаса в V в. до н.э., когда писал о том, что «янтарь привозят с реки Эридана от энетов (венетов, венедов).
Восточными соседями венедов Птолемей (ок. 87-165 г.г.).называет галиндов и судинов — это достаточно хорошо известные западно-балтские племена, локализуемые в междуречье Вислы и Немана. По имени венедов Птолемей Клавдий называл Балтийское Венедским заливом Сарматского океана.
Венеды по современным представлениям обитали в междуречье Вислы, Двины (Даугавы) и верхнего Днепра на территориях современной восточной Польши, западной Украины, Беларуси и Литвы. Это был древний восточноевропейский народ эпохи античности, один из носителей „Поморской культуры“.
Поморская культура (поморско-подклешевая культура, в западной литературе также „померанская культура “, археологическая культура железного века» ,1-ое тысячелетие до н.э.), расположенная на территории северной Польши и Беларуси (""). Здесь же складывался общий язык этого ареала.
По мнению беларуского историка Вячеслава Насевича «язык носителей поморской культуры следует считать той основой, на которой тысяячелетием позже сложились славянские языки» [3].
Области, занятые славянами в «римское время» (II-IV вв. н.э.), не имели каких-либо естественных рубежей. Туда неоднократно вторгались с запада различные племена германцев, что документируется материалами археологии и зафиксировано античными авторами. Анализ данных раскопок поселений и могильников «пшеворской культуры» (культура железного века, II век д.н.э. — IV век н.э.) позволяет вычленять в домостроительстве, погребальной обрядности и глиняной посуде домашней выработки этнографические особенности, характерные не только для славян, но и свойственные германцам. Изделиями, вышедшими из провинциально-римских мастерских, — гончарной керамикой, кузнечной продукцией, металлическими деталями одежды и украшениями, — в равной степени пользовались и славяне и германцы.
Установлено, что в связи с резким похолоданием в Европе, в V-ом столетии новой эры, значительные массы населения вынуждены были покинуть Висло-Одерский регион — началась «великая славянская миграция».
Академиком Седовым В.В. обобщены сведения об этом переселении, об этногенезе славян, изменении лексики [4]. Цитирую некоторые из его положений:
«Расселение славян на широкой территории привело к дальнейшей культурной и диалектной дифференциации. В южной части ареала пшеворской культуры, там, где в этногенезе славян участвовал кельтский субстрат, складывается пражско-корчакская культура. Начиная с рубежа V-VI вв. ее носители заселяют бассейн верхней и средней Эльбы на западе, Волынь и Припятское Полесье на востоке...»
«В северном (от нижнего Дуная до Днепровского лесостепного левобережья) складывается культурное новообразование провинциально-римского облика — полиэтничная черняховская культура. Она характеризуется относительным единством гончарной керамики и металлических изделий — продукцией ремесленных мастерских, но значительной разнотипностью погребальной обрядности, домостроительства и лепной посуды, отражая неоднородную этноструктуру населения: в его составе были местные скифо-сарматы и гето-фракийцы, пришлые славяне и германцы...»
Анализ языковых иранизмов позволяет говорить о том, что в римское время складывается гигантская диалектная область. Иранское наследие в юго-восточной части расселения славян выявляется также в духовной культуре и антропонимике.
Анты неоднократно упоминаются в исторических трудах VI-VII вв. Согласно Иордану, анты заселяли области между Днестром и Днепром..."
Л.В.Милов указал на наличие в праславянской лексике комплекса терминов (князь,, господин, купец, худоба, в значении «бедность», голота — «нищета», дань — «повинность», цята — «денежная единица»), ассоциирующихся с ранней государственностью и зарождающимся классовым обществом. Существенно то, что эти лексемы свойственны не всему славянскому миру, а только болгарскому, сербскохорватскому, словенскому, македонскому и древнерусскому языкам…
К настоящему времени наукой собрано немало фактов, достаточно надежно свидетельствующих, что на определенном этапе славяне проживали по соседству с римским миром и освоили целый ряд элементов его культуры..."
«Пласт самых ранних славянских гидронимов образуют древнеевропейские названия вод, оформленные с помощью славянских формантов, суффиксации, аблаутации и др. Они выделены и недавно описаны немецким лингвистом Ю. Удольфом [5]. Их ареал — это земли к северу от Карпат (бассейны верхних течений Одера и Вислы) и на восток — до правобережья среднего Днепра, что соответствует территории, освоенной славянами в римское время, как она очерчивается по археологическим данным...»
" Наиболее тесные внутрирегиональные контакты, как об этом говорят археологические материалы, славяне поддерживали с племенами германцев, и именно в это время славянская лексика пополнилась значительным числом заимствований из их языка…
В конце IV в. провинциальноримских культур — пшеворской и черняховской — прервалось нашествием воинственных кочевых племен -гуннов…
Ситуация усугублялась значительным ухудшением климата…
Особенно холодным было V столетие, тогда наблюдались самые низкие температуры за последние 2000 лет…
Значительные массы населения вынуждены были покинуть Висло-Одерский регион — началась «великая славянская миграция».
В южной части ареала пшеворской культуры, там, где в этногенезе славян участвовал кельтский субстрат, складывается пражско-корчакская культура.…
Карта расселения славян в «римское время» (II-IУ в.в.) по В.В.Седову
а — ареал северного варианта пшеворской культуры; б — южного варианта пшеворской культуры, сформировавшегося при участии кельтского субстрата; в — территория расселения кельтов в эпоху латена; г — территории расселения сарматских племен и поздне-скифских культур до расселения в Северном славян и готов; д — подольско-днепровский вариант черняховской культуры; е — общая граница ареала черняховской культуры
Карта расселения славян в начале средневековья (V-VII вв.) по Седову В.В.
Начиная с рубежа V-VI вв. ее носители заселяют бассейн верхней и средней Эльбы на западе, Волынь и Припятское Полесье на востоке…
Ответвлением венедской группы являются и славяне, покинувшие Висленский регион и поселившиеся в V-VI вв. в северной части Восточно-Европейской равнины среди местного населения, принадлежавшего к балтской и финно-угорской языковым группам. Началось внутрирегиональное взаимодействие пришлого населения с аборигенами. Этот процесс продолжался несколько столетий и завершился славянизацией балтов и финноязычных жителей. К раннему средневековью в Псковско-Ильменском крае принадлежат культуры псковских длинных курганов (кривичи псковские) и древности узменского типа («словене ильменские»), в Полоцком Подвинье и Смоленском Поднепровье — тушемлинская культура (будущие «смоленско-полоцкие кривичи»).
Небольшая группа славян обосновалась на побережье Рижского залива, где их остатки под именем «венды» зафиксированы в начале XII века Генрихом Латвийским.
V-VII веками завершается последний период праславянской истории. Расселение славян на обширных пространствах Европы, их активное взаимодействие и метисация с другими этносами нарушили общеславянские процессы и заложили основы становления отдельных славянских языков и этносов" [4].
На этом месте и времени (V век н.э.) рассуждения академика Седова прерываются, в связи с его кончиной, о чем можно только сожалеть.
Далее придётся обратиться к одному из наиболее замечательных авторов раннего средневековья — Иордану (лат. Iordannis, V1 век н.э.), а именно, к его сочинению «О происхождении и деяниях гетов (Getica)», (лат. «De origine actibusque Getarum») [6]. «Геты» у Иордана — это «готы», привычные нам по учебникам истории. Иордан и сам был готом, остроготом, о чем и соообщил в конце своей «Гетики»:
...«nec me quis in favorem gentis praed ictae, quasi ex ipsa trahenti originem, aliqua addidisse credat»… То есть «не прибавил ничего лишнего в пользу племени готов, из которого происхожу».
Есть версия, что отец Иордана был «аланом» или, по крайней мере, служил у Кандака, вождя аланов.
В своем сочинении, законченном в 551 году, Иордан приходит к выводу, что
«Многолюдное племя венетов» было известно под тремя именами: венетов, антов, склавенов… Склавены живут от города Новиетуна(?) и именуемого Мурсианским (lacus Mursianus), до Данастра (Днестр), а на север — до Висклы (Вислы)… племени «склавены» распространилось на все славянские племена лишь после VI в..." [6].
Таким образом, по Иордану, «склавены» (славяне, словены) «римского времени» жили где-то между Днестром, средним течением Дуная и верховьями Вислы, что совпадает с археологическими построениями В.В.Седова (см.Карту расселения славян).
Сообщение Иордана, что «к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов», ограничивает с юга область распространения «венетов» — предков других славянских племен, бассейном Вислы.
По Насевичу В. — «Первый этап этногенеза славян протекал в основном на землях современной Польши. Лишь на крайнем юго-западе, в районе Бреста, поморская культура проникала на беларускую территорию. Остальная часть Беларуси была занята культурами, в сложение которых основной принесли потомки древней общности шнуровой керамики, слившиеся с племенами „лесного неолита“. Им предстояло сыграть роль субстрата для будущих беларусов, а также русских, литовцев, латышей и в какой-то мере — финских народов» [3].
Новая культура расположилась и начала распространяться в тех местах, где когда-то верховодили кельты и готы, гепиды и лангобарды, вандалы, руги и другие народы, участвовавашие в «Великом переселении народов». Её носители, венеды, и остатки перемешанных гуннами этносов, заняли опустевшее после переселения пространство Южной Польши, Чехии и Волыни, образовали «пражско-корчакскую культуру». На границе лесостепи со степью стали развиваться новые, молодые образования гуннского наследия. Эту область связывают с историческими славянами. При этом, считается, что археологически и генетически пражско-корчакское население в целом вышло из киевской культуры (II-У в.в.н.э). Здесь стали появляться, распространяясь на север и северо-восток, новые племенные образования, названия которых связывают с названиями и особенностями местностей, которые они занимали. Некоторые историки придерживаются прямо противоположного мнения, но это не меняет общей картины. Так или иначе, но примерно в это время и появляются «кривичи», «дреговичи» («дрыговичи», дрыгва — болото, бел.яз.), а рядом с ними — «древляне» и «поляне», этнические общности, расположенные к югу и юго-востоку от дреговичей. По такому же принципу были выделены историками соседние, балтские этнические сообщества — «аукштайты», (верхние земли) и «жемайты» (нижние).
Карта расселения основных славянских племен (по Корякову Ю.Б.)
Карта отражает представления, сложившиеся в советской историографии (до 90-х годов ХХ столетия). В последние годы коренным образом изменено отношение к понятию «Балты», которых теперь принято разделять на «Западных» и «Восточных». Также должны быть изменены взгляды о Ятвягах, отнесенных на карте к Восточным Балтам. В частности, в предисловии к изданию «Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М. Лаир. 1997» говориться, что " Судовия (Sudowia; у Николая фон Ерошина: Sudowen) — это Ятвягия древнерусских летописей…
В документах Литовского Короля Миндовга от 1253 и 1259 гг. встречается другое ее имя- Дайнова (удельное княжество Дайнова располагалось на землях современной Гродненской и Минской областей Беларуси). Язык ятвягов не сохранился и изучается по реликтам. Он относится к группе западнобалтских языков, но ему не чужды и особенности, характерные для славянских языков. Однако данная карта удовлетворительно передает географическое распределение Полабских (Западных) Славян [7].
Ещё до начала XVI века часть населения на территории современной западной Беларуси говорила на западно-балтских языках. Здесь стал складываться новый народ, разные части которого назывались по разному их соседями: «русы», «русины», «кривичи» (полоцкие), «палешуки» и, наконец, «литвины». Таким же сложным образом складывался и современный беларуский язык, попавший под влияние польского (ХV век) и русского (ХIХ век) языков, но сохранивший множество древних, в частности, германских форм.
«Процесс балто-славянских контактов на Панемонии из-за его географического масштаба, хронологической протяженности, влияния на жизнь местных сообществ можно однозначно оценить как крупнейшее историческое явление во всем регионе на протяжении 2-го тысячелетия н.э. В свою очередь, упомянутые контакты явились частью еще более развернутого во времени и пространстве процесса балто-славянского взаимодействия, охватившего всю территорию современной Беларуси, а также прилегающие районы Летувы, Латвии, России и Украины. Современная наука считает названный процесс важным механизмом этногенеза беларусов»[3].
Под воздействием балтов, у полоцких кривичей сформировалась такая черта речи, как полногласие.
Г.А.Хабургаев (МГУ, Москва) считает, что это новообразование появилось в результате взаимодействия славянской и балтской речи, синтеза неполногласных сочетаний балтских и славянских слов с одним и тем же значением. (Так, взаимодействие славянского (польск.) glowa и балтского (лит.) galva, вероятно, обусловило появление новой формы с полногласием «голова», синтез славянского (польск.) «wrona» и балтского (лит.) «varna» имело своим результатом новую форму этого слова «ворона» и т.д.) [14].
Особенно интенсивное смешивание балтов и славян на территории Беларуси шло в начале второго тысячелетия нашей эры. В это время формировался новый антропологический тип и происходил синтез двух архетипов сознания. На этой основе, считает А.Микулич, появляется беларуский этнос, создавший Полоцкое, Новогрудское и Туровское княжества, первые славянские (литвинские, или беларуские в современном понимании) княжества, образовавшие позже Великое Княжество Литовское, языковой основой которого станет старобеларуский язык. Значительно позже это государственное образование включит соседние земли — Жемайтию, Аукштайтию, Нальшаны и др. [15].
Археологический музей «Берестье» до настоящего времени остается единственным в Европе музеем средневекового восточнославянского города (ХIII век), включает 30 построек и 2 улицы (Брест, Беларусь)
1.2. Полоцк V-Х веков, Полоцкое княжество-первое княжество на земле Беларусь
Итак, примерно, с V века из «тушемлинской культуры», в Полоцком Подвинье и Смоленском Поднепровье, выделяются новые племенные образования, будущие «смоленско-полоцкие кривичи», южнее появляются дреговичи и радимичи.
Два слова о кривичах, о которых известно более других племен, определены районы их расселения, известны построенные ими древнейшие славянские города — Полоцк, Смоленск и Изборск, даты рождения которых, повидимому, намного древнее официально принятых.
По сходству физического облика беларусов с дреговичами, радимичами и полоцкими кривичами (археологические реконструкции), можно сделать вывод, что они сформировались на основе балто-славянской прародины. Исследователи обращают внимание на «единство физического облика западных кривичей, радимичей и дреговичей, сходство их со средневековым „летто-литовским населением“, что оценивается, „как проявления единого антропологического субстрата“ [8].
В VII веке славянское племя кривичей, обитавшее в бассейне Вислы, переселяется в Псковское и Ильменьское поозерье, а в VIII веке кривичи заселяют Верхнее Поднепровье. Праславяне заселили территорию центральной и восточной Беларуси.
Некоторыми исследователями доказывается автохтонность литвин (беларусов) и кривичей на землях современной Беларуси.
Земля Беларуси (так называемая зона „венетского котла“ по М.Б.Щукину ), была центральной у балто-славян, и ее население могло общаться со все более расходящимися этносами периферийных зон. Подтверждением служат результаты сплошного лингвистического обследования гидронимики Беларуского Подвинья. Из названий рек, болот, ручьев и озер — 18,5% славянские, 17,5% балтские, 8% финно-угорские, а основная часть, 64% — сопоставимы как со славянскими, так и с балтскими словами. Становится понятным, почему кривичи или радимичи, находясь в центре балто-славянского этнического ареала, понимали без переводчика местных балто-славян.
Этногенез беларусов есть прямой результат дивергенции балто-славянской этнический общности. Однажды запущенный, процесс этногенеза шел путем мирного взаимодействия родственных племен» [9].
С IX века кривичи входят частично в состав Киевской Руси, образуют Полоцкое, Псковское и Смоленское княжества, а их северо-западная часть входит в Новгородские владения. В «Повести Временных Лет» (ПВЛ) отмечаются «словене, кривичи и меря». В это же время появляются другие письменные источники — «хроники», летописные свидетельства об этих племенах, о героях тех веков, об их деяниях, включающих описание их жизни, их родственные связи и отношения…
Древняя культура кривичей включила, наряду со славянскими элементами, черты балтского типа, унаследованные от племен балтов, населяющих эти земли в I тысячелетии до нашей эры («культура штрихованной керамики»). Например, звериноголовые браслеты из археологических раскопов курганов, результаты многолетних изысканий З.Сергеевой, и другие украшения встречаются на всей этнической территории Беларуси. Особенно их много в междуречьи Двины и Березины, в верховьях Птичи и реки Великой.«Обычно в курганах с такими браслетами находятся и другие артефакты прибалтийского типа: витые шейные гривны, спиральные персстни, подковообразные фибулы. З.Сергеевой установлено, что большинство звериноподобных браслетов изготовлено на данной местности и только их незначительная часть могла попасть из Прибалтики. „Особенно богаты балтскими изделиями курганы Полоцкой земли. Близкие к балтской культуре, памятники находятся около сегодняшних беларуских сёл Латыголь и Навинка Талачинского, Навры Мядельского, Рудни Полоцкого, Укли Браславского районов и других. Неподалёку находится известное с глубокой древности село Абольцы, где согласно письменным источникам “балтское ядро» существовало еще в XIV-XVI столетии"
(Людмила Дучыц, «Балты i славяне на тэрыторыі Беларусі у пачатку II тысячагодзьдзя»).
Отмечено, что ещё до начала XVI века, часть населения на территории современной западной Беларуси говорила на западно-балтских языках. Отличительной особенностью польского и беларуского языков (от других славянских) является значительное количество (около 25%) западно-балтской и литовской лексики, а также доставшееся в наследство от балтов произношение (дзеканье), аналогичное у «дзуков», проживающих на границе современной Литвы с Беларусью [10].
В разное историческое время под кривичами, точнее под местом их расселения, летописцами понимались земли, близкие к территории расселения кривичей по «Повести временных лет» (ПВЛ, Х-ХI в.в.).
Русская летопись (ПВЛ) сообщает, что кривичи «седять на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днепра, их же градъ есть Смоленескъ» [11].
"… их же градъ есть Смоленьскъ туда бо седять кривичи "
(«Град Смоленск», миниатюра из " Радзивиловской летописи, XIII в.)
С IX века кривичи входят частично в состав Киевской Руси, образуют Полоцкое, Псковское и Смоленское княжества, а их северо-западная часть входит в Новгородские владения. Примерно в это же время появляются письменные источники — «хроники», летописные свидетельства об этих племенах, о героях тех веков, их деяниях, описание их жизни, их родственные связи и отношения…
С этого времени и начинается собственная, «письменная» история кривичей, распространившихся на землях современной Беларуси, Новгорода и Пскова, Смоленска и Твери.
Кроме исторических хроник и летописей, и археологических свидетельств, позволяющих картировать ареал проживания кривичей, имеются и лингвистические «маркеры», уточняющие происхождение и расселение кривичей, отмеченные в свое время выдающимся русским филологом, составителем «Русского словаря» Владимиром Далем. Наречие кривичей явилось основой старобеларуского и, вероятно, русского языка [12].
Обобщение данных ДНК-генеалогии древних племен дало новые возможности картирования расселения балтов и славян, которые можно найти в работах Клесова [13]. Однако следует заметить, что сильная подвижность человеческих сообществ, бесконечные «исходы» и «походы», многотысячные людские переселения и племенные смешивания («Великое переселение народов» во II-VII вв), связанные либо с войнами (гунны, готы, сарматы и др.), либо с изменением климата и необходимостью поиска новых земель обитания, перемешивают генетические, национальные различия людей. Не является исключением и территория Беларуси, на которой столкнулись десятки племен и народностей, составивших беларуский народ и смежные с ним народы новых, современных государств.
1.3. РОГВОЛОД — первый князь Полоцка, княжна РОГНЕДА — прародительница Беларуси
Английский специалист по истории славян, беларусистка Рич, обнаружила в скандинавских сагах упоминание об осаде Полоцка гуннами Аттилы. Это значит, что кривичи успели к этому времени построить первые города (городища). По некоторым оценкам произойти это могло, скорее всего, во время похода Аттилы на Восточную Римскую империю в 447 году. «С запасом в сто лет, учитывая археологические находки IV века, датой упоминания Полоцка можно считать 447 год, а не 862-ой » [16].
В «Деяниях датчан» или «Данов»(«Gesta Danorum») Саксона Грамматика (1140-1208) повествуется о взятии Полоцка (швед.яз.Pallteskja) в V веке конунгом (королем) Фродо I, сыном Хадинга, который прибегнув к военной хитрости убивает полоцкого царя Веспасия (?), ибо «силой города не победить (viribus inuictam sc. urbem)» [17].
А пока историки и археологи договариваются, в 2012 году древний Полоцк отметил свое 1150-летие.
Если самая известная из женщин древних полочан, легендарная полоцкая княжна Рогнеда (962 — 1000), стала героиней многочисленных летописных документов, то об её отце — Рогволоде (около 920 — 977) почти ничего не сохранилось в летописях. Однако именно с его именем связаны начальные, более или менее достоверные, сведения о Полоцком княжестве, начинается история зарождения древнего государства на беларуской земле, или, если хотите, на землях Alba Ruscia, как было обозначено в «Дублинской Рукописи», написанной в ХIII столетии [18].
Скупые сведения о Рогволоде содержатся в древнерусской летописи «Повесть временных лет» (ПВЛ) под 980 годом. И все, что о нем известно, укладывается в одно предложение энциклопедии: «Рогволод (др.-рус. Рогъволодъ, Роговолодъ; ок. 920 — 978, Полотеск) — князь Полоцкий, варяг, Рогнеды, основатель династии полоцких князей, участник событий междоусобной борьбы в 975--980 гг.»
Впрочем, варяжское происхождение Рогволода (от мифического Ульфа Тостессона) оспаривается в пользу его славянских, кривичских корней, а что такое «варяги», не ясно до сих пор. Ряд историков (П. В. Голубовский, Н. И. Костомаров, М. В. Довнар-Запольский) сомневались в варяжском происхождении полоцких князей.
Имеется объяснение имени Рогволода из славянских слов «рог» и «волод» («володеть», др.слав. владеть), которое использовалось у кривичей, хотя и с «кривичами» возникает много споров.
Кривичи по языку, генам, антропологии, культуре, сегодня причисляются к балто-славянам, впрочем, трудно понять, что это такое даже с использованием данных ДНК-генеалогии. Однако и по «языческой вере» они близки балтским племенам.
Известно, что кривичи поклонялись змею Живойту, этого балтийского культа у восточных славян никогда не было.
Отголоски язычества в Беларуси слышны до сих пор. До наших дней сохранилось в беларуском Полесье поклонение каменным «крыжам» («крестам» в переводе с бел.яз.)) и «дзяўчынкам» («девочкам»). Языческое капище с жертвенником под древним дубом (имя ему было «Волат»- «великан» в пер. с бел.яз.) и великаном-валуном по имени «Дзед», которому приносились спокон веку приношения, просуществовал в вблизи дома на улице Лодочной, на берегу реки Свислочь, до празднования 900-летия христианства (1888 год). По указанию царских властей каменный жертвенник с огнищем (огнище жители называли «Жыжей») разбросали, священный дуб «Волат» («великан» в пер.с бел.яз.) спилили, не смогли только справиться с камнем-великаном, которому поклонялись жители окрестностей тысячи лет. Они приходили сюда, кланялись ему, обвивали его белым полотном, приносили ленты и развешивали их на дубовых ветках «Волата». Камень-«Дзед», считали, помогает от разных болезней, в частности, от бесплодия. Последнего «святара» («священника» в пер. с бел.яз.) Севастея жители а уважали и побаивались. Когда он умер, то церковь (русская церковь, РПЦ) запретила его хоронить.
Об этом камне рассказывал нам наш старый школьный учитель Даниил Денисович Лиштван, дом которого стоял в излучине реки на улице Лодочной, рядом с этим местом. Священный камень позже перевезли в новый городской район Уручье в «Сад камней», где он и находится до сих пор.
«Дзед» сегодня в «Музее камней» и «Дзед» рядом с дубом «Волатом», в Минске в конце ХIХ столетия (старинная литография).
Язычество медленно покидало земли кривичей и дреговичей, земли Полоцкого, Минского и Пинского княжеств, начало крещения которых приходится на рубеж Х-ХI веков.
Согласно датской «Саге о крещении», около 1000-го года Полоцк посетил варяжский миссионер Торвальд Кодрансон, выходец из далекой Исландии, до этого побывавший в Иерусалиме, основавший недалеко от Полоцка храм в честь Св.Иоанна Предтечи, одноименная церковь которого, по-видимому, упоминается в позднейших актовых грамотах ХІV столетия [19].
Явно языческое, славянское имя Рогволод, было дано сыну и внуку Всеслава Полоцкого (в крещении Борис) во второй половине XI века.Языческие культовые сооружения разбросаны до сих пор в разных местах Беларуси, наиболее известные из них — «Борисовы камни». Об одном из них — чуть подробнее.
«Рагваладаў камень» (камень Рогволода, бел.яз.)- монументальный памятник эпиграфики XII века, находился у деревни Дятлово Беларуси.
В 1171 году на валуне, высотой в 3 метра, был высечен шестиконечный крест (крест Ефросиньи, «беларуский» крест) и надпись на церковнославянском языке: «В лето 6679 месяца мая в 7 день доспен крест сей. Господи помози рабу своему Василию в крещении именем Рогволоду сыну Борисову».
Рогволодов камень
Крест и надпись были высечены по приказу другого, друцкого князя Рогволода (в крещении Борис), который после голодной зимы 1170-1171 годов освятил языческие камни в надежде на урожай.
Валун был взорван в 1930-х годах, якобы с целью строительства шоссе Москва-Минск, однако его обломки ещё много лет лежали на своём месте после прокладки трассы.
Сохранилось всего четыре «беларуских» Борисовых камня, один из которых в 1888 году был вывезен в Россию и сейчас находится в музее-заповеднике Коломенское. В Беларуси осталось три древних камня: возле храма св. Софии в Полоцке (Витебская обл.), Воротишин крест в дер. Камено (Вилейский район, Минская обл.) и в городе Друя (Браславский район, Витебская обл.). Кстати, последний из них долгое время был скрыт под водой на глубине, куда его стянул весенний ледоход в первой половине XX века. Только в 2002 году его удалось обнаружить и вытащить на берег.
Язычество позволяло кривичам долгое время сохранять свою «несхожесть» с соседями, отстаивать самобытность народа, противостоять притязаниям на свои земли южных и восточных соседей. Несмотря на родственные связи с Киевской Русью, «Полоцкие князья, чуждались потомства Владимира, а сами себя считали „Рогволодовичами“, внуками легендарной Рогнеды, и „отчину“ свою вели не от пожалования князем Владимиром земель своему первенцу Изяславу, а по линии наследования Полоцка от его деда Рогволода, подло убитого князем Владимиром.
Таким образом, несмотря на легендарность источников о князе Рогволоде, можно не сомневаться в его историчности, упоминания о его дочери Рогнеде носят ранний летописный характер и восходят к первой половине XI века.
Юбилейная монета, выпущенная в Беларуси с изображением Рогволода и Рогнеды
Полоцкое княжество постоянно соперничало с киевским. В 977 году Киевский князь Владимир, сватался к дочери Полоцкого князя Рогволода, и оскорблённый отказом Рогнеды (...»не хочу разути рабынича, но хочу за Ярополка"...), собрал наёмные войска (по летописи «варягов»), захватил и разрушил древний Полоцк в 978 году.
Сватовство Владимира, Рогнеды. Рогволод испрашивает у неё согласия на брак с Владимиром (справа) (Миниатюра из Радзивиловской летописи, ХI -ХУ в.в.)
Князь Владимир («святой»!!!) изнасиловал Рогнеду в присутствии ее родителей, истребил всю мужскую ветвь семьи Рогнеды- (отца и двух её братьев), и уже в Киеве сделал её своей очередной женой в многочисленном гареме. Но никогда так и не смог противостоять твердому и свободолюбивому характеру полоцкой княжны, что вскоре проявилось и в отношении к нему их общих. Вот её слова по летописному источнику (Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку под 1128 годом):
«Опечалилась я, ибо отца моего убил и землю его пленил ради меня...»… И с тех пор вынимают меч Рогволожи внуки против Ярославовых внуков" [20].
Рогнеда, одна из первых среди полоцких кривичей, приняла христианство и (по Тверской и Густынской летописям) после крещения, постриглась в иночество с именем Анастасия, в переводе с греческого означающего «воскресшая».
Памятник Рогнеде в г.Заславль (Минская обл. Беларусь)
Женщина- не просто растит и пестует своих, но самое главное, передает им свои генетические особенности. Именно Рогнеда заложила в своих сыновей черты непреклонности, любовь к «книжной мудрости», бесстрашие перед отцом-насильником. Владимир еще не раз выступит в этой неприглядной роли, обманет и убьет своего сводного брата, Ярополка, который был обручен с Рогнедой, сделает его жену-гречанку своей наложницей. Впрочем, трудно ожидать от сына ключницы, «рабыни Малуши», моральных принципов, мягкосердия и доброты. А еще он породит будущего князя Святослава, которого в народе прозовут — «Окаянный», за то, что тот погубит своих братьев Бориса и Глеба.
Генетические особенности характера Владимира долго еще будут отзываться проклятием в его потомстве.
Рогнеда и Владимир, картина А.Лосенко (1770)
1.4. РОГВОЛОДОВИЧИ, Х-ХII века
Рогнеда воспитала своего первенца Изяслава (978-1001), и другого сына, Ярослава, позже названного «Мудрым», будущего Великого князя Киевской Руси, и самого младшего, Всеволода. Она передала им любовь к знанию, к свободе, понятие о равноправии женщин. По легенде, будущий полоцкий князь Изяслав еще отроком защитил Рогнеду от разгневанного Владимира, спас ей жизнь, что красочно описано в поэме Рылеева «Рогнеда» (1821).
Владимир пытается убить Рогнеду, но её сын, князь Изяслав преграждает ему путь (Миниатюра из Радзивилловской летописи, ХV век)
Полоцкая княжна, по некоторым источникам, простила Владимира, и Лаврентьевская летопись сообщает о том, что князь Владимир "«воздвиг отчину» своей жене Рогнеде и у Изяславу в Полоцкой земле, где он «устрой город и нарече имя городу тому Изяславль» (современный город Заславль в Минской области) [20].
Княжна Рогнеда могла гордиться своими сыновьями, она заложила в них основы морали и нравственности, все ее сыновья вошли в историю, как талантливые политические деятели своего времени. Ярослав Владимирович (Ярослав Мудрый, 979 — 1054) унаследовал от матери ум и совестливость, любовь к «книжному знанию», приобщился к чтению, и в отличие от отца, князя Владимира, «списа книгы многы: с же насея книжными словесы сердца верных людей, а мы пожинаем ученье приемлюще книжное. Книги бо суть реки, напояющи вселенную...»,- писал летописец Нестор (ПВЛ).
В русской истории, истории Киевской Руси, Ярослав известен еще и как составитель важнейшего документа той эпохи «Русской правды» (1019-1054).
Отрицательно относившийся к многоженству, Ярослав Мудрый никогда не забывал печальной участи, постигшей в свое время его мать. Составитель «Русской Правды», он юридически закрепил право женщин на проявление собственной воли при выборе супруга: «Аще девка восхощет замуж, а и мати не дадять» и т.д. Такого гуманного отношения к женщине не знало в Xl веке законодательство ни одной европейской страны".
(Цитирую по М.Ганичевой — «Самые знаменитые красавицы России», с небольшим уточнением относительно того, что тогда были Полоцкое и Киевское княжества, но не было ни России, ни Московского княжества, а Москва появится только через столетие и в ней станет царить «Домострой», доживший в Московской Руси, в сфере семейных отношений, до ХIХ- го столетия.
Приведу из «Московского Домостроя» — самые известные и часто цитируемые рекомендации для мужа: «быти грозою для жены», строго наказывать и жену за провинности, вплоть до «сокрушения ребер», «плетью стегать по вине смотря»). Комментировать эти строки нет необходимости…
Толерантность, терпимость к представителям других народов и религий, уважительное отношение к женщине, безусловно, отличали атмосферу, в которой росли и воспитывались дети в семьях Рогволодовичей. Двоеверие (христианство во всех формах и язычество) стало духовной основой политики полоцких князей в Х и ХI веках и способствовало объединению княжества, уделов и селений, отдельных славянских и прибалтийских племен.
Язычество еще легко уживалось с наступающим с запада и юга христианством разного толка, многоязычие было естественным явлением во всех городах Полоцкого княжества. Уже и латынь входила в норму образованных людей, вступающих в контакты с романизированной Европой. Древний общеславянский язык западных славян, оформленный Кириллом и Мефодием в церковно-славянский, выделившийся из разных говоров исходной балто-славянской общности, претерпевал со временем неизбежную трансформацию, и в виде разных форм старобеларуского стал основой современного беларуского языка.
Старобеларуская форма языка, наиболее разработанная на этих землях, стала государственным языком Великого Княжества Литовского, языком всех официальных документов, наравне с латынью Европы. Все, без исключения, дошедшие до нас документы княжества, его канцелярии, с ХIV-го по конец ХVIII-го века (до раздела Жечи Посполитой), так называемые? «Литовские метрики», написаны на старобеларуском языке. На нём же будут изложены главные государственные документы ВКЛ — «Трибунал» и «Статуты» ВКЛ разных лет (1529, 1566, 1588), не без основания, названные ПЕРВЫМИ ЕВРОПЕЙСКИМИ КОНСТИТУЦИЯМИ, где было, опять таки впервые, узаконено юридически «разделение властей» на законодательную, судебную и исполнительную.
«Правом судите, сыны человеческие» — было записано на титульном листе, в строке Статута 1588 года (Статуты ВКЛ, ).
Но вернемся в Х век, ко времени Рогнеды и к истории разрастающейся кривичской семьи Рогволодовичей. Надо думать, что начиналась жизнь маленьких сыновей Рогнеды с материнской древней «калыханки» («колыбельная», бел.яз), а книжное знание и уроки чтения были обязательными в их домашнем образовании. Основы этого воспитания дали ее сыновьям возможность твердо и последовательно править вотчинами, проводить вдумчивую политику, учили жить в мире со своей родней, братьями, ладить, по возможности, с соседями.
Сосланная после покушения на мужа с малолетним Изяславом в Полоцк (в Изяславль, по другой версии), Рогнеда приступает к восстановлению города, разрушенного князем Владимиром. В 988 году Изяслав, вместе с другими братьями, принял святое крещение, а в 989 получил полоцкую землю «в удел».
Рогнеда с сыном отстроили Полоцк, перенесли столицу княжества на более высокое и неприступное место в устье реки Полота. Рогнеда в конце жизни приняла постриг и скончалась в Изяславле (сегодня г.Заславль, Минская область), в 1000 году. В 1001 году в Полоцке умер и её старший сын, князь Изяслав, оставив после себя сыновей, Брячислава и Всеслава.
Известен его родовой знак — свинцовая, найденная при раскопках в Новгороде, печать, на которой изображен трезубец с маленьким крестиком на среднем зубце.
Печать Изяслава, конец Х века
Согласно «Никоновской летописи» характер Изяслав имел «тихий, и кроткий, и смирный, и милостливый». Никоновская летопись показывает его к тому же, как умного, образованного человека [21].
1.5. Князья Брячислав Изяславович и Всеслав Изяславович «Вещий» («Чародей»)
Рано умер, видимо, совсем юным, старший сын Изяслава Всеслав Изяславич (? — 1003), князь Полоцкий (1001-1003), летопись содержит только дату его кончины. Сведений о его жизни не имеется, княжество Полоцкое наследует в 1003 году его брат, (ок. 1029). После смерти деда, в 1015 году, согласно «Жития Святого Владимира», он наследует и Луцк.
В летописном рассказе об усобице Владимировичей в 1015--1019 годах он не упоминается, военные действия происходили в это время в стороне от владений Брячислава. Но вскоре «вынимают меч Рогволожи внуки против Ярославовых внуков».
Думаю, нанесенное их матери оскорбление, устно передававшееся из поколения к поколению, буйные характеры сводных киевских братьев от других жен Владимира, не последняя причина их длительной вражды, перенесенной в следующие века и в отношения с другими, появляющимися в это время восточнорусскими князьями и городами во главе с потомками Ярослава.
Все историки отмечают обособленность князей этой ветви от остальных Рюриковичей, они настойчиво называли себя «Рогволодовичами», подчеркивая историческое несовпадение интересов с «Ярославичами» (Рюриковичами).
Генетическая неприязнь к потомкам Киевского князя со «времен Рогнеды» сохранилась у Рогволодовичей на много веков. В отличие от Рюриковичей, они держались за владение уделами исключительно в землях кривичей с центром в Полоцке. Даже имена у полоцких Рогволодовичей были приняты, в отличие от их киевских родственников (Рюриковичей), древние славянские, языческие — Рогволод, Всеслав, Брячислав. Кроме того, именно «Рогволодовичи» легко вступали в тесные родственные связи с «литовскими» Гедиминовичами, язычниками в то время. Сохранялась долгие годы несомненная комплементарность двух соседних княжеств, по крайней мере, на уровне элит, что может явиться дополнительным аргументом «полоцкого» происхождения литовских князей, начиная с Гедимина.
Нас эти обстоятельства интересуют в силу известного, сложившегося веками, несомненного родства не только княжеских фамилий, но и народов, точнее их славянской и балтской частей (дреговичи, кривичи и, вероятно, ятвяги и дзуки), образовавших, так называемых «литвинов» — основное население Великого Княжества Литовского.
Но вернемся в это захватывающее историческими поворотами столетие, кровавое и кровосмесительное, создавшее начала истории беларуского края. Обратимся к истории людей населяющих земли, подвластные Полоцку, Новогрудку, у, Гродно и Вильно.
В XI веке Полоцкое княжество являлось сильным и единым государством. В течение ста лет только два князя, два ближайших родственника, занимали престол в Полоцке — сын Изяслава Брячислав (1003-1044) и его внук «Чародей» до 1101 года (Всеслав с небольшим перерывом на «арест» и княжение в Киеве в два года).
В 1020 году Брячислав совершил набег на Новгород. Находящийся в то время в Киеве Ярослав, до этого князь Новгородский, собрал войска, и согласно летописи, настиг возвращающегося с добычей войско племянника, одержал победу и освободил пленных новгородцев. Брячислав отступил в Полоцк, но Ярослав не преследовал его.
Так называемая, «сокрушительная победа» (по мнению киевского летописца Нестора) над полоцким князем на реке Судоме, закончилась достаточно странно. После этой «победы» киевляне «на всякий случай» отступили и сдали Брячиславу стратегически важные города Витебск и Усвяты, через которые проходили волоки торгового пути «из варяг в греки». Сделка сомнительной выгоды для «рюриковичей». Был заключён мир («договор на Судоме», 1021 год), дядя и племянник выполняли условия договора, и они, как «братаничи», правили (через наместников) поочередно Киевским княжеством, хотя один «сидел» в Полоцке, а другой в Новгороде [22].
Брячислав значительно расширил территорию Полоцкого княжества, присоединил земли между Западной Двиной и Десной, где основал город Брячиславль (совр.Браслав). Умер он в 1044 году.
За столетие правления двух «Изяславовичей (беспрецедентный случай в мировой истории!) — Брячислава, он правил княжеством сорок лет (1003 -1044), и Всеслава Чародея (правил Полоцким княжеством до 1101 года) усиленно росло и развивалось молодое государство, появились новые города, упомянутые в „Повести временных лет“ (ПВЛ), в » Слово полку Игореве" и «Скандинавских сагах».За век их правления вырастают более полутора десятка городов: Витебск, Менск, Орша, Заславль, Борисов, Браслав, Лукомль, Логойск и другие… Все они благополучно дожили до наших дней на территории современной Беларуси. Полоцкое княжество богатело, развивались, расширялись его торговые связи с Европой и со скандинавскими странами, появлялась самобытная городская культура.
Полоцкие Рогволодовичи «расширили пределы княжества по всему Подвинью, вышли к морю, от верхнего Понемоння до Костромского Поволжья, от Псковского до верхнего Сожа и Десны» (Дэндра Андрей, «Беларусь и её древняя столица Полоцк»). При них расцвели торговля, ремесла, зародились искусства, они внедряли грамотность и «книжность» в обиход государства. Летописи впервые присоединяют к имени князя Изяслава мирное слово «книжник». Во многих городах, вошедших позже в состав Великого Княжества Литовского (ВКЛ), с ХIII века начали развиваться основы самоуправления, усилился приток в эти города иноземцев, появлялись, так называемые, «фактории», например, ганзейские, в Полоцке и Бресте. Городская элита осваивала культурные достижения Европы. Культурные традиции Европы проникали и в семейные отношения.
Князь Брячислав чтил память своих предков, и к 1007 году построил в Полоцке церковь, куда перенес мощи отца — «книжника Изяслава» и бабушки Рогнеды. Культурная среда Полоцка Х-ХI веков, относительно спокойное время, создали основу для всестороннего развития городской среды.
В 1044 году Всеслав Брячиславович, «Чародей», по смерти своего отца, наследовал княжение в Полоцке. Эпохой расцвета Полоцкой земли стало его длительное княжение (1044- 1101).
Всеслав «Чародей», герой «Слова о полку Игореве» ( из Радзивиловской летописи)
Полоцк, возрожденный после варварского разорения, нашествия на город киевского князя, достиг своего могущества во времена правленияВсеслава, легендарного князя, которому посвящены поэтические строки в «Слове о полку Игоревом». («Полоцкая тема» занимает в «Слове»", по известным причинам, большое место (см. далее о княжне Марии Васильковне).
Власть Полоцкого князя распространилась на нижнее Подвинье и позволила княжеству выйти к Балтийскому морю. Княжеская династия Рогволодовичей проводила твёрдую и самостоятельню политику, подвергаясь бесконечным попыткам Киева подчинить себе полоцкие земли.
Перстень- Всеслава «Чародея»
Войска княжества часто совершали набеги на соседние земли. Войско Всеслава «Чародея» в 1065 году осаждало Псков, а в 1066 году он начал войну с новгородским князем, взял Новгород, снял там колокола и установил их на звоннице Софийского собора в Полоцке, втором по важности и времени закладки (1030) каменном храме восточного христианства. (Храм был взорван во время стояния войск Петра I-го в Полоцке, позже восстановлен «униатами»).
Софийский собор в Полоцке в ХI веке (реконструкция В.Стащенюка).
В начале 1067 года Всеслав идет ом на Новогородок (сегодня г.Новогрудок ой области), находившийся в вассальной зависимости от «киевских» князей, и занимает его. В том же году против него выступили, объединившие свои полки, «Ярославичи» — Изяслав Киевский, Святослав Черниговский и Всеволод Переяславский. В битве на Немиге (первое упоминание о е в ПВЛ), 3 марта 1067 года, Всеслав потерпел поражение и отступил. Спустя четыре месяца он был вызван на переговоры в район Орши, обманом (братья Ярославичи «клялись на кресте»о начале мирных переговоров) захвачен в плен и приведён в Киев, где его и двоих его овей пленили и посадили в «поруб».
Всеслав на лодке с сыновьями перебирается на другой берег Днепра для переговоров (Радзивиловская летопись, ХIV век)
В 1068 году киевляне подняли восстание, Ярославичи (Рюриковичи) были изгнаны, киевский князь бежал в Польшу, Всеслава «Чародея» горожане освободили из плена и объявили Великим князем Киевским, но на этом престоле он пробыл менее года. Покоя ему не давала судьба его родины — «Всеслав слышал звон колоколов Софии Полоцкой» («Слово о полку Игореве»). Он собрал дружину, вернулся с ней в Полоцк и изгнал Святополка Изяславича («Окаянного»), захватившего в его отсутствие столицу Полоцкого княжества.
Во времена правления Всеслава Чародея в Полоцке проживало около 10 тысяч человек по археологическим и историческим оценкам. Кроме Полоцка, в княжество входили еще 16 городов, в том числе, Друцк и др. Всеслав немало воевал с соседями, не отличающимися мирным характером. В 1078 году он совершил на Смоленск и разорил его. В ответ Владимир Мономах, собрав в Чернигове дружину, отправился с черниговской дружиной в и фактически уничтожил город, не оставив, по его собственным словам («Поучение к детям» в составе Повести временных лет), в живых 'ни челядина, ни скотины'. и Новогрудок не давали покоя «рюриковичам» целое столетие.
В ХI-ом столетии впервые в хрониках появляется новое юго-западных и южных земель современной Беларуси — «Литва», упомянутое в «Кведлинбургских анналах» в 1009 году, когда христианский миссионер Брунон Бонифаций был убит язычниками где-то на границе «Руси и Литвы». Источники Ватикана сообщают о месте гибели Брунона Бонифация около Пинска, на землях дреговичей (или ятвягов). Там Ватикан воздвигнул храм в его честь, обозначив южную границу Литвы около Пинска.
Исторические документы утверждают следующее:
"… там где Брест, Белая Вежа, Беловежская пуща, реки Ясельда, Мухавец, Нарев, Зельва, жили ятвяги. Они и сейчас там живут, но не сберегли своих отличий, ибо потеряли князей. От Полесья до Вильно, от Гродно за Новогрудок — эта земля называлась Литвою. А потом стали здесь селиться славяне-русины и построили города Гродно, Слоним, Вильно, Лиду, Новогрудок, Волковыск, стала она называться Русь Литовская. А за Вильно до Ковно лежит Аукштайтия, а от Ковно до моря Балтийского — Жемайтия, а в другую сторону от Вильно, к Полоцку, где города Ошмяны, Ворняны, Свираны, Медники, Крево, Сморгонь, Гольшаны, эта земля называется Гольшанской. А Полоцкая, Витебская, Могилевская, Смоленская земли называются Белая Русь..." [23].
Но о границах древних племен и княжеств порассуждаем позже.
1.6. ХII век — век просветительницы Ефросиньи Полоцкой
Не случайно появление в Полоцке, в образованной княжеской среде Рогволдовичей, выдающейся женщины, внучки Всеслава Чародея — Предславы (1100-1167). Она продолжила просветительскую линию своих предков — Рогнеды Рогволодовны и Изяслава -«книжника». Христианский, загадочный мир привлекал ее пытливый ум таинствами и красочными обрядами. В возрасте 12 лет тайно от родителей она ушла в, настоятельницей которого была ее тетка, вдова ее дяди Романа Всеславича. Здесь она приняла постриг под именем Ефросиньи, и в хрониках появляется воспетый летописцами ее новый образ — «яко луна солнечная», Святая Ефросиния Полоцкая позже стала покровительницей земли беларуской.
Воспользовавшись родственными связями полоцких князей с византийским императорским родом Комнинов (имеется свидетельство, что Всеслава Чародея, была женой византийского императора Алексея Комнина), Евфросиния отправила к императору Мануилу Комнину (1143-1169) и Вселенскому Патриарху Луке Хризовергу (1156-1169) гонца с дарами и просьбой о чудотворной эфесской иконе. «Владыки Второго Рима поднесли в дар полоцкой обители дивный образ, украшенный золотом, серебром и драгоценными каменьями. В 1173 году эта икона была торжественно установлена в полоцком храме во имя Пресвятой Богородицы, прославившись подаваемыми ею чудесными исцелениями» [24].
Судьба этой иконы, приписываемая кисти апостола и евангелиста святого Луки, темна и загадочна. В конце концов, она попала в Россию, как и многие другие раритеты Беларуси, сведения об этой иконе противоречивы и требует отдельного расследования…
Ефросинья Полоцкая, наряду с Кириллом Туровским, равно почитаема как в православии, так и в католичестве. Её деятельность отражена в «Житии Ефросиньи Полоцкой» (1157) — одном из памятников раннего христианства в Беларуси, написано это произведение, вероятно, Звениславой Рогволодовной, в иночестве Евпраксией (ок.1127 — 1173). О ней известно лишь то, что под влиянием своей двоюродной сестры Евфросинии Полоцкой, она приняла постриг в Полоцком Спасском монастыре.
В Полоцке зародилась беларуская государственность и кульа, а кроме Ефросиньи Полоцкой, древний город дал миру, европейской кулье еще и первопечатника Франциска Скарину, и литератора и философа Симеона Полоцкого (наст. фамилия — Петровский-Ситнянович), составляющих гордость беларуского народа. О них скажем отдельно и в другом месте.
Полоцк, Спасо-Ефросиньевский, фреска ХII век
Почитание книги, книжной мудрости было семейной традицией Рогволодовичей, «фирменным знаком» семьи на всем продолжении рода, и дало начало появлению культурной среды, образовательного сосредоточия и накопления знаний в стольном граде княжества — Полоцке. Здесь правнучкой Рогнеды, в миру Предславой, а в крещении Ефросиньей, были созданы при Софийском соборе новые «скриптории», мастерские по переписке книг, здесь собиралась библиотека. Здесь расцвел талант этой замечательной женщины, просветительницы и покровительницы беларуской земли, Святой преподобной Ефросиньи Полоцкой. Хронисты недаром называют ее «родоначальницей восточнославянской книжности, одной из первых женщин-политиков, искусным дипломатом и миротворцем» [25].
И еще одна этого семейства вызывает сегодня особый интерес. Появилась в научном мире интригующая версия, которая разрабатывается разными исследователями, считающими полоцкую княжну из семьи Рогволодовичей, Марию Васильковну (1120 — 1194), полоцкого князя Василька Святославича (? — ум. 1144), правнучку князя Всеслава «Чародея», автором «Слова о полку Игореве».
Именно, в высоко образованной, «книжной» семье Рогволодовичей, среди библиотек и «скрипториев» могла появиться одаренная женщина-писательница, именно, здесь мог родиться и шедевр славянской письменности — «Слово о полку Игореве», произведение средневекового гения, вокруг которого продолжается столетняя дискуссия [26,27].
Лик Ефросиньи (предположительно). Фреска из Спасо-Ефросиньевского монастыря. (Спасская церковь, город Полоцк, Беларусь, ХIIвек)
Однако наступало новое время в истории древнего семейства Рогволодовичей и Полоцкого княжества.
Развитие Полоцкого княжества протекало на фоне постоянных распрей киевских князей и «Рогволодовичи» часто вовлекались в эти сложные внутрисемейные отношения Киевских и Галицко-Волынских князей.
В 1101 году, после смерти полоцкого князя Всеслава, Полоцкое княжество было поделено на «удельные» между шестью его овьями. Полоцким князем стал Давид (1101-1128), Друцким — Борис (он же Рогволод, 1054 — начало 1128 года), Минским — Глеб (княжение 1101 — 1119), кроме того были образованы Заславское, Витебское и Логойское «удельные»княжества… Так в XII веке образовалось на землях одного сильного и обширного, по меркам того времени, Полоцкого княжества — шесть небольших «уделов».
Примерно в это же время Туровское княжество распалось на Пинское, Клецкое и Слуцкое, а западнее образовались Новогородское, Городенское, Слонимское, Волковысское и Свислочское княжества. Не хватало только идеи формирования из этих близких по духу, языку и многочисленным родственным связям, «уделов», нового, единого, государственного образования.
А пока между ними начались усобицы, и мощь столичного Полоцка начала слабеть. Три десятилетия спустя (в 1132 г.) окончательно распалась и вся Киевская Русь. Это открыло возникающему молодому балто-славянскому княжеству, Литве, новые возможности развития. Правнукам Всеслава уже было суждено видеть, как Литва становится новой силой.
Едва ли не самым воинственным наследником Всеслава был минский князь Глеб, враждовавший и со своими братьями, и с киевскими князьями. Поэтому уже в 1104 году против него был организован большой, в котором принимали участие великий князь Святополк, Владимир Мономах и полоцкий князь Давид. Однако победить минского князя тогда не удалось, и только в 1117 году Владимир Мономах, Великий князь Киевской Руси (1113-1125), занял Менск (Минск). Глеб был взят в плен, увезен в Киев и там в 1119 году скончался.
(Глеб Всеславич, дата рождения неизвестна — ум. 13 сентября 1119 в Киеве — князь минский с 1101 года, родоначальник минской ветви полоцких князей, князя Всеслава Брячиславича, Всеслава «Вещего», «Чародея»).
В 1128 году престол в Киеве занял Владимира Мономаха Мстислав Владимирович «Великий» (княжение 1125-1132), который возглавил союза князей на Полоцкое княжество. Нападению подверглись все важнейшие центры Полоцкого княжества — Изяславль, Логойск, Борисов, Друцк. Полочане были вынуждены изгнать князя Давида и объявить полоцким князем Бориса Рогволодовича, угодного Мстиславу «Великому». В 1130 году уже и сам Мстислав «Великий» захватил Полоцк, сослал всю княжескую семью в Византию, всех овей умершего Бориса Рогволодовича (1054 — 1128) — Василия и Ивана, и других членов семьи, и взял Полоцк под свою власть. В следующем году князь Мстислав умер, и полоцко-киевские взаимоотношения снова обострились.
В «Путешествии архиепископа Антония в Царьград» (конец XII века) упоминается о могиле супруги князя Брячислава, княгини Ксении, находящейся в церкви, на одной из сторон залива Золотой Рог в Босфоре (в Галате) [44].
Порядок, введенный Мстиславом в Полоцке после его смерти долго не сохранился. В 1140 году из византийской ссылки вернулись «Рогволодовичи», готовые вернуть себе власть. Их усилия увенчались успехом. Около 1146 года Василий Рогволодович стал Полоцким князем. В это же время Глебовичи вернули себе Минск и возобновился конфликт с Полоцкими Рогволодовичами (Борисовичами). В 1151 году, подстрекаемые ими полочане, пленили Василия Рогволодовича, а полоцким князем объявили Ростислава Глебовича. Семь лет Глебовичи управляли Полоцким княжеством, но в 1158 году в результате заговора, полочане вернули власть Рогволодовичам. Ростислав сбежал в Минск, между Глебовичами и Борисовичами разразилась борьба, в которую включились и жемайтские князья.
Минск на некоторое время был присоединен к Турово-Пинскому княжеству, однако Глебовичи сохранили свои владения в Минском княжестве. Позже, они вернули себе Минск и участвовали в междоусобной борьбе полоцких князей, войне Борисовичей и Глебовичей в 1158 -1167 года, войне положившей начало упадку Полоцкого княжества.
( В разделе частично использованы цитаты из работы Томаса Баранаускаса «Истоки Литовского государства»[28]).
В 1159 году Рогволод (в крещении Борис Вячеслава) совершил на владения минских Глебовичей. В первую очередь он напал на Изяславль, вотчину Всеволода Глебовича, и в Галицко-Волынской летописи появляется запись:
«А Всеволод был дружествен Рогволоду и, надеясь на эту дружбу, вышел поклониться Рогволоду. А Рогволод отдал Изяславль Брячиславу, так как это была его вотчина, а Всеволоду дал Стрежев и оттуда пошел к Минску. И стоял у Минска 10 дней, и заключил мир с Ростиславом, и креста целовал. [Потом] вернулся домой. А Володарь не целовал креста, так как ходил предводителем литовцев, в лесах» [29].
Получив Изяславль, Брячислав Василькович (Рогволод) не смог сохранить мир в этом городе. В 1159 году Глебовичи напали на Изяславль и захватили в нем Брячислава с младшим братом Володшей (Володарем Васильковичем), причем Володшу посадили в «поруб», а Брячислава даже держали в оковах. Пленение Брячислава в Изяславе послужило поводом для Рогволода Борисовича отправиться в на Глебовичей и приступить к осаде Минска, где засел Ростислав Глебович. Борьба Рогволода с Ростиславом окончилась миром «на всей воле» Рогволода, по которому прежде всего должны были быть освобождены братья Васильковичи.
В 1162 году Полоцкие князья, в том числе и Брячислав, участвовали в походе Ростислава против Владимира Мстиславича к городу Слуцку. В конце 60-х годов XII столетия, когда Давид из Витебска перешел в Вышгород, удел, находившийся в Южной Руси, он отдал Брячиславу.
Между тем, его брат Володарь не сидел сложив руки. В 1162 году произошла его решающая схватка с Рогволодом. Та же Волынская летопись сообщает:
«Пришел Рогволод против Володаря с полочанами к Городцу. Володарь не бился с ним днем, а ночью напал на него из города с литовцами и много зла было совершено в ту ночь. (...) А Рогволод убежал в Слуцк и, побывши тут три дня, отправился в Друцк, а в Полоцк не смел идти, так как много погубил полочан. А полочане посадили в Полоцке [Всеслава] Васильковича» [29].
В следующем году Ростислав попытался вернуть себе Изяславль и взял в плен князя Брячислава и Володшу (видимо, его брата). Рогволод отреагировал незамедлительно. В том же году он подошел с войском к Минску и после 6 недель обложения заставил Ростислава заключить мир и отпустить Брячислава и Володшу. После этого похода Ростислава известия о нем прерываютя.
Тем временем в Полоцке, в 1162 году, полочане пригласили «на княжение» из Витебска князя Всеслава Васильковича (1161-1186). Напомню, что в Полоцке уже действовало народное «вече», принимавшее решения о главе княжества. Истоки «княжеской демократии» у славян были здесь — в Полоцке (и в Новгороде).
Предками Всеслава Васильковича по восходящей линии были Рогволодовичи, включая Великого князя Брячислава «Чародея» («Вещего») и князя Изяслава, старшего а Рогнеды. До его избрания «на вече» Полоцким князем в 1162 году он был князем Витебским. Незадолго перед тем Всеслав передал свой родовой удел, город Витебск, Смоленскому князю Ростиславу, который отдал его у Давиду, в свою очередь. И тот и другой обязывались поддерживать Всеслава, как Полоцкого князя, в борьбе его с соперниками, особенно с Глебовичами (Минскими).
«В 1167 году Володарь Глебович напал на Полоцк. Всеслав вышел ему навстречу с войском, но не успел еще его выстроить, как Володарь неожиданно напал на него, привел в страшное замешательство и обратил затем в бегство. Всеслав, покинув Полоцк, бежал в Витебск к Давиду Ростиславичу. „Устроившись с полочанами и приведя их ко кресту, Владимир Глебович двинулся по следам Всеслава к Витебску и, подойдя к реке Двине, расположился около нее. Давид со Всеславом не решились в тот же день вступить в битву, так как с часу на час ожидали прихода Романа Ростиславича, брата Давидова, со смольнянами. Войско Владимира Глебовича также не желало начинать битвы, находясь тогда в неблагоприятных условиях, так как было между неприятелем и рекой, из-за которой (с юга) ждали прихода Романа, князя Смоленского. Случилось, что в то время ночью разразилась сильнейшая гроза, которая при бессонной и беспокойной ночи, произвела в войске панику. Полочане отступили...“ [30].
Такими бесконечными военными распрями, часто между ближайшими родственниками, наполнены летописи всего ХII века.
Интересные сведения из летописей того времени обобщены в работе Калюжного и Кеслера, » Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола" [31]. Отмечу лишь несколько летописных записей, одну о том, что в 1175 году на дочери Всеслава Васильковича (Полоцкого) женится Ярополк Ростиславич (внук Юрия Долгорукого), причем свадьба была совершена в городе Владимире. И запись (в свободном переложении) о том, что «Глеб Рогволодович (Минский, прим.ААП) подвергся нападению с юга, со стороны Черниговских князей Ярослава и Игоря с черниговскими полками, северскими и с наемными половцами. На помощь к черниговцам явились к Друцку Всеслав с полочанами, брат его Брячислав с жителями Витебска, а также и другие представители рода Всеславова, преимущественно из линии Василька; к тому же еще Всеслав Василькович (Полоцкий) привел с собой в помощь полки из Литвы и Ливи».
Но Минские «Глебовичи» оказались крепким орешком.
В 1179 году разразился конфликт между двумя киевскими князьями — Рюриком Ростиславичем и Святославом Всеволодовичем. Святослава поддержали многие полоцкие князья со своими союзниками, кроме друцкого князя Глеба Рогволодовича.
В 1180 году брат Святослава Ярослав и племянник Игорь (герой «Слова о полку Игореве») двинулись к Друцку (совр. Витебская обл. Беларусь), обложили его и ждали прихода из Новгорода Святослава. В то же время к Друцку прибыли и помогающие Святославу полоцкие князья. В Волынской летописи все они перечислены [29]:
«Васильковичи — Брячислав из Витебска, брат его Всеслав с полочанами; а с ними были и ливы, и литовцы, Всеслав Микулич из Логойска, Андрей Володшич и его племянник Изяслав, и Василько Брячиславич».
В этом походе участвовали князья, управлявшие непосредственным пограничьем будущего Великого литовского княжества Андрей Володшич и Василько Брячиславич, которые являлись овьями тех же Изяславльских (Изяславль, совр.Минская область) князей Володши и Брячислава, которых в 1159-1160 гг. защищал Рогволод (Борис).
Не далеко располагались и владения логожеского (логойского) князя Всеслава (Логойск — совр. Минская обл.), который в то время все еще подчинялся центральной власти Полоцка.
Между полоцкими и киевскими князьями, между «Рогволодовичами» и «Рюриковичами», шли непрерывные войны, которые заканчиваются тем, что в XII веке Полоцкое княжество окончательно освобождается от власти киевского князя. Усилившаяся феодальная знать Полоцкого княжества распространила свою власть на соседние племена Восточной Прибалтики. Территория, заселенная прибалтийскими племенами в низовьях Даугавы, входила в состав Полоцкой земли. Полоцкие князья собирали дань с ливов и латгалов. На земле латгалов, у Даугавы, находились два укрепленных города — Кокнесе («Кукенойс» в нек. хрониках) и Ерсика («Герцыке»), которые служили опорными пунктами для полоцких князей в Восточной Прибалтике. В начале XIII века в Кокнесе княжил Вячеслав (Вячко), в Ерсике — Всеволод. Находясь в вассальной зависимости от полоцких князей, они осуществляли их власть в Восточной Прибалтике, проводили регулярный сбор дани с подвластных прибалтийских племен и поставляли вспомогательное войско.
Около 1186 года к молодому полоцкому князю Володше ( Василько Святославовича, брат упомянутой княжны Марии Васильковны), вместе с купцами из германского города Бремена прибыли с миссией латинские монахи. Они просили разрешения проповедовать слово божье среди язычников — подданных князя, живущих в низовьях Двины. С этого времени начинается новый этап истории полоцкого княжества, приведший к его упадку [31].
В 1229 году Мстислав Давидович Смоленский, при посредстве своего «лучшего попа» Еремея и сотника Пантелея, заключил с рижскими и готландскими купцами, от своего собственного имени и от имени князей полоцкого и витебского, договор; по этому договору торговля обоих сторон устанавливалась на основаниях полной взаимности и всевозможной свободы. Всякое право, коим латинци пользовались в русских землях, было представлено русским в Риге и на «готском берегу».
«Но рижский, магистр божьих рыцарей (меченосцев) и все владельцы земель предоставляют латинцам и русским вольный путь по Двине от ее начала до впадения в. И подобно тому, как русским был вольный путь в Готланд и в Травэ, так и западным народам был вольный путь в русские земли, дабы всякому было вольно покупать и продавать всякий товар» [32].
«Полочане старались установить, чтобы немцы торговали непосредственно только с гостями литовскими, „с новгородскими же и москвичами торговать им можно не иначе, как при посредстве туземцев“. При этом полочане объясняли, что такое постановлеше направлено главным образом против новгородцев, которые мешают им в сношениях с двором (гостинным) св. Петра и против Москвы, которая наложила на них пошлины с товаров» [33].
К концу XII века положение в Полоцком княжестве изменилось. Раздираемое междоусобицей, оно ослабло и не смогло оказать нужной помощи народам Восточной Прибалтики в их борьбе против нашествия немецких крестоносцев в начале XIII века. Не удалось Полоцкому княжеству отстоять и свою независимость. В это время за господство над Полоцкой землей боролись Новгород и Смоленск, которые стремились контролировать торговый путь по Двине.
Пользуясь усобицами полоцких князей, князья «Литвы» закладывали основы Великого княжества. ( В этом разделе были использованы цитаты из работы Томаса Баранаускаса «Истоки Литовского государства»[28]).
1.7. Появление новых княжеств
Самое время мысленно взглянуть на земли к юго-западу от Полоцка, где в Х веке сложились Туровское и Пинское княжества, участвующие в походах и против Полоцка, и против Минска. Отдельно остановимся на возникновении в ХII-ХIII веках политического ядра будущего Великого Княжества Литовского (ВКЛ), включающего города Новогрудок, Берестье (Брест), Услоним (Слоним), Менск (Минск) и Городень (Гродно). Здесь дреговичи, смешиваясь с полоцкой ветвью кривичей, соприкасаясь с радимичами и некоторыми балтийскими племенами, вероятно, ятвягами и деволтами, и составили основу нового «литовского» государства, здесь начал формироваться «литвинский» (беларуский) этнос.
Немалую роль в становлении самосознания нового сообщества сыграло христианство, медленно расширяющее свои границы в языческом окружении дреговичей и кривичей.
Согласно «Саге о крещении» около 1000 года Полоцк посетил варяжский миссионер Торвальд Кодрансон, выходец из далекой Исландии, до этого побывавший в Иерусалиме, основавший недалеко от Полоцка монастырь Св.Иоанна Предтечи, одноименная которого, по-видимому, упоминается в позднейших актовых грамотах ХІV столетия.
Упоминание о столкновениях на Туровщине первых христиан и язычников, вероятно, происшедших на рубеже Х — ХІ веков, встречаем в местном предании рассказывающем о каменных крестах приплывших к Турову по Припяти и окрасивших её воды напротив города в цвет крови. В этой связи вспоминается имя мученика Дионисия по преданию проповедовавшего веру Христову ятвягам, проживавшим в глуши туровских лесов и убитого ими" [19].
Может быть, в народном сознании это имя вытеснило явно «латинское», чуждое для местного населения, имя святого Бонифация (Бруно), убитого по тем же причинам, язычниками.
Особняком стоит история Туровского княжества, древнего государственного образования на беларуских землях, расположенного в Полесье (территория совр. Юго-Западной Беларуси) по среднему и нижнему течению Припяти. Оно было завоевано киевским князем Владимиром и присоединено к киевскому в 980 году. Киевские летописцы называют эти земли «Русью».
Через два столетия княжество сможет освободиться от киевского престола (1162), а через полтора столетия, при князе Гедимине, войдет в состав Великого Княжества Литовского (ХIУ век).
Туровское княжество было культурным средоточием православного христианства, проникшего сюда из Галицко-Волынских земель, где и были исторические «русины», проживающие там до наших дней. Здесь появилась древнейшая из известных науке славянских книг — «Туровское евангелие» (ХI век). С Туровым связана вся жизнь знаменитого церковного деятеля и писателя, епископа Турова, Кирилла Туровского (1130 — около 1182).
Кирилл Туровский (памятник в г.Турове, Беларусь)
За свои таланты он был прозван «вторым Златоустом». До наших дней сохранились восемь произведений этого выдающегося древнего славянского писателя, так называемые, «Слова-проповеди» и около трех десятков стихотворений.
На ХII век приходится расцвет еще одного, Городенского княжества, с центром в Гародне (совр.Гродно, Беларусь). Этому способствовало то, что городенские князья контролировали торговый путь по Неману в Днепр (часть «пути из варяг в греки»). Один из этих древних маршрутов обмена товарами проходил по левому притоку Немана Роси, и далее по волоку в Ясельду и Припять.
Второй путь шёл по притоку Немана Западной Березине, по волоку в Свислочь (Минское княжество) и Березину.
В западной историографии и литературе эти земли упоминаются, как «Чёрная Русь» и связыываются с легендарными ятвягами.
До ХII века Городенское княжество («Черная Русь ) владело в разное время землями по верхнему течению Немана с Городенем (Гродно), НовогрудкомСлонимом, Волковыском Несвижем, Здитовом и Мозырем.
И все таки именно Новогрудок, видимо, в силу своего выгодного географического положения, станет в ХIII веке первой столицей Великого Княжества Литовского (ВКЛ). Хотя через столетие великим князем Гедимином столица ВКЛ будет перенесена на новое место, в Вильно (1323 г.), и Новогородок (Новогрудок совр.) утратит свое политическое и стратегическое значение, оставаясь религиозным и культурным центром на долгое время.
Через пару столетий другой небольшой городок княжества, Несвиж, перейдёт к князьям Радзивилам, получившим в 1547 году при Николае Радзивилле „Черном“ титул „князей Священной Римской империи“ для своего рода. Этот небольшой городок, выросший вокруг родового замка древних славянских исторических фамилий, станет не только резиденцией Великих князей „литовских“, Радзивиллов,, но и культурной столицей княжества (ВКЛ), центром развития и накопления предметов искусства, живописи и скульптуры, литературным очагом, создавшим основы для дальнейшего развития старобеларуской культуры и языка этноса „литвинов“ (будущих „беларусов“).
Государство Рюриковичей, так называемая Киевская Русь, теряет окончательно свою этническую общность, единое самосознание. В летописях того времени нет названия „Киевская Русь“, московские историки значительно позже распространят этот термин на все южные племена (поляне, древляне и т.п.).
Территория, которую обозначают таким образом, не была единой этнографически, политически ее удерживала только власть Киевского или Галицкого князя, что и стало одной из причин падения древнего княжества под напором внешних врагов, а термин „Русь“, привнесенный варягами в киевские земли, после распада Киевской Руси перекочевал, вместе с потомками киевских князей и их дружинами, в угро-финские земли, где и появились Суздальское и Владимировское княжества.
С общей территорией и племенным родством, полоцкое княжество смогло значительно развиться и достаточно долго сохранять независимость, подвергаясь в то же время бесчисленным нападениям со стороны южных соседей,»ярославовых внуков", князей Галицкого и Волынского княжеств, а также половцев, а потом монголов, татар и немецких рыцарских орденов…
2. ЛИТВА ХI-ХIII веков (Литва беларуская до появления Миндовга)
2.1. Введение
«Литва» впервые упомянуто в Кведлинбургских анналах в 1009 году, когда христианский миссионер Бруно (Бонифаций) был убит язычниками " где-то на границе Руси и Литвы". Источники Ватикана утверждают, что место гибели Брунона Бонифация около Пинска. Там же Ватикан воздвигнул в его честь. Таким образом, по мнению Ватикана, южная граница Литвы находилась около Пинска, а сама Литва располагалась на территории современной Беларуси.
В это же время население всего края, совпадающего своими границами с современной Беларусью, исключая Полоцкое княжество и летописные Деволты и Нальшаны, именовалось " литвой", «литвинами».
«Характерно, что на территории, которая в летописи выступает под названием „Литвы“, до сегодняшних дней сохранились топонимы „Литва“. Населенные пункты с таким названием мы встречаем в Слонимском (Гродненская обл.), Ляховичском (Брестская обл.), Узденском, Столбцовском, Молодеченском (Минская обл.) районах. Это коренные названия, которые совпадают с летописным названием „Литва“ и которые имеются только в указанном регионе» [34].
Предки современных беларусов занимали большую часть территории ВКЛ.
Составившие эту карту украинские историки полагают, что племя «литва» жило на территории современной Беларуси в бассейне рек Неман и Вилия, а на территории современной Литвы жили аукштайты, жемайты и курши. Заметим, что на территории современной России, за исключением ее западных областей, в то время жили не славянские, а финско-угорские и тюркские племена, которые составили основу современного русского народа.
В VI-VII вв. н. э. начал формироваться беларуский этнос на базе славянских этнических общностей кривичей, которые занимали территории в верхнем и среднем течении Западной Двины и верховьев Днепра, дреговичей (Беларуское Полесье и часть современной Средней Беларуси), радимичей (бассейн реки Сож) и ассимилированных в период с ІХ по ХІІІ век восточно-балтских племен. Кривичи, дреговичи и радимичи являются частью древнерусских народностей, создавших позднее, в IX веке, государство Киевская Русь (http://www.ceae.ru/Belarus.htm )
Полное ВКЛ изначально, в соответствии с официальными документами, с ХIII столетия до конца ХVIII-го, называлось «Великое Княжество Литовское, Руское и Жамойтское», что подтверждалось в главных документах государства, например, на заглавных страницах всех трех «Статутов» ВКЛ, первых «литвинских»(беларуских)«конституций», которые издавались трижды: в 1529, 1566 и 1588 годах на старобеларуском языке.
Статут 1529 года канцлером Великого княжества «паном Гаштольдом» по поручению «господаря» должен был «тое право выдать всем подданным Великого Княжества Литовского, рассказати нашим господарским словом, абы вже тым правом справовалися и радили водлуг того рассказания нашего».
* * *
Легендарная «Литва Миндовга» зарождается в ХIII веке на землях, ограниченных городами-княжествами — Новогрудком, Минском, Слонимом и Гродно, на границах с Жемойтией и Аукштайтией, включенных позже и в разное время в процесс становления ВКЛ. Жамойтия окончательно вошла в состав княжества только в 1422 году, после завершения войны Польши и ВКЛ с Тевтонским орденом. Объединенными войсками Великого княжества и Польши в знаменитом Грюнвальдском сражении командовали двоюродные братья — Великий князь литовский (правильнее «литвинский») Витовт и король Польши Ягайло. Во главе войска Тевтонского встал Великий магистр Михаэль Кюхмайстер. Тевтонцы потерпели жестокое поражение, Великий магистр сложил с себя полномочия магистра. Новый Магистр ордена Пауль фон Русдорф 27 сентября 1422 года подписал мирный договор (о Мельно, Польша), по которому Тевтонский орден навсегда отказывался от притязаний на Жемойтию и земли Понеманья. Великое княжество Литовское получило доступ к Балтийскому морю в районе Паланги.
Строго говоря, Жамойтия (Жемайтия), оставалась для ВКЛ все время лишь территорией, на которую хотя и распространялась власть Великого князя, но признавалась частичная автономия этих (с 1441 года). А в Статуте ВКЛ 1566 года (9-й артикул, III раздел) уже фактически ограничиваются политические права жемайтов («и иншых»...) — «потомки наши великие князи Литовскiе давати будуть повинни только Литве а Руси, родичом сторожитым и врожонцом (урождённым, прим.ААП) великого князства Литовского...»
Под княжеством «литовским» тогда понималась только земля «литвинов»(современных беларусов), но не Аукштайтия или Жамойтия, то есть территории сегодняшней Литовской республики. Жемайтия занимала, примерно, половину современной Литовской Республики/b>. Что касается второй половины современной Литовской Республики — Аукштайтии, то к концу XIII века она полностью входила в состав ВКЛ и единственный раз упоминалась в летописи у Петра из Дусбурга в «Хронике земли Прусской».
Сложные процессы консолидации племенных союзов в Литве, христианская, а в большинстве областей православная, окраска социальных отношений, первые рукописные «руские», старославянские, или правильнее, церковнославянсие книги «библейского канона», предопределили появление и другого названия, общего упрощенного термина «Русь» для многих удельных княжеств, из которых складывалось новое государство, Великое Княжество Литовское (ВКЛ) (см.выше «Литва и Русь» в Статуте 1566 года). Так что не стоит удивляться возникновению у некоторых историков несколько неудачного термина — «Русь литовская».
«Литва», «литвины» станут в средние века обозначением всего населения ВКЛ, а «литвинский», «руский», или точнее — старобеларуский язык («западно-русский» — термин русских и советских лингвистов), предшественник и предок беларуского языка, станет основным языком всех, без исключения, государственных документов, письменности и бытового общения населения ВКЛ на протяжении половины тысячелетия.
В этом нет ничего загадочного, большая часть населения на тысячекилометровой территории Прибалтики многие века пользовалось общеславянским языком, в основе которого лежали говоры западных славян или балтов, с некоторыми местными диалектами, как «полесский говор» у «палешуков»[35]или «русинские» языковые формы южных соседей в Галиции.
Этот язык, конечно, подвергался влияниям и других соседствующих языков, носители которых веками «чересполосно» проживали здесь же. На этой основе складывался новый, литвинский, или, как его называют сегодня, старобеларуский язык.
Жамойтия и Аукштайтия практически не принимают участия в становлении этого нового, славянского в своей основе, языка. Их диалекты долго сохраняют свою первооснову, в силу изолированности от соседних племен и народов, и считаются некоторыми лингвистами наиболее близкими к древним индоевропейским корням.
Общий для многих племен и княжеств язык, принимал все более разработанные формы не только бытового общения, но и как инструмент для торговых, межгосударственных связей или цехового, ремесленного предпринимательства в городах, и отвечал усиливающимся административным связям возникающих княжеств. Этот язык, легко освоил письменность, проникающую с распространением христианства в IХ-Х веках, стал предпосылкой культурного строительства, позволил создать основу для слияния многих удельных княжеств в крупное, политически оформленное государство — Великое Княжество Литовское (ВКЛ).
Письменность здесь получила широкое распространение на 500 лет раньше, чем у претендующих на особую роль в становлении ВКЛ Жемойтов и Аукштайтов. Христианство проникало на эти земли с юга и с запада и не встречало особого сопротивления у местного населения.«Насильственного крещения», подобно киевскому в водах Днепра, практически не было отмечено на литвинских (беларуских) землях до начала ХIХ столетия. Новая, как правило, принималась местным языческим населением добровольно, правда, не всегда вытесняя старинные традиционные и поклонения другим богам, а часто и соединялась с ними самым причудливым образом. Ожесточенная «борьба за души» начнется в этом регионе много позже, через несколько веков, особенно после захвата территории ВКЛ Российской империей в конце ХVIII века и ожесточенного наступлении московского православия (РПЦ) на «беларускую веру» (униатство) после 1839 года.
А пока ассимиляция местного населения балто-славянским (или наоборот, что не меняет общей картины) протекает медленно и растягивается на несколько столетий.
«Процесс балто-славянских контактов на Панемонии из-за его географического масштаба, хронологической протяженности, влияния на жизнь местных сообществ можно однозначно оценить как крупнейшее историческое явление во всем регионе на протяжении 2-х ячелетий. В свою очередь, упомянутые контакты явились частью еще более развернутого во времени и пространстве процесса балто-славянского взаимодействия, начавшегося около третьей четверти 1. н.э. и охватившего всю территорию современной Беларуси, а также прилегающие районы Летувы, Латвии, России и Украины. Современная наука считает названный процесс важным механизмом этногенеза беларусов[3].
Эти процессы привели к тому, что именно на землях сегодняшней Беларуси в средние века появляются многочисленные древние города кривичей и дреговичей (позже общий термин для них — литвины), так в X-ХIII веках хроники и летописи упоминают уже более 40 городов. Это Полоцк (862 год) и Волковыск (1005), Брест (1019), Витебск (1021), Новогрудок (1045), (1067) и Орша (1067), Борисов (1102) и Слуцк (1116), Гродно (1127), Гомель (1142), Мстиславль (1156), Слоним (Услоним в летописях), Лида и многие другие. В этот список надо еще добавить и Смоленск, хотя с ним история распорядилась иначе [35].
В „Повести временных лет“ (ПВЛ) Смоленск упоминается под 862 годом, как центр племенного союза кривичей.
По „Устюженскому своду“ ПВЛ в записи под 863 годом, Аскольд и Дир в походе из Новгорода в Царьград обошли город стороной, так как город был сильно укреплен и многолюден.
Города в древней Литве-Беларуси располагались на водном пути „из варяг в греки“, а также на перекрестках с сухопутными торговыми путями, что способствовало быстрому обновлению городов после бесконечных и разорительных междуусобных войн. Удобные места для торга и обмена привлекали в них купцов и ремесленников. Они возникали, как правило, на месте еще более древних „городищ“, так что их создание уходит в далекое прошлое, значительно превышающее по времени дату появления в летописях. Вот, например, наличие древнего волока в окрестностях Орши подтверждается археологическими находками, кладом арабских VIII века, обнаруженным возле деревни Застенки. Предполагается, что Орша и Витебск контролировали два конца волока, который из Днепра через Оршу вел в Западную Двину [36].
Следует добавить, что в это время в Жемайтии или Аукштайтии (территории сегодняшней Литовской республики) городов не было.
Важнейшим значением для дальнейшего развития городов и княжеств, а в целом и самосознания населения беларуских земель, стало принятие в Х веке христианства Туровским и Полоцким княжествами (византийского обряда). Почти одновременно, в начале XI века, в Турове было основано первое христианское епископство (западного обряда, христианство еще не разделилось на две конфессии). А на территориях между этими религиозными центрами, на землях Новогрудского, Минского и Гародненского (совр.Гродненское) княжеств еще несколько веков сохранялось язычество, легко уживающееся с другими представлениями о мироздании. Здесь можно усмотреть исторические корни религиозной „памяркоўнасцi“(слово, трудно переводимое на русский язык, не очень точно — толерантность, уступчивость или снисходительность), конфессиональной и национальной терпимости и доброжелательности населения беларуских земель, сохранившимся через столетия до наших дней.
Почти все население ВКЛ многие века пользовалось общеславянским языком, „окрашенным“ некоторыми местными диалектами, например, „полесским говором“ у „палешуков“ [35]. Этот язык, конечно, подвергался также влияниям других языков, носители которых несколько веков соседствовали или даже жили на общей территории ВКЛ. Жамойтия и Аукштайтия практически не принимают участия в становлении этого нового, славянского в своей основе, языка.
Летописцы долго называют население земель, соответствующих территории современной Беларуси, как „кривичи, дреговичи, радимичи“. Позже термин „Русь“, с разными прилагательными, сопутствуя продвижению православного христианства, вместе с церковнославянским языком канонических книг, из Киевской Руси, из Галицко-Волынского княжества, населенными „русью“, „русинами“, проникает и на территории соседних племен и княжеств. Приведу далее несколько высказываний разных историков в пользу этого утверждения.
»Что же касается названия населения края («Литвы») восточными соседями во времена создания Великого Княжества Литовского (ХIII век), то это как правило — «Русь». Наиболее яркое подтверждение этому — договорная грамота 1264 года между Полоцком и Ригой о том, " што Руськая земля слывет Полочьская"...[32]
Однако, в западноевропейских хрониках ХI века появилось новое для соседей. В «Кведлинбургских анналах» говорится о гибели монаха в 1009 году на границах «Руси» и «Литвы» (Прибужское Подляшье, в районе Бреста):
" Святой 5, который именуется Бонифаций, архиепископ и монах, казненный язычниками в пограничном районе Русии и Литвы на одиннадцатом году своего пострижения, снискал небеса с 18 своими спутниками 9 марта" [37].
На каком языке вел свои проповеди святой -Бонифаций и какому народу или племени, в анналах не говорится, но есть уточненные данные о месте гибели святого.
Источники Ватикана утверждают, что это место находилось около Пинска. Там же Ватикан воздвигнул в его честь ("").
Таким образом, по мнению Ватикана, южная граница «Литвы» находилась около Пинска, следовательно, «Литва» располагалась на территории современной Беларуси. Была ли эта территория населена каким-то языческим, славянским или балто-славянским племенем «литва», и было ли такое племя — не известно, но попытки реконструкции такой модели имеются. «литва», вероятно, было дано древнему балто-славянскому племени, населяющему район Полесья (примерно, между Пинском и Брестом), их южными соседями и, прежде всего, русинами «Руси». Оттуда и пошло — «литва», «литвины», кстати, созвучное славянской форме названия их ближайших соседей — «ятвягов» — «ятва».
Есть и другая версия происхождения термина «литва» из названия воинского сословия, переселенцев, западнославянских беженцев из Полабья, поселившихзся в разных местах Полоцкого княжества. Такая версия разработана Здиславом Ситько на основе анализа топонимов в бассейнах рек Немана и Щары [92, глава 6]. Автор приводит более 200 топонимов, коррелирующих с соответствующими названиями, сохранившимися до сегодняшних дней в Германии («Мекленбургия»).
Об «исходе» западных славян со своих земель под натиском германских княжеств и появлению «мигрантов» на землях современной Беларуси изложим в отдельной главе. Эта несомненная часть нашей истории не пользуется интересом у историков, особенной российских. А пока поищем и другие аргументы для подтверждения упомянутых версий.
«Руссией» (Ruthenia) у хронистов того времени называлось Галицкое, Волынское и Туровское княжества. Может быть, надо внимательнее рассмотреть возможную карту расселения племен и расположения княжеств того времени, чтобы убедиться в правоте источников Ватикана. Ведь, именно, Пинск и земли его окружающие, заселенные дреговичами, и, вероятно, частично ятвягами, граничили с «литвой» Минского, Новогрудского и Слуцкого удельных княжеств. Если, конечно, термин «литва» применим к ним. Но вспомним, уже упомянутые в Ипатьевской летописи за 1159 год походы князя Володаря Глебовича (Минского): «ходяше под Литвою в лесех», и под 1162 годом, что он же выступил на своего противника
«с Литьвою». Это означает, что «Литва», «литвины», появились на землях современной Беларуси, по крайней мере, за столетие до князя Миндовга, и термин «Литва Миндовга» приобретает другой смысл.
Важнейшим значением для развития городов и княжеств, а в целом и самосознания населения будущих литвинских (беларуских) земель, стало принятие христианства Туровским (Пинским) и Полоцким княжествами.
В начале XI века, в Турове было основано первое христианское епископство (западного обряда, христианство еще не разделилось на две конфессии). А на территориях между этими религиозными центрами, на землях Новогрудского, Минского и Гародненского (Гродненского) княжеств еще несколько веков сохранялось язычество, легко уживающееся с другими представлениями о мироздании.
Следует добавить, что беларусы (правильнее — литвины) один из немногих европейских народов, который сохранил миф о собственном происхождении. Эту легенду записали в 1820-1840-х годах на территории беларуского Подвинья (текст взят из работы Владимир ЛОБАЧ, Александр ШИШКОВ, Откуда взялись белорусы, Новый взгляд на происхождение народа):
«Когда-то еще мир только начинался, так ничего нигде не было. Везде стояла мертвая вода, а среди воды торчал то ли камень, то ли еще что. Один раз Перун как разыгрался и давай швырять стрелы в этот камень. От его стрел выскочили три искорки: белая, желтая и красная. Упали те искорки на воду; с этого вся вода замутилась, и мир замутился, как тучи. Но через некоторое время, как все просветлело, ясно стало — где вода, где земля. А чуть позже завелась и всякая жизнь — и в воде, и на земле. И леса, и травы, и звери, и рыбы, а после и человек завелся: или он пришел откуда или вырос тут. Потом он стал заводить свои человеческие порядки. Долго ли он так жил, или коротко, но имел он уже свою усадьбу, имел много жен, а еще больше. Было ему имя Бай. А как пришел час его смерти, тогда созвал он своих сыновей и разделил все имущество. Только одного сына забыл. Тот в это время был на охоте и с ним были любимые собаки отца Ставры и Гавры. Звали этого сына Белополь. Вскоре после смерти отца вернулся Белополь с охоты. А братья ему говорят: — Вот разделил среди нас все свое имущество, а тебе он завещал своих собак, и еще сказал, чтобы ты пустил их на волю: одну — в правую сторону, а вторую — в левую; сколько они земли обегут за день, так эта вся земля твоя будет. Вот пошел Белополь и поймал двух птиц, прилетевших одна с южного моря, другая с западного. Пустил одну птицу на юг, да и говорит одной собаке: — Бери! Пустил вторую на запад и говорит второй: — Хватай!
Как полетели эти птицы: одна в одну сторону, вторая в другую… Как побежали собаки за птицами, так даже земля задымилась… Как пошли те собаки, так и до сих пор не вернулись, а по их следам две реки протянулись, в одну сторону пошла Двина, в другую сторону — Днепро. Вот на этих просторах Белополь и начал селиться да заводить свои порядки. У этого Белополя от разных жен его развелись разные племена под м беларусы. Они и теперь там ходят, земельку пашут и жито сеют».
В этой легенде можно усмотреть народное представление о границах и месте проживания литвинов, будущих беларусов.
Наиболее пристрастные к установлению своих национальных границ, польские историки утверждают следующее:
"… там где Брест, Белая Вежа, Беловежская пуща, реки Ясельда, Мухавец, Нарев, Зельва, жили ятвяги. Они и сейчас там живут, но не сберегли своих отличий, ибо потеряли князей. От Полесья до Вильно, от Гродно за Новогрудок — эта земля называлась Литвою. А потом стали здесь селиться славяне-русины и построили города Гродно, Слоним, Вильно, Лиду, Новогрудок, Волковыск, стала она называться Русь Литовская. А за Вильно до Ковно лежит Аукштайтия, а от Ковно до моря Балтийского — Жемайтия, а в другую сторону от Вильно, к Полоцку, где города Ошмяны, Ворняны, Свираны, Медники, Крево, Сморгонь, Гольшаны, эта земля называется Гольшанской. А Полоцкая, Витебская, Могилевская, Смоленская земли называются Белая Русь..." [38].
Или польские летописцы и историки преднамеренно ошибались тогда, в средние века, чтобы «насолить» литовцам лет через 500, в ХХ и ХХI веке, чтобы лишить аргументов для возможности говорить о Великой Литве с позиций высказываний отдельных литовских национальных историков ХХI века. Или надо согласитсья с мнением и польских, и многих других авторов.
Что касается «исторического тумана», укрывающего историю Беларуси во все время вхождения в Российскую, а потом советскую империю, то на этот счет взял на себя смелость и высказался не историк, а юрист, отдела Генеральной Прокуратуры Республики Беларусь, Валерий Иванов-Смоленский, чьи доводы изложены в статье, размещенной в Интернете — «А была ли Литва?» [39]. Хотя я придерживаюсь другой точки зрения,- о корнях беларусов из полабских славян,- но согласен с автором со всеми остальными тезисами, особенно, что касается границ Великого княжества, и считаю, что читателю надо познакомиться с выводами уважаемого юриста.
«Некоторые историки считают, что Беларусь была завоевана Литвой. Следует заметить, что ни один из этих историков не указывает место и время битвы, в результате которой литовские племена захватили беларуские земли. Это объясняется тем, что на самом деле никакого завоевания Беларуси Литвой не было. К середине ХIII-го века Новогрудское княжество достигло высокого социально-политического положения и стало центром кристаллизации нового государства — Литвы, как его называли на Руси, а позднее — Княжеством Литовским, как оно называлось в своих главных документах».
«Отсутствие сведений о завоевании лишает сторонников „чисто-литовского“ происхождения „Великого Княжества Литовского, Русского и Жамойтского“ какой-либо основательной аргументации»[40].
Такой вывод сделал историк и писатель Лев Гунин в монографии «Бобруйск», которая отличается глубоким изучением архивных материалов. Можно еще приобщить к этой работе и его «Историю Великого княжества Литовского (ВКЛ) в лицах» [41].
2.2. Новые княжества — новые границы
Приведу одну из множества карт, реконструирующих границы ВКЛ к ХII-ХIУ веку. Северные границы «Руси», более точно «Киевской Руси (новгородцы называли себя „словенами“, а не „русами“ или „русинами“), проходили по южным границам земель языческих „ятвягов“, городенским, новогрудским и минским землям, не соприкасаясь с Аукштайтией или с Жемойтией. Таким образом, район гибели святого „около Пинска“, вблизи южной границы Новогрудских земель, отделяющих „Литву беларускую“ (чисто условный термин, чтобы не путать с „Литовскими землями Жемойтии или Аукштайтии“) от „Киевской Руси“, действительно является наиболее вероятным местом, как записано в „анналах“ Ватикана. Следовательно, летописная „Литва“, то есть земли и население Полесья или, что более точно, Пинского княжества (а еще Минского и Новогрудского) за 100 лет до прихода князя Миндовга и появления „Литвы Миндовга“, имели это.
Уточним, что же скрывалось летописцами, часто по незнанию, за названиями — »Литва" и «Русь Литовская», или «Белая Русь», или «земля Гольшанская» и т.д.
Отмечу только, что все эти земли находились ранее и находятся в наши дни в пределах Республики Беларусь, ибо с ХIII века в летописях уже присутствует отдельное для соседней земли — Жамойтия.
Снова обратимся к термину «Литва», наиболее спорному и не нашедшего должного освещения в работах историков «по обе стороны баррикады», то есть литовских и беларуских. Споров бы было поменьше, если бы историки вэглянули на проблему с географической точки зрения, хотя бы на современную карту, на границы двух сложившихся новых государств, особенно на «удачное» расположение столицы Литовской Республики, Вильнюса («Вильня» бел.яз.), практически на границе с Беларусью.
Граница между «литовскими» землями, в понимании некоторых историков, где находились Аукштайтское и Жамойтское княжества, и древними «литвинскими» (беларускими) княжествами проходила по естественным географическим рубежам, по реке Вилии, так было, начиная с первой половины XIII века.
В названиях славянских (балто-слаянских) народов в средневековых документах, написанных на латыни, часто вечается — «рутены» (ruteni или rutheni), или «русины». «Рутенами» многие западноевропейские летописцы называли население Галицко-Волынского и Полоцкого княжеств, за пределами которого находилась «Тартария». Термин «русины» сохранился на Волыни до наших дней. В ВКЛ слово «русы» и «русины», как уже сказано выше, со временем было вытеснено общим м для всех жителей княжества — «литвины». Литвины или выдавили со своих исторических территорий ятвягов или ассимилировали их. Впрочем, вопрос ассимиляции славян балтийскими племенами не решен до сих пор.
Часть древней истории ВКЛ занято легендарными ятвягами. Считается, что они исчезли, но так ли это? Посмотрим, как по этому поводу высказываются историки.
«Одним из балтских племён когда-то (нас интересуют VI — XII века н.э.) были ятвяги. Они жили там, где реки Ясельда, Мухавец, Нарев, Зельва, Сокольда, делят на части леса Беловежской пущи, и где потом выросли славянские города Брест, Кобрин, Белая Вежа, и другие. Многие потомки ятвягов так и живут на этой территории до сих пор, даже не зная, кем были их предки. Условно можно назвать эту область „Ятвяжия“.
Восточная и северо-западная оконечности беларуского Полесья, территории от а до Вильно (Вильнюса) и Трок (Трокая), и от Гродно до Пинска и Новогрудка, и от Новогрудка до Бреста, Бялой Подляски, Белостока — все эти земли называлась „Литва“. По мере ассимиляции пра-литовцев предками беларусов на этой территории возникли преимущественно славянские города Гродно, Слоним, Барановичи, Слуцк, Вильня, Лида, Крево, Волковыск, и другие. На какое-то время (на несколько веков) этого региона „Литва“ было заменено на „Русь Литовская“. Имена „литы“ и „Литва“ не случайно созвучны. Значительная часть беларусов (дреговичи, кривичи и радимичи) — это этнос, образовавшийся из слияния славян и балтов. Согласно одной из концепций, „литы“ были многочисленным племенем, частью ассимилированным предками беларусов, а частью мигрировавшим (а не вытесненным славянами, как полагают некоторые) севернее. С ними связаны названия Литва, а позже Русь Литовская» [40].
Если провести мысленные границы того времени на карте, то земли вокруг Полоцка, Витебска, Орши и Смоленска издревле соседями назывались Белая Русь.
" В это же время «Жемайтия» (по одной из версий) занимает «треугольник» с условными границами, проходящими по линиям — «Алитус — Вильно (Вильнюс) — Ковно (Каунас). Некоторые связывают с понятием „Земля Жмойтиская“, или Жемайтия (Жмойт) и другие территории, в частности, расширяют её отВильны, через Коуно, Вялены, Расиены, до Мемеля (Таллин). В таком расширенном варианте, Жемайтия занимает часть земель, которые приписываются Жмуди. По мере распроанения сюда славянских племён и основания здесь преимущественно славянских городов, этот регион получил ещё одно — Деволта.
От Ковна до Балтийского побережья, длинной вытянутой полосой, через Упиту, Митаву, Ригу, лежала Жмудь.
За землями на северо-восток от Вильны до Полоцка, Витебска и Браслава, где лежали города Свир, Вилькамир (сегодня Укмерге), Ошмяны, Ворняны, Логойск, Лукомль, Свираны, Медники, Крево, Сморгонь, Гольшаны, на какое-то время закреплялось называние „Земля Нальшанская“ [41].
( О Нальшанах, Гольшанах, подробнее при изложении роли, вклада и значения рода князей Гольшанских в истории Литвы-Беларуси, прим ААП)).
Если принять эту классификацию за некую этно-географическую „отправную точку“, видно, что этногенез литовцев и беларусов связан с одной и той же территорией.
Если связать два этнонима, которые, одновременно, являются м двух стран, с географической территорией их формирования, то мы увидим, что и Литва, и Белая Русь — обе эти географические области относятся к территории современной Беларуси».
«Если верна концепция, согласно которой многочисленное племя литов проживало некогда в северной части Руси Литовской и Нальшанской землях, то это значит, что оба этнических ядра, из которых сформировалось Великое княжество Литовское, обитали на одной и той же территории, и между ними никогда не существовало чётких границ. Точно так же не существовало чёткого разделения между германскими (пра-немецкими и пра-скандинавскими) племенами и славянами. Именно поэтому ассимиляция славян немцами шла целое тысячелетие, и сегодняшний северонемецкий народ (в отличие от австрийцев) — это смесь германцев и славян» [41].
Есть и летописные подтверждения тесного взаимодействия между двумя ветвями, двумя группами племен и княжеств балтского ареала, из которых одна группа развивалась на западе прибалтийских земель, другая на примыкающих к ним восточных. Правда, «взаимодействие», часто принимало формы ожесточенных войн на обширных и общих когда-то территориях и выдавливания или просто покорения одних княжеств, более слабых, другими, более технически оснащенными для своего времени. Однако, самое важное для нас то, что летописцами отмечается постоянное совместное сопротивление «пруссов» и «литвинов» немецкому «ордену», а позже, по мере дальнейшего продвижения рыцарей «ордена» на юг и восток, присоединении к этому союзу и войск полоцкого княжества. Так что взаимодействие и сопротивление общему неизбежно вело к союзу более мелких княжеств, несмотря на языковые или религиозные различия.
Предварительные выводы сделать можно и сейчас. «Литва и Белая Русь», все более, век от века, ассоциируются в «хрониках» с восточными землями ВКЛ, это названия двух географических областей, располагавшихся на территории современной Беларуси.
(С оговоркой, что еще ранее под термином «Белая Русь» подразумевалось сначала только Московское княжество, а потом все отвоеванные «московитами» у кривичей земли — Псковское, Тверское княжество, Смоленское и т.д.).
А «Литва и Черная Русь» — это разные названия одной и той же области беларуских земель, включающие Полесье. В дальнейшем, в эпоху политического роста и расширения границ Великого Княжества Литовского, «Литва» распространилось на всю территорию современной Беларуси и на территорию современной Литовской Республики. Так было до «раздела» и присоединения земель ВКЛ к Российской империи.
Видимо, политическое объединение, союз («конфедерация» у литовского историка В.Пашуто) были уже настолько тесные, что стал использоваться общий термин для всех земель и населения ВКЛ — «Литва». Однако летописцы всегда разделяли соседей, которые хотя и ходили в совместных походах, например, в Ливонию (в 1286 году), когда — Литва вся и Жемоть вся" подошли к Риге, но не смешивались в одно войско. И позже в походе князя Ольгерда на Переяславль (1373 год) участвовала «Литва и Ляхи и Жемоть».И все же общее для всего населения ВКЛ «литвины» все время фигурирует в летописях, отделяя их от «жамойтов», родоначальников современных литовцев.
А чтобы окончательно прояснить вопрос, где границы проживания «литвинов» и как проходили границы между «Литвой» и другими народами ВКЛ, и когда произошла замена названия «Литва» на новояз «Белоруссия», приведу отрывки из «Хронологического указателя указов и правительственных распоряжений по губерниям Западной России, Белоруссии и Малороссии за 240 лет с 1652 по 1892 год», который был издан С. Ф. Рубинштейном в 1894 году в Вильне, и выложен в Интернет-сайте В.Антиповым (Минск, октябрь 2012 год) в двух разделах — Границы Летувы и Беларуси в документах и в средневековых картах [42]:
«1738 год, 28 декабря. Резолюция Кабинета Министров на сообщение Синода. N 225-7717 (стр. 52).
»О неопределении к местам и не дозволении жить в Украине приходящим из Польши и Литвы духовного звания людям, если не согласятся дать подданнической присяги".
" Еще пока, по Российским документам, Литва граничит с Украиной (в других местах — с Малороссией). В то время Чернигов был последним городом в составе Российской Империи, граничивший с Речью Посполитой, то есть с Литвой. Этот акт дает исчерпывающий ответ «Летувским» историкам: современная Беларусь это не Русь, не Белая Русь, не Черная Русь, не еще какое-то иное социо-географическое образование, это только Литва. Такое свидетельство глазами государства, очень заинтересованного в присоединении этих земель, крайне важно — если в середине 18 века Российская Империя видела в современной Беларуси Литву" (В.Антипов)
1739 год, 21 мая. Синодский. N 228-7809 (стр. 52).
«О приводе к присяге на верность подданства приезжающих в Россию из Польши и Литвы духовного и мирского звания людей… которые священного и прочего духовного чина Польской и Литовской наций ради гонения от Униатов за благочестие вышли оттуда в Россию… Священников и прочих духовного чина людей Польской и Литовской наций, которые вышли из Польши в Россию после того времени… привести к присяге, в которой впредь ходить будут ...».
«А в этом документе мы четко видим, что из граничащей с Россией Польши (Речи Посполитой) приходят две нации — Польская и Литовская. Этот документ крайне важен тем, что фактически отрицает существование нации неких Белорусов, Белороссиян или еще какой-то третьей нации. То есть в Московских глазах Российская нация на западе граничила с нациями Польской и Литовской»
И наконец — 1792 год, 8 декабря. Именной данный у Кречетникову. N 592-17090 (стр. 149).
«О распоряжениях в Польских областях, занятых Российскими войсками».
"… 3) Всю прочую новоприобретенную землю назначить к разделению на три губернии, например, в Литве можно бы учредить первую губернию в Минске… 18)… Одним словом, Мы желаем, чтобы сии области не только силой оружия были Нам покорены, но чтобы вы посреди людей, в оных живущих, добрым, порядочным, правосудным, снисходительным, кротким и человеколюбивым управлением Российской Империи присвоили, дабы они сами причину имели почитать отторжение свое от анархии Республики Польской как первый шаг к их благоденствию ...".
Четко указано, что в конце 18 века Минск относился к Литве, но всем бывшим «литвинам», ставшим в скором времени по велению государя императора «беларусами», надобно было, чтобы
«они сами причину имели почитать отторжение свое от анархии Республики Польской как первый шаг к их благоденствию ...».
Дальше дело «к их благоденствию» пошло быстрее:
«1793 год, 27 марта. Манифест Аншефа Кречетникова, объявленный по Высочайшему повелению в стане Российских войск при Полонне. N 593-17108 (стр. 151).
»О присоединении Польских областей к России".
1794 год, 30 октября. Именной, данный Лифляндскому, Эстляндскому и Литовскому Генерл-Губернатору Князю Репнину. N 612-17264 (стр. 158).
«О разделении Великого Княжества Литовского на три части и о образе управления оными».
«1. Разделить Великое Княжество Литовское на три части и назначить средоточие сих частей в Вильне, в Гродно и Ковно или Койданах по удобности, приписав к Гродно, например остатки Новогрудского, Брест-Литовского и часть Трокского Воеводств, к Ковно все Жмудское Княжество и часть Трокского Воеводства, а к Вильне Виленское Воеводство, и потом учредить во всех тех трех областях исполнительную власть под главным Нашим руководством действовать имеющую, блюстителями коей да будут корпусные войск Наших начальники».
«Хотели Российские власти того или нет, но они удивительно точно отделили географическую область проживания этнических Беларусов (жителей Гродненской, Брестской и Виленской Литвы) от этнических Жемайтов (жителей Ковенской Самогитии). Все географические названия в документе проходят только по-славянски, Жемайтского начала в них нет (В.Антипов).
1797 год, 6 февраля. Именной, данный Сенату. N 678-17761.
»Об устроении вместо назначенных прежде двух Губерний, Виленской и Слоним-ской, одной Губернии под названием Литовской. С приложением штата данной Губернии. Вместо назначенных прежде двух Губерний Виленской и Слонимской повелеваем устроить одну Губернию под названием Литовская, на следующем основании: Губернскому Управлению быть в городе Вильне, уездов же или поветов по-прежнему 19, из коих в 9 по городам, а именно: в Вильне, Гродне, Ковне(Каунас совр.прим.ААП), Бресте, Новогрудке, Кобрине, Пружанах, Шавлях и Тельше".
«Это самое раннее формирование Литовской Губернии в составе Российской Империи. Мы видим, что под Литовской Губернией в 1797 году понимались в большинстве своем только этнические Беларуские земли. А если учесть, что позднее будет сформирована отдельная Ковенская Губерния, в которую отойдут все Жемайтские (Летувские) регионы, а из Литовской будут сформированы Виленская и Гродненская Губернии, мы можем придти к следующему заключению: в конце 18 века под Литовскими землями понимались исключительно современная Западная Беларусь в составе Виленской, Гродненской и Брестской областей»(В.Антипов).
1831 год, 18 февраля. Высочайшее повеление, прописанное в указа Сената 2 марта. N 1660-4369 (стр. 392).
«О введении в Белорусских губерниях учреждения о губерниях и о прекращении действия Литовского Статута».
На территории современных Могилевской и Витебской областей Статут ВКЛ прекратил свое действие в 1831 году.
1840 год, 3 декабря. Именной, объявленный Обер-Прокурором Святейшего Синода. 2317-14009 (стр. 498).
«О введении Белорусско-Литовской Духовной Коллегии в один разряд с конторами Синода ...».
«Этот акт 1840 года говорит не только о единстве Белорусских и Литовских начал, что признают Российские законодатели, не только ставит между ними знак равенства, но и является свидетельством того, как понятие Белоруссия постепенно заменяет понятие Литва» (В.Антипов).
1834 год, 22 мая. Высочайше утвержденное положение Комитета Министров. N 1875-7110 (стр. 426).
«Об определении в Виленскую Медико-Хирургическую академию учителя русского языка».
....«по первой Всероссийской переписи населения 1897 года в Вильне было большинстово Беларусов… что самое важное, еще у ныне живущих врачей сохранились учебники по медицинским специальностям, печатанные в Вильне до 1940 года, и все они — на беларускай мове. Авторы этих строк самолично держали их в руках и восхищались изяществом беларуской медицинской терминологии...»
1840 год, 25 июня. Именной, данный Сенату. N 2291-13591 (стр. 492).
«О распространении силы и действия Российских Гражданских законов на все Западные возвращенные от Польши области».
Поскольку последний, действующий Статут ВКЛ (1588 года) был написан на старобеларуском, не был переведен ни на один язык и все еще действовал на присоединенных, правильнее было бы сказать — захваченных Россией территориях, его, как и язык всех других документов ВКЛ, надо было запретить. Что и было сделано.
«Отныне впредь в Губерниях Киевской, Подольской, Волынской, Минской, Виленской и Гродненской и в области Белостокской всякое действие Статута [ВКЛ] или в дополнение к оному изданных Сеймовых Конституций и иных постановлений прекратить, заменив их Общими Российскими узаконениями» [42].
Таким образом, Статут ВКЛ был отменен летом 1840 года. Цититруемый «Документ» запрещал использовать в официальном документообороте и делопроизводстве все иные языки, кроме русского, предписывал повсеместный переход на русский язык.
Иными словами мы имеем дело с официальным запретом сразу трех языков — Жемайтского (Летувского), Русинского (Украинского) и Литовского (Литвинского, что и означало Беларуского).
С 1840 года Литву (Беларусь), по указу российского императора, назвали Северо-Западным краем. Занавес опустился, тогда только не знали, что этот «занавес — железный» и что он отделит три народа от Европы, от внешнего мира на 150 лет…
* * *
Однако, «вернемся у нашим баранам», под которыми понимаю упорствующих в своих исторических вымыслах некоторых историков.
Снова обратимся к термину «Литва», к появлению в хрониках «литовских князей», к спорным вопросам, не нашедшим должного освещения в работах историков «по обе стороны баррикады», то есть литовских и беларуских. С украинскими историками все-таки находится больше согласия. Споров бы было поменьше, если бы оппоненты вэглянули на проблему с географической точки зрения, хотя бы на современную карту, на границы двух сложившихся новых государств, особенно на «удачное» расположение столицы Литовской Республики, Вильнюса («Вильня» бел.яз.), практически на границе с Беларусью.
В «Беларуско-Литовских летописях», в частности в «Хронике Быховца» говорится, что после смерти Глеба Всеславича (Минского) в 1119 году (в переводе на русский) «полочане начали свои дела решать в вечи (...), а государя себе больше не имели» [43].
Это важное летописное замечание пригодится позже, чтобы понять механизм появления тех или иных князей на престолах средневековых княжеств, составивших «федерацию» ВКЛ. Князь Борис Всеславович, действительно, был первым полоцким князем, выбранным на вече в 1128 году, что подтверждается и другими историками.
По всей вероятности, так появились на Полоцком и Новогрудском «столе» (престоле) выбранные «литовские» князья.
Дата появления вече в Полоцке подтверждается и другими летописными сведениями о Борисе Всеславовиче (1054-1128, он же — Рогволод Всеславович). Он «своим подданным пожаловал свободы и право созывать вече, звонить колоколом и
управляться как в Великом Новгороде и Пскове» [28].
Кстати, все «Летописи литовские и беларуские» написаны на старобеларуском языке, который «русскими специалистами» упорно называется «западнорусским» языком. Что же касается «Хроники Быховца», то эта летопись на старобеларуском языке, латинскими литерами, и судя по обрывку летописи, до 1507 года ("").
Путаница в наименовании народов, населяющих эти земли и в названии самих земель, создалась и благодаря немецким («орденским») летописцам, плохо осведомленных о своих ближайших соседях и, скажем, о границах полоцкого княжества, и слабо представляющих территории за пределами весьма условных и все время меняющихся границ «Ордена». Конфликты с Полоцком и переделы, а иногда и просто прибавление-покупка новых земель вокруг растущего торгового порта-города Риги, были основным интересом немецких средневековых хронистов.
Территорию, которая была расположена на запад от Минска, как Литву, показывает, но уже со стороны Новогрудка ( и это особенно ценно), запись Ипатьевских летописей под 1262 годом. Сообщается, что князь Войшалк (Войшелк) «учини собе манастырь на реце на Немне, межи Литвою и Новым-городком».
Земли исторической «Литвы» были плохо представлены в европейских «хрониках», но, указанная запись удостоверяется другими летописями, повторяется в других документах. Более того, уточняется, что Войшалк ( князя Миндовга) основал при впадении реки Валовки в Неман, там, где сейчас находится село Лавришево (на северо-восток от Новогрудка). Таким образом, «согласно с летописью, на северо-востоке от Лавришева, за Неманом, в направлении Минска находилась „Литва“, что целиком соответствует летописным сведениям 1159 и 1162 годов. Если бы под Литвой здесь подразумевалась Аукштайтия, то летописец не сказал бы, что основанный Войшалком был между Литвой и Новогородком, ибо Аукштайтия находилась от Новогородка не на северо-восточном, а на северо-западном направлении» [44].
Артур Прокопчук
ПОЛОЦК — ЛIТВА — RZECHPOSPOLITA — БЕЛАРУСЬ, это наше, здесь мы — беларусы…
( размышления литвина- беларуса об истории нации, в цитатах и документах, исторический коллаж)
«Память — это наша сила. Те, кто жив,
получают мандат от тех, кто умолк навсегда»-
Чеслав Милош (Milosz), лауреат Нобелевской премии (1980)
«Згода будуе, нязгода руйнуе»
(«согласие создает, раздор разрушает»- беларуская пословица)
ЧАСТЬ I
ОТ РОГВОЛОДА до МИНДОВГА
Введение
1. ПОЛОЦКОЕ КНЯЖЕСТВО
1.1. Начало всех начал
1.2. Полоцк V — Х века, Полоцкое княжество-первое княжество на земле Беларусь
1.3. Рогволод — первый князь Полоцка, княжна Рогнеда — прародительница
1.4. Рогволодовичи, Х-ХII века
1.5. Князья Брячислав Изяславович и Всеслав Изяславович «Вещий(»Чародей")
1.6. ХII век — Век просветительницы Ефросиньи Полоцкой
1.7. Появление новых княжеств
2. ЛИТВА ХI — ХIII в.в. Великое Княжество Литовское (ВКЛ) — Литва беларуcкая
2.1. Введение
2.2. Новые княжества — новые границы
2.3. О «Литве» в западноевропейских источниках
2.4. Исторический фон появления Великого князя Миндовга
2.5. «Новаградский князь»
3. ЛИТВА- прародина ВКЛ
3.1. Общие сведения
3.2. Князь Миндовг, различные версии его происхождения
3.3. Новогрудок — первая столица ВКЛ, «государства городов»
3.4. Литва Миндовга
3.5. О языке князя Миндовга и языке «литвинов»
4. ИСТОРИЯ Великого Княжества Литовского «по-беларуски»
4.1. Введение
4.2.«Великая миграция» западных славян
4.3. Зарождение «Литвы»
4.4. Приход Миндовга
4.5. Жамойтия и Литва
4.6. Семья Миндовга, борьба за «княжение»
4.7. Русские версии событий и «литовско-беларуские» источники
4.8. Князь Довмонд и другие
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА
1. ПОЛОЦКОЕ КНЯЖЕСТВО
1.1. Начало всех начал
С какого века начинается история беларуского края, народа его населяющего? С какого места разматывать клубок времени, в котором сплетены сотни, тысячи судеб древних кривичей, дреговичей, радимичей, позже литвинов, полочан. На этой земле когда-то сошлись сложные пути миграции племён белых хорватов, сербов или склавинов, здесь остановился исход полабских и прибалтийских славян, лютичей (велеты, вильцы) и бодричей (ободриты), сюда выдавили крестоносцы остатки балто-славянских племен, забытых историей народностей — венетов, пруссов, руян или ругов. Так далеко, в те времена, трудно заглянуть, но попытки давно делаются археологами, историками, лингвистами. Что-то проясняется, несмотря на «туман», который часто напули идеологи «советской» исторической науки.
Французский историк Марк Блок определил историю, как «науку о людях во времени». Мне по душе такая формулировка, поэтому я собираю факты биографий исторических личностей нашей отчизны, известных её представителей, да и просто замечательных людей земли Беларусь, древней Литвы или Alba Ruthenia, как бы не назывался этот край в прошлом, земля, на которой жили многие поколения моих предков. Я, к сожалению, знаю только о четырех предыдущих поколениях точно, а о других только могу вообразить. Генетические корни моих сородичей пусть изучают специалисты или любители поисков «первородства», к тому же я не собираюсь превращать факты истории в факты науки. Мне достаточно видеть, слышать и понимать говор жителей Мин, полочан или витебской асти и догадываться, что на этих землях живут люди родственного мне корня, близкого происхождения, «одной крови». И все же — где истоки моего народа, откуда мы? И куда идем?
Поль Гоген «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?» 1898
* * *
Каменные и костяные орудия труда и охоты, которыми пользовался человек- неандерталец 100 — 30 тысяч лет тому назад (археологическая эпоха мустье), найдены на территории Беларуси возле деревень Подлужье (Чечерский район), Обидовичи (Быховский район), Светиловичи (Ветковский район) и др. [1]. Древние поселения людей эпохи палеолита были обнаружены археологами на территории Гомельской области. Стоянка человека этой эпохи у деревни Юровичи существовала, примерно, 26 тысяч лет тому назад, у деревни Бердыж — 24 тысячи лет тому назад. Следы древних культур были открыты (и отрыты) в Брестской, Могилевской, Гродненской и Минской областях [там же].
Археологами выявлено, что в VIII-VI веках до нашей эры в урочище Банцеровщина, возле городка Ждановичи (Минская.Беларусь), любимого места моего детства, было расположено поселение первобытных людей. Считается, что именно эта культура отражает процесс расселения славян в «балтском ареале». Ряд ученых определяют её, как «балтская», другие называют «славянской». При раскопках обнаружены признаки культуры и той и другой. Есть мнение, что славяне, по крайней мере кривичи, родственны западным балтам, но это к слову, и не является главным предметом моего изложения, тем более что историки даже по поводу названия «кривичи» не единодушны [2].
В Беларуси найдено около 600 поселений конца 5-го начала 2 тысячелетия до новой эры (неолит). К завершению этой эпохи население от рыболовства, охоты и собирательства начало переходить к производящим формам хозяйствования -земледелию и скотоводству, использовать более разнообразные приспосения труда, появляется керамическое о глиняной обожженной посуды. Этот переход от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству, «изобретение горшка» ученые-археологи часто именуют «неолитической революцией». В эти времена в Беларуском Поозерье жили племена «нарвенской культуры» и «культуры гребенчато-ямочной керамики» ( от характерных украшений керамической посуды).
На территорию юго-запада Беларуси и в Понеманье проникли животноводческие племена археологических «культур воронкообразных кубков», «шарообразных амфор» ( от формы керамической посуды, мегалитическая культура, 4000 — 2700 гг. до н.э.).
Здесь же обнаружены древнейшие в Европе шахты по добыче кремния, из которого готовилось первобытное, несколько сот таких шахт эпохи неолита и бронзового века археологи выявили возле поселка Красносельский Волковысского района (Беларусь), на берегу реки Рось (3 — 1 тысячелетия д.н.э.) [1].
Каждый год приносит новые данные о людях, населяющих прежде беларуские земли. Дальним нашим предкам ученые нашли отдельное — люди «Колочинской культуры», «Тушемлинской» или «Банцеровской культуры», по названию упомянутой беларуской деревни Банцеровщина.
В VIII-VI веках до нашей эры в урочище Банцеровщина, возле городка Ждановичи (Минская обл.Беларусь), любимого места моего детства, было расположено поселение первобытных людей. Считается, что именно эта культура отражает процесс расселения славян в балтском ареале. Ряд ученых определяют её, как «балтская», другие называют «славянской». При раскопках обнаружены признаки культуры и той и другой [2].
Есть мнение, что славяне, по крайней мере кривичи, родственны западным балтам, но это к слову, и не является главным предметом моего изложения, тем более что историки даже по поводу названия «кривичи» не могут найти согласия, как и в истории происхождения целого народа «литвин- беларусов».
Бронзовое височное кольцо (V-VIII вв.). Городище Бароники (Витебский р-н)
Из вороха сведений, из сотен летописных документов, часто противоречащих друг другу, трудно выделить истинные, особенно в последние годы, когда новые государства, части Советской империи, заявили о своем праве на историю. Тем более необходимо разобраться, откуда мы, кто мы.
Оставим в стороне «африканские корни» человечества, переселение первых африканских общин на европейский материк, так далеко заглянуть уже можно, но это другая история и другая наука — палеонтология, палеогеология и ""-генеалогия. Нас более волнует, что же после заселения Европы человеком происходило на этих территориях, как относились друг к другу разрозненные в самом начале, соединившиеся по каким-то неведомым нам признакам, племена, составившие наш народ? Какие племенные образования возникали на землях европейского континента, хотя бы со времен уже устоявшейся в своем развитии античной Греции и Римской империи? Где появились славяне, что заставило их преодолеть тысячи километров и уйти в земли, на которых они образовали свои первые государства? Откуда пришли наши предки, если пришли, или, как многие предполагают, к ним, на наши древние земли, мигрировали другие племена и совсем не славянские…
Ограничиться из-за обилия материала придется той темой, которая обозначена в самом начале — как возникало и складывалось первое государство наших предков на землях сегодняшней Беларуси. Наши соседи давно преуспели в своих исторических притязаниях и установлении «первородства», пора и нам, литвинам-беларусам, определиться, хотя бы понять — славяне мы или нет. Наличие древнего «общерусского» или «словенского» языка у полабских славян, русинов, кривичей или ильменских словен, еще не свидетельство единого генетического корня. Вывести происхождение многочисленных и разных племен из одного корня по названиям в летописных документах, и по их историческим действиям, перемещениям, войнам, или другим атрибутам, например, артефактам, обнаруженным археологами, крайне трудно. Конечно, ДНК-генеалогия может пролить свет на некоторые связи и пути миграции разных племен и народностей. ДНК-анализ стоит в самом начале использования своих результатов в историческом осмыслении сложных событий на европейском континенте, мы позже представим некоторые результаты этих работ, особенно те, что совпадают с другими данными, в частности, с результатами, полученными археологами и лингвистами. А пока обратимся к «классикам» античной истории.
* * *
Впервые, возможные предки славян — венеды, встречаются в энциклопедическом труде «Естественная история», написанном Плинием Старшим (23/24-79 гг. н.э.). В разделе, посвященном географическому описанию Европы. Он сообщает, что Энингия (какая-то область Европы, соответствия которой нет на картах) «населена вплоть до реки Висулы сарматами, венедами, скирами...». Скиры — племя германцев, локализуемое где-то севернее Карпат. В «Висуле» без ошибки узнается Висла. Хотя, по-видимому, о венедах упоминал еще Геродот из Галикарнаса в V в. до н.э., когда писал о том, что «янтарь привозят с реки Эридана от энетов (венетов, венедов).
Восточными соседями венедов Птолемей (ок. 87-165 г.г.).называет галиндов и судинов — это достаточно хорошо известные западно-балтские племена, локализуемые в междуречье Вислы и Немана. По имени венедов Птолемей Клавдий называл Балтийское Венедским заливом Сарматского океана.
Венеды по современным представлениям обитали в междуречье Вислы, Двины (Даугавы) и верхнего Днепра на территориях современной восточной Польши, западной Украины, Беларуси и Литвы. Это был древний восточноевропейский народ эпохи античности, один из носителей „Поморской культуры“.
Поморская культура (поморско-подклешевая культура, в западной литературе также „померанская культура “, археологическая культура железного века» ,1-ое тысячелетие до н.э.), расположенная на территории северной Польши и Беларуси (""). Здесь же складывался общий язык этого ареала.
По мнению беларуского историка Вячеслава Насевича «язык носителей поморской культуры следует считать той основой, на которой тысяячелетием позже сложились славянские языки» [3].
Области, занятые славянами в «римское время» (II-IV вв. н.э.), не имели каких-либо естественных рубежей. Туда неоднократно вторгались с запада различные племена германцев, что документируется материалами археологии и зафиксировано античными авторами. Анализ данных раскопок поселений и могильников «пшеворской культуры» (культура железного века, II век д.н.э. — IV век н.э.) позволяет вычленять в домостроительстве, погребальной обрядности и глиняной посуде домашней выработки этнографические особенности, характерные не только для славян, но и свойственные германцам. Изделиями, вышедшими из провинциально-римских мастерских, — гончарной керамикой, кузнечной продукцией, металлическими деталями одежды и украшениями, — в равной степени пользовались и славяне и германцы.
Установлено, что в связи с резким похолоданием в Европе, в V-ом столетии новой эры, значительные массы населения вынуждены были покинуть Висло-Одерский регион — началась «великая славянская миграция».
Академиком Седовым В.В. обобщены сведения об этом переселении, об этногенезе славян, изменении лексики [4]. Цитирую некоторые из его положений:
«Расселение славян на широкой территории привело к дальнейшей культурной и диалектной дифференциации. В южной части ареала пшеворской культуры, там, где в этногенезе славян участвовал кельтский субстрат, складывается пражско-корчакская культура. Начиная с рубежа V-VI вв. ее носители заселяют бассейн верхней и средней Эльбы на западе, Волынь и Припятское Полесье на востоке...»
«В северном (от нижнего Дуная до Днепровского лесостепного левобережья) складывается культурное новообразование провинциально-римского облика — полиэтничная черняховская культура. Она характеризуется относительным единством гончарной керамики и металлических изделий — продукцией ремесленных мастерских, но значительной разнотипностью погребальной обрядности, домостроительства и лепной посуды, отражая неоднородную этноструктуру населения: в его составе были местные скифо-сарматы и гето-фракийцы, пришлые славяне и германцы...»
Анализ языковых иранизмов позволяет говорить о том, что в римское время складывается гигантская диалектная область. Иранское наследие в юго-восточной части расселения славян выявляется также в духовной культуре и антропонимике.
Анты неоднократно упоминаются в исторических трудах VI-VII вв. Согласно Иордану, анты заселяли области между Днестром и Днепром..."
Л.В.Милов указал на наличие в праславянской лексике комплекса терминов (князь,, господин, купец, худоба, в значении «бедность», голота — «нищета», дань — «повинность», цята — «денежная единица»), ассоциирующихся с ранней государственностью и зарождающимся классовым обществом. Существенно то, что эти лексемы свойственны не всему славянскому миру, а только болгарскому, сербскохорватскому, словенскому, македонскому и древнерусскому языкам…
К настоящему времени наукой собрано немало фактов, достаточно надежно свидетельствующих, что на определенном этапе славяне проживали по соседству с римским миром и освоили целый ряд элементов его культуры..."
«Пласт самых ранних славянских гидронимов образуют древнеевропейские названия вод, оформленные с помощью славянских формантов, суффиксации, аблаутации и др. Они выделены и недавно описаны немецким лингвистом Ю. Удольфом [5]. Их ареал — это земли к северу от Карпат (бассейны верхних течений Одера и Вислы) и на восток — до правобережья среднего Днепра, что соответствует территории, освоенной славянами в римское время, как она очерчивается по археологическим данным...»
" Наиболее тесные внутрирегиональные контакты, как об этом говорят археологические материалы, славяне поддерживали с племенами германцев, и именно в это время славянская лексика пополнилась значительным числом заимствований из их языка…
В конце IV в. провинциальноримских культур — пшеворской и черняховской — прервалось нашествием воинственных кочевых племен -гуннов…
Ситуация усугублялась значительным ухудшением климата…
Особенно холодным было V столетие, тогда наблюдались самые низкие температуры за последние 2000 лет…
Значительные массы населения вынуждены были покинуть Висло-Одерский регион — началась «великая славянская миграция».
В южной части ареала пшеворской культуры, там, где в этногенезе славян участвовал кельтский субстрат, складывается пражско-корчакская культура.…
Карта расселения славян в «римское время» (II-IУ в.в.) по В.В.Седову
а — ареал северного варианта пшеворской культуры; б — южного варианта пшеворской культуры, сформировавшегося при участии кельтского субстрата; в — территория расселения кельтов в эпоху латена; г — территории расселения сарматских племен и поздне-скифских культур до расселения в Северном славян и готов; д — подольско-днепровский вариант черняховской культуры; е — общая граница ареала черняховской культуры
Карта расселения славян в начале средневековья (V-VII вв.) по Седову В.В.
Начиная с рубежа V-VI вв. ее носители заселяют бассейн верхней и средней Эльбы на западе, Волынь и Припятское Полесье на востоке…
Ответвлением венедской группы являются и славяне, покинувшие Висленский регион и поселившиеся в V-VI вв. в северной части Восточно-Европейской равнины среди местного населения, принадлежавшего к балтской и финно-угорской языковым группам. Началось внутрирегиональное взаимодействие пришлого населения с аборигенами. Этот процесс продолжался несколько столетий и завершился славянизацией балтов и финноязычных жителей. К раннему средневековью в Псковско-Ильменском крае принадлежат культуры псковских длинных курганов (кривичи псковские) и древности узменского типа («словене ильменские»), в Полоцком Подвинье и Смоленском Поднепровье — тушемлинская культура (будущие «смоленско-полоцкие кривичи»).
Небольшая группа славян обосновалась на побережье Рижского залива, где их остатки под именем «венды» зафиксированы в начале XII века Генрихом Латвийским.
V-VII веками завершается последний период праславянской истории. Расселение славян на обширных пространствах Европы, их активное взаимодействие и метисация с другими этносами нарушили общеславянские процессы и заложили основы становления отдельных славянских языков и этносов" [4].
На этом месте и времени (V век н.э.) рассуждения академика Седова прерываются, в связи с его кончиной, о чем можно только сожалеть.
Далее придётся обратиться к одному из наиболее замечательных авторов раннего средневековья — Иордану (лат. Iordannis, V1 век н.э.), а именно, к его сочинению «О происхождении и деяниях гетов (Getica)», (лат. «De origine actibusque Getarum») [6]. «Геты» у Иордана — это «готы», привычные нам по учебникам истории. Иордан и сам был готом, остроготом, о чем и соообщил в конце своей «Гетики»:
...«nec me quis in favorem gentis praed ictae, quasi ex ipsa trahenti originem, aliqua addidisse credat»… То есть «не прибавил ничего лишнего в пользу племени готов, из которого происхожу».
Есть версия, что отец Иордана был «аланом» или, по крайней мере, служил у Кандака, вождя аланов.
В своем сочинении, законченном в 551 году, Иордан приходит к выводу, что
«Многолюдное племя венетов» было известно под тремя именами: венетов, антов, склавенов… Склавены живут от города Новиетуна(?) и именуемого Мурсианским (lacus Mursianus), до Данастра (Днестр), а на север — до Висклы (Вислы)… племени «склавены» распространилось на все славянские племена лишь после VI в..." [6].
Таким образом, по Иордану, «склавены» (славяне, словены) «римского времени» жили где-то между Днестром, средним течением Дуная и верховьями Вислы, что совпадает с археологическими построениями В.В.Седова (см.Карту расселения славян).
Сообщение Иордана, что «к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов», ограничивает с юга область распространения «венетов» — предков других славянских племен, бассейном Вислы.
По Насевичу В. — «Первый этап этногенеза славян протекал в основном на землях современной Польши. Лишь на крайнем юго-западе, в районе Бреста, поморская культура проникала на беларускую территорию. Остальная часть Беларуси была занята культурами, в сложение которых основной принесли потомки древней общности шнуровой керамики, слившиеся с племенами „лесного неолита“. Им предстояло сыграть роль субстрата для будущих беларусов, а также русских, литовцев, латышей и в какой-то мере — финских народов» [3].
Новая культура расположилась и начала распространяться в тех местах, где когда-то верховодили кельты и готы, гепиды и лангобарды, вандалы, руги и другие народы, участвовавашие в «Великом переселении народов». Её носители, венеды, и остатки перемешанных гуннами этносов, заняли опустевшее после переселения пространство Южной Польши, Чехии и Волыни, образовали «пражско-корчакскую культуру». На границе лесостепи со степью стали развиваться новые, молодые образования гуннского наследия. Эту область связывают с историческими славянами. При этом, считается, что археологически и генетически пражско-корчакское население в целом вышло из киевской культуры (II-У в.в.н.э). Здесь стали появляться, распространяясь на север и северо-восток, новые племенные образования, названия которых связывают с названиями и особенностями местностей, которые они занимали. Некоторые историки придерживаются прямо противоположного мнения, но это не меняет общей картины. Так или иначе, но примерно в это время и появляются «кривичи», «дреговичи» («дрыговичи», дрыгва — болото, бел.яз.), а рядом с ними — «древляне» и «поляне», этнические общности, расположенные к югу и юго-востоку от дреговичей. По такому же принципу были выделены историками соседние, балтские этнические сообщества — «аукштайты», (верхние земли) и «жемайты» (нижние).
Карта расселения основных славянских племен (по Корякову Ю.Б.)
Карта отражает представления, сложившиеся в советской историографии (до 90-х годов ХХ столетия). В последние годы коренным образом изменено отношение к понятию «Балты», которых теперь принято разделять на «Западных» и «Восточных». Также должны быть изменены взгляды о Ятвягах, отнесенных на карте к Восточным Балтам. В частности, в предисловии к изданию «Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М. Лаир. 1997» говориться, что " Судовия (Sudowia; у Николая фон Ерошина: Sudowen) — это Ятвягия древнерусских летописей…
В документах Литовского Короля Миндовга от 1253 и 1259 гг. встречается другое ее имя- Дайнова (удельное княжество Дайнова располагалось на землях современной Гродненской и Минской областей Беларуси). Язык ятвягов не сохранился и изучается по реликтам. Он относится к группе западнобалтских языков, но ему не чужды и особенности, характерные для славянских языков. Однако данная карта удовлетворительно передает географическое распределение Полабских (Западных) Славян [7].
Ещё до начала XVI века часть населения на территории современной западной Беларуси говорила на западно-балтских языках. Здесь стал складываться новый народ, разные части которого назывались по разному их соседями: «русы», «русины», «кривичи» (полоцкие), «палешуки» и, наконец, «литвины». Таким же сложным образом складывался и современный беларуский язык, попавший под влияние польского (ХV век) и русского (ХIХ век) языков, но сохранивший множество древних, в частности, германских форм.
«Процесс балто-славянских контактов на Панемонии из-за его географического масштаба, хронологической протяженности, влияния на жизнь местных сообществ можно однозначно оценить как крупнейшее историческое явление во всем регионе на протяжении 2-го тысячелетия н.э. В свою очередь, упомянутые контакты явились частью еще более развернутого во времени и пространстве процесса балто-славянского взаимодействия, охватившего всю территорию современной Беларуси, а также прилегающие районы Летувы, Латвии, России и Украины. Современная наука считает названный процесс важным механизмом этногенеза беларусов»[3].
Под воздействием балтов, у полоцких кривичей сформировалась такая черта речи, как полногласие.
Г.А.Хабургаев (МГУ, Москва) считает, что это новообразование появилось в результате взаимодействия славянской и балтской речи, синтеза неполногласных сочетаний балтских и славянских слов с одним и тем же значением. (Так, взаимодействие славянского (польск.) glowa и балтского (лит.) galva, вероятно, обусловило появление новой формы с полногласием «голова», синтез славянского (польск.) «wrona» и балтского (лит.) «varna» имело своим результатом новую форму этого слова «ворона» и т.д.) [14].
Особенно интенсивное смешивание балтов и славян на территории Беларуси шло в начале второго тысячелетия нашей эры. В это время формировался новый антропологический тип и происходил синтез двух архетипов сознания. На этой основе, считает А.Микулич, появляется беларуский этнос, создавший Полоцкое, Новогрудское и Туровское княжества, первые славянские (литвинские, или беларуские в современном понимании) княжества, образовавшие позже Великое Княжество Литовское, языковой основой которого станет старобеларуский язык. Значительно позже это государственное образование включит соседние земли — Жемайтию, Аукштайтию, Нальшаны и др. [15].
Археологический музей «Берестье» до настоящего времени остается единственным в Европе музеем средневекового восточнославянского города (ХIII век), включает 30 построек и 2 улицы (Брест, Беларусь)
1.2. Полоцк V-Х веков, Полоцкое княжество-первое княжество на земле Беларусь
Итак, примерно, с V века из «тушемлинской культуры», в Полоцком Подвинье и Смоленском Поднепровье, выделяются новые племенные образования, будущие «смоленско-полоцкие кривичи», южнее появляются дреговичи и радимичи.
Два слова о кривичах, о которых известно более других племен, определены районы их расселения, известны построенные ими древнейшие славянские города — Полоцк, Смоленск и Изборск, даты рождения которых, повидимому, намного древнее официально принятых.
По сходству физического облика беларусов с дреговичами, радимичами и полоцкими кривичами (археологические реконструкции), можно сделать вывод, что они сформировались на основе балто-славянской прародины. Исследователи обращают внимание на «единство физического облика западных кривичей, радимичей и дреговичей, сходство их со средневековым „летто-литовским населением“, что оценивается, „как проявления единого антропологического субстрата“ [8].
В VII веке славянское племя кривичей, обитавшее в бассейне Вислы, переселяется в Псковское и Ильменьское поозерье, а в VIII веке кривичи заселяют Верхнее Поднепровье. Праславяне заселили территорию центральной и восточной Беларуси.
Некоторыми исследователями доказывается автохтонность литвин (беларусов) и кривичей на землях современной Беларуси.
Земля Беларуси (так называемая зона „венетского котла“ по М.Б.Щукину ), была центральной у балто-славян, и ее население могло общаться со все более расходящимися этносами периферийных зон. Подтверждением служат результаты сплошного лингвистического обследования гидронимики Беларуского Подвинья. Из названий рек, болот, ручьев и озер — 18,5% славянские, 17,5% балтские, 8% финно-угорские, а основная часть, 64% — сопоставимы как со славянскими, так и с балтскими словами. Становится понятным, почему кривичи или радимичи, находясь в центре балто-славянского этнического ареала, понимали без переводчика местных балто-славян.
Этногенез беларусов есть прямой результат дивергенции балто-славянской этнический общности. Однажды запущенный, процесс этногенеза шел путем мирного взаимодействия родственных племен» [9].
С IX века кривичи входят частично в состав Киевской Руси, образуют Полоцкое, Псковское и Смоленское княжества, а их северо-западная часть входит в Новгородские владения. В «Повести Временных Лет» (ПВЛ) отмечаются «словене, кривичи и меря». В это же время появляются другие письменные источники — «хроники», летописные свидетельства об этих племенах, о героях тех веков, об их деяниях, включающих описание их жизни, их родственные связи и отношения…
Древняя культура кривичей включила, наряду со славянскими элементами, черты балтского типа, унаследованные от племен балтов, населяющих эти земли в I тысячелетии до нашей эры («культура штрихованной керамики»). Например, звериноголовые браслеты из археологических раскопов курганов, результаты многолетних изысканий З.Сергеевой, и другие украшения встречаются на всей этнической территории Беларуси. Особенно их много в междуречьи Двины и Березины, в верховьях Птичи и реки Великой.«Обычно в курганах с такими браслетами находятся и другие артефакты прибалтийского типа: витые шейные гривны, спиральные персстни, подковообразные фибулы. З.Сергеевой установлено, что большинство звериноподобных браслетов изготовлено на данной местности и только их незначительная часть могла попасть из Прибалтики. „Особенно богаты балтскими изделиями курганы Полоцкой земли. Близкие к балтской культуре, памятники находятся около сегодняшних беларуских сёл Латыголь и Навинка Талачинского, Навры Мядельского, Рудни Полоцкого, Укли Браславского районов и других. Неподалёку находится известное с глубокой древности село Абольцы, где согласно письменным источникам “балтское ядро» существовало еще в XIV-XVI столетии"
(Людмила Дучыц, «Балты i славяне на тэрыторыі Беларусі у пачатку II тысячагодзьдзя»).
Отмечено, что ещё до начала XVI века, часть населения на территории современной западной Беларуси говорила на западно-балтских языках. Отличительной особенностью польского и беларуского языков (от других славянских) является значительное количество (около 25%) западно-балтской и литовской лексики, а также доставшееся в наследство от балтов произношение (дзеканье), аналогичное у «дзуков», проживающих на границе современной Литвы с Беларусью [10].
В разное историческое время под кривичами, точнее под местом их расселения, летописцами понимались земли, близкие к территории расселения кривичей по «Повести временных лет» (ПВЛ, Х-ХI в.в.).
Русская летопись (ПВЛ) сообщает, что кривичи «седять на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днепра, их же градъ есть Смоленескъ» [11].
"… их же градъ есть Смоленьскъ туда бо седять кривичи "
(«Град Смоленск», миниатюра из " Радзивиловской летописи, XIII в.)
С IX века кривичи входят частично в состав Киевской Руси, образуют Полоцкое, Псковское и Смоленское княжества, а их северо-западная часть входит в Новгородские владения. Примерно в это же время появляются письменные источники — «хроники», летописные свидетельства об этих племенах, о героях тех веков, их деяниях, описание их жизни, их родственные связи и отношения…
С этого времени и начинается собственная, «письменная» история кривичей, распространившихся на землях современной Беларуси, Новгорода и Пскова, Смоленска и Твери.
Кроме исторических хроник и летописей, и археологических свидетельств, позволяющих картировать ареал проживания кривичей, имеются и лингвистические «маркеры», уточняющие происхождение и расселение кривичей, отмеченные в свое время выдающимся русским филологом, составителем «Русского словаря» Владимиром Далем. Наречие кривичей явилось основой старобеларуского и, вероятно, русского языка [12].
Обобщение данных ДНК-генеалогии древних племен дало новые возможности картирования расселения балтов и славян, которые можно найти в работах Клесова [13]. Однако следует заметить, что сильная подвижность человеческих сообществ, бесконечные «исходы» и «походы», многотысячные людские переселения и племенные смешивания («Великое переселение народов» во II-VII вв), связанные либо с войнами (гунны, готы, сарматы и др.), либо с изменением климата и необходимостью поиска новых земель обитания, перемешивают генетические, национальные различия людей. Не является исключением и территория Беларуси, на которой столкнулись десятки племен и народностей, составивших беларуский народ и смежные с ним народы новых, современных государств.
1.3. РОГВОЛОД — первый князь Полоцка, княжна РОГНЕДА — прародительница Беларуси
Английский специалист по истории славян, беларусистка Рич, обнаружила в скандинавских сагах упоминание об осаде Полоцка гуннами Аттилы. Это значит, что кривичи успели к этому времени построить первые города (городища). По некоторым оценкам произойти это могло, скорее всего, во время похода Аттилы на Восточную Римскую империю в 447 году. «С запасом в сто лет, учитывая археологические находки IV века, датой упоминания Полоцка можно считать 447 год, а не 862-ой » [16].
В «Деяниях датчан» или «Данов»(«Gesta Danorum») Саксона Грамматика (1140-1208) повествуется о взятии Полоцка (швед.яз.Pallteskja) в V веке конунгом (королем) Фродо I, сыном Хадинга, который прибегнув к военной хитрости убивает полоцкого царя Веспасия (?), ибо «силой города не победить (viribus inuictam sc. urbem)» [17].
А пока историки и археологи договариваются, в 2012 году древний Полоцк отметил свое 1150-летие.
Если самая известная из женщин древних полочан, легендарная полоцкая княжна Рогнеда (962 — 1000), стала героиней многочисленных летописных документов, то об её отце — Рогволоде (около 920 — 977) почти ничего не сохранилось в летописях. Однако именно с его именем связаны начальные, более или менее достоверные, сведения о Полоцком княжестве, начинается история зарождения древнего государства на беларуской земле, или, если хотите, на землях Alba Ruscia, как было обозначено в «Дублинской Рукописи», написанной в ХIII столетии [18].
Скупые сведения о Рогволоде содержатся в древнерусской летописи «Повесть временных лет» (ПВЛ) под 980 годом. И все, что о нем известно, укладывается в одно предложение энциклопедии: «Рогволод (др.-рус. Рогъволодъ, Роговолодъ; ок. 920 — 978, Полотеск) — князь Полоцкий, варяг, Рогнеды, основатель династии полоцких князей, участник событий междоусобной борьбы в 975--980 гг.»
Впрочем, варяжское происхождение Рогволода (от мифического Ульфа Тостессона) оспаривается в пользу его славянских, кривичских корней, а что такое «варяги», не ясно до сих пор. Ряд историков (П. В. Голубовский, Н. И. Костомаров, М. В. Довнар-Запольский) сомневались в варяжском происхождении полоцких князей.
Имеется объяснение имени Рогволода из славянских слов «рог» и «волод» («володеть», др.слав. владеть), которое использовалось у кривичей, хотя и с «кривичами» возникает много споров.
Кривичи по языку, генам, антропологии, культуре, сегодня причисляются к балто-славянам, впрочем, трудно понять, что это такое даже с использованием данных ДНК-генеалогии. Однако и по «языческой вере» они близки балтским племенам.
Известно, что кривичи поклонялись змею Живойту, этого балтийского культа у восточных славян никогда не было.
Отголоски язычества в Беларуси слышны до сих пор. До наших дней сохранилось в беларуском Полесье поклонение каменным «крыжам» («крестам» в переводе с бел.яз.)) и «дзяўчынкам» («девочкам»). Языческое капище с жертвенником под древним дубом (имя ему было «Волат»- «великан» в пер. с бел.яз.) и великаном-валуном по имени «Дзед», которому приносились спокон веку приношения, просуществовал в вблизи дома на улице Лодочной, на берегу реки Свислочь, до празднования 900-летия христианства (1888 год). По указанию царских властей каменный жертвенник с огнищем (огнище жители называли «Жыжей») разбросали, священный дуб «Волат» («великан» в пер.с бел.яз.) спилили, не смогли только справиться с камнем-великаном, которому поклонялись жители окрестностей тысячи лет. Они приходили сюда, кланялись ему, обвивали его белым полотном, приносили ленты и развешивали их на дубовых ветках «Волата». Камень-«Дзед», считали, помогает от разных болезней, в частности, от бесплодия. Последнего «святара» («священника» в пер. с бел.яз.) Севастея жители а уважали и побаивались. Когда он умер, то церковь (русская церковь, РПЦ) запретила его хоронить.
Об этом камне рассказывал нам наш старый школьный учитель Даниил Денисович Лиштван, дом которого стоял в излучине реки на улице Лодочной, рядом с этим местом. Священный камень позже перевезли в новый городской район Уручье в «Сад камней», где он и находится до сих пор.
«Дзед» сегодня в «Музее камней» и «Дзед» рядом с дубом «Волатом», в Минске в конце ХIХ столетия (старинная литография).
Язычество медленно покидало земли кривичей и дреговичей, земли Полоцкого, Минского и Пинского княжеств, начало крещения которых приходится на рубеж Х-ХI веков.
Согласно датской «Саге о крещении», около 1000-го года Полоцк посетил варяжский миссионер Торвальд Кодрансон, выходец из далекой Исландии, до этого побывавший в Иерусалиме, основавший недалеко от Полоцка храм в честь Св.Иоанна Предтечи, одноименная церковь которого, по-видимому, упоминается в позднейших актовых грамотах ХІV столетия [19].
Явно языческое, славянское имя Рогволод, было дано сыну и внуку Всеслава Полоцкого (в крещении Борис) во второй половине XI века.Языческие культовые сооружения разбросаны до сих пор в разных местах Беларуси, наиболее известные из них — «Борисовы камни». Об одном из них — чуть подробнее.
«Рагваладаў камень» (камень Рогволода, бел.яз.)- монументальный памятник эпиграфики XII века, находился у деревни Дятлово Беларуси.
В 1171 году на валуне, высотой в 3 метра, был высечен шестиконечный крест (крест Ефросиньи, «беларуский» крест) и надпись на церковнославянском языке: «В лето 6679 месяца мая в 7 день доспен крест сей. Господи помози рабу своему Василию в крещении именем Рогволоду сыну Борисову».
Рогволодов камень
Крест и надпись были высечены по приказу другого, друцкого князя Рогволода (в крещении Борис), который после голодной зимы 1170-1171 годов освятил языческие камни в надежде на урожай.
Валун был взорван в 1930-х годах, якобы с целью строительства шоссе Москва-Минск, однако его обломки ещё много лет лежали на своём месте после прокладки трассы.
Сохранилось всего четыре «беларуских» Борисовых камня, один из которых в 1888 году был вывезен в Россию и сейчас находится в музее-заповеднике Коломенское. В Беларуси осталось три древних камня: возле храма св. Софии в Полоцке (Витебская обл.), Воротишин крест в дер. Камено (Вилейский район, Минская обл.) и в городе Друя (Браславский район, Витебская обл.). Кстати, последний из них долгое время был скрыт под водой на глубине, куда его стянул весенний ледоход в первой половине XX века. Только в 2002 году его удалось обнаружить и вытащить на берег.
Язычество позволяло кривичам долгое время сохранять свою «несхожесть» с соседями, отстаивать самобытность народа, противостоять притязаниям на свои земли южных и восточных соседей. Несмотря на родственные связи с Киевской Русью, «Полоцкие князья, чуждались потомства Владимира, а сами себя считали „Рогволодовичами“, внуками легендарной Рогнеды, и „отчину“ свою вели не от пожалования князем Владимиром земель своему первенцу Изяславу, а по линии наследования Полоцка от его деда Рогволода, подло убитого князем Владимиром.
Таким образом, несмотря на легендарность источников о князе Рогволоде, можно не сомневаться в его историчности, упоминания о его дочери Рогнеде носят ранний летописный характер и восходят к первой половине XI века.
Юбилейная монета, выпущенная в Беларуси с изображением Рогволода и Рогнеды
Полоцкое княжество постоянно соперничало с киевским. В 977 году Киевский князь Владимир, сватался к дочери Полоцкого князя Рогволода, и оскорблённый отказом Рогнеды (...»не хочу разути рабынича, но хочу за Ярополка"...), собрал наёмные войска (по летописи «варягов»), захватил и разрушил древний Полоцк в 978 году.
Сватовство Владимира, Рогнеды. Рогволод испрашивает у неё согласия на брак с Владимиром (справа) (Миниатюра из Радзивиловской летописи, ХI -ХУ в.в.)
Князь Владимир («святой»!!!) изнасиловал Рогнеду в присутствии ее родителей, истребил всю мужскую ветвь семьи Рогнеды- (отца и двух её братьев), и уже в Киеве сделал её своей очередной женой в многочисленном гареме. Но никогда так и не смог противостоять твердому и свободолюбивому характеру полоцкой княжны, что вскоре проявилось и в отношении к нему их общих. Вот её слова по летописному источнику (Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку под 1128 годом):
«Опечалилась я, ибо отца моего убил и землю его пленил ради меня...»… И с тех пор вынимают меч Рогволожи внуки против Ярославовых внуков" [20].
Рогнеда, одна из первых среди полоцких кривичей, приняла христианство и (по Тверской и Густынской летописям) после крещения, постриглась в иночество с именем Анастасия, в переводе с греческого означающего «воскресшая».
Памятник Рогнеде в г.Заславль (Минская обл. Беларусь)
Женщина- не просто растит и пестует своих, но самое главное, передает им свои генетические особенности. Именно Рогнеда заложила в своих сыновей черты непреклонности, любовь к «книжной мудрости», бесстрашие перед отцом-насильником. Владимир еще не раз выступит в этой неприглядной роли, обманет и убьет своего сводного брата, Ярополка, который был обручен с Рогнедой, сделает его жену-гречанку своей наложницей. Впрочем, трудно ожидать от сына ключницы, «рабыни Малуши», моральных принципов, мягкосердия и доброты. А еще он породит будущего князя Святослава, которого в народе прозовут — «Окаянный», за то, что тот погубит своих братьев Бориса и Глеба.
Генетические особенности характера Владимира долго еще будут отзываться проклятием в его потомстве.
Рогнеда и Владимир, картина А.Лосенко (1770)
1.4. РОГВОЛОДОВИЧИ, Х-ХII века
Рогнеда воспитала своего первенца Изяслава (978-1001), и другого сына, Ярослава, позже названного «Мудрым», будущего Великого князя Киевской Руси, и самого младшего, Всеволода. Она передала им любовь к знанию, к свободе, понятие о равноправии женщин. По легенде, будущий полоцкий князь Изяслав еще отроком защитил Рогнеду от разгневанного Владимира, спас ей жизнь, что красочно описано в поэме Рылеева «Рогнеда» (1821).
Владимир пытается убить Рогнеду, но её сын, князь Изяслав преграждает ему путь (Миниатюра из Радзивилловской летописи, ХV век)
Полоцкая княжна, по некоторым источникам, простила Владимира, и Лаврентьевская летопись сообщает о том, что князь Владимир "«воздвиг отчину» своей жене Рогнеде и у Изяславу в Полоцкой земле, где он «устрой город и нарече имя городу тому Изяславль» (современный город Заславль в Минской области) [20].
Княжна Рогнеда могла гордиться своими сыновьями, она заложила в них основы морали и нравственности, все ее сыновья вошли в историю, как талантливые политические деятели своего времени. Ярослав Владимирович (Ярослав Мудрый, 979 — 1054) унаследовал от матери ум и совестливость, любовь к «книжному знанию», приобщился к чтению, и в отличие от отца, князя Владимира, «списа книгы многы: с же насея книжными словесы сердца верных людей, а мы пожинаем ученье приемлюще книжное. Книги бо суть реки, напояющи вселенную...»,- писал летописец Нестор (ПВЛ).
В русской истории, истории Киевской Руси, Ярослав известен еще и как составитель важнейшего документа той эпохи «Русской правды» (1019-1054).
Отрицательно относившийся к многоженству, Ярослав Мудрый никогда не забывал печальной участи, постигшей в свое время его мать. Составитель «Русской Правды», он юридически закрепил право женщин на проявление собственной воли при выборе супруга: «Аще девка восхощет замуж, а и мати не дадять» и т.д. Такого гуманного отношения к женщине не знало в Xl веке законодательство ни одной европейской страны".
(Цитирую по М.Ганичевой — «Самые знаменитые красавицы России», с небольшим уточнением относительно того, что тогда были Полоцкое и Киевское княжества, но не было ни России, ни Московского княжества, а Москва появится только через столетие и в ней станет царить «Домострой», доживший в Московской Руси, в сфере семейных отношений, до ХIХ- го столетия.
Приведу из «Московского Домостроя» — самые известные и часто цитируемые рекомендации для мужа: «быти грозою для жены», строго наказывать и жену за провинности, вплоть до «сокрушения ребер», «плетью стегать по вине смотря»). Комментировать эти строки нет необходимости…
Толерантность, терпимость к представителям других народов и религий, уважительное отношение к женщине, безусловно, отличали атмосферу, в которой росли и воспитывались дети в семьях Рогволодовичей. Двоеверие (христианство во всех формах и язычество) стало духовной основой политики полоцких князей в Х и ХI веках и способствовало объединению княжества, уделов и селений, отдельных славянских и прибалтийских племен.
Язычество еще легко уживалось с наступающим с запада и юга христианством разного толка, многоязычие было естественным явлением во всех городах Полоцкого княжества. Уже и латынь входила в норму образованных людей, вступающих в контакты с романизированной Европой. Древний общеславянский язык западных славян, оформленный Кириллом и Мефодием в церковно-славянский, выделившийся из разных говоров исходной балто-славянской общности, претерпевал со временем неизбежную трансформацию, и в виде разных форм старобеларуского стал основой современного беларуского языка.
Старобеларуская форма языка, наиболее разработанная на этих землях, стала государственным языком Великого Княжества Литовского, языком всех официальных документов, наравне с латынью Европы. Все, без исключения, дошедшие до нас документы княжества, его канцелярии, с ХIV-го по конец ХVIII-го века (до раздела Жечи Посполитой), так называемые? «Литовские метрики», написаны на старобеларуском языке. На нём же будут изложены главные государственные документы ВКЛ — «Трибунал» и «Статуты» ВКЛ разных лет (1529, 1566, 1588), не без основания, названные ПЕРВЫМИ ЕВРОПЕЙСКИМИ КОНСТИТУЦИЯМИ, где было, опять таки впервые, узаконено юридически «разделение властей» на законодательную, судебную и исполнительную.
«Правом судите, сыны человеческие» — было записано на титульном листе, в строке Статута 1588 года (Статуты ВКЛ, ).
Но вернемся в Х век, ко времени Рогнеды и к истории разрастающейся кривичской семьи Рогволодовичей. Надо думать, что начиналась жизнь маленьких сыновей Рогнеды с материнской древней «калыханки» («колыбельная», бел.яз), а книжное знание и уроки чтения были обязательными в их домашнем образовании. Основы этого воспитания дали ее сыновьям возможность твердо и последовательно править вотчинами, проводить вдумчивую политику, учили жить в мире со своей родней, братьями, ладить, по возможности, с соседями.
Сосланная после покушения на мужа с малолетним Изяславом в Полоцк (в Изяславль, по другой версии), Рогнеда приступает к восстановлению города, разрушенного князем Владимиром. В 988 году Изяслав, вместе с другими братьями, принял святое крещение, а в 989 получил полоцкую землю «в удел».
Рогнеда с сыном отстроили Полоцк, перенесли столицу княжества на более высокое и неприступное место в устье реки Полота. Рогнеда в конце жизни приняла постриг и скончалась в Изяславле (сегодня г.Заславль, Минская область), в 1000 году. В 1001 году в Полоцке умер и её старший сын, князь Изяслав, оставив после себя сыновей, Брячислава и Всеслава.
Известен его родовой знак — свинцовая, найденная при раскопках в Новгороде, печать, на которой изображен трезубец с маленьким крестиком на среднем зубце.
Печать Изяслава, конец Х века
Согласно «Никоновской летописи» характер Изяслав имел «тихий, и кроткий, и смирный, и милостливый». Никоновская летопись показывает его к тому же, как умного, образованного человека [21].
1.5. Князья Брячислав Изяславович и Всеслав Изяславович «Вещий» («Чародей»)
Рано умер, видимо, совсем юным, старший сын Изяслава Всеслав Изяславич (? — 1003), князь Полоцкий (1001-1003), летопись содержит только дату его кончины. Сведений о его жизни не имеется, княжество Полоцкое наследует в 1003 году его брат, (ок. 1029). После смерти деда, в 1015 году, согласно «Жития Святого Владимира», он наследует и Луцк.
В летописном рассказе об усобице Владимировичей в 1015--1019 годах он не упоминается, военные действия происходили в это время в стороне от владений Брячислава. Но вскоре «вынимают меч Рогволожи внуки против Ярославовых внуков».
Думаю, нанесенное их матери оскорбление, устно передававшееся из поколения к поколению, буйные характеры сводных киевских братьев от других жен Владимира, не последняя причина их длительной вражды, перенесенной в следующие века и в отношения с другими, появляющимися в это время восточнорусскими князьями и городами во главе с потомками Ярослава.
Все историки отмечают обособленность князей этой ветви от остальных Рюриковичей, они настойчиво называли себя «Рогволодовичами», подчеркивая историческое несовпадение интересов с «Ярославичами» (Рюриковичами).
Генетическая неприязнь к потомкам Киевского князя со «времен Рогнеды» сохранилась у Рогволодовичей на много веков. В отличие от Рюриковичей, они держались за владение уделами исключительно в землях кривичей с центром в Полоцке. Даже имена у полоцких Рогволодовичей были приняты, в отличие от их киевских родственников (Рюриковичей), древние славянские, языческие — Рогволод, Всеслав, Брячислав. Кроме того, именно «Рогволодовичи» легко вступали в тесные родственные связи с «литовскими» Гедиминовичами, язычниками в то время. Сохранялась долгие годы несомненная комплементарность двух соседних княжеств, по крайней мере, на уровне элит, что может явиться дополнительным аргументом «полоцкого» происхождения литовских князей, начиная с Гедимина.
Нас эти обстоятельства интересуют в силу известного, сложившегося веками, несомненного родства не только княжеских фамилий, но и народов, точнее их славянской и балтской частей (дреговичи, кривичи и, вероятно, ятвяги и дзуки), образовавших, так называемых «литвинов» — основное население Великого Княжества Литовского.
Но вернемся в это захватывающее историческими поворотами столетие, кровавое и кровосмесительное, создавшее начала истории беларуского края. Обратимся к истории людей населяющих земли, подвластные Полоцку, Новогрудку, у, Гродно и Вильно.
В XI веке Полоцкое княжество являлось сильным и единым государством. В течение ста лет только два князя, два ближайших родственника, занимали престол в Полоцке — сын Изяслава Брячислав (1003-1044) и его внук «Чародей» до 1101 года (Всеслав с небольшим перерывом на «арест» и княжение в Киеве в два года).
В 1020 году Брячислав совершил набег на Новгород. Находящийся в то время в Киеве Ярослав, до этого князь Новгородский, собрал войска, и согласно летописи, настиг возвращающегося с добычей войско племянника, одержал победу и освободил пленных новгородцев. Брячислав отступил в Полоцк, но Ярослав не преследовал его.
Так называемая, «сокрушительная победа» (по мнению киевского летописца Нестора) над полоцким князем на реке Судоме, закончилась достаточно странно. После этой «победы» киевляне «на всякий случай» отступили и сдали Брячиславу стратегически важные города Витебск и Усвяты, через которые проходили волоки торгового пути «из варяг в греки». Сделка сомнительной выгоды для «рюриковичей». Был заключён мир («договор на Судоме», 1021 год), дядя и племянник выполняли условия договора, и они, как «братаничи», правили (через наместников) поочередно Киевским княжеством, хотя один «сидел» в Полоцке, а другой в Новгороде [22].
Брячислав значительно расширил территорию Полоцкого княжества, присоединил земли между Западной Двиной и Десной, где основал город Брячиславль (совр.Браслав). Умер он в 1044 году.
За столетие правления двух «Изяславовичей (беспрецедентный случай в мировой истории!) — Брячислава, он правил княжеством сорок лет (1003 -1044), и Всеслава Чародея (правил Полоцким княжеством до 1101 года) усиленно росло и развивалось молодое государство, появились новые города, упомянутые в „Повести временных лет“ (ПВЛ), в » Слово полку Игореве" и «Скандинавских сагах».За век их правления вырастают более полутора десятка городов: Витебск, Менск, Орша, Заславль, Борисов, Браслав, Лукомль, Логойск и другие… Все они благополучно дожили до наших дней на территории современной Беларуси. Полоцкое княжество богатело, развивались, расширялись его торговые связи с Европой и со скандинавскими странами, появлялась самобытная городская культура.
Полоцкие Рогволодовичи «расширили пределы княжества по всему Подвинью, вышли к морю, от верхнего Понемоння до Костромского Поволжья, от Псковского до верхнего Сожа и Десны» (Дэндра Андрей, «Беларусь и её древняя столица Полоцк»). При них расцвели торговля, ремесла, зародились искусства, они внедряли грамотность и «книжность» в обиход государства. Летописи впервые присоединяют к имени князя Изяслава мирное слово «книжник». Во многих городах, вошедших позже в состав Великого Княжества Литовского (ВКЛ), с ХIII века начали развиваться основы самоуправления, усилился приток в эти города иноземцев, появлялись, так называемые, «фактории», например, ганзейские, в Полоцке и Бресте. Городская элита осваивала культурные достижения Европы. Культурные традиции Европы проникали и в семейные отношения.
Князь Брячислав чтил память своих предков, и к 1007 году построил в Полоцке церковь, куда перенес мощи отца — «книжника Изяслава» и бабушки Рогнеды. Культурная среда Полоцка Х-ХI веков, относительно спокойное время, создали основу для всестороннего развития городской среды.
В 1044 году Всеслав Брячиславович, «Чародей», по смерти своего отца, наследовал княжение в Полоцке. Эпохой расцвета Полоцкой земли стало его длительное княжение (1044- 1101).
Всеслав «Чародей», герой «Слова о полку Игореве» ( из Радзивиловской летописи)
Полоцк, возрожденный после варварского разорения, нашествия на город киевского князя, достиг своего могущества во времена правленияВсеслава, легендарного князя, которому посвящены поэтические строки в «Слове о полку Игоревом». («Полоцкая тема» занимает в «Слове»", по известным причинам, большое место (см. далее о княжне Марии Васильковне).
Власть Полоцкого князя распространилась на нижнее Подвинье и позволила княжеству выйти к Балтийскому морю. Княжеская династия Рогволодовичей проводила твёрдую и самостоятельню политику, подвергаясь бесконечным попыткам Киева подчинить себе полоцкие земли.
Перстень- Всеслава «Чародея»
Войска княжества часто совершали набеги на соседние земли. Войско Всеслава «Чародея» в 1065 году осаждало Псков, а в 1066 году он начал войну с новгородским князем, взял Новгород, снял там колокола и установил их на звоннице Софийского собора в Полоцке, втором по важности и времени закладки (1030) каменном храме восточного христианства. (Храм был взорван во время стояния войск Петра I-го в Полоцке, позже восстановлен «униатами»).
Софийский собор в Полоцке в ХI веке (реконструкция В.Стащенюка).
В начале 1067 года Всеслав идет ом на Новогородок (сегодня г.Новогрудок ой области), находившийся в вассальной зависимости от «киевских» князей, и занимает его. В том же году против него выступили, объединившие свои полки, «Ярославичи» — Изяслав Киевский, Святослав Черниговский и Всеволод Переяславский. В битве на Немиге (первое упоминание о е в ПВЛ), 3 марта 1067 года, Всеслав потерпел поражение и отступил. Спустя четыре месяца он был вызван на переговоры в район Орши, обманом (братья Ярославичи «клялись на кресте»о начале мирных переговоров) захвачен в плен и приведён в Киев, где его и двоих его овей пленили и посадили в «поруб».
Всеслав на лодке с сыновьями перебирается на другой берег Днепра для переговоров (Радзивиловская летопись, ХIV век)
В 1068 году киевляне подняли восстание, Ярославичи (Рюриковичи) были изгнаны, киевский князь бежал в Польшу, Всеслава «Чародея» горожане освободили из плена и объявили Великим князем Киевским, но на этом престоле он пробыл менее года. Покоя ему не давала судьба его родины — «Всеслав слышал звон колоколов Софии Полоцкой» («Слово о полку Игореве»). Он собрал дружину, вернулся с ней в Полоцк и изгнал Святополка Изяславича («Окаянного»), захватившего в его отсутствие столицу Полоцкого княжества.
Во времена правления Всеслава Чародея в Полоцке проживало около 10 тысяч человек по археологическим и историческим оценкам. Кроме Полоцка, в княжество входили еще 16 городов, в том числе, Друцк и др. Всеслав немало воевал с соседями, не отличающимися мирным характером. В 1078 году он совершил на Смоленск и разорил его. В ответ Владимир Мономах, собрав в Чернигове дружину, отправился с черниговской дружиной в и фактически уничтожил город, не оставив, по его собственным словам («Поучение к детям» в составе Повести временных лет), в живых 'ни челядина, ни скотины'. и Новогрудок не давали покоя «рюриковичам» целое столетие.
В ХI-ом столетии впервые в хрониках появляется новое юго-западных и южных земель современной Беларуси — «Литва», упомянутое в «Кведлинбургских анналах» в 1009 году, когда христианский миссионер Брунон Бонифаций был убит язычниками где-то на границе «Руси и Литвы». Источники Ватикана сообщают о месте гибели Брунона Бонифация около Пинска, на землях дреговичей (или ятвягов). Там Ватикан воздвигнул храм в его честь, обозначив южную границу Литвы около Пинска.
Исторические документы утверждают следующее:
"… там где Брест, Белая Вежа, Беловежская пуща, реки Ясельда, Мухавец, Нарев, Зельва, жили ятвяги. Они и сейчас там живут, но не сберегли своих отличий, ибо потеряли князей. От Полесья до Вильно, от Гродно за Новогрудок — эта земля называлась Литвою. А потом стали здесь селиться славяне-русины и построили города Гродно, Слоним, Вильно, Лиду, Новогрудок, Волковыск, стала она называться Русь Литовская. А за Вильно до Ковно лежит Аукштайтия, а от Ковно до моря Балтийского — Жемайтия, а в другую сторону от Вильно, к Полоцку, где города Ошмяны, Ворняны, Свираны, Медники, Крево, Сморгонь, Гольшаны, эта земля называется Гольшанской. А Полоцкая, Витебская, Могилевская, Смоленская земли называются Белая Русь..." [23].
Но о границах древних племен и княжеств порассуждаем позже.
1.6. ХII век — век просветительницы Ефросиньи Полоцкой
Не случайно появление в Полоцке, в образованной княжеской среде Рогволдовичей, выдающейся женщины, внучки Всеслава Чародея — Предславы (1100-1167). Она продолжила просветительскую линию своих предков — Рогнеды Рогволодовны и Изяслава -«книжника». Христианский, загадочный мир привлекал ее пытливый ум таинствами и красочными обрядами. В возрасте 12 лет тайно от родителей она ушла в, настоятельницей которого была ее тетка, вдова ее дяди Романа Всеславича. Здесь она приняла постриг под именем Ефросиньи, и в хрониках появляется воспетый летописцами ее новый образ — «яко луна солнечная», Святая Ефросиния Полоцкая позже стала покровительницей земли беларуской.
Воспользовавшись родственными связями полоцких князей с византийским императорским родом Комнинов (имеется свидетельство, что Всеслава Чародея, была женой византийского императора Алексея Комнина), Евфросиния отправила к императору Мануилу Комнину (1143-1169) и Вселенскому Патриарху Луке Хризовергу (1156-1169) гонца с дарами и просьбой о чудотворной эфесской иконе. «Владыки Второго Рима поднесли в дар полоцкой обители дивный образ, украшенный золотом, серебром и драгоценными каменьями. В 1173 году эта икона была торжественно установлена в полоцком храме во имя Пресвятой Богородицы, прославившись подаваемыми ею чудесными исцелениями» [24].
Судьба этой иконы, приписываемая кисти апостола и евангелиста святого Луки, темна и загадочна. В конце концов, она попала в Россию, как и многие другие раритеты Беларуси, сведения об этой иконе противоречивы и требует отдельного расследования…
Ефросинья Полоцкая, наряду с Кириллом Туровским, равно почитаема как в православии, так и в католичестве. Её деятельность отражена в «Житии Ефросиньи Полоцкой» (1157) — одном из памятников раннего христианства в Беларуси, написано это произведение, вероятно, Звениславой Рогволодовной, в иночестве Евпраксией (ок.1127 — 1173). О ней известно лишь то, что под влиянием своей двоюродной сестры Евфросинии Полоцкой, она приняла постриг в Полоцком Спасском монастыре.
В Полоцке зародилась беларуская государственность и кульа, а кроме Ефросиньи Полоцкой, древний город дал миру, европейской кулье еще и первопечатника Франциска Скарину, и литератора и философа Симеона Полоцкого (наст. фамилия — Петровский-Ситнянович), составляющих гордость беларуского народа. О них скажем отдельно и в другом месте.
Полоцк, Спасо-Ефросиньевский, фреска ХII век
Почитание книги, книжной мудрости было семейной традицией Рогволодовичей, «фирменным знаком» семьи на всем продолжении рода, и дало начало появлению культурной среды, образовательного сосредоточия и накопления знаний в стольном граде княжества — Полоцке. Здесь правнучкой Рогнеды, в миру Предславой, а в крещении Ефросиньей, были созданы при Софийском соборе новые «скриптории», мастерские по переписке книг, здесь собиралась библиотека. Здесь расцвел талант этой замечательной женщины, просветительницы и покровительницы беларуской земли, Святой преподобной Ефросиньи Полоцкой. Хронисты недаром называют ее «родоначальницей восточнославянской книжности, одной из первых женщин-политиков, искусным дипломатом и миротворцем» [25].
И еще одна этого семейства вызывает сегодня особый интерес. Появилась в научном мире интригующая версия, которая разрабатывается разными исследователями, считающими полоцкую княжну из семьи Рогволодовичей, Марию Васильковну (1120 — 1194), полоцкого князя Василька Святославича (? — ум. 1144), правнучку князя Всеслава «Чародея», автором «Слова о полку Игореве».
Именно, в высоко образованной, «книжной» семье Рогволодовичей, среди библиотек и «скрипториев» могла появиться одаренная женщина-писательница, именно, здесь мог родиться и шедевр славянской письменности — «Слово о полку Игореве», произведение средневекового гения, вокруг которого продолжается столетняя дискуссия [26,27].
Лик Ефросиньи (предположительно). Фреска из Спасо-Ефросиньевского монастыря. (Спасская церковь, город Полоцк, Беларусь, ХIIвек)
Однако наступало новое время в истории древнего семейства Рогволодовичей и Полоцкого княжества.
Развитие Полоцкого княжества протекало на фоне постоянных распрей киевских князей и «Рогволодовичи» часто вовлекались в эти сложные внутрисемейные отношения Киевских и Галицко-Волынских князей.
В 1101 году, после смерти полоцкого князя Всеслава, Полоцкое княжество было поделено на «удельные» между шестью его овьями. Полоцким князем стал Давид (1101-1128), Друцким — Борис (он же Рогволод, 1054 — начало 1128 года), Минским — Глеб (княжение 1101 — 1119), кроме того были образованы Заславское, Витебское и Логойское «удельные»княжества… Так в XII веке образовалось на землях одного сильного и обширного, по меркам того времени, Полоцкого княжества — шесть небольших «уделов».
Примерно в это же время Туровское княжество распалось на Пинское, Клецкое и Слуцкое, а западнее образовались Новогородское, Городенское, Слонимское, Волковысское и Свислочское княжества. Не хватало только идеи формирования из этих близких по духу, языку и многочисленным родственным связям, «уделов», нового, единого, государственного образования.
А пока между ними начались усобицы, и мощь столичного Полоцка начала слабеть. Три десятилетия спустя (в 1132 г.) окончательно распалась и вся Киевская Русь. Это открыло возникающему молодому балто-славянскому княжеству, Литве, новые возможности развития. Правнукам Всеслава уже было суждено видеть, как Литва становится новой силой.
Едва ли не самым воинственным наследником Всеслава был минский князь Глеб, враждовавший и со своими братьями, и с киевскими князьями. Поэтому уже в 1104 году против него был организован большой, в котором принимали участие великий князь Святополк, Владимир Мономах и полоцкий князь Давид. Однако победить минского князя тогда не удалось, и только в 1117 году Владимир Мономах, Великий князь Киевской Руси (1113-1125), занял Менск (Минск). Глеб был взят в плен, увезен в Киев и там в 1119 году скончался.
(Глеб Всеславич, дата рождения неизвестна — ум. 13 сентября 1119 в Киеве — князь минский с 1101 года, родоначальник минской ветви полоцких князей, князя Всеслава Брячиславича, Всеслава «Вещего», «Чародея»).
В 1128 году престол в Киеве занял Владимира Мономаха Мстислав Владимирович «Великий» (княжение 1125-1132), который возглавил союза князей на Полоцкое княжество. Нападению подверглись все важнейшие центры Полоцкого княжества — Изяславль, Логойск, Борисов, Друцк. Полочане были вынуждены изгнать князя Давида и объявить полоцким князем Бориса Рогволодовича, угодного Мстиславу «Великому». В 1130 году уже и сам Мстислав «Великий» захватил Полоцк, сослал всю княжескую семью в Византию, всех овей умершего Бориса Рогволодовича (1054 — 1128) — Василия и Ивана, и других членов семьи, и взял Полоцк под свою власть. В следующем году князь Мстислав умер, и полоцко-киевские взаимоотношения снова обострились.
В «Путешествии архиепископа Антония в Царьград» (конец XII века) упоминается о могиле супруги князя Брячислава, княгини Ксении, находящейся в церкви, на одной из сторон залива Золотой Рог в Босфоре (в Галате) [44].
Порядок, введенный Мстиславом в Полоцке после его смерти долго не сохранился. В 1140 году из византийской ссылки вернулись «Рогволодовичи», готовые вернуть себе власть. Их усилия увенчались успехом. Около 1146 года Василий Рогволодович стал Полоцким князем. В это же время Глебовичи вернули себе Минск и возобновился конфликт с Полоцкими Рогволодовичами (Борисовичами). В 1151 году, подстрекаемые ими полочане, пленили Василия Рогволодовича, а полоцким князем объявили Ростислава Глебовича. Семь лет Глебовичи управляли Полоцким княжеством, но в 1158 году в результате заговора, полочане вернули власть Рогволодовичам. Ростислав сбежал в Минск, между Глебовичами и Борисовичами разразилась борьба, в которую включились и жемайтские князья.
Минск на некоторое время был присоединен к Турово-Пинскому княжеству, однако Глебовичи сохранили свои владения в Минском княжестве. Позже, они вернули себе Минск и участвовали в междоусобной борьбе полоцких князей, войне Борисовичей и Глебовичей в 1158 -1167 года, войне положившей начало упадку Полоцкого княжества.
( В разделе частично использованы цитаты из работы Томаса Баранаускаса «Истоки Литовского государства»[28]).
В 1159 году Рогволод (в крещении Борис Вячеслава) совершил на владения минских Глебовичей. В первую очередь он напал на Изяславль, вотчину Всеволода Глебовича, и в Галицко-Волынской летописи появляется запись:
«А Всеволод был дружествен Рогволоду и, надеясь на эту дружбу, вышел поклониться Рогволоду. А Рогволод отдал Изяславль Брячиславу, так как это была его вотчина, а Всеволоду дал Стрежев и оттуда пошел к Минску. И стоял у Минска 10 дней, и заключил мир с Ростиславом, и креста целовал. [Потом] вернулся домой. А Володарь не целовал креста, так как ходил предводителем литовцев, в лесах» [29].
Получив Изяславль, Брячислав Василькович (Рогволод) не смог сохранить мир в этом городе. В 1159 году Глебовичи напали на Изяславль и захватили в нем Брячислава с младшим братом Володшей (Володарем Васильковичем), причем Володшу посадили в «поруб», а Брячислава даже держали в оковах. Пленение Брячислава в Изяславе послужило поводом для Рогволода Борисовича отправиться в на Глебовичей и приступить к осаде Минска, где засел Ростислав Глебович. Борьба Рогволода с Ростиславом окончилась миром «на всей воле» Рогволода, по которому прежде всего должны были быть освобождены братья Васильковичи.
В 1162 году Полоцкие князья, в том числе и Брячислав, участвовали в походе Ростислава против Владимира Мстиславича к городу Слуцку. В конце 60-х годов XII столетия, когда Давид из Витебска перешел в Вышгород, удел, находившийся в Южной Руси, он отдал Брячиславу.
Между тем, его брат Володарь не сидел сложив руки. В 1162 году произошла его решающая схватка с Рогволодом. Та же Волынская летопись сообщает:
«Пришел Рогволод против Володаря с полочанами к Городцу. Володарь не бился с ним днем, а ночью напал на него из города с литовцами и много зла было совершено в ту ночь. (...) А Рогволод убежал в Слуцк и, побывши тут три дня, отправился в Друцк, а в Полоцк не смел идти, так как много погубил полочан. А полочане посадили в Полоцке [Всеслава] Васильковича» [29].
В следующем году Ростислав попытался вернуть себе Изяславль и взял в плен князя Брячислава и Володшу (видимо, его брата). Рогволод отреагировал незамедлительно. В том же году он подошел с войском к Минску и после 6 недель обложения заставил Ростислава заключить мир и отпустить Брячислава и Володшу. После этого похода Ростислава известия о нем прерываютя.
Тем временем в Полоцке, в 1162 году, полочане пригласили «на княжение» из Витебска князя Всеслава Васильковича (1161-1186). Напомню, что в Полоцке уже действовало народное «вече», принимавшее решения о главе княжества. Истоки «княжеской демократии» у славян были здесь — в Полоцке (и в Новгороде).
Предками Всеслава Васильковича по восходящей линии были Рогволодовичи, включая Великого князя Брячислава «Чародея» («Вещего») и князя Изяслава, старшего а Рогнеды. До его избрания «на вече» Полоцким князем в 1162 году он был князем Витебским. Незадолго перед тем Всеслав передал свой родовой удел, город Витебск, Смоленскому князю Ростиславу, который отдал его у Давиду, в свою очередь. И тот и другой обязывались поддерживать Всеслава, как Полоцкого князя, в борьбе его с соперниками, особенно с Глебовичами (Минскими).
«В 1167 году Володарь Глебович напал на Полоцк. Всеслав вышел ему навстречу с войском, но не успел еще его выстроить, как Володарь неожиданно напал на него, привел в страшное замешательство и обратил затем в бегство. Всеслав, покинув Полоцк, бежал в Витебск к Давиду Ростиславичу. „Устроившись с полочанами и приведя их ко кресту, Владимир Глебович двинулся по следам Всеслава к Витебску и, подойдя к реке Двине, расположился около нее. Давид со Всеславом не решились в тот же день вступить в битву, так как с часу на час ожидали прихода Романа Ростиславича, брата Давидова, со смольнянами. Войско Владимира Глебовича также не желало начинать битвы, находясь тогда в неблагоприятных условиях, так как было между неприятелем и рекой, из-за которой (с юга) ждали прихода Романа, князя Смоленского. Случилось, что в то время ночью разразилась сильнейшая гроза, которая при бессонной и беспокойной ночи, произвела в войске панику. Полочане отступили...“ [30].
Такими бесконечными военными распрями, часто между ближайшими родственниками, наполнены летописи всего ХII века.
Интересные сведения из летописей того времени обобщены в работе Калюжного и Кеслера, » Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола" [31]. Отмечу лишь несколько летописных записей, одну о том, что в 1175 году на дочери Всеслава Васильковича (Полоцкого) женится Ярополк Ростиславич (внук Юрия Долгорукого), причем свадьба была совершена в городе Владимире. И запись (в свободном переложении) о том, что «Глеб Рогволодович (Минский, прим.ААП) подвергся нападению с юга, со стороны Черниговских князей Ярослава и Игоря с черниговскими полками, северскими и с наемными половцами. На помощь к черниговцам явились к Друцку Всеслав с полочанами, брат его Брячислав с жителями Витебска, а также и другие представители рода Всеславова, преимущественно из линии Василька; к тому же еще Всеслав Василькович (Полоцкий) привел с собой в помощь полки из Литвы и Ливи».
Но Минские «Глебовичи» оказались крепким орешком.
В 1179 году разразился конфликт между двумя киевскими князьями — Рюриком Ростиславичем и Святославом Всеволодовичем. Святослава поддержали многие полоцкие князья со своими союзниками, кроме друцкого князя Глеба Рогволодовича.
В 1180 году брат Святослава Ярослав и племянник Игорь (герой «Слова о полку Игореве») двинулись к Друцку (совр. Витебская обл. Беларусь), обложили его и ждали прихода из Новгорода Святослава. В то же время к Друцку прибыли и помогающие Святославу полоцкие князья. В Волынской летописи все они перечислены [29]:
«Васильковичи — Брячислав из Витебска, брат его Всеслав с полочанами; а с ними были и ливы, и литовцы, Всеслав Микулич из Логойска, Андрей Володшич и его племянник Изяслав, и Василько Брячиславич».
В этом походе участвовали князья, управлявшие непосредственным пограничьем будущего Великого литовского княжества Андрей Володшич и Василько Брячиславич, которые являлись овьями тех же Изяславльских (Изяславль, совр.Минская область) князей Володши и Брячислава, которых в 1159-1160 гг. защищал Рогволод (Борис).
Не далеко располагались и владения логожеского (логойского) князя Всеслава (Логойск — совр. Минская обл.), который в то время все еще подчинялся центральной власти Полоцка.
Между полоцкими и киевскими князьями, между «Рогволодовичами» и «Рюриковичами», шли непрерывные войны, которые заканчиваются тем, что в XII веке Полоцкое княжество окончательно освобождается от власти киевского князя. Усилившаяся феодальная знать Полоцкого княжества распространила свою власть на соседние племена Восточной Прибалтики. Территория, заселенная прибалтийскими племенами в низовьях Даугавы, входила в состав Полоцкой земли. Полоцкие князья собирали дань с ливов и латгалов. На земле латгалов, у Даугавы, находились два укрепленных города — Кокнесе («Кукенойс» в нек. хрониках) и Ерсика («Герцыке»), которые служили опорными пунктами для полоцких князей в Восточной Прибалтике. В начале XIII века в Кокнесе княжил Вячеслав (Вячко), в Ерсике — Всеволод. Находясь в вассальной зависимости от полоцких князей, они осуществляли их власть в Восточной Прибалтике, проводили регулярный сбор дани с подвластных прибалтийских племен и поставляли вспомогательное войско.
Около 1186 года к молодому полоцкому князю Володше ( Василько Святославовича, брат упомянутой княжны Марии Васильковны), вместе с купцами из германского города Бремена прибыли с миссией латинские монахи. Они просили разрешения проповедовать слово божье среди язычников — подданных князя, живущих в низовьях Двины. С этого времени начинается новый этап истории полоцкого княжества, приведший к его упадку [31].
В 1229 году Мстислав Давидович Смоленский, при посредстве своего «лучшего попа» Еремея и сотника Пантелея, заключил с рижскими и готландскими купцами, от своего собственного имени и от имени князей полоцкого и витебского, договор; по этому договору торговля обоих сторон устанавливалась на основаниях полной взаимности и всевозможной свободы. Всякое право, коим латинци пользовались в русских землях, было представлено русским в Риге и на «готском берегу».
«Но рижский, магистр божьих рыцарей (меченосцев) и все владельцы земель предоставляют латинцам и русским вольный путь по Двине от ее начала до впадения в. И подобно тому, как русским был вольный путь в Готланд и в Травэ, так и западным народам был вольный путь в русские земли, дабы всякому было вольно покупать и продавать всякий товар» [32].
«Полочане старались установить, чтобы немцы торговали непосредственно только с гостями литовскими, „с новгородскими же и москвичами торговать им можно не иначе, как при посредстве туземцев“. При этом полочане объясняли, что такое постановлеше направлено главным образом против новгородцев, которые мешают им в сношениях с двором (гостинным) св. Петра и против Москвы, которая наложила на них пошлины с товаров» [33].
К концу XII века положение в Полоцком княжестве изменилось. Раздираемое междоусобицей, оно ослабло и не смогло оказать нужной помощи народам Восточной Прибалтики в их борьбе против нашествия немецких крестоносцев в начале XIII века. Не удалось Полоцкому княжеству отстоять и свою независимость. В это время за господство над Полоцкой землей боролись Новгород и Смоленск, которые стремились контролировать торговый путь по Двине.
Пользуясь усобицами полоцких князей, князья «Литвы» закладывали основы Великого княжества. ( В этом разделе были использованы цитаты из работы Томаса Баранаускаса «Истоки Литовского государства»[28]).
1.7. Появление новых княжеств
Самое время мысленно взглянуть на земли к юго-западу от Полоцка, где в Х веке сложились Туровское и Пинское княжества, участвующие в походах и против Полоцка, и против Минска. Отдельно остановимся на возникновении в ХII-ХIII веках политического ядра будущего Великого Княжества Литовского (ВКЛ), включающего города Новогрудок, Берестье (Брест), Услоним (Слоним), Менск (Минск) и Городень (Гродно). Здесь дреговичи, смешиваясь с полоцкой ветвью кривичей, соприкасаясь с радимичами и некоторыми балтийскими племенами, вероятно, ятвягами и деволтами, и составили основу нового «литовского» государства, здесь начал формироваться «литвинский» (беларуский) этнос.
Немалую роль в становлении самосознания нового сообщества сыграло христианство, медленно расширяющее свои границы в языческом окружении дреговичей и кривичей.
Согласно «Саге о крещении» около 1000 года Полоцк посетил варяжский миссионер Торвальд Кодрансон, выходец из далекой Исландии, до этого побывавший в Иерусалиме, основавший недалеко от Полоцка монастырь Св.Иоанна Предтечи, одноименная которого, по-видимому, упоминается в позднейших актовых грамотах ХІV столетия.
Упоминание о столкновениях на Туровщине первых христиан и язычников, вероятно, происшедших на рубеже Х — ХІ веков, встречаем в местном предании рассказывающем о каменных крестах приплывших к Турову по Припяти и окрасивших её воды напротив города в цвет крови. В этой связи вспоминается имя мученика Дионисия по преданию проповедовавшего веру Христову ятвягам, проживавшим в глуши туровских лесов и убитого ими" [19].
Может быть, в народном сознании это имя вытеснило явно «латинское», чуждое для местного населения, имя святого Бонифация (Бруно), убитого по тем же причинам, язычниками.
Особняком стоит история Туровского княжества, древнего государственного образования на беларуских землях, расположенного в Полесье (территория совр. Юго-Западной Беларуси) по среднему и нижнему течению Припяти. Оно было завоевано киевским князем Владимиром и присоединено к киевскому в 980 году. Киевские летописцы называют эти земли «Русью».
Через два столетия княжество сможет освободиться от киевского престола (1162), а через полтора столетия, при князе Гедимине, войдет в состав Великого Княжества Литовского (ХIУ век).
Туровское княжество было культурным средоточием православного христианства, проникшего сюда из Галицко-Волынских земель, где и были исторические «русины», проживающие там до наших дней. Здесь появилась древнейшая из известных науке славянских книг — «Туровское евангелие» (ХI век). С Туровым связана вся жизнь знаменитого церковного деятеля и писателя, епископа Турова, Кирилла Туровского (1130 — около 1182).
Кирилл Туровский (памятник в г.Турове, Беларусь)
За свои таланты он был прозван «вторым Златоустом». До наших дней сохранились восемь произведений этого выдающегося древнего славянского писателя, так называемые, «Слова-проповеди» и около трех десятков стихотворений.
На ХII век приходится расцвет еще одного, Городенского княжества, с центром в Гародне (совр.Гродно, Беларусь). Этому способствовало то, что городенские князья контролировали торговый путь по Неману в Днепр (часть «пути из варяг в греки»). Один из этих древних маршрутов обмена товарами проходил по левому притоку Немана Роси, и далее по волоку в Ясельду и Припять.
Второй путь шёл по притоку Немана Западной Березине, по волоку в Свислочь (Минское княжество) и Березину.
В западной историографии и литературе эти земли упоминаются, как «Чёрная Русь» и связыываются с легендарными ятвягами.
До ХII века Городенское княжество («Черная Русь ) владело в разное время землями по верхнему течению Немана с Городенем (Гродно), НовогрудкомСлонимом, Волковыском Несвижем, Здитовом и Мозырем.
И все таки именно Новогрудок, видимо, в силу своего выгодного географического положения, станет в ХIII веке первой столицей Великого Княжества Литовского (ВКЛ). Хотя через столетие великим князем Гедимином столица ВКЛ будет перенесена на новое место, в Вильно (1323 г.), и Новогородок (Новогрудок совр.) утратит свое политическое и стратегическое значение, оставаясь религиозным и культурным центром на долгое время.
Через пару столетий другой небольшой городок княжества, Несвиж, перейдёт к князьям Радзивилам, получившим в 1547 году при Николае Радзивилле „Черном“ титул „князей Священной Римской империи“ для своего рода. Этот небольшой городок, выросший вокруг родового замка древних славянских исторических фамилий, станет не только резиденцией Великих князей „литовских“, Радзивиллов,, но и культурной столицей княжества (ВКЛ), центром развития и накопления предметов искусства, живописи и скульптуры, литературным очагом, создавшим основы для дальнейшего развития старобеларуской культуры и языка этноса „литвинов“ (будущих „беларусов“).
Государство Рюриковичей, так называемая Киевская Русь, теряет окончательно свою этническую общность, единое самосознание. В летописях того времени нет названия „Киевская Русь“, московские историки значительно позже распространят этот термин на все южные племена (поляне, древляне и т.п.).
Территория, которую обозначают таким образом, не была единой этнографически, политически ее удерживала только власть Киевского или Галицкого князя, что и стало одной из причин падения древнего княжества под напором внешних врагов, а термин „Русь“, привнесенный варягами в киевские земли, после распада Киевской Руси перекочевал, вместе с потомками киевских князей и их дружинами, в угро-финские земли, где и появились Суздальское и Владимировское княжества.
С общей территорией и племенным родством, полоцкое княжество смогло значительно развиться и достаточно долго сохранять независимость, подвергаясь в то же время бесчисленным нападениям со стороны южных соседей,»ярославовых внуков", князей Галицкого и Волынского княжеств, а также половцев, а потом монголов, татар и немецких рыцарских орденов…
2. ЛИТВА ХI-ХIII веков (Литва беларуская до появления Миндовга)
2.1. Введение
«Литва» впервые упомянуто в Кведлинбургских анналах в 1009 году, когда христианский миссионер Бруно (Бонифаций) был убит язычниками " где-то на границе Руси и Литвы". Источники Ватикана утверждают, что место гибели Брунона Бонифация около Пинска. Там же Ватикан воздвигнул в его честь. Таким образом, по мнению Ватикана, южная граница Литвы находилась около Пинска, а сама Литва располагалась на территории современной Беларуси.
В это же время население всего края, совпадающего своими границами с современной Беларусью, исключая Полоцкое княжество и летописные Деволты и Нальшаны, именовалось " литвой", «литвинами».
«Характерно, что на территории, которая в летописи выступает под названием „Литвы“, до сегодняшних дней сохранились топонимы „Литва“. Населенные пункты с таким названием мы встречаем в Слонимском (Гродненская обл.), Ляховичском (Брестская обл.), Узденском, Столбцовском, Молодеченском (Минская обл.) районах. Это коренные названия, которые совпадают с летописным названием „Литва“ и которые имеются только в указанном регионе» [34].
Предки современных беларусов занимали большую часть территории ВКЛ.
Составившие эту карту украинские историки полагают, что племя «литва» жило на территории современной Беларуси в бассейне рек Неман и Вилия, а на территории современной Литвы жили аукштайты, жемайты и курши. Заметим, что на территории современной России, за исключением ее западных областей, в то время жили не славянские, а финско-угорские и тюркские племена, которые составили основу современного русского народа.
В VI-VII вв. н. э. начал формироваться беларуский этнос на базе славянских этнических общностей кривичей, которые занимали территории в верхнем и среднем течении Западной Двины и верховьев Днепра, дреговичей (Беларуское Полесье и часть современной Средней Беларуси), радимичей (бассейн реки Сож) и ассимилированных в период с ІХ по ХІІІ век восточно-балтских племен. Кривичи, дреговичи и радимичи являются частью древнерусских народностей, создавших позднее, в IX веке, государство Киевская Русь (http://www.ceae.ru/Belarus.htm )
Полное ВКЛ изначально, в соответствии с официальными документами, с ХIII столетия до конца ХVIII-го, называлось «Великое Княжество Литовское, Руское и Жамойтское», что подтверждалось в главных документах государства, например, на заглавных страницах всех трех «Статутов» ВКЛ, первых «литвинских»(беларуских)«конституций», которые издавались трижды: в 1529, 1566 и 1588 годах на старобеларуском языке.
Статут 1529 года канцлером Великого княжества «паном Гаштольдом» по поручению «господаря» должен был «тое право выдать всем подданным Великого Княжества Литовского, рассказати нашим господарским словом, абы вже тым правом справовалися и радили водлуг того рассказания нашего».
* * *
Легендарная «Литва Миндовга» зарождается в ХIII веке на землях, ограниченных городами-княжествами — Новогрудком, Минском, Слонимом и Гродно, на границах с Жемойтией и Аукштайтией, включенных позже и в разное время в процесс становления ВКЛ. Жамойтия окончательно вошла в состав княжества только в 1422 году, после завершения войны Польши и ВКЛ с Тевтонским орденом. Объединенными войсками Великого княжества и Польши в знаменитом Грюнвальдском сражении командовали двоюродные братья — Великий князь литовский (правильнее «литвинский») Витовт и король Польши Ягайло. Во главе войска Тевтонского встал Великий магистр Михаэль Кюхмайстер. Тевтонцы потерпели жестокое поражение, Великий магистр сложил с себя полномочия магистра. Новый Магистр ордена Пауль фон Русдорф 27 сентября 1422 года подписал мирный договор (о Мельно, Польша), по которому Тевтонский орден навсегда отказывался от притязаний на Жемойтию и земли Понеманья. Великое княжество Литовское получило доступ к Балтийскому морю в районе Паланги.
Строго говоря, Жамойтия (Жемайтия), оставалась для ВКЛ все время лишь территорией, на которую хотя и распространялась власть Великого князя, но признавалась частичная автономия этих (с 1441 года). А в Статуте ВКЛ 1566 года (9-й артикул, III раздел) уже фактически ограничиваются политические права жемайтов («и иншых»...) — «потомки наши великие князи Литовскiе давати будуть повинни только Литве а Руси, родичом сторожитым и врожонцом (урождённым, прим.ААП) великого князства Литовского...»
Под княжеством «литовским» тогда понималась только земля «литвинов»(современных беларусов), но не Аукштайтия или Жамойтия, то есть территории сегодняшней Литовской республики. Жемайтия занимала, примерно, половину современной Литовской Республики/b>. Что касается второй половины современной Литовской Республики — Аукштайтии, то к концу XIII века она полностью входила в состав ВКЛ и единственный раз упоминалась в летописи у Петра из Дусбурга в «Хронике земли Прусской».
Сложные процессы консолидации племенных союзов в Литве, христианская, а в большинстве областей православная, окраска социальных отношений, первые рукописные «руские», старославянские, или правильнее, церковнославянсие книги «библейского канона», предопределили появление и другого названия, общего упрощенного термина «Русь» для многих удельных княжеств, из которых складывалось новое государство, Великое Княжество Литовское (ВКЛ) (см.выше «Литва и Русь» в Статуте 1566 года). Так что не стоит удивляться возникновению у некоторых историков несколько неудачного термина — «Русь литовская».
«Литва», «литвины» станут в средние века обозначением всего населения ВКЛ, а «литвинский», «руский», или точнее — старобеларуский язык («западно-русский» — термин русских и советских лингвистов), предшественник и предок беларуского языка, станет основным языком всех, без исключения, государственных документов, письменности и бытового общения населения ВКЛ на протяжении половины тысячелетия.
В этом нет ничего загадочного, большая часть населения на тысячекилометровой территории Прибалтики многие века пользовалось общеславянским языком, в основе которого лежали говоры западных славян или балтов, с некоторыми местными диалектами, как «полесский говор» у «палешуков»[35]или «русинские» языковые формы южных соседей в Галиции.
Этот язык, конечно, подвергался влияниям и других соседствующих языков, носители которых веками «чересполосно» проживали здесь же. На этой основе складывался новый, литвинский, или, как его называют сегодня, старобеларуский язык.
Жамойтия и Аукштайтия практически не принимают участия в становлении этого нового, славянского в своей основе, языка. Их диалекты долго сохраняют свою первооснову, в силу изолированности от соседних племен и народов, и считаются некоторыми лингвистами наиболее близкими к древним индоевропейским корням.
Общий для многих племен и княжеств язык, принимал все более разработанные формы не только бытового общения, но и как инструмент для торговых, межгосударственных связей или цехового, ремесленного предпринимательства в городах, и отвечал усиливающимся административным связям возникающих княжеств. Этот язык, легко освоил письменность, проникающую с распространением христианства в IХ-Х веках, стал предпосылкой культурного строительства, позволил создать основу для слияния многих удельных княжеств в крупное, политически оформленное государство — Великое Княжество Литовское (ВКЛ).
Письменность здесь получила широкое распространение на 500 лет раньше, чем у претендующих на особую роль в становлении ВКЛ Жемойтов и Аукштайтов. Христианство проникало на эти земли с юга и с запада и не встречало особого сопротивления у местного населения.«Насильственного крещения», подобно киевскому в водах Днепра, практически не было отмечено на литвинских (беларуских) землях до начала ХIХ столетия. Новая, как правило, принималась местным языческим населением добровольно, правда, не всегда вытесняя старинные традиционные и поклонения другим богам, а часто и соединялась с ними самым причудливым образом. Ожесточенная «борьба за души» начнется в этом регионе много позже, через несколько веков, особенно после захвата территории ВКЛ Российской империей в конце ХVIII века и ожесточенного наступлении московского православия (РПЦ) на «беларускую веру» (униатство) после 1839 года.
А пока ассимиляция местного населения балто-славянским (или наоборот, что не меняет общей картины) протекает медленно и растягивается на несколько столетий.
«Процесс балто-славянских контактов на Панемонии из-за его географического масштаба, хронологической протяженности, влияния на жизнь местных сообществ можно однозначно оценить как крупнейшее историческое явление во всем регионе на протяжении 2-х ячелетий. В свою очередь, упомянутые контакты явились частью еще более развернутого во времени и пространстве процесса балто-славянского взаимодействия, начавшегося около третьей четверти 1. н.э. и охватившего всю территорию современной Беларуси, а также прилегающие районы Летувы, Латвии, России и Украины. Современная наука считает названный процесс важным механизмом этногенеза беларусов[3].
Эти процессы привели к тому, что именно на землях сегодняшней Беларуси в средние века появляются многочисленные древние города кривичей и дреговичей (позже общий термин для них — литвины), так в X-ХIII веках хроники и летописи упоминают уже более 40 городов. Это Полоцк (862 год) и Волковыск (1005), Брест (1019), Витебск (1021), Новогрудок (1045), (1067) и Орша (1067), Борисов (1102) и Слуцк (1116), Гродно (1127), Гомель (1142), Мстиславль (1156), Слоним (Услоним в летописях), Лида и многие другие. В этот список надо еще добавить и Смоленск, хотя с ним история распорядилась иначе [35].
В „Повести временных лет“ (ПВЛ) Смоленск упоминается под 862 годом, как центр племенного союза кривичей.
По „Устюженскому своду“ ПВЛ в записи под 863 годом, Аскольд и Дир в походе из Новгорода в Царьград обошли город стороной, так как город был сильно укреплен и многолюден.
Города в древней Литве-Беларуси располагались на водном пути „из варяг в греки“, а также на перекрестках с сухопутными торговыми путями, что способствовало быстрому обновлению городов после бесконечных и разорительных междуусобных войн. Удобные места для торга и обмена привлекали в них купцов и ремесленников. Они возникали, как правило, на месте еще более древних „городищ“, так что их создание уходит в далекое прошлое, значительно превышающее по времени дату появления в летописях. Вот, например, наличие древнего волока в окрестностях Орши подтверждается археологическими находками, кладом арабских VIII века, обнаруженным возле деревни Застенки. Предполагается, что Орша и Витебск контролировали два конца волока, который из Днепра через Оршу вел в Западную Двину [36].
Следует добавить, что в это время в Жемайтии или Аукштайтии (территории сегодняшней Литовской республики) городов не было.
Важнейшим значением для дальнейшего развития городов и княжеств, а в целом и самосознания населения беларуских земель, стало принятие в Х веке христианства Туровским и Полоцким княжествами (византийского обряда). Почти одновременно, в начале XI века, в Турове было основано первое христианское епископство (западного обряда, христианство еще не разделилось на две конфессии). А на территориях между этими религиозными центрами, на землях Новогрудского, Минского и Гародненского (совр.Гродненское) княжеств еще несколько веков сохранялось язычество, легко уживающееся с другими представлениями о мироздании. Здесь можно усмотреть исторические корни религиозной „памяркоўнасцi“(слово, трудно переводимое на русский язык, не очень точно — толерантность, уступчивость или снисходительность), конфессиональной и национальной терпимости и доброжелательности населения беларуских земель, сохранившимся через столетия до наших дней.
Почти все население ВКЛ многие века пользовалось общеславянским языком, „окрашенным“ некоторыми местными диалектами, например, „полесским говором“ у „палешуков“ [35]. Этот язык, конечно, подвергался также влияниям других языков, носители которых несколько веков соседствовали или даже жили на общей территории ВКЛ. Жамойтия и Аукштайтия практически не принимают участия в становлении этого нового, славянского в своей основе, языка.
Летописцы долго называют население земель, соответствующих территории современной Беларуси, как „кривичи, дреговичи, радимичи“. Позже термин „Русь“, с разными прилагательными, сопутствуя продвижению православного христианства, вместе с церковнославянским языком канонических книг, из Киевской Руси, из Галицко-Волынского княжества, населенными „русью“, „русинами“, проникает и на территории соседних племен и княжеств. Приведу далее несколько высказываний разных историков в пользу этого утверждения.
»Что же касается названия населения края («Литвы») восточными соседями во времена создания Великого Княжества Литовского (ХIII век), то это как правило — «Русь». Наиболее яркое подтверждение этому — договорная грамота 1264 года между Полоцком и Ригой о том, " што Руськая земля слывет Полочьская"...[32]
Однако, в западноевропейских хрониках ХI века появилось новое для соседей. В «Кведлинбургских анналах» говорится о гибели монаха в 1009 году на границах «Руси» и «Литвы» (Прибужское Подляшье, в районе Бреста):
" Святой 5, который именуется Бонифаций, архиепископ и монах, казненный язычниками в пограничном районе Русии и Литвы на одиннадцатом году своего пострижения, снискал небеса с 18 своими спутниками 9 марта" [37].
На каком языке вел свои проповеди святой -Бонифаций и какому народу или племени, в анналах не говорится, но есть уточненные данные о месте гибели святого.
Источники Ватикана утверждают, что это место находилось около Пинска. Там же Ватикан воздвигнул в его честь ("").
Таким образом, по мнению Ватикана, южная граница «Литвы» находилась около Пинска, следовательно, «Литва» располагалась на территории современной Беларуси. Была ли эта территория населена каким-то языческим, славянским или балто-славянским племенем «литва», и было ли такое племя — не известно, но попытки реконструкции такой модели имеются. «литва», вероятно, было дано древнему балто-славянскому племени, населяющему район Полесья (примерно, между Пинском и Брестом), их южными соседями и, прежде всего, русинами «Руси». Оттуда и пошло — «литва», «литвины», кстати, созвучное славянской форме названия их ближайших соседей — «ятвягов» — «ятва».
Есть и другая версия происхождения термина «литва» из названия воинского сословия, переселенцев, западнославянских беженцев из Полабья, поселившихзся в разных местах Полоцкого княжества. Такая версия разработана Здиславом Ситько на основе анализа топонимов в бассейнах рек Немана и Щары [92, глава 6]. Автор приводит более 200 топонимов, коррелирующих с соответствующими названиями, сохранившимися до сегодняшних дней в Германии («Мекленбургия»).
Об «исходе» западных славян со своих земель под натиском германских княжеств и появлению «мигрантов» на землях современной Беларуси изложим в отдельной главе. Эта несомненная часть нашей истории не пользуется интересом у историков, особенной российских. А пока поищем и другие аргументы для подтверждения упомянутых версий.
«Руссией» (Ruthenia) у хронистов того времени называлось Галицкое, Волынское и Туровское княжества. Может быть, надо внимательнее рассмотреть возможную карту расселения племен и расположения княжеств того времени, чтобы убедиться в правоте источников Ватикана. Ведь, именно, Пинск и земли его окружающие, заселенные дреговичами, и, вероятно, частично ятвягами, граничили с «литвой» Минского, Новогрудского и Слуцкого удельных княжеств. Если, конечно, термин «литва» применим к ним. Но вспомним, уже упомянутые в Ипатьевской летописи за 1159 год походы князя Володаря Глебовича (Минского): «ходяше под Литвою в лесех», и под 1162 годом, что он же выступил на своего противника
«с Литьвою». Это означает, что «Литва», «литвины», появились на землях современной Беларуси, по крайней мере, за столетие до князя Миндовга, и термин «Литва Миндовга» приобретает другой смысл.
Важнейшим значением для развития городов и княжеств, а в целом и самосознания населения будущих литвинских (беларуских) земель, стало принятие христианства Туровским (Пинским) и Полоцким княжествами.
В начале XI века, в Турове было основано первое христианское епископство (западного обряда, христианство еще не разделилось на две конфессии). А на территориях между этими религиозными центрами, на землях Новогрудского, Минского и Гародненского (Гродненского) княжеств еще несколько веков сохранялось язычество, легко уживающееся с другими представлениями о мироздании.
Следует добавить, что беларусы (правильнее — литвины) один из немногих европейских народов, который сохранил миф о собственном происхождении. Эту легенду записали в 1820-1840-х годах на территории беларуского Подвинья (текст взят из работы Владимир ЛОБАЧ, Александр ШИШКОВ, Откуда взялись белорусы, Новый взгляд на происхождение народа):
«Когда-то еще мир только начинался, так ничего нигде не было. Везде стояла мертвая вода, а среди воды торчал то ли камень, то ли еще что. Один раз Перун как разыгрался и давай швырять стрелы в этот камень. От его стрел выскочили три искорки: белая, желтая и красная. Упали те искорки на воду; с этого вся вода замутилась, и мир замутился, как тучи. Но через некоторое время, как все просветлело, ясно стало — где вода, где земля. А чуть позже завелась и всякая жизнь — и в воде, и на земле. И леса, и травы, и звери, и рыбы, а после и человек завелся: или он пришел откуда или вырос тут. Потом он стал заводить свои человеческие порядки. Долго ли он так жил, или коротко, но имел он уже свою усадьбу, имел много жен, а еще больше. Было ему имя Бай. А как пришел час его смерти, тогда созвал он своих сыновей и разделил все имущество. Только одного сына забыл. Тот в это время был на охоте и с ним были любимые собаки отца Ставры и Гавры. Звали этого сына Белополь. Вскоре после смерти отца вернулся Белополь с охоты. А братья ему говорят: — Вот разделил среди нас все свое имущество, а тебе он завещал своих собак, и еще сказал, чтобы ты пустил их на волю: одну — в правую сторону, а вторую — в левую; сколько они земли обегут за день, так эта вся земля твоя будет. Вот пошел Белополь и поймал двух птиц, прилетевших одна с южного моря, другая с западного. Пустил одну птицу на юг, да и говорит одной собаке: — Бери! Пустил вторую на запад и говорит второй: — Хватай!
Как полетели эти птицы: одна в одну сторону, вторая в другую… Как побежали собаки за птицами, так даже земля задымилась… Как пошли те собаки, так и до сих пор не вернулись, а по их следам две реки протянулись, в одну сторону пошла Двина, в другую сторону — Днепро. Вот на этих просторах Белополь и начал селиться да заводить свои порядки. У этого Белополя от разных жен его развелись разные племена под м беларусы. Они и теперь там ходят, земельку пашут и жито сеют».
В этой легенде можно усмотреть народное представление о границах и месте проживания литвинов, будущих беларусов.
Наиболее пристрастные к установлению своих национальных границ, польские историки утверждают следующее:
"… там где Брест, Белая Вежа, Беловежская пуща, реки Ясельда, Мухавец, Нарев, Зельва, жили ятвяги. Они и сейчас там живут, но не сберегли своих отличий, ибо потеряли князей. От Полесья до Вильно, от Гродно за Новогрудок — эта земля называлась Литвою. А потом стали здесь селиться славяне-русины и построили города Гродно, Слоним, Вильно, Лиду, Новогрудок, Волковыск, стала она называться Русь Литовская. А за Вильно до Ковно лежит Аукштайтия, а от Ковно до моря Балтийского — Жемайтия, а в другую сторону от Вильно, к Полоцку, где города Ошмяны, Ворняны, Свираны, Медники, Крево, Сморгонь, Гольшаны, эта земля называется Гольшанской. А Полоцкая, Витебская, Могилевская, Смоленская земли называются Белая Русь..." [38].
Или польские летописцы и историки преднамеренно ошибались тогда, в средние века, чтобы «насолить» литовцам лет через 500, в ХХ и ХХI веке, чтобы лишить аргументов для возможности говорить о Великой Литве с позиций высказываний отдельных литовских национальных историков ХХI века. Или надо согласитсья с мнением и польских, и многих других авторов.
Что касается «исторического тумана», укрывающего историю Беларуси во все время вхождения в Российскую, а потом советскую империю, то на этот счет взял на себя смелость и высказался не историк, а юрист, отдела Генеральной Прокуратуры Республики Беларусь, Валерий Иванов-Смоленский, чьи доводы изложены в статье, размещенной в Интернете — «А была ли Литва?» [39]. Хотя я придерживаюсь другой точки зрения,- о корнях беларусов из полабских славян,- но согласен с автором со всеми остальными тезисами, особенно, что касается границ Великого княжества, и считаю, что читателю надо познакомиться с выводами уважаемого юриста.
«Некоторые историки считают, что Беларусь была завоевана Литвой. Следует заметить, что ни один из этих историков не указывает место и время битвы, в результате которой литовские племена захватили беларуские земли. Это объясняется тем, что на самом деле никакого завоевания Беларуси Литвой не было. К середине ХIII-го века Новогрудское княжество достигло высокого социально-политического положения и стало центром кристаллизации нового государства — Литвы, как его называли на Руси, а позднее — Княжеством Литовским, как оно называлось в своих главных документах».
«Отсутствие сведений о завоевании лишает сторонников „чисто-литовского“ происхождения „Великого Княжества Литовского, Русского и Жамойтского“ какой-либо основательной аргументации»[40].
Такой вывод сделал историк и писатель Лев Гунин в монографии «Бобруйск», которая отличается глубоким изучением архивных материалов. Можно еще приобщить к этой работе и его «Историю Великого княжества Литовского (ВКЛ) в лицах» [41].
2.2. Новые княжества — новые границы
Приведу одну из множества карт, реконструирующих границы ВКЛ к ХII-ХIУ веку. Северные границы «Руси», более точно «Киевской Руси (новгородцы называли себя „словенами“, а не „русами“ или „русинами“), проходили по южным границам земель языческих „ятвягов“, городенским, новогрудским и минским землям, не соприкасаясь с Аукштайтией или с Жемойтией. Таким образом, район гибели святого „около Пинска“, вблизи южной границы Новогрудских земель, отделяющих „Литву беларускую“ (чисто условный термин, чтобы не путать с „Литовскими землями Жемойтии или Аукштайтии“) от „Киевской Руси“, действительно является наиболее вероятным местом, как записано в „анналах“ Ватикана. Следовательно, летописная „Литва“, то есть земли и население Полесья или, что более точно, Пинского княжества (а еще Минского и Новогрудского) за 100 лет до прихода князя Миндовга и появления „Литвы Миндовга“, имели это.
Уточним, что же скрывалось летописцами, часто по незнанию, за названиями — »Литва" и «Русь Литовская», или «Белая Русь», или «земля Гольшанская» и т.д.
Отмечу только, что все эти земли находились ранее и находятся в наши дни в пределах Республики Беларусь, ибо с ХIII века в летописях уже присутствует отдельное для соседней земли — Жамойтия.
Снова обратимся к термину «Литва», наиболее спорному и не нашедшего должного освещения в работах историков «по обе стороны баррикады», то есть литовских и беларуских. Споров бы было поменьше, если бы историки вэглянули на проблему с географической точки зрения, хотя бы на современную карту, на границы двух сложившихся новых государств, особенно на «удачное» расположение столицы Литовской Республики, Вильнюса («Вильня» бел.яз.), практически на границе с Беларусью.
Граница между «литовскими» землями, в понимании некоторых историков, где находились Аукштайтское и Жамойтское княжества, и древними «литвинскими» (беларускими) княжествами проходила по естественным географическим рубежам, по реке Вилии, так было, начиная с первой половины XIII века.
В названиях славянских (балто-слаянских) народов в средневековых документах, написанных на латыни, часто вечается — «рутены» (ruteni или rutheni), или «русины». «Рутенами» многие западноевропейские летописцы называли население Галицко-Волынского и Полоцкого княжеств, за пределами которого находилась «Тартария». Термин «русины» сохранился на Волыни до наших дней. В ВКЛ слово «русы» и «русины», как уже сказано выше, со временем было вытеснено общим м для всех жителей княжества — «литвины». Литвины или выдавили со своих исторических территорий ятвягов или ассимилировали их. Впрочем, вопрос ассимиляции славян балтийскими племенами не решен до сих пор.
Часть древней истории ВКЛ занято легендарными ятвягами. Считается, что они исчезли, но так ли это? Посмотрим, как по этому поводу высказываются историки.
«Одним из балтских племён когда-то (нас интересуют VI — XII века н.э.) были ятвяги. Они жили там, где реки Ясельда, Мухавец, Нарев, Зельва, Сокольда, делят на части леса Беловежской пущи, и где потом выросли славянские города Брест, Кобрин, Белая Вежа, и другие. Многие потомки ятвягов так и живут на этой территории до сих пор, даже не зная, кем были их предки. Условно можно назвать эту область „Ятвяжия“.
Восточная и северо-западная оконечности беларуского Полесья, территории от а до Вильно (Вильнюса) и Трок (Трокая), и от Гродно до Пинска и Новогрудка, и от Новогрудка до Бреста, Бялой Подляски, Белостока — все эти земли называлась „Литва“. По мере ассимиляции пра-литовцев предками беларусов на этой территории возникли преимущественно славянские города Гродно, Слоним, Барановичи, Слуцк, Вильня, Лида, Крево, Волковыск, и другие. На какое-то время (на несколько веков) этого региона „Литва“ было заменено на „Русь Литовская“. Имена „литы“ и „Литва“ не случайно созвучны. Значительная часть беларусов (дреговичи, кривичи и радимичи) — это этнос, образовавшийся из слияния славян и балтов. Согласно одной из концепций, „литы“ были многочисленным племенем, частью ассимилированным предками беларусов, а частью мигрировавшим (а не вытесненным славянами, как полагают некоторые) севернее. С ними связаны названия Литва, а позже Русь Литовская» [40].
Если провести мысленные границы того времени на карте, то земли вокруг Полоцка, Витебска, Орши и Смоленска издревле соседями назывались Белая Русь.
" В это же время «Жемайтия» (по одной из версий) занимает «треугольник» с условными границами, проходящими по линиям — «Алитус — Вильно (Вильнюс) — Ковно (Каунас). Некоторые связывают с понятием „Земля Жмойтиская“, или Жемайтия (Жмойт) и другие территории, в частности, расширяют её отВильны, через Коуно, Вялены, Расиены, до Мемеля (Таллин). В таком расширенном варианте, Жемайтия занимает часть земель, которые приписываются Жмуди. По мере распроанения сюда славянских племён и основания здесь преимущественно славянских городов, этот регион получил ещё одно — Деволта.
От Ковна до Балтийского побережья, длинной вытянутой полосой, через Упиту, Митаву, Ригу, лежала Жмудь.
За землями на северо-восток от Вильны до Полоцка, Витебска и Браслава, где лежали города Свир, Вилькамир (сегодня Укмерге), Ошмяны, Ворняны, Логойск, Лукомль, Свираны, Медники, Крево, Сморгонь, Гольшаны, на какое-то время закреплялось называние „Земля Нальшанская“ [41].
( О Нальшанах, Гольшанах, подробнее при изложении роли, вклада и значения рода князей Гольшанских в истории Литвы-Беларуси, прим ААП)).
Если принять эту классификацию за некую этно-географическую „отправную точку“, видно, что этногенез литовцев и беларусов связан с одной и той же территорией.
Если связать два этнонима, которые, одновременно, являются м двух стран, с географической территорией их формирования, то мы увидим, что и Литва, и Белая Русь — обе эти географические области относятся к территории современной Беларуси».
«Если верна концепция, согласно которой многочисленное племя литов проживало некогда в северной части Руси Литовской и Нальшанской землях, то это значит, что оба этнических ядра, из которых сформировалось Великое княжество Литовское, обитали на одной и той же территории, и между ними никогда не существовало чётких границ. Точно так же не существовало чёткого разделения между германскими (пра-немецкими и пра-скандинавскими) племенами и славянами. Именно поэтому ассимиляция славян немцами шла целое тысячелетие, и сегодняшний северонемецкий народ (в отличие от австрийцев) — это смесь германцев и славян» [41].
Есть и летописные подтверждения тесного взаимодействия между двумя ветвями, двумя группами племен и княжеств балтского ареала, из которых одна группа развивалась на западе прибалтийских земель, другая на примыкающих к ним восточных. Правда, «взаимодействие», часто принимало формы ожесточенных войн на обширных и общих когда-то территориях и выдавливания или просто покорения одних княжеств, более слабых, другими, более технически оснащенными для своего времени. Однако, самое важное для нас то, что летописцами отмечается постоянное совместное сопротивление «пруссов» и «литвинов» немецкому «ордену», а позже, по мере дальнейшего продвижения рыцарей «ордена» на юг и восток, присоединении к этому союзу и войск полоцкого княжества. Так что взаимодействие и сопротивление общему неизбежно вело к союзу более мелких княжеств, несмотря на языковые или религиозные различия.
Предварительные выводы сделать можно и сейчас. «Литва и Белая Русь», все более, век от века, ассоциируются в «хрониках» с восточными землями ВКЛ, это названия двух географических областей, располагавшихся на территории современной Беларуси.
(С оговоркой, что еще ранее под термином «Белая Русь» подразумевалось сначала только Московское княжество, а потом все отвоеванные «московитами» у кривичей земли — Псковское, Тверское княжество, Смоленское и т.д.).
А «Литва и Черная Русь» — это разные названия одной и той же области беларуских земель, включающие Полесье. В дальнейшем, в эпоху политического роста и расширения границ Великого Княжества Литовского, «Литва» распространилось на всю территорию современной Беларуси и на территорию современной Литовской Республики. Так было до «раздела» и присоединения земель ВКЛ к Российской империи.
Видимо, политическое объединение, союз («конфедерация» у литовского историка В.Пашуто) были уже настолько тесные, что стал использоваться общий термин для всех земель и населения ВКЛ — «Литва». Однако летописцы всегда разделяли соседей, которые хотя и ходили в совместных походах, например, в Ливонию (в 1286 году), когда — Литва вся и Жемоть вся" подошли к Риге, но не смешивались в одно войско. И позже в походе князя Ольгерда на Переяславль (1373 год) участвовала «Литва и Ляхи и Жемоть».И все же общее для всего населения ВКЛ «литвины» все время фигурирует в летописях, отделяя их от «жамойтов», родоначальников современных литовцев.
А чтобы окончательно прояснить вопрос, где границы проживания «литвинов» и как проходили границы между «Литвой» и другими народами ВКЛ, и когда произошла замена названия «Литва» на новояз «Белоруссия», приведу отрывки из «Хронологического указателя указов и правительственных распоряжений по губерниям Западной России, Белоруссии и Малороссии за 240 лет с 1652 по 1892 год», который был издан С. Ф. Рубинштейном в 1894 году в Вильне, и выложен в Интернет-сайте В.Антиповым (Минск, октябрь 2012 год) в двух разделах — Границы Летувы и Беларуси в документах и в средневековых картах [42]:
«1738 год, 28 декабря. Резолюция Кабинета Министров на сообщение Синода. N 225-7717 (стр. 52).
»О неопределении к местам и не дозволении жить в Украине приходящим из Польши и Литвы духовного звания людям, если не согласятся дать подданнической присяги".
" Еще пока, по Российским документам, Литва граничит с Украиной (в других местах — с Малороссией). В то время Чернигов был последним городом в составе Российской Империи, граничивший с Речью Посполитой, то есть с Литвой. Этот акт дает исчерпывающий ответ «Летувским» историкам: современная Беларусь это не Русь, не Белая Русь, не Черная Русь, не еще какое-то иное социо-географическое образование, это только Литва. Такое свидетельство глазами государства, очень заинтересованного в присоединении этих земель, крайне важно — если в середине 18 века Российская Империя видела в современной Беларуси Литву" (В.Антипов)
1739 год, 21 мая. Синодский. N 228-7809 (стр. 52).
«О приводе к присяге на верность подданства приезжающих в Россию из Польши и Литвы духовного и мирского звания людей… которые священного и прочего духовного чина Польской и Литовской наций ради гонения от Униатов за благочестие вышли оттуда в Россию… Священников и прочих духовного чина людей Польской и Литовской наций, которые вышли из Польши в Россию после того времени… привести к присяге, в которой впредь ходить будут ...».
«А в этом документе мы четко видим, что из граничащей с Россией Польши (Речи Посполитой) приходят две нации — Польская и Литовская. Этот документ крайне важен тем, что фактически отрицает существование нации неких Белорусов, Белороссиян или еще какой-то третьей нации. То есть в Московских глазах Российская нация на западе граничила с нациями Польской и Литовской»
И наконец — 1792 год, 8 декабря. Именной данный у Кречетникову. N 592-17090 (стр. 149).
«О распоряжениях в Польских областях, занятых Российскими войсками».
"… 3) Всю прочую новоприобретенную землю назначить к разделению на три губернии, например, в Литве можно бы учредить первую губернию в Минске… 18)… Одним словом, Мы желаем, чтобы сии области не только силой оружия были Нам покорены, но чтобы вы посреди людей, в оных живущих, добрым, порядочным, правосудным, снисходительным, кротким и человеколюбивым управлением Российской Империи присвоили, дабы они сами причину имели почитать отторжение свое от анархии Республики Польской как первый шаг к их благоденствию ...".
Четко указано, что в конце 18 века Минск относился к Литве, но всем бывшим «литвинам», ставшим в скором времени по велению государя императора «беларусами», надобно было, чтобы
«они сами причину имели почитать отторжение свое от анархии Республики Польской как первый шаг к их благоденствию ...».
Дальше дело «к их благоденствию» пошло быстрее:
«1793 год, 27 марта. Манифест Аншефа Кречетникова, объявленный по Высочайшему повелению в стане Российских войск при Полонне. N 593-17108 (стр. 151).
»О присоединении Польских областей к России".
1794 год, 30 октября. Именной, данный Лифляндскому, Эстляндскому и Литовскому Генерл-Губернатору Князю Репнину. N 612-17264 (стр. 158).
«О разделении Великого Княжества Литовского на три части и о образе управления оными».
«1. Разделить Великое Княжество Литовское на три части и назначить средоточие сих частей в Вильне, в Гродно и Ковно или Койданах по удобности, приписав к Гродно, например остатки Новогрудского, Брест-Литовского и часть Трокского Воеводств, к Ковно все Жмудское Княжество и часть Трокского Воеводства, а к Вильне Виленское Воеводство, и потом учредить во всех тех трех областях исполнительную власть под главным Нашим руководством действовать имеющую, блюстителями коей да будут корпусные войск Наших начальники».
«Хотели Российские власти того или нет, но они удивительно точно отделили географическую область проживания этнических Беларусов (жителей Гродненской, Брестской и Виленской Литвы) от этнических Жемайтов (жителей Ковенской Самогитии). Все географические названия в документе проходят только по-славянски, Жемайтского начала в них нет (В.Антипов).
1797 год, 6 февраля. Именной, данный Сенату. N 678-17761.
»Об устроении вместо назначенных прежде двух Губерний, Виленской и Слоним-ской, одной Губернии под названием Литовской. С приложением штата данной Губернии. Вместо назначенных прежде двух Губерний Виленской и Слонимской повелеваем устроить одну Губернию под названием Литовская, на следующем основании: Губернскому Управлению быть в городе Вильне, уездов же или поветов по-прежнему 19, из коих в 9 по городам, а именно: в Вильне, Гродне, Ковне(Каунас совр.прим.ААП), Бресте, Новогрудке, Кобрине, Пружанах, Шавлях и Тельше".
«Это самое раннее формирование Литовской Губернии в составе Российской Империи. Мы видим, что под Литовской Губернией в 1797 году понимались в большинстве своем только этнические Беларуские земли. А если учесть, что позднее будет сформирована отдельная Ковенская Губерния, в которую отойдут все Жемайтские (Летувские) регионы, а из Литовской будут сформированы Виленская и Гродненская Губернии, мы можем придти к следующему заключению: в конце 18 века под Литовскими землями понимались исключительно современная Западная Беларусь в составе Виленской, Гродненской и Брестской областей»(В.Антипов).
1831 год, 18 февраля. Высочайшее повеление, прописанное в указа Сената 2 марта. N 1660-4369 (стр. 392).
«О введении в Белорусских губерниях учреждения о губерниях и о прекращении действия Литовского Статута».
На территории современных Могилевской и Витебской областей Статут ВКЛ прекратил свое действие в 1831 году.
1840 год, 3 декабря. Именной, объявленный Обер-Прокурором Святейшего Синода. 2317-14009 (стр. 498).
«О введении Белорусско-Литовской Духовной Коллегии в один разряд с конторами Синода ...».
«Этот акт 1840 года говорит не только о единстве Белорусских и Литовских начал, что признают Российские законодатели, не только ставит между ними знак равенства, но и является свидетельством того, как понятие Белоруссия постепенно заменяет понятие Литва» (В.Антипов).
1834 год, 22 мая. Высочайше утвержденное положение Комитета Министров. N 1875-7110 (стр. 426).
«Об определении в Виленскую Медико-Хирургическую академию учителя русского языка».
....«по первой Всероссийской переписи населения 1897 года в Вильне было большинстово Беларусов… что самое важное, еще у ныне живущих врачей сохранились учебники по медицинским специальностям, печатанные в Вильне до 1940 года, и все они — на беларускай мове. Авторы этих строк самолично держали их в руках и восхищались изяществом беларуской медицинской терминологии...»
1840 год, 25 июня. Именной, данный Сенату. N 2291-13591 (стр. 492).
«О распространении силы и действия Российских Гражданских законов на все Западные возвращенные от Польши области».
Поскольку последний, действующий Статут ВКЛ (1588 года) был написан на старобеларуском, не был переведен ни на один язык и все еще действовал на присоединенных, правильнее было бы сказать — захваченных Россией территориях, его, как и язык всех других документов ВКЛ, надо было запретить. Что и было сделано.
«Отныне впредь в Губерниях Киевской, Подольской, Волынской, Минской, Виленской и Гродненской и в области Белостокской всякое действие Статута [ВКЛ] или в дополнение к оному изданных Сеймовых Конституций и иных постановлений прекратить, заменив их Общими Российскими узаконениями» [42].
Таким образом, Статут ВКЛ был отменен летом 1840 года. Цититруемый «Документ» запрещал использовать в официальном документообороте и делопроизводстве все иные языки, кроме русского, предписывал повсеместный переход на русский язык.
Иными словами мы имеем дело с официальным запретом сразу трех языков — Жемайтского (Летувского), Русинского (Украинского) и Литовского (Литвинского, что и означало Беларуского).
С 1840 года Литву (Беларусь), по указу российского императора, назвали Северо-Западным краем. Занавес опустился, тогда только не знали, что этот «занавес — железный» и что он отделит три народа от Европы, от внешнего мира на 150 лет…
* * *
Однако, «вернемся у нашим баранам», под которыми понимаю упорствующих в своих исторических вымыслах некоторых историков.
Снова обратимся к термину «Литва», к появлению в хрониках «литовских князей», к спорным вопросам, не нашедшим должного освещения в работах историков «по обе стороны баррикады», то есть литовских и беларуских. С украинскими историками все-таки находится больше согласия. Споров бы было поменьше, если бы оппоненты вэглянули на проблему с географической точки зрения, хотя бы на современную карту, на границы двух сложившихся новых государств, особенно на «удачное» расположение столицы Литовской Республики, Вильнюса («Вильня» бел.яз.), практически на границе с Беларусью.
В «Беларуско-Литовских летописях», в частности в «Хронике Быховца» говорится, что после смерти Глеба Всеславича (Минского) в 1119 году (в переводе на русский) «полочане начали свои дела решать в вечи (...), а государя себе больше не имели» [43].
Это важное летописное замечание пригодится позже, чтобы понять механизм появления тех или иных князей на престолах средневековых княжеств, составивших «федерацию» ВКЛ. Князь Борис Всеславович, действительно, был первым полоцким князем, выбранным на вече в 1128 году, что подтверждается и другими историками.
По всей вероятности, так появились на Полоцком и Новогрудском «столе» (престоле) выбранные «литовские» князья.
Дата появления вече в Полоцке подтверждается и другими летописными сведениями о Борисе Всеславовиче (1054-1128, он же — Рогволод Всеславович). Он «своим подданным пожаловал свободы и право созывать вече, звонить колоколом и
управляться как в Великом Новгороде и Пскове» [28].
Кстати, все «Летописи литовские и беларуские» написаны на старобеларуском языке, который «русскими специалистами» упорно называется «западнорусским» языком. Что же касается «Хроники Быховца», то эта летопись на старобеларуском языке, латинскими литерами, и судя по обрывку летописи, до 1507 года ("").
Путаница в наименовании народов, населяющих эти земли и в названии самих земель, создалась и благодаря немецким («орденским») летописцам, плохо осведомленных о своих ближайших соседях и, скажем, о границах полоцкого княжества, и слабо представляющих территории за пределами весьма условных и все время меняющихся границ «Ордена». Конфликты с Полоцком и переделы, а иногда и просто прибавление-покупка новых земель вокруг растущего торгового порта-города Риги, были основным интересом немецких средневековых хронистов.
Территорию, которая была расположена на запад от Минска, как Литву, показывает, но уже со стороны Новогрудка ( и это особенно ценно), запись Ипатьевских летописей под 1262 годом. Сообщается, что князь Войшалк (Войшелк) «учини собе манастырь на реце на Немне, межи Литвою и Новым-городком».
Земли исторической «Литвы» были плохо представлены в европейских «хрониках», но, указанная запись удостоверяется другими летописями, повторяется в других документах. Более того, уточняется, что Войшалк ( князя Миндовга) основал при впадении реки Валовки в Неман, там, где сейчас находится село Лавришево (на северо-восток от Новогрудка). Таким образом, «согласно с летописью, на северо-востоке от Лавришева, за Неманом, в направлении Минска находилась „Литва“, что целиком соответствует летописным сведениям 1159 и 1162 годов. Если бы под Литвой здесь подразумевалась Аукштайтия, то летописец не сказал бы, что основанный Войшалком был между Литвой и Новогородком, ибо Аукштайтия находилась от Новогородка не на северо-восточном, а на северо-западном направлении» [44].
0 комментариев