История
  • 9844
  • ЛЕГЕНДА ИЗ ОЗДЯТИЧЕЙ / или Владимир Вергейчик – последний беларуский Робин Гуд

    Андрей ТИСЕЦКИЙ — СЫЩИК от ИСТОРИИ
    «Беларуское историко-детективное агентство»


    Историко-криминологическое исследование

    В редакции 20 декабря 2020 г. Материалы будут дополняться и редактироваться.

    Продолжение исследовательских работ:

    — «СОВСЕМ ДРУГАЯ ВОЙНА 1941-1944/ или Оборонные деревни на Малом Палесье» — Your text to link...

    — «ОХОТА НА «ЧЕРНОГО КОТА» /или Тайная война на Малом Палесье (1944-1956)» — Your text to link...


    Истории о довоенных и послевоенных бандитах, родом из Велятичского, Оздятичского, Метчанского сельсоветов, действовавших в том числе и в других сельсоветах восточной части Борисовского района, я впервые услышал еще в нулевых от старейшего на то время районного участкового инспектора Борисовского РОВД подполковника милиции в отставке Дивина В.Я., уроженца д.Оздятичи, когда, после окончания Академии МВД РБ, только-только молодым лейтенантом пришел работать в районную милицию.

    Сидели мы тогда, несколько молодых участковых и «дед», как за глаза звали мы Василия Яковлевича, в т.н. до сих пор «ленинской комнате» (зале заседаний) в каком-то «усилении» и отчаянно скучали. И тут Яковлевича вдруг прорвало: «Да, хлопцы, не знаете вы какие у нас раньше бандюки были! Не чета нынешним! Так я вам расскажу». И вот «дед» начинает «травить ментовские байки». Главным героем одной из них был земляк нашего «анискина» — послевоенный оздятичский бандит Владимир Вергейчик. Мои коллеги слушали Яковлевича, что называется, краем уха, зевая, и, пожалуй, только я один и внимал каждому слову старожила нашего отдела милиции. С этого знаменательного дня, собственно, и началось мое увлечение местной историей отечественного криминала и протестного движения.

    Через некоторое время мне довелось нести службу на съемках художественного фильма «Франц и Полина», которые проходили на живописном берегу реки Березины у д.Белино. По сути, охранял я тогда беларусфильмовский арсенал стрелкового оружия времен Второй Мировой войны. Общаясь с членами съемочной группы, я уже и сам поделился своими, весьма еще скудными тогда, сведениями по бандиту Вергейчику. Ребят эта история настолько впечатлила, что в снятой в 2009 году Беларусьфильмом киноленте «Кадет», прослеживаются мотивы и события, которые имели место в действительности и на послевоенной Борисовщине (да и часть фильма снималась в Борисовском районе):

    Your text to link...

    А уволившись из милиции, я, уже в ипостаси «сыщика от истории», стал сам собирать и систематизировать материалы по указанной тематике, в чем, надо думать, весьма преуспел. Итак – Вергейчик.



    «Понять и простить»

    Справедливости ради хочу уточнить, что задолго до начала моих собственных краеведческих поисков в отношении данного колоритного местного исторического персонажа, его биографией уже какое-то время занимался житель д.Оздятичи Чайковский Николай Максимович 1938 года рождения, уроженец Слонимщины. В 1962 году молодым зоотехником он приехал на работу в местный колхоз «Новая Жизнь», который потом, с 1979 года возглавил и руководил им в течении 20 лет.

    В декабре 2012 года состоялась моя первая исследовательская экспедиция в рассматриваемый регион на востоке Борисовского района, в ходе которой он и поведал мне свою версию тех давешних событий, которую я предоставляю на суд читателей в незначительной авторской литературной обработке. Предоставим слово оздятичскому краеведу (стиль изложения рассказчика сохранен):

    «Владимир Вергейчик родился в 1916 году в д. Оздятичи (тогда еще Велятичской волости Борисовского уезда – А.Т.) в простой крестьянской семье.



    Фото: Юльян Вергейчик, простой колхозный пастух — «лапцюжны селянiн». 1940-е гг.

    Окончил Владимир 7-ми классную местную беларусской школу. До войны был он, что называется, первым парнем на деревне. И не мудрено: высокий, крепкого телосложения, с мужественными чертами лица, с кудрявой русой шевелюрой на голове, да карими веселыми глазами. Сражал он местных барышень наповал. Они так и сохли по нему, липли как мухи. К лету 1941 года Владимир успел отслужить срочную службу в Красной Армии, вернуться на родину и женится на местной девушке, Нине Филипповне. До войны же у них родились и двое детей: в 1937 году дочь, Мария, а в 1941-м – сын Петр. Успел Вергейчик поработать в местном колхозе, и леспромхозе.

    Когда же грянула война, он вместе с другими односельчанами призывного возраста отправился в Борисовский райвоенкомат, однако его сотрудники к тому времени разбежались, а Владимиру и другим прибывшим тута мужчинам была дана команда двигаться в Минск, в облвоенкомат. Таких собралось человек пятьдесят. По дороге на Минск возле ст.Жодино их остановил и обстрелял немецкий десант. Спасаясь, призывники разбежались в разные стороны и, в большинстве своем, возвратились домой.

    Уже на девятый день войны немецкий десант в количестве роты был выброшен и в районе Черневского лесничества с целью захвата мостов через рр.Бобр и Березину около местечка Черневка. Мосты охранялись десятком бойцов Красной Армии. Поэтому операция по их захвату продолжалась всего несколько минут. Красноармейцы сдались без боя. Тут же, около мостов, они были расстреляны.

    Когда немецкий десант прибыл в деревню Оздятичи, его командир, обер-лейтенант Шульц, распустил советско-колхозную власть, руководители которой скрылись в неизвестном направлении, и установил армейское немецкое управление.

    Колхозную землю раздали жителям деревни, а скот: часть раздали бывшим колхозникам, а часть забрали для нужд германской армии. Комендантом деревни был поставлен майор Лурье, француз по национальности, а начальником полицейского гарнизона стал Звягинцев, бывший майор и батальонный комиссар Красной Армии, сдавшийся в плен и верно служивший немецким оккупантам.

    В доме колхозного активиста Дмитрия Лысковца была установлена радиостанция для приема фронтовых сводок и распоряжений высшего немецкого оккупационного военного командования.

    В центре деревни, около бывшего дома попа, соорудили полицейский гарнизонный опорный пункт со штабом, две огневые точки (ДОТы), окружили их колючей проволокой, вырыли траншеи, возвели казарму, где жили полицаи.



    Архивная трофейная схема дислокации в оборонных деревнях Борисовского района подразделений французских легионеров из немецкой 286-й охранной дивизии[1].

    Согласился пойти служить в местный полицейский гарнизон и Владимир Вергейчик. Ему выписали удостоверение, выдали униформу и винтовку, поставили на довольствие, наделили землей, чтобы он занимался подсобным хозяйством.

    На телеге, которую тянула старая одноглазая кобылица, управляемая подростком Михаилом Лысковцом, Владимир Вергейчик регулярно объезжал деревню и собирал гусей, курей, другие продукты для гарнизона и сено для его немецких лошадей, которые стояли в бывшей колхозной конюшне.

    В августе месяце первого военного года, на Ильин день, утром начальник гарнизона вызвал к себе в кабинет полицаев Вергейчика и Лаврова Ивана Борисовича и поставил задачу собрать всех евреев местечка Черневка, да отконвоировать их в Борисовское гетто. А было их больше тридцати человек.

    После выполнения этого задания, и когда стало уже известно о ликвидации оккупантами и их прислужниками всех борисовских и зембинских евреев в октябре 1941 года, Владимир стал каким-то другим, себя ненавидящим, как будто в душе его сломался тот стержень, который делал его человеком, а не предателем, не убийцей и не грабителем. И теперь до конца войны, до прихода Красной Армии в деревню, не принимал он активного участия в полицейской жизни гарнизона, в основном занимаясь личным подсобным хозяйством.

    А вот Иван Лавров, напротив, стал активным членом карательного отряда, в составе которого выезжал в Западную Беларусь и Литву для проведения карательных операций. Расстреливал партизан, мирных жителей, коммунистов, евреев, активистов, военнопленных. Помогал немцам вывозить оздятичских девчат на принудительные работы в Германию.

    После войны, чтобы избежать возмездия, Лавров И.Б. скрывался, пытался замести следы на просторах России. Он изменил фамилию, национальность. Чекисты задержали его на Дальнем Востоке. Для опознания был привезен в Оздятичский сельский Совет. Люди узнали его. Хотели совершить над ним самосуд. Судили. Приговорили к расстрелу.

    Жители д.Оздятичи в годы оккупации, за исключением некоторых безвольных, запуганных, остались верны советской власти, не приняли так называемый «новый порядок», а напротив, противились злу: срывали хлебозаготовки, сбор теплой одежды для немецких вояк, не выдавали активистов, партизан, их связных, прятали сбежавших из лагерей военнопленных, собирали и передавали партизанам лекарства, перевязочные материалы, выпекали хлеб, распространяли среди предателей партизанские листовки, чтобы они шли в лес и кровью смывали свой позор.

    В октябре 1942 года ушла в партизанский отряд «Перамога» (бригады им.Щорса) в леса за Березиной в районе д.Забашевичи семья Степана Михайловича и Кристины Адамовны Климчиков: сами вместе с детьми: Владимиром, Николаем, Михаилом, Евгением, Василием, Яковом и Зоей. В Оздятичах остались только две старшие замужние дочери Мария и Екатерина, с которыми братья держали постоянную связь. Сыновья Степана Ивановича, уходя в партизанский отряд, несли с собой семь винтовок, десять гранат и ящик патронов. А отец с матерью – два мешка с теплой зимней одеждой и обувью.

    В партизанский отряд «Перамога» ушли и другие жители деревни – Савич Николай, Савин Сергей и его жена Ольга, Савины Иван и Тамара, Архиреев Александр, Широкопытов Иван.

    Бывшая партизанка отряда «Перамога» Ольга Федоровна Савина рассказывала в свое время, как в результате разложения Оздятичского гарнизона с помощью партизанских листовок, в лес к ним перешли «народники» Лысковец Борис, Маскаленок Петр, Сикорский Николай. Они принесли с собой один ручной пулемет, три винтовки, много патронов, гранат и несколько листовок.

    Житель деревни Оздятичи Лавров Иван Николаевич, рассказывал следующее.

    В начале оккупации ему было 14 лет. В последствии стал партизанским связным. Был случай, когда он шел по улице, а комендант остановил его и произнес: «Ты – партизан. Расстрелять!». Но в этот момент что-то отвлекло коменданта, а его сын тихо сказал: «Парень, беги!», и тот скрылся во дворе Степана Лысковца.

    Широкопытов Иван до войны работал фельдшером, а до ухода в партизанский отряд прятал сбежавших военнопленных под печью своего дома, собирал медикаменты и перевязочные материалы, которые пригодились для лечения партизан.

    Лаврова Степанида, дом которой стоял на краю деревни (на улице Свободы), выпекала хлеб для партизан. С целью вербовки важного полицейского на сторону партизан и отвлечения подозрения от своего дома, она вступила с ним в половую связь (сделала аборт).

    Березко Петр Федорович по заданию руководства партизанского отряда «Перамога» внедрился в штаб полицейского гарнизона. Собирал и передавал партизанам секретные документы, бланки пропусков. Предатель выдал его гестапо. Он и его жена Ольга Филлиповна были расстреляны.

    За связь с партизанами были убиты Демеш Петр Степанович, Лысковец Сергей Иванович, Лысковец Анна Яковлевна, Акалович Ульяна Терентьевна, Дивин Артем Николаевич (см. книгу «Памяць «Барысау. Барысаукi раен». стр.430).

    В конце июня 1944 года, когда под Толочином «заиграли» «катюши», вояки с Оздятичского немецко-полицейского гарнизона пустились в бега. С собой они захватили стадо коров и награбленные вещи. Комендант Лурье приказал полицаям сжечь деревню. Узнав об этом, партизанские связные сообщили в партизанский отряд. Партизаны на лошадях внезапно атаковали врага, который бросил коров, награбленные вещи и бежал в сторону Борисова.

    В районе Малой Ухолоды отступающие немецкие части и примкнувшие к ним недобитые полицаи были окружены передовыми частями 3-го Белорусского фронта и наголову разбиты (см. книгу «Памяць. Барысау. Барысаускi раен». стр. 355, 361).

    30 июня 1944 года Оздятичи были освобождены от немецко-фашистских захватчиков.

    Оздятичские партизаны вернулись домой в деревню. Часть из них была призвана в ряды Красной Армии и ушла на фронт, а часть осталась налаживать мирную жизнь в тылу.

    Вернулась в деревню и семья Степана Михайловича Климчика, но дома их уже не было, его полицаи растащили на нужды полицейского гарнизона.



    Фото: бывшие партизаны-щорсовцы. 9 мая 1952 г. д.Забашевичи Борисовского района.



    Фото: д.Забашевичи. 9 мая 1954/55 гг. Митинг возле клуба. Из ветеранов — все больше партизаны-щорсовцы




    фото: бывший партизан отряда «Перамога»/ «Победа» бр. им.Щорса из Оздятичского сельсовета.

    После войны, в 1945 году, когда Владимир Вергейчик работал разнорабочим на Черневской мельнице, его опознал один из оставшихся в живых черневских евреев. Вергейчика арестовали. Судили. Он был осужден на 15 лет лишения свободы с отбыванием срока наказания в колонии строгого режима.

    Спустя два месяца, летом того же 1945 года он сбежал с Оршанского этапного пересыльного лагпункта и вернулся домой. Первым, кого он после этого навестил, был дальний сосед и хороший сапожник Кузьма Лысковец.



    Фото: лагерная администрация оршанского пересыльного пункта. Первые послевоенные годы.

    Просыпался Вергейчик потом утром то в постели жены, то любовницы Демеш Марии, то на чердаках, прятавших его сердобольных земляков, то летом в шалаше на высокой ветвистой ели в урочище «Дубина», то зимой в землянке среди незамерзающего болота вблизи деревни Лавница (за полянкой).

    Когда ему нужны были деньги, он шел в день получки к бюджетникам (учителям, врачам) и требовал поделиться зарплатой. Они знали его «привычку» и добровольно-принудительно делились деньгами. Когда Вергейчику нужны были мясные продукты, он шел к жителям окрестных деревень, которые под Новый Год, или Коляды забивали свиней, и «предлагал поделиться» мясом и салом.

    Так жительница деревни Оздятичи Евдокия Иванович вспоминала, как Вергейчик пришел к ней и забрал половину мяса и сала от убитого кабана. Не отказывался и от колбас, «пальцем пиханных».

    Когда ему нужна была верхняя одежда, он шел к жителям деревни и забирал у них что приглянется. Подобное случилось с Брыль Иваном Владимировичем. Он в 1951 году демобилизовался из Советской Армии (служил в Восточной Германии) и привез с собой хорошие офицерские сапоги. Не успел ни разу их надеть, как к нему домой явился Вергейчик и реквизировал их у служивого.

    Вершиной его разбойничьей деятельности было ограбление почтальона на 36 тысяч рублей, Дело это Владимир провернул при помощи своего односельчанина Винцеся Петракова, который на лошади привозил почту в Оздятичский и Велятичский сельсоветы. Осенней порой, узнав от последнего день и время перевозки денег, Вергейчик перенял почту вблизи деревни Колки и изъял указанные деньги у вооруженного пистолетом почтальона – женщины. Причем пистолет он у нее забрал, разрядил и отдал обратно.

    Видели его не только на Борисовщине, но и в Крупках, причем в форме лейтенанта милиции. Материал для формы он реквизировал у односельчанина Гапончика Захара.

    Местные жители (кроме обиженных) в поимке Вергейчика участия не принимали. Не хотели быть доносчиками и холуями. А поймать его было дело сложным. Он чуть ли не ежесуточно менял место своего нахождения. Милиция, знала, что тот не был убийцей, поэтому хотя и ловила его, но как-то вяло, непрофессионально. Только однажды он был окружен в доме Алейниковой Марии Адамовны, работавшей фельдшером в Оздятичах, но пойман не был. Владимир частенько приходил к ней в дом, требовал лекарств, перевязочных средств. Это вымогательство привело к тому, что она об этом сообщила в милицию, указав день и время очередного прихода разбойника. Было оговорено, что, когда он будет находится в ее доме, Мария подаст сигнал морганием керосиновой лампы. В полночь дом был окружен милицейской группой захвата, а Вергейчику было предложено сдаться. Он открыл дверь, вышел на крыльцо и, имитируя сдачу, вдруг резко вскинул автомат дулом вверх и дал очередь в воздух. От неожиданности милиционеры попадали на землю (никто не хотел умирать), а Вергейчик сиганул прочь от дома. Через забор, через огород дал стрекача в сторону речки Еленки и до следующего вечера пролежал в сточной трубе, положенной через улицу деревни (ныне ул.Бордиловская). Собаки-ищейки у милиции не было. Никто из них не догадался заглянуть в трубу, а может и не хотел. Так и уехали ни с чем.

    И вот, на первой странице районной газеты было напечатано обращение об объявлении амнистии лицам, совершившим преступления, находящимся в розыске, которые добровольно сдадутся властям. И Вергейчик решил сдаться.



    Вооруженный с головы до ног, он пришел к оздятичскому участковому Авласенко под утро, когда тот сел за стол позавтракать. Увидев в дверном проеме бандита, милиционер от неожиданности опешил и уронил из рук вилку. Вергейчик его успокоил и положил на стол оружие: автомат, пистолет и две гранаты. Авласенко предложил ему присоединиться к своей трапезе, но тот отказался, сославшись на то, что уже позавтракал. Тогда участковый достал из планшетки чистый лист бумаги и приступил к оформлению протокола о сдаче.

    Оформив его, и до прибытия следователя, милиционер разрешил Вергейчику прогуляться по улице, встретиться со знакомыми и попрощаться с родными и близкими.

    В своих показаниях по поводу почтового ограбления бандит «пояснил», что эти 36 тысяч рублей ему были нужны для помощи воспитанникам детдома. Однако помочь… не успел…

    А дальше было слушание уголовного дела в Минском областном суде. На дворе был уже 1952 год. По совокупности совершенных преступлений (полицай, побег, вымогательства, грабежи) Владимир Вергейчик был приговорен к 25 годам лишения свободы. На родину он уже не вернулся…

    В итоге, хоть и с черного хода, но вошел этот человек в историю Оздятичей. О нем ходят легенды. Но он не стал Оздятичским Робин Гудом».


    И тем не менее, свидетельства, собранные уже мною, скорее говорят об обратном.

    Сведения эти (с многочисленными версиями и действительными, или же значительно приукрашенными деталями) порою во многом отличаются от жизнеописания Вергейчика по версии Николая Максимовича Чайковского. Да и не мудрено. Сколько людей – столько и мнений! Тем более, что до сих пор ни мне, ни кому бы то еще из исследователей так и не удалось обнаружить документальных свидетельств жизненной эпопеи знаменитого оздятичского разбойника, и в первую очередь уголовное дело. Лишь только скупые воспоминания и легенды.

    /Из рассказов Дивина Василия Яковлевича, 1955 г.р., уроженца и жителя д.Оздятичи, подполковника милиции в отставке, бывшего сельского участкового инспектора милиции (записаны мной в 2012-2019 гг. А.Т.):



    Фото: Дивин В.Я. 1980-е гг.

    «В детские годы, а также в пору работы в Борисовском РОВД от старожилов Оздятичского, Велятичского, Метчанского сельсоветов, а также старых милиционеров своего райотдела я слышал много историй про моего земляка из д.Оздятичи — бандита Владимира Вергейчика.

    Когда я только пришел на работу в милицию, моим наставником был старый участковый инспектор Авласенко Семен Гаврилович, 1929 года рождения. На работу в борисовскую районную милицию он пришел в 1955 году. Жил тогда с семьей в д.Черневка Оздятичского сельсовета. И вот в 1956 году утром, когда он брился, к нему в дом зашел Владимир Вергейчик, чтобы сдаться властям. Как мне потом рассказывали другие старые милиционеры (тот же участковый Орленок Леонид Васильевич), от внезапности этого появления и от страха тот чуть не обделался. Потом они вдвоем (милиционер и бандит) три дня ходили по деревне, пили самогонку и ждали транспорта из борисовской милиции.



    Фото: участковые уполномоченные милиции Борисовского РОМ Кононович Иван Прокофьевич и Авласенко Семен гаврилович (справа). Кладбище Кальвария возле Борисова. 1957 г.

    Знаю, бы случай, годах эдак в 1953-1955-м когда Вергейчик ограбил почтовых транспорт возле Колковского болота на дороге между ст.Приямино и д.Оздятичи. Как мне потом рассказывал старый послевоенный участковый Злобич Константин Александрович (жил в Велятичах), была потом облава. Участвовала в ней рота солдат внутренних войск с собаками. Вергейчика подранили, но он ушел от погони. Его потом наш местный врач Добровольский тайно вылечил.



    Фото: личный состав конвойной роты внутренних войск МВД СССР в/ч 7404 на ст.Новосады. Конец 1940-х — нач. 1950-х гг. Видимо это подразделение и принимало участие в операции по поимке В.Вергейчика.





    Участковый Злобич был не из местных. Сам с Пуховичского района. Там и партизанил. Его первая жена с детьми погибли в оккупацию. Вторую жену он брал из Шабынек.



    Фото: участковый уполномоченный Злобич К.А. справа



    Фото: он же уже на пенсии

    Рассказывали мне старики, что как-то председатель нашего колхоза «Новая жизнь» Владимир Херовец (по-уличному – Сорока), сам из простых батраков, на коне приехал ко двору здания правления колхоза и видит, как от колхозного двора по полю на опушку леса идет какой-то военный. Он спрашивает у куривших колхозников: «Кто это?». Те ему и говорят, что это Вергейчик. Сорока аж подскочил в седле и на коне поскакал ему в догонку, хотел задержать. Догнал, стал тыкать в него дуло 7-мизарядного нагана, а Вергейчик ему и говорит: «Не был бы ты моим родственником, я бы тебя вмиг уделал". А сам был хорошо вооружен: против пистолета председателя у него был ручной пулемет. В общем, пришлось Сороке отсупить и уехать несолоно нахлебавши.

    Вергейчику дали 25 лет лишения свободы. Отбывал наказание где-то на Урале. Оттуда совершил побег, убив начальника караула и ранив солдата конвойных войск, завладев автоматом. Но, будучи раненым, где-то в горах, был настигнут собаками и погиб. Об этом рассказывал односельчанам (д.Оздятичи) Кудин Николай Федорович, который в то время служил срочную службу во внутренних войсках в тех же местах, где отбывал свой срок Владимир Вергейчик. Кудин Н.Ф. уже умер.

    Сын Вергейчика, Лысковец (по матери) Михаил Владимирович, живет в наших Оздятичах. Он уже пенсионер (уже умер – А.Т.). Раньше работал в леспромхозе. О Вергейчике многое может рассказать наш старожил Лысковец Павел Владимирович, 1927 г.р… проживающий в Оздятичах по ул.Октябрьской, 12 (уже умер – А.Т.).

    Правой рукой Вергейчика был некий Амос. Был с ним связан и бывший полицай Павловец Василий из д.Яблонька Оздятичского сельсовета. Павловец этот после войны долгие годы прятался дома за печкой, за что и получил прозвище Запечник. В Яблоньке еще живет вдова, Павловец Нина Сергеевна (уже умерла – А.Т.). После амнистии Павловец сдался властям и был помилован.

    Приходил Вергейчик к землякам и командовал, чтобы ему баню вытопили, да на стол собрали. И вот, как он приходил, его все видели, а как уходил – никто.

    Слышал я про случай, когда Вергейчик в районе остановочного пункта Березина, что возле ж/д станции Борисов, в форме советского офицера находился у одной из своих многочисленных любовниц. Кто-то узнал его и сообщил в соответствующие органы. Сотрудники милиции блокировали район. Однако Вергейчик вовремя это заметил. При нем был автомат, или ручной пулемет, а также гранаты. Так вот он бросил куда-то в сторону от оцепления гранату, чтобы просто припугнуть, а после дал очередь в воздух, после чего запрыгнул на проходящий по железной дороге товарняк и скрылся.

    При одной из операций по захвату Вергейчика в д.Оздятичи он, находясь между домом и сараем, взобрался на крышу, встав, как на распорку, на шпагат, и перебрался таким образом от бревна к бревну под самый верх. Внизу, не заметив его, пробежали солдаты, а Вергейчик спрыгнул на землю и скрылся. Натренирован был очень. Видимо прошел специальное обучение еще при немцах. Да наша милиция против него были сущие дети!

    Вергейчик обитал где-то на болотах в землянке. Когда несколько бывших полицаев из его банды собрались сдаться властям, он их лично расстрелял. В конце концов он расстрелял и Амоса, который также захотел сдаться.

    На Вергейчика и его банду неоднократно совершались облавы, устраивались засады, проводились войсковые операции с собаками. Однако взять его так никому и не удалось. «Конфисковывал» наличные деньги у врачей и учителей, т.е. у тех людей на селе, кто получал зарплату деньгами, а не колхозными галочками- трудоднями. При этом, когда сдался, говорил, что «брал деньги в долг».

    Ходили слухи (якобы по оперативным данным), что после удачных ограблений его видели в форме полковника, или даже генерала Советской Армии в столице республики в ресторане гостиницы «Минск».

    Вергейчик был очень высокий, физически крепкий и нравился женщинам. Помимо жены у него и в Оздятичах была любовница – фельдшерица Манька Лаврова. И обе бабы между собой не ссорились. Да почти в каждой окрестной деревне были женщины, которые принимали бандита! Так в Метче у Вергейчика была зазноба медсестра Лаворчик (Алейникова) Мария Адамовна. Помимо двух детей от жены, (сына и дочери), был у него сын от нее. Он в Жодино живет. Работает стоматологом.

    А Чайковскому про Вергейчика все больше его предшественник, директор нашего колхоза «Новая Жизнь» Войтехович рассказывал. До 1957 года он был замполитом на Полелюмской МТС, а потом возглавил наш колхоз. А Лучина Федор Федорович был тогда председателем сельсовета. Вот их версию событий (т.е. представителей местной советской власти) Чайковский и озвучивает, так как сам не местный и про то, что здесь происходило знает только понаслышке. А для местных властей Вергейчик был как заноза в одном месте».


    Ремарка

    О том, как жилось сельским жителям на Минщине в середине 1950-х гг. писала со слов перебежчика из Восточного в Западный Берлин старшего сержанта сверхсрочной службы Советской Армии уроженца д.Гричин соседнего с Борисовским Червеньского района Минской области Александра Крука беларуская эмигрантская газета «Бацькаушчына» в статье «1954 год на Беларусi» (№40(322) от 30 сентября 1956 года) (ниже прилагается).

    По прочтении этой статьи приходит понимание, почему местное население с большего поддерживало Вергейчика, не оказывая поддержки милиции и властям в его поимке, и рассказывало про него легенды. А именно, не была эта власть по своей сути народной и для народа, и поэтому тот, кто шел против нее, фактически мешая колхозному строительству и дезорганизовывая ее деятельность на местах (если не был откровенным упырем, конечно же), имел все основания пользоваться благосклонностью и поддержкой простых тружеников.

    Отсюда рождались и легенды о том же антисоветском «Черном коте/Черной кошке» и даже нежелание местных милиционеров (все больше бывших партизан) проявлять активность в поимке такого рода «бандитов», втайне им симпатизируя.






    Фото: виды крестьян рассматриваемого региона 1950-х гг.

    К тому же в годы оккупации эти партизаны сами привыкли заниматься экспроприациями продовольствия и всякого необходимого для жизни добра у гражданского населения, поэтому не были особо завернуты на статьях уголовного кодекса. А бывшие бандиты, порой также были бывшими партизанами их связными, фронтовиками, или просто свояками милиционеров.

    В одном из источников беларуской советской милицейской историографии читаем:

    «В ноябре 1948 г. специальная комиссия, образованная па указанию МВД БССР, глубоко изучала работу городских и районных отделов внутренних дел, в том числе Борисовского, Минского, Смолевичского, Пуховичского, Руденского, Березинского и Червеньского районов. При этом выяснялось, каким образом и в какой степени руководители местных органов милиции, в том числе и уголовного розыска, изучают оперативную обстановку, насколько быстро и правильно делают они выводы из складывающейся обстановки на местах, какие принимают решения по усилению борьбы с преступностью. Глубоко проанализировав собранные по этим вопросам материалы, комиссия сделала выводы, которые разъясняют причины слабой раскрываемости преступлений отдельными аппаратами уголовного розыска».

    Дальше приводятся эти причины, среди которых особенно обращает на себя внимание такой пункт:

    «…отдельные руководители проявляли необоснованное либеральное отношение в борьбе с уголовными проявлениями…»[2].

    В этой связи интересно, что на одном из оперативных совещаний при прокуроре Минской области в марте того же 1948 года прокурор Борисовского района Компель (в предвоенные годы один из начальников ГОМ) заявил:

    В свое время за хищение в незначительных размерах выносили приговор 7-10 лет, таковой признавался соответствующим содеянному. В настоящее время осужденные освобождаются из-под стражи.

    Я не имею твердого мнения, когда необходимо арестовывать по данной категории дел, когда этого не нужно делать?..»[3].

    А уже в следующем году, 26 июля 1949 года, на оперативном совещании в прокуратуре Минской области по вопросу «О ходе борьбы с хищениями социалистической собственности» прокурор г.Борисова Голованов А.И. возмущался:

    «Милиция не выполняет требования прокурора, не считается с его указаниями. На данном совещании даже не присутствует представитель УМВД, в то время, как он был поставлен в известность о настоящем совещании.

    Имеют место случаи, когда милиционеры участвуют в кражах. У гр-на г.Борисова была украдена свинья работником милиции. Я дал санкцию на его арест. Был такой случай, когда конвоир, сопровождая осужденного в тюрьму, зашел с ним в ресторан, выпили за счет осужденного. Конвоир уснул, а осужденный сбежал… К конвоиру никаких мер принято не было»[4].

    В сентябре 1952 года бюро Минского обкома партии обсудило состояние оперативной обстановки в области, которая характеризовалась ростом хищений социалистической собственности. Из протокола заседания следует, что:

    «За 8 месяцев 1952 года ущерб государству от хищений и растрат составлял 2500 тыс. рублей. Только в Борисовском райпотребсоюзе и заготконторе в 1951 году были выявлены хищения на сумму 336 тыс. рублей. Это явилось, во-первых, следствием того, что райотделы милиции еще недостаточно активно работали по своевременному вскрытию и предупреждению преступлений, по розыску скрывшихся от суда и следствия расхитителей государственного и общественного имущества. За 1951 год не было разыскано 43,6 процента и за первое полугодие 1952 года 69,7 процента объявленных в розыск преступников. Во-вторых, не всегда органы милиции оперативно откликались на заявления граждан, сигнализировавших о фактах хищений социалистической собственности. Подобные факты имели место в работе Борисовского, Пуховичского, Заславльского и других райотделов милиции»[5].

    Как говорится, комментарии излишни :-)




    Фото: вот так они Вергейчика и ловили :-) Борисовские милиционеры середины 1950-х гг.



    Фото: ну или как-то так ;-) Милиционер взвода ППС Борисовского ГОМ Курта В.М. Конец 1950-х гг.



    Фото: типичный послевоенный сельский участковый уполномоченными милиции из числа бывших партизан



    Фото: один из первых с 1944 года участковый по сельской местности Борисовского ГОМ (а потом РОМ) Бутвиловский, из числа бывших партизан, на участке которого (Гливинский, Черневичский с/Советы) также захаживал Вергейчик

    Из рукописных воспоминаний Кота Владимира Ивановича, 1924 г.р., урож. д.Новоселки Гливинского с/Совета Борисовского района, на время рассматриваемых событий шофера Борисовского райпо:



    Фото: Кот В.И. конец 1940-х — нач. 1950-х гг.

    «В районе Оздятичского сельского Совета действовал неуловимый полицай Вергейчик, которого милиция, сколько ни ловила, но так и не смогла поймать, пока он не клюнул на приманку и вместе с оружием не сдался сам. Однажды зимой в лесу женщина почтальон везла на санях почту, денежные переводы и выручку магазина. Вергейчик остановил ее и забрал все наличные деньги. После этого случая начальник милиции написал официальное письмо и передал жене Вергейчика, к которой он по ночам наведывался, и которая с детьми проживала в д.Оздятичи. Когда он приходил, сельчане его видели, а когда уходил, никто не видел. В письме было написано, что если Вергейчик добровольно сдастся и сложит оружие, то ему все простят и преследовать не будут, во что он и поверил…».

    Из воспоминаний Аскерко Леонида Владимировича, 1921 г.р., урож. и жит. д.Пески Гливинского сельсовета, во время войны партизанского связного п/б «им.Щорса», потом бойца Красной Армии, а после демобилизации — капитана катера Бобруйского речного пароходства (записано мной 12 сентября 2014г. – А.Т.):



    Фото: Аскерко Л.В. перед демобилизацией из Красной Армии

    «… А вот история про оздятичского бандита Владимира Вергейчика.

    Был в Палелюме бригадир МТС Леонид Сенкевич. Он и жил в Палелюме. Я его знал лично. Так вот, слышали люди, как он бахвалился, что изловит Вергейчика, а слухи те дошли и до последнего. На дворе были уже тогда 1950-е годы. Как-то в Лавнице был кирмаш. Поехал туда и Сенкевич. И вот, в доме, или прямо на улице, идет веселое застолье. Откуда ни возьмись появляется Вергейчик, и в открытую, ничего не боясь подходит к Сенкевичу, да со смехом и спрашивает:

    — Ну вот он я, что же ты меня не ловишь?

    У того от страха и речь отняло (говорили, что даже обосрался).

    А Вергейчик ему потом и говорит:

    — Хотел бы, убил бы тебя за твою дерзость. Однако у тебя дети и я тебя не трону.

    После этого Вергейчик выпил с людьми, закусил, а как ушел – никто не видел.

    Знаю, что в нашей деревне пришел Вергейчик как-то к Стасю Аскерко, и тот перевез его на лодке через Березину

    Вообще, Вергейчик людей не обижал. И убийцей он не был».


    Ниже привожу иллюстративные фото 1950-х гг. с Полелюмской МТС, одной из 3-х, существовавших в 1930-е — 1950-е гг. в Борисовском районе:















    Из воспоминаний Виторского Франца Фомича, 1924 г.р., урж. д.Осово Березинского района, жителя г.Минска, бывшего агентурного разведчика п/б «им.Щорса», подполковника милиции в отставке (записано мной в феврале 2011 года):





    Фото: Виторский Ф.Ф. справа. г.п.Степянка. 1946 г.

    «…После освобождения Беларуси от гитлеровских оккупантов я был направлен на работу в органы НКВД. Закончил 1-е курсы офицеров милиции в г.п.Степянка в 1946 году. Сразу работал в Березино. Помню случай, когда мы с братом Владимиром, (бывшим начальником агентурной разведки п/б «им.Щорса) охотились на уток на Березине в районе д.Осово. Вдруг, видим из зарослей на берегу выходит высокий мужчина, вооруженный автоматом. Никакой агрессии от него не исходило, хотя он видел наши охотничьи ружья. Мы налегли на весла и уплыли подальше от того места. Человеком на берегу был оздятичский бандит Вергейчик, о котором я был информирован. Он не был убийцей, а в лес пошел, т.к. не хотел сидеть за службу в полиции».


    Из воспоминаний Лысковца Павла Васильевича, 1927 г.р., уроженца и жителя д.Оздятичи, ветерана советско-японской войны 1945 г. (записано мной в декабре 2012 г.):

    «Срочную службу в Красной Армии проходил Вергейчик вместе с односельчанином Адамом Кожарским. Где-то за месяц до начала войны оба демобилизовались и стали работать комендантами в ФЗО лесорубов в местечке Черневка. Приехал Вергейчик домой не в солдатском х/б обмундировании, а в хорошем офицерском и, когда грянула война, то пошел он в этой офицерской форме в Борисовский райвоенкомат. А там уже немцы и его схватили и хотели расстрелять, так как по форме подумали, что это офицер, который выдает себя за простого солдата. Спасло Вергейчика только то, что он согласился пойти на службу в организуемую немцами полицию.

    А Кожарский вместе с еще одним нашим односельчанином Климчиком потом попались на ограблении колхозного склада, который немцы уже успели заприходовать, и их посадили в Борисовскую тюрьму. Просидели они там пару месяцев, а потом их выкупили. А третьим с ними был Петр Москаль, но он не попался и потом служил в полиции. Служил там и Василий Павловец из д.Яблонька.

    Две, или три семьи оздятичских Климчиков при немцах ушли в лес, вырыли землянки и там жили. Грабили местных жителей. А потом, уже после того, как немцев Красная Армия турнула, оказались они уже «партизанами» бригады «им.Щорса». Во как!

    В конце лета 1941 года Вергейчик вместе с заядлым полицаем Иваном Лавровым, исполняя приказ, отконвоировали часть евреев из местечка Черневка в Борисовское гетто, где потом, уже осенью, они почти все и погибли.

    Но это единственный случай, когда по вине Вергейчика, пускай и не умышленно, но все же погибли люди. Сам он ни в каких карательных операциях не участвовал, занимался все больше домашним хозяйством. Местные заядлые полицаи ему не доверяли. Перед самым изгнанием фашистов, он вообще, как будто, ушел из полиции. А когда летом 1944 года через Оздятичи проследовала танковая рота частей Красной Армии, то Владимир вместе с родным братом Ануфрием и Адамом Кажарским (а они и в полиции не были), сели на броню танков и поехали на фронт добивать фашистов.

    Ануфрий Вергейчик погиб на фронте, а Владимир после войны вернулся домой и стал работать в Черневке на лесопилке. Первый раз его арестовали где-то в 1948-м году. Как будто был опознан одним из выживших черневских евреев, который и сообщил куда надо. Вергейчика арестовали и осудили на 15 лет. Однако он бежал из оршанского пересыльного лагеря, на коне переплыл Днепр, вернулся домой на родину и стал разбойником. Был у него дуб в лесу, на котором он смастерил будку, где летом и жил.

    Ходил Вергейчик по округе хорошо вооруженный: автомат, пистолет, гранаты. Мог прийти к хозяевам и сказать, чтобы баню ему растопили, накормили – напоили. А после он как испарялся. Видели люди, как он приходил, а когда и куда уходил – никто не видел.

    Как-то наша односельчанка Барауля Ольга зашла в Борисове в столовую и видит, стоит красивый офицер в новой форме. Глянула ближе, а это Вергейчик! А форму он взял у брата, Гапончика Захария.

    В Оздятичах у бандита была и любовница, Манька Лаврова, фельдшерица. И вот, когда его забирали первый раз, так она так переживала, что напилась снотворного, чтобы не видеть, как его увозят.

    В 1956-м году начальник районной милиции написал письмо Вергейчику, что, дескать, крови на нем нет, пусть сдается и будет ему амнистия. Письмо оставили у его жены.



    Фото: начальник Борисовского РОМ (1954-1960 гг.)Кондратенко Василий Дмитриевич

    Через некоторое время он пришел к местному участковому Семену Авласенко и сдался. Они потом несколько дней ходили по деревне, пили самогонку, после чего приехала из Борисова машина с милицией и Вергейчика забрали. Был суд и его посадили. Домой он уже не вернулся».


    Из воспоминаний Кульши Федора Матвеевича, 1927 г.р., урож. д.Палелюм Борисовского района, жителя г.Борисова, п/п-ка милиции в отставке (беседовали по телефону в 2015 году, накануне его смерти):



    Фото: на занятиях по стрельбе. Кульша Ф.М. справа. 2-я пол.1950-х гг.

    «В Борисовскую милицию я пришел на работу после демобилизации из конвойных войск МВД в 1951 году. А в районе Оздятичей орудовал тогда неуловимый бандит Вергейчик. Убийствами он не занимался. Сколько милиция его не ловила, но он всегда уходил от засад и облав, т.к. везде имел в своей местности глаза и уши. В конце – концов, дело взяло на контроль уже КГБ. Ограниченным тиражом, в областной газете «Минская правда» было отпечатано личное обращение к Вергейчику об амнистии, если он сдастся. Обращение это распространили среди жителей Оздятичей и ближайших деревень. После этого он пришел и сдался участковому Авласенко. Ему простили службу в созданной немцами полиции в годы оккупации, но осудили за грабежи и разбои. Из мест лишения свободы он уже не вернулся».

    Из рассказа Леончика Петра Михайловича Леончика, 1944 г.р., урож. и жит. Д.Клыпенка (записано мной в декабре 2012 г.):

    «Слышал я историю, про то, как милиция угрозами заставила оздятичскую фельдшерицу Маньку Лаврову донести, когда к ней придет Вергейчик, который был ее любовником. И вот милиция окружила хату. Командуют ему сдаться, а он не выходит. Тогда туда пошел парламентером местный участковый Злобич. Зашел он внутрь и говорит Вергейчику, чтобы тот уходил (в смысле — убегал). Тогда Вергейчик вышел на крыльцо и вдруг резко поднял автомат вверх дулом и дал очередь в воздух. Все полегли, а он сиганул в сторону и скрылся. Так его тогда и не взяли.

    Рассказывал мне как-то Костик Тереп (менушка) историю, про то как он один раз встретился с Вергейчиком. Так вот Тереп тогда водил леспромхозовский лесовоз. И вот как-то вечером застрял он в грязи на дороге недалеко от Оздятичей. Вышел из машины и не знает, что делать. И тут из леса выходит здоровый мужик в плащ-палатке из-под которой угадывались контуры автомата, подходит к Костику и говорит, чтобы тот шел домой в деревню, а утром пусть приходит обратно. Лесовоз, дескать, уже будет стоять на пригорке. А за услугу он его просит завезти пару бревен куда он скажет (во двор его, Вергейчика) жены. Тереп не стал прекословить, а, придя утром на место, действительно нашел свой лесовоз на сухом пригорке. После чего поехал в деревню, где и выгрузил пару бревен во дворе дома разбойника».


    Из воспоминаний Криулькиной (Титовец) Софьи Викторовны, 1937 г.р., урож. д.Колки Оздятичского сельсовета, жительницы г.Борисова (записано мной в 2013 г.):

    «Батька мой пришел с войны инвалидом, на костылях. А нас детей у него было двенадцать — мал мала меньше. Я была из старших. Послевоенное время было очень голодным. Мы, дети, тогда тоже во всем по работе помогали взрослым. Пасли колхозных свиней на краю колковского болота, т.к. кормить их было нечем. И вот как-то там опоросилась свинья и батьки в тайне от правления колхоза пару поросят спрятали для себя, и мы их выгадывали. Под Пасху батька забил подсвинка. А в нашей местности орудовали бандиты. Всякое люди про них говорили. И вот вечер. Темно уже было. Раздается стук в дверь. Заходят двое и тот, что повыше, говорит:.

    — Добры дзень у хату! Слышал, хозяин, кабанчика забил. Так с тебя ляжка и шмат сала. Вздохнул батька, подходит к ящику, где все засоленное лежало. И достает то сало, может сантиметра два каких в толщину. А мы дети лежим на печи. А я самая смелая была, да еще и вечно мы, дети, голодные были. Ну и говорю:

    — Дзядечка, а можа вы нам паесцi што прынеслi?

    Глянул тот дзядечка на нас малых, да на то тощее сало, что батька-инвалид в руках держал, потом махнул рукой и говорит:

    — Добра, дзеткi, принясу я вам паесцi.

    После этого развернулся и, не взяв у нас ничего, вместе со вторым мужчиной вышел из дома.
    А через день-два поутру мы нашли на крыльце нашей хаты мешок хорошей картошки, что для нас было за большое счастье, так как по весне мы совсем оголодали.

    Батьки говорили, что это был Вергейчик».


    Из воспоминаний Бараули Михаила Васильевича, 1928 г.р., уроженца и жителя д.Оздятичи. Записано в феврале 2019 года:

    «После войны председателем нашего оздятичского колхоза «Новая жизнь» были Бардиловский, бывший капитан Советской Армии Войтехович Александр Федорович. Председателем сельсовета одно время был такой Решетник, родом из Велятичей. Когда Вергейчик ограбил почтальеншу, при которой было 20 тысяч рублей, то помню, как в деревню приезжал следователь из Борисова.





    Фото: дознаватель Борисовского ГОМ Алешкевич Герасим Алексеевич, который принимал деятельное участие в ликвидации действовавших в рассматриваемом регионе вооруженных антисоветчиков в конце 1940-х гг.

    Когда Вергейчик сдался, то его потом по округе водили, показывали. Я этого лично не видел, но вот, например, в Леоново живет такой Александр Титовец, по-уличному – Мокринин, так он это своими глазами видел. Он тогда еще ребенком был. Потом в газете написали про амнистию и Вергейчик сдался участковому Авласенко. Вергейчика посадили. Говорили, что он с лагеря удирал и его застрелили. Батька Вергейчика был простым деревенским пастухом. Хата их стояла на рагу на дороге на Клыпенку.

    А с сыном бандита, Мишкой, я работал в нашем леспромхозе».



    Из воспоминаний Иванович (Дивиной) Марии Антоновны. 1935-?) г.р., уроженки и жительницы д.Оздятичи. Записано мной в феврале 2019 г.:

    «Помню как- то в клубе на кирмаш Вергейчик покрал верхнюю одежду. Велосипеды крал. Правда, перед тем как милиции сдаться повозвращал людям. Батька мой вкусные колбасы «пальцем пиханные» делал, так Вергейчик как-то пришел и часть забрал».

    Из воспоминаний Галузо Григория Филлиповича, 1928 г.р., уроженца и жителя д.Орешковичи Березинского района (записано мной весной 2017 г.):

    «…Про Вергейчика говорили, что ограбил почту. Следователи приезжали в деревню где-то в 1955-1956 гг. А ранее, еще в 1954-м, что ли, ходили у нас разговоры, что он «одалживал» деньги у учителей и врачей. Как это выглядело? Вечером, или ночью стук в дверь и голос снаружи дома:

    — Не бойтесь, я не ворую, не убиваю. «Одолжите» 30 рублей грошей.

    Ему подослали под чужой личиной участкового милиционера, еврея. Ночевали они: Вергейчик в стогу, а тот на морозе – на стогу.

    Вергейчик засланца раскусил, но не стал его убивать, а просто прогнал. А через какое-то время сдался участковому Авласенко».



    Фото: развод на службу во вдоре Борисовского ГОМ. Сер.1950-х гг. Крайний слева — Горенштейн Леонид Иосифович, единственный известный еврей в истории послевоенной борисовской милиции 1944 — 1950-х гг. С мая 1957 года по апрель 1960-го — начальник отдела вневедомственной наружной сторожевой охраны при ГОМ Борисовского горисполкома



    Фото: он же слева. Те же годы.

    Из воспоминаний Гайдука Станислава Аркадьевича (1945 — 2017), советского и беларуского кинорежиссера и сценариста документальных и игровых фильмов, детство которого прошло в д.Черневка Борисовского района (уже умер – А.Т.):



    «В пятидесятые годы у нас в деревне было неспокойно. Ходили тревожные слухи, что объявился Вергейчик. До войны он жил в соседней деревне, а когда пришли немцы, стал полицаем. Долгое время Вергейчик где–то скрывался и вот стал приходить ночью то к одним, то к другим, забирал продукты, требовал денег, угрожая пистолетом. Бабы по углам шептались об этом страшном человеке и пугали им нас, пацанов. Мужики наши были неробкого десятка, но, когда Вергейчик ограбил вооруженную почтальоншу, серьезно задумались. Почтальонша везла письма, посылки и выручку из нашего магазина. Конем правил пожилой дядька. В лесу Вергейчик остановил подводу и забрал несколько тысяч рублей и наган.

    После этого случая милиция устроила на Вергейчика облаву, но не поймали его, а только ранили. Говорили, что наш фельдшер Куканега вылечил его и Вергейчик снова гуляет по окрестным деревням.

    Кино было моей страстью, и никакая сила не могла удержать меня дома, когда к нам, в Чернявку, приезжала кинопередвижка. Начиналось кино поздно, когда стемнеет, и заканчивалось за полночь. Мне категорически запрещалось ходить в клуб, и, чтобы избежать скандала, не будить поздно ночью домашних, стуча в запертую дверь, я придумал хитрый ход. Вечером, перед уходом в кино, я незаметно приподнимал защелку на моем окне и чуть–чуть приоткрывал его, чтобы ночью тихонько залезть через окно в дом и лечь спать. Утром за домашними хлопотами матери было не до меня и она забывала меня наказать. Этот прием работал безотказно, и я несколько раз им пользовался, пока…

    Был конец августа. Родители провожали после каникул старшего брата Валентина на пароход, который уходил из Чернявки на Березино поздно ночью. Брат учился в Могилеве на фельдшера и был примером для всех нас и надеждой для родителей. Дома осталась тринадцатилетняя сестра Маша с двумя маленькими сестренками, Ленкой и Лариской. Дети крепко спали, а Маша не могла уснуть, думала о Вергейчике, и ей было страшно.
    Деревня спала крепким, но чутким сном.

    В ту ночь я возвратился из кино, потихоньку подошел к своему окошку, прислушался. В доме была мертвая тишина. Я осторожно стал открывать окно. Створка окна легко поддалась, но в последний момент противно скрипнула. Раздался оглушительный звон разбитого стекла и истошный вопль Машки! На секунду я остолбенел, но в следующий момент толкнул створку окна и со всех ног бросился бежать, почему–то к пристани. Со стороны нашего дома доносился Машкин вопль. На улицу выскакивали люди и, кто в чем, бежали к нашему дому. Я добежал до дамбы, затем резко повернул обратно, влился в толпу бежавших баб.

    — Что, пожар?! Кто горит?! — спрашивали друг друга бегущие бабы и, не увидев ни дыма, ни огня, продолжали бежать. Возле нашего дома толпился народ.

    — Вергейчик, Вергейчик, — шептались то там, то тут сбежавшиеся бабы. Машка рыдала и ничего не могла объяснить. Прибежали с пристани родители с Валентином. Мужики окружили дом. Отец осторожно попробовал открыть дверь, но она была заперта изнутри на крючок.

    — Макарович, он там, — сказал кто–то из мужиков и кивнул на приоткрытое окно.

    Отец взял какой–то дрын.

    — Ну! Или — или, — сказал он и полез в окно.

    Наступила полная тишина. Из дома не доносилось ни звука…

    Вдруг лязгнула дверная клямка и на пороге появился отец.

    Толпа отшатнулась.

    — Никого, — растерянно сказал отец.

    Я стоял среди баб, ко мне подошла мать.

    — Это был ты?! Сознайся, подлец! — сказала она.

    — Ну что ты, Янина! — наперебой заступались за меня бабы. — Он бежал от речки вместе с нами! Не мучай хлопца!

    Все произошло так быстро, меня била нервная дрожь, и я сам уже думал, что этот переполох устроил не я. Бабы, с которыми я бежал, были абсолютно в этом уверены. В ту пору мне было лет десять и мне казалось, что отец вот сейчас выведет на крыльцо связанного Вергейчика.

    Тем временем мужики с отцом зашли в дом, обшарили все углы, заглянули в погреб, на чердак. Никого. Мать продолжала меня пытать, мол, сознайся, на этот раз ничего не будет. Я же решительно твердил, что я бежал от речки вместе со всеми. Хотел проводить Вальку на пароход, когда услышал крик.

    Озадаченный народ потихоньку стал расходиться. В ту ночь мать постелила всем на полу и мы долго не могли уснуть. Отец был очень серьезен, мало говорил и рано утром ушел на работу. Отъезд брата отложили на следующий день. Маша была уверена, что к нам в дом хотел залезть Вергейчик, но его что–то спугнуло и он убежал.

    Наш сосед Шестаков, леспромхозовский банщик, вставил стекло в разбитое Машкой окно. Он был очень удивлен, как Маша могла проскользнуть в такую узкую щель, не получив, ни одной царапины.

    Только в 1959 году Вергейчик сам сдался участковому милиционеру. В момент «ареста» участковый потерял дар речи. Потом Вергейчика водили по деревням, чтобы успокоить народ и показать, что все кончено. Вергейчику дали 25 лет и он сгинул где–то на колымских урановых рудниках.

    Эту историю в нашей семье долго вспоминали. Со временем я, конечно, сознался и меня дразнили «Вергейчик», на что я очень сильно обижался»[6].


    Из воспоминаний Синяка Николая Васильевича, 1940 г.р., уроженца и жителя д.Клыпенка Борисовского района. Записано мной 31 марта 2019 г.:

    «В Черневке было после войны 4 магазина, буфет. Буфетчиком был Дивин Антон Филиппович (моей двоюродной сестры муж). Проходимец страшный. Кличка у него была «Булочник». Торговал в своей забегаловке хлебом, водкой. Помню Станкевич такой еще был там магазинщиком. В Оздятичах было 3 магазина. Гайдук Аркадий был магазинщиком. Проходимец. Какая там у них выручка то была? Колхозники то были на трудоднях-галочках. Так вот «булочник» мне рассказывал, как к нему часто в буфет заходил Вергейчик в офицерской форме лейтенанта, или капитана. Закажет 100 гр. водки, выпьет и уходит. Бондарь, с оздятичских, с Вергейчиком ходил по округе.

    Ржевуцкий Франц Антонович как-то шел с работы домой через картофельное поле и случайно наткнулся на Вергейчика, который крал бульбу. Поговорили и разошлись. Был случай, когда возле Колок Петраков Винцесь вез почту, а девка-почтарка везла деньги. 32 тысячи рублей. Пистолет при ней был. Она его в трусах прятала.

    Деньги были из магазинной выручки и сданные по подписке на почту. И список при почтарке был, кто сдавал. Так Вергейчик подводу ту остановил и ограбил".


    Из рассказа Грук Владимира Владимировича (по уличному _ Шунейка), 1952 г.р., уроженца д.Велятичи, жителя д. Клыпенка Борисовского района. Записано мной 31 марта 2019 г.:

    «Вергейчика банда была в Корчах. Болото Корчи. Амос был с Метчи. При немцах служил в полиции. Ходили с Вергейчиком Лысковец, Амос и еще один. Подослали к ним как-то засланца, так они его помучили, но не убили».


    Из рассказа Лучины Виктора Николаевича, 1938 г.р., уроженца д.Новоселье Березинского района, жителя д. Клыпенка – Борисовского. Записано мной 31 марта 2019 г.:

    «От местных старожилов знаю, что Вергейчик якшался с Павловцом из Яблоньки – Запечником. Лет 20 назад делали вырубку сучьев в урочище «Дубина», там заказник и вырубка леса запрещена. И я сам видел будку Вергейчика, которую он соорудил между трех близко растущих сосен. До будки высота была метров 12. Елки то сильно выросли».

    Из воспоминаний Косточко Николая Андреевича, 1929 г.р., урож. д.Докучино Крупского района, жителя д. Любатовщина – Борисовского, майора милиции в отставке, старейшего из ныне здравствующих бывших участковых инспекторов – «анискиных» Борисовского РОВД (записано мной в 2015 году):

    «В 1956 году, после службы в Советской Армии, я пришел на работу в Борисовскй РОМ, который был организован в 1954 году, когда на базе Борисовского ГОМ был создан самостоятельный отдел милиции для обслуживания сельской местности. Возглавлял райотдел тогда капитан милиции Кондратенко Василий Дмитриевич. Здание райотдела тогда находилось в старой части города по улице Минская в пристройке к зданию бывшей тюрьмы. В штате было человек 45-47, из них 12 участковых инспекторов, 5 младших милиционеров, 2 сотрудника уголовного розыска (Хацкевич Володя – был старшим инспектором ОУР), 1 следователь (Купреев из д.Житьково).

    В милиции я прошел трехмесячную стажировку на водителя и после стажировки меня закрепили за единственной тогда отделовской автомашиной ГАЗ-51. В то время мне неоднократно приходилось выезжать с опергруппой во главе со старшим оперуполномоченным УВД Миноблисполкома Кривощеким на поимку и задержание опасного преступника Вергейчика, который проживал на участке обслуживания участкового Авласенко Семена Гавриловича в район д.Оздятичи. Там делались засады. Я подробностей не знаю, никто меня тогда еще совсем молодого рядового сотрудника милиции в перипетии того дела не посвящал. Знаю только, что у Вергейчика был автомат ППШ, пистолет, гранаты. Задержать его не удалось, т.к. у него в каждой деревне были «свои» люди, и всегда в последний момент он уходил от сотрудников милиции. Когда была объявлена амнистия, Вергейчик пришел с автоматом к Авласенко С.Г. и сдался. Последний доставил его в Борисов. За совершение разбоев и грабежей Вергейчика осудили на 10 лет, и умер он в тюрьме. В основном он совершал кражи и грабежи из магазинов, похищал деньги у почтальонов, на личное имущество граждан не посягал».





    Согласно записям в трудовой книжке бывшего борисовского районного участкового инспектора милиции – «анискина» Авласенко Семена Гавриловича, 1929 г.р, уроженца Холопеничского района, на службу в системе МВД он был зачислен приказом от 22 февраля 1955 года.

    Из рассказов дочерей, Брицкой Натальи Семеновны, жительницы г.Борисова, и Хомич Нины Семеновны, жительницы д.Лошница Борисовского района, с которыми мне удалось побеседовать в 2015 году, следует, что, когда их отец пришел на работу в Борисовскую районную милицию в качестве участкового уполномоченного (обслуживал Оздятичский сельсовет), то с женой, их мамой Акинфьевой Антониной Николаевной, поселился в м.Черневка. Для работы у милиционера был конь. А, например, на то, чтобы съездить по делам в райцентр и обратно уходило день-два.



    Фото: когда верхом, а когда и на бричке

    И вот как-то не то поздней осенью, не то ранней весной Семен Гаврилович уехал в Борисов. И вот поздно вечером стук в дверь, его беременная одной из дочерей жена открывает ее, а на пороге стоит здоровенный, заросший щетиной вооруженный мужчина. Женщина так и обомлела от страха, так как поняла, что это был знаменитый в округе бандит Вергейчик. Тот сходу стал ее успокаивать, говорить, что ему нужен ее муж, а сам он пришел сдаться властям. И вот он сидел всю ночь у них в доме, а жена участкового с маленькой старшей дочерью на руках сидела и слушала его исповедь.

    Сказал он и такое: «А помните, как вы тогда-то и там-то вместе с другими женщинами стояли и разговаривали о том-то и том-то?» Жена участкового аж рот раскрыла: «А откуда вы это знаете?» На это ей Вергейчик и отвечает: «А помните тогда мимо вас старик проходил, и вы с ним поздоровались?» Антонина Николаевна отвечает: «Да, помню». На что Вергейчик ей и говорит: «Так это я был. Только так хорошо замаскировался, что меня никто не мог узнать».

    И вот прошла ночь, а утром в дверь дома заходит хозяин и внезапно видит бандита, описание которого он хорошо знал по ориентировкам. Сначала милиционер остолбенел, а потом кинулся за кобуру. Истошно завопила жена, крича, чтобы он не стрелял. Вергейчик кинулся на пол и крикнул, что сдается. Оружие его лежало на столе, и он к нему не прикасался. В общем, едва не дошло до стрельбы. Потом милиционер водил бандита по деревне, показывая людям, что тот сдался властям. Позвонил в райотдел, а оттуда должны были прислать автобус. Автобус этот до Черневки не доехал, где-то застрял в лесу, поэтому молодому милиционеру вместе с со знаменитым матерым разбойником пришлось топать в тот лес своим ходом…



    Фото: участковый уполномоченный милиции Авласенко С.Г. у своего дома в м.Черневка. 1957 г.



    Фото: жена Авласенко С.Г. со старшей дочерью у своего дома в м.Черневка. 1957 г.



    Фото: тот самый милицейский ГАЗ с будкой. Слева — водитель Макаревич В.Е.





    В 2016 году, собирая материалы по истории ИК-14 ст.Новосады, я побывал и бывшего замполита этой колонии, полковника внутренней службы МВД СССР в отставке, ветерана советско-германской войны гг. Всеволода Устиновича Юрчени, 1926 г.р. При разговоре присутствовала его жена, 1943 г.р., уроженка д.Ярцевка Метчанского сельсовета, девичья фамилия которой была Лукашевич. Имя и отчество, к сожалению, запамятовал. Так вот, слово-за слово, коснулись темы послевоенных борисовских события. И вот хозяйка мне и выдает, что да, ходила, дескать, в их краях аж до 1954 года банда по лесам. Действовала от Борисова до Крупщины и от Черневки до Новосад…

    «Отдельно от них держался такой Вергейчик из Оздятичей. Этот людей не обижал. Помню историю, когда он перенял на лесной дороге между дд.Велятичи и Унтальянка двух женщин. Одна была простая гаротная многодетная вдовица-колхозница, а вторая — мужняя учительница, которая, не галочки-трудодни получала за свою работу, а деньги, на которые можно было жить, не голодая. Шла она с покупками, сделанными в велятичском магазине сельпо. Так вот, Вергейчик ее не ограбил, а покупки те велел отдать вдовице-гаротнице. Помню, как в центре Метчи на столбе висела листовка – обращение к Вергейчику, чтобы он сдался властям и будет ему прощение. Он потом и сдался, правда его все-равно посадили и он уже из мест лишения свободы не вернулся».

    Из рассказа Бараули Михаила Адамовича, 1950 г.р., урож. д.Гумны Крупского района, бывшего директора Старо-Слободской средней школы того же района и основателя краеведческого общества «Малое Палессе» (записано мной в апреле 2020 г. (пер. с бел. мовы мой — А.Т.):



    Фото: Барауля М.А. 1989-1991 гг.



    Фото: крупские краеведы Барауля М.А. и Алехнович А.П. 1990-е гг.

    «Батька мой Адам был заядлым охотником. И вот, когда я с братьями с ним на ту охоту ходили, то часто рассказывал всякие интересные истории из прошлого. Героем одной и них был послевоенный разбойник Владимир Вергейчик из Оздятич. Батька называл его атрахом. Это наше местное белорусское слово. Диалектное. От него и фамилия Атрахович происходит. Имеет значение — сорви-голова, отчаюга.

    Действовал Вергейчик в сельсоветах пограничья Борисовского, Крупского и Березинского районов. Обложил данью тех, кто зарплату тут получал, а не колхозные трудодни-галочки, т.е. учителей, врачей, библиотекарей. Женщины из этой категории ему деньги отдавали, чтобы он их не склонял к сожительству и не портил. Они ему часть своей зарплаты отдавали, а он потом на эти деньги гулял в ресторанах Борисова и Минска.



    Фото (иллюстративное): официантка в одном из ресторанов, которые посещал разбойник

    Из тех, кто еще что-то по памяти может рассказать о Вергейчике в наших краях, в Выдрице еще живет Ракуцкая Татьяна Ивановна, которая в начале 1950-х работала в Гумнах библиотекарем, а потом была секретарем Выдрицкого сельсовета. Она с Вергечиком пересекалась и может многое про его похождения рассказать».


    Из воспоминаний Павловец (Вергейчик) Надежды Ануфриевны. 1944 г.р., урож. д.Оздятичи, жительницы г.Минска, племянницы Владимира Юльяновича Вергейчика (записано мной в марте 2013 года):

    «Батька мой, Ануфрий Елисеевич Вергейчик, когда Красная Армия Беларусь от немцев освободила, пошел на фронт и погиб — сгорел в танке. А его брата, моего дядьку Владимира, после войны арестовали, т.к. при немцах он в полиции служил. Но не выслуживался, и не зверствовал, в отличие от таких полицаев как, например, братья Авдеевы и Петр Москаль. Рассказывали, например, люди, как они поймали одного русского офицера, забрали у него хромовые сапоги, руки прибили гвоздями к предпечку и забили до смерти.

    В лагере дядя Володя объявил голодовку и их несколько человек заключенных потом бежало. Была за ними погоня, так всех беглецов подстрелили, а дядька на коне переплыл реку и скрылся. Вернулся на родину и жил тихо, скрываясь от властей. Почту как-то тут ограбили, так все на дядьку Володю вешали. Помню, как приезжала к нам милиция с обыском, искали дядю, и какой-то из тех милиционеров стал кричать на мою мать, называя ее бандиткой, угрожал посадить. А мать ему в ответ, и говорит в сердцах, что, какая же это она бандитка, если солдатка, а муж погиб за нашу советскую родину. Ищите, дескать. Недели две потом была в окрестностях Оздятичей облава. Дядька потом к нам приходил тайком и говорил, чтобы мы никому не верили и что он никому никакого вреда не делал.

    Потом уже, когда дядя Володя сдался милиции, делали очную ставку почтарке, которую ограбили. Несколько человек и дядю переодели в милицейскую форму (якобы грабили люди в милицейском обмундировании). Так почтарка та заявила, что среди предъявленных на опознании, ограбивших ее людей нет. Дали дядьке 8 лет. А за что дали – за то, что у него оружие было, да за побег.

    Помню, как нас налогами обложили, не учтя, что мы семья погибшего на фронте. Виноват был (агент по налогам?) Решетник. Его потом посадили за всякие махинации.

    Дядька сидел где-то на Урале в г.Кизел Пермской области, где добывали уголь. Слал нам письма и фото. Письма, к сожалению, не сохранились. В лагере он сошелся с женщиной-врачом. Хорошо зарабатывал. Присылал нам деньги. Дядя был гипертоником, надеялся, что его скоро отпустят домой, а та женщина врач заказала ему кожаное пальто (на сохранившемся фото за 1960-й год В.Вергейчик в нем). Это пальто она по просьбе дяди потом переслала нам в Оздятичи. А перед этим он сфотографировался в нем и переслал нам (надпись на обороте: «Хрестнице Нади от татуся Володи. Урал. 27.II.1960 г.»).





    А полицай Петр Москаль к этому времени уже успел отсидеть в лагерях и вернулся в Оздятичи. Так ему покою не давало, что дядя Володя и в лагере неплохо пристроился. И вот он написал на дядю донос и того перевели для отбытия наказания в другое место. Там условия были значительно хуже и некому было следить за его здоровьем. От этого у него случился апоплексический удар и дяде парализовало всю правую половину тела. Последнее письмо на родину он писал левой рукой. Долго после этого он и не прожил и на родину уже не вернулся.

    К, слову, Петр Москаль, до того, как его посадили, был призван в ряды Красной Армии и его отправили на фронт. Так он потом бахвалился, что идет атака, а он, чтобы под пули не подставляться, хватает первого попавшегося раненого бойца и тянет в тыл. Так не хотел кровью искупать все, что в полиции натворил и людям, и советской власти".


    Справка

    Согласно книге «Памяць. Барысаў. Барысаўскі раён», рядовой боец Красной Армии Вергейчик Ануфрий Елисеевич пропал без вести 27.04.1945 года[7].



    Справка:

    Согласно акту приема-передачи тюрьмы № 3 УМВД по Молотовской области от 23 марта 1951 года тюрьма № 3 была расположена в полутора километрах от центра города Кизела, общая площадь тюрьмы составляла 29142 м2. В тюремном двухэтажном кирпичном корпусе общей площадью 701 м2, построенном в 1947 году, было 38 общих и одиночных камер. На территории режимного двора находились кирпичное одноэтажное здание санпропускника, кирпичное одноэтажное здание пищеблока. В небольшом деревянном рубленом помещении находились портновская и сапожная мастерские. Режимная зона была обнесена со всех сторон деревянным забором.

    Административный корпус располагался в брусчатом двухэтажном деревянном здании, которое принадлежало тресту «Кизелуголь». В нижнем этаже здания были расположены служебные помещения тюрьмы, в верхнем этаже – квартиры сотрудников тюрьмы. Для сотрудников тюрьмы имелось 4 дома.

    С наружной стороны зоны с западной стороны находилось овощехранилище тюрьмы, в 20 метрах от которого располагался рубленный деревянный продуктовый склад.

    Штат тюрьмы составлял 79 человек. По состоянию на 23 марта 1951 года числилось 373 заключенных.

    Приказом МВД СССР от 30 октября 1954 года Тюремное управление преобразовано в Тюремный отдел МВД СССР.

    Приказом УМВД по Молотовской области от 27 декабря 1956 года № 00114 объявлены штаты и расстановка личного состава Управления внутренних дел исполнительного комитета Молотовского областного Совета депутатов трудящихся (УВД Молотовского облисполкома). Соответственно общая тюрьма № 3 УМВД по Молотовской области стала называться общей тюрьмой № 3 УВД Молотовского облисполкома.

    2 октября 1957 года Указом ПВС СССР Молотовская область вновь переименована в Пермскую область, город Молотов – в город Пермь, соответственно УВД Молотовского облисполкома – в УВД Пермского облисполкома.

    Соответственно тюрьма № 3 УВД Молотовского облисполкома – в тюрьму № 3 УВД Пермского облисполкома.

    Приказом МВД СССР от 27 марта 1959 года № 097 Тюремный отдел МВД СССР был ликвидирован как самостоятельное структурное подразделение и включен в состав Главного управления исправительно-трудовых колоний (ГУИТК).

    В соответствии с распоряжением МВД РСФСР от 28 ноября 1958 года № 285-сс, приказом МВД РСФСР от 23 марта 1959 года № 068 приказом УВД Пермского облисполкома от 09 апреля 1959 года № 187 все тюрьмы области, в том числе и тюрьма № 3, были безвозмездно переданы с баланса на баланс из УВД в ведение Управления исправительно-трудовых колоний УВД Пермского облисполкома (тюрьма № 3 УИТК УВД Пермского облисполкома)[8].







    Фото: г.Кизел. Обогатитель и общий рудник. 1960-е гг.



    Фото: кизеловские шахтеры. 1940-е — 1950-е гг.

    А вот сын и невестка Владимира Вергейчика, с которыми мне представилось возможность пообщаться в 2012-м и 2014 годах, про него рассказывали с упреком. И за то, что фактически ушел из семьи, и за то, что избрал себе разбойничью стезю, чем испортил своим родным биографии. Рассказывали они и про случай, когда к фактически оставленной им жене Нине набивался в примы водитель лесовоза местного леспромхоза (уж не Тереп ли? – А.Т.). Однако «законный супруг» категорически запретил им сойтись, хотя сам давно уже жил с другими женщинами. Единственная же хранившаяся в семье еще довоенная красноармейская «дембельская» фотография Владимира Вергейчика, на которой он был запечатлен вместе с товарищем по службе в РККА и односельчанином Адамом Кажарским, сгорела во время пожара.

    В 2014 году у меня состоялась беседа с племянником указанного выше бывшего партизана и милиционера Виторского Франца Фомича Багрицевичем Владимиром Феликсовичем, 1954 г.р., жителем города Борисова. Его отец, Багрицевич Феликс Игнатьевич, 1928 г.р., уроженец Березинского района в послевоенные годы работал в уголовном розыске Борисовской районной милиции. Потом несколько лет возглавлял Крупский РОВД. Ушел на пенсию с должности начальника отдела вневедомственной охраны при Борисовском ГОВД.



    Фото: оперуполномоченные уголовного розыска Борисовского РОМ Багрицевич В.Ф. (справа), Попов, и старший оперуполномоченный Хацкевич В. (слева). Сер.1950-х гг.

    В разговоре сын милиционера вспомнил интересный эпизод – одно из первых детских воспоминаний:

    «Батька пришел на работу в Борисовскую милицию в 1952 году. Наша семья жила в собственном доме по пер.Зеленому в Н.Борисове, (недалеко от последнего здания МРЭО ГАИ). И вот как-то затемно к нам пришли какие-то два мужика в гражданской одежде, однако вооруженные. У одного я видел пистолет, у другого автомат. О чем-то они переговорили с отцом, а потом ушли. Кто были эти люди, и зачем приходили, так и осталось для меня загадкой. Я их больше никогда не видел. Об этом мы потом в семье никогда до самой смерти родителей не говорили. Было мне на то время года 2-3, т.е. это происходило в 1956-1957 гг.»


    Учитывая всю имеющуюся в моем распоряжении информацию, могу предположить, что таинственными незнакомцами могли быть Владимир Вергейчик и Амос. И, например, они могли придти выторговывать себе амнистию по оставленному оперативным работником у жены Вергейчика письму, которое, еще до официальной амнистии, или же, наоборот, уже после, в качестве гарантии ее персонального применения к разбойнику, написал начальник Борисовского РОМ Кондратенко.

    Хотя, незнакомцами могли быть и сотрудники милиции.

    Так, в разговорах с сыном бывшего начальника Борисовского РОМ (1952-1960) Бацанова Андрея Николаевича Бацановым Александром Андреевичем, тот неоднократно вспоминал слышанный при жизни отца эпизод, когда бывший начальник ОУР уже ГОВД (с 1963 года, с появлением в системе милиции органов следствия) Исаенок Константин Семенович, бывший начальник разведки и контрразведки п/о «Большевик» бр. им.Щорса, вместе с начальником Старогородского (2-го) отделения милиции Борисовского ГОМ Романовским… Николаевичем переодевались в лесников и пытались выловить Вергейчика в районе Оздятичского сельсовета (до 1954-го года). Но безрезультатно. В розыске и поимике Вергейчика были также задействованы солдаты внутренних войск белполка.



    Фото: Исаенок К.С. Конец 1940-х — нач. 1950-х гг.



    Справка:

    До 1954 года Борисовский ГОМ обслуживал и город, и район. В периоды 1954-1960 гг. существовал и райотдел, обслуживающий сам район. В 1963 году райотдел был восстановлен и просуществовал по 2007 год. Первым начальником Борисовского РОМ был Кондратенко Василий Дмитриевич. Так что в разное время пытались изловить Вергейчика милиционеры и городского и районный милиции.



    Фото: Фото сотрудники Борисовского ГОМ. В центре — начальник отдела милиции Головатенко Михаил Порфирьевич. Октябрь 1947 — август 1949гг. Собственно в этот период видимо и началась разбойничья эпопея Владимира Вергейчика



    Фото: То же.



    Фото: первые сотрудники Борисовского ГОМ после освобождения Борисовщины от гитлеровских. Слева — предположительно начальник Староборисовского (2-го) отделения Борисовского ГОМ Романовский… Николаевич, Справа — оперуполномоченный УГРо Гончарик Николай Иванович.



    Фото: Сотрудники Староборисовского(2-го) отделения Борисовского ГОМ, которое до 1954 года обслуживало рассматриваемую часть района. Сер. 1950-х. 1-й ряд 4-й слева — опер. Багрицевич Ф.М., 2-й ряд 1-й лева опер. УГРо Исаенок К.С., 2-й — Давидович Г.И., крайний справа предположительно начальник отделения Романовский… Николаевич



    Фото: младший милиционер Борисовского РОМ Николай Шалак. Сер. 1950-х гг.



    Фото: старшина Борисовского РОМ (1954-1960) Барабанов Александр Леонидович. Конец 1950-х гг.



    Фото: послевоенный районный участковый уполномоченный милиции по Борисовскому району Механошин Д.М.



    Фото: послевоенный районный участковый уполномоченный милиции по Борисовскому району Кононович И.П.



    Фото: офицер Борисовского РОМ Диковицкий А.А., в 1963-1975 гг. — начальник уже РОВД после восстановления райотдела.

    Из воспоминаний Александра Васильевича Карпиевича, 1934 г.р., урож. д.Синявка Клецкого района, подполковника милиции в отставке, бывшего начальника ОУР Борисовского ГОВД (записано мной в 2016 году):

    «Когда в 1960-м году после работы в ликвидированном вместе с районом Кривичском РОМ я был переведен на новое место службы в уголовный розыск Борисовского ГОМ, старшим районным сыщиком тогда был Владимир Филиппович Хацкевич, бывший партизан. Он до милиции работал в администрации лагеря немецких военнопленных в Борисове до его ликвидации. Помню рассказанную им анекдотичную историю, о том, как как-то в районе Оздятичи-Велятичи сыщик пытался поймать вооруженного бандита Вергейчика.

    Бродил он тогда по лесному массиву и присел по большой нужде. И тут за его спиной слышит громкий хохот и слова: «А что это ты тут в моем лесу делаешь?» Хацкевич борачивается, а там Вергейчик с наставленным на него автоматом. Милиционер схватился за штаны и бросился бежать прочь, сопровождаемый раскатистым хохот бандита. Видимо тот сам выследил «охотника» и решил его малось напугать, не имея намерения убивать. Вергейчик не был убийцей. Через какое-то время он сам сдался участковому Авласенко и был осужден».



    Фото: опера ОУР Борисовского ГОМ. Слева-направо: Стрельченок Ф.И., Карпиевич В.А., Шутов Е., Хацкевич В. 1965 г.

    Одна свояченица Вергейчика из д.Лавница Оздятичского сельсовета, бывшая колхозница, в своё время вспоминала, как она вместе с другими местными бабами работала на полевых работах, а из леса, шутя имитируя походку и рычание медведя, выходил Владимир Вергейчик. Бабы разбегались, кто от страха, а кто и специально, а он брал в оставленных ими узелках кое-какую нехитрую крестьянскую снедь, и снова уходил в лес.

    Интересными сведениями поделился со мной житель Березинского района Раткевич В.А., пенсионер, который много лет проработал военруком в Орешковичской школе этого же района, где, с его слов раньше жила и родная сестра Владимира Вергейчика. Так вот, со слов Василия Александровича, во время гитлеровской оккупации Беларуси Владимир Вергейчик был связан с партизанским командиром Степаном (Стефаном) Титовичем Криворотом, родом из д.Дмитровичи. Последний после войны даже выдал ему соответствующую справку. Когда же Вергейчик стал разбойником, то за эту справку Кривороту пришлось объясняться с милицией. Грозились даже посадить. Но обошлось.

    Справка:

    Спепан Криворот уже сам по себе очень интересный местный исторический персонаж. Родом из д.Дмитриевичи Березинского района. Из таких себе местечковых вроде бы и коммунистов, но сам себе на уме, без особой оглядки на Москву и Великого вождя и учителя товарища Сталина.

    Согласно информации, приведенной в книге «Памяць. Бярэзiнскi раен», до 1927 года Степан Криворот вел крестьянское хозяйство. При образовании комсомольской ячейки в Дмитровичах, стал первым ее секретарем. Далее являлся секретарем Дмитровичского, Селибского сельских советов Березинского района. Перед самой войной занимал должность председателя Высоковского райисполкома Брестской области. После войны работал в различных, в том числе сельскохозяйственных, организациях[9].

    Начинал партизанить весной 1942 года вместе с украинцем-окруженцем капитаном Красной Армии Бережным Василием Васильевичем. Характерно, что накануне этого последний вел переговоры с начальником березинской полиции Шунейко Леонидом Бернардовичем о совместной с частью березинской полиции акции по разгрому гитлеровского гарнизона на день рождения Адольфа Гитлера в м.Березино, и организации независимого от Москвы партизанского движения в регионе[10]

    Your text to link....



    Фото: Шунейко Л.Б. 1941/1942 гг.

    После провала, ареста и казни подпольщиков, Бережной В.В. отказался подчиняться пришлым партизанам из рейдового спецотряда чекиста Ваупшасова С.А. и ушел за реку Березину всего с двумя оставленными с ним людьми, где организовал свой партизанский отряд, который по документам — святцам ЦШПД/БШПД проходил как 130-й, однако сами партизаны называли его («Месть»). Действовал в Березинском и Белыничском районах[11]. Видимо среди двоих ушедших с Бережным и был Степан (Стефан) Криворот, а также неустановленный бывший полицейский из числа людей Леонида Шунейко.



    Фото: капитан РККА Бережной В.В. 1940 г.

    В отряде Василия Бережного Степан Криворот числился комиссаром с июля 1942 по март 1943 года (еще до гибели командира отряда в мае 1943 года при прорыве немецкой блокады)[12]. В марте 1943 года С.Т.Криворот организовал свой собственный партизанский отряд, который по документам БШПД числился как 340-й отдельный отряд, который даже на момент соединения с частями Красной Армией летом 1944 года состоял преимущественно из беспартийных местных беларусов. Действовал отряд в Березинском районе[13].

    Командовал им Криворот по сентябрь 1943 года, а уже в октябре он организует и возглавляет новый отряд, который в имеющихся документах проходит как отдельный 346-й. Последним отрядом Степан Титович руководит по февраль 1944 года[14].

    Вместе со Степаном партизанили и 5 его братьев[15], а 6-го, за отказ уйти в лес, он, по некоторым сведениям, самолично расстрелял.

    Надо думать, что отрядные метания командира-атамана связаны с нежеланием подчиняться партийно-чекистским органам, которые всеми силами пытались навязать ему свой тотальный контроль, а также нежеланием подставлять мирное местное население под репрессии оккупантов излишней активностью, к которой призывало контролируемое из Москвы местное партизанское руководство. Сами же отряды С.Криворота по сути представляли из себя партизанскую самооборону.

    По данным В.А.Раткевича, ходила среди местных жителей на пограничье Березинского, Белыничского, Крупского и Борисовского районов молва, что Стефан Криворот всю оккупацию разыскивал золото, якобы вывезенное летом 1941 го из госбанка Минска(Всебелорусской конторы Госбанка СССР) частями 100-й стрелковой дивизией РККА, которая держала потом оборону на Березине и это золото тутт, по легенде, отступая, припрятала.

    Ремарка

    Насколько эта информация с запрятанным золотом верна, судить трудно. Однако!..

    Из рассказа Бараули М.А. (записано мною 19.04.2020 г.):

    «Рассказывал мне мой батька, что между дд.Гумны и Красное была спрятана библиотека 100-й стрелковой дивизии РККА, которая тут держала оборону против немцев в начале июля 1941 года. Нашли ее местные еще в оккупацию. Книги были запрятаны просто в земле, без всяких ящиков. На них были проставлены штампы воинского подразделения. Мне потом это место (яму) показывали. Сам я уже потом ни одной из этих книг на руках у местных жителей не нашел. Слышал я от бывших партизан и историю про золото 100-й дивизии генерала Русиянова, якобы запрятанном при отступлении в наших краях. Не один Криворот тут его искал. Хватало и других охотников. Человек 100, наверное, бывших бойцов и командиров той дивизии из числа бывших военнопленных и окруженцев партизанило у нас в округе в разных отрядах и бригадах»

    Не исключено, что распространению легенды о золоте послужило обнаружение данной библиотеки.

    Однако, имеется информация, которая заставляет призадуматься насчет ее небезосновательности.

    Так, из истории боевых действий 100-й СД известно, что 3 июля 1941 года по шоссе Минск — Могилёв противник перешёл в наступление, прорвал оборону дивизии и начал продвижение к Березино, на соединение со своими передовыми частями. Дивизия, после попытки боя за переправу у Березино, была вынуждена совершить 40-километровый марш на север, к деревне Чернявка, где переправа удерживалась 161-й стрелковой дивизией, и там, снова с боем, утром 5 июля 1941 года сумела переправиться на восточный берег. Однако дивизия была вынуждена вернуться к Березино, уже по восточному берегу Березины, и севернее местечка 6 июля 1941 года вновь приняла тяжёлый бой. В ночь на 7 июля 1941 года дивизия, получив приказ на отход, вернулась обратно к Чернявке и начала отход к Днепру, с промежуточным рубежом на реке Ослик возле Шклова, где заняла оборону к 9 июля 1941 года[16].

    Согласно именного списка безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава частей 100-й имени Ленина СД с 24.6. по 27.7.1941 г. на 7 июля убитые и пропавшие без вести указаны в районе д.Сомры Крупского, д. Заболотье Березинского района, а также самого м.Березино[17].



    А за 8 июля 1941 года в списке приведено только два человека по 29 ОБС (отдельный батальон связи):

    Воронин Анатолий Константинович, мл.сержант, ком.отделения. Утоп при выполнении боевого задания командира части[18]



    Березовский Василий Евлапиев (так в документе. Должно быть — Евлампиевич), красноармеец, кавалерист штаба 100-й СД, призван Кагановичским РВК г.Минска. Пропал без вести в районе м.Заречье Березинского района[19].



    И что, если эти бойцы выполняли задание своего командования по тайному захоронению каких-то ценностей госбанка Минска в одном из многочисленных водоемов в районе перечисленных населенных пунктов, где потом и оперировал беларуский партизанский командир Тит Криворот?

    В этой истории интересно и то, что красноармеец Березовский Василий Евлампиевич, 1915 г.р., уроженец д.Бахтяи Велижского района Смоленской области, был (повторно) призван в ряды РККА 10.08.1944 года Волковысским РВК (Белорусская ССР Белостокская обл., Волковысский р-н)в 922 СП 250 СД 2 Белорусского Фронта и был представлен к медали «За отвагу».

    Читаем в наградном списке:

    "… Березовского Василия Евлампиевича за то, что в боях восточнее деревни Залуже Роканского района Польши, 12.10.1944 года в числе первых поднялся в атаку и увлек за собой остальных бойцов своего отделения. В этом бою Березовский был ранен и эвакуирован"[20].



    А 01.01.1945 года, будучи красноармейцем (конный рассыльный, связист) в/ч п/п 68499-Ф,«видимо пропал без вести»[21].







    И вот куда этот боец делся 8 июля 1941 года, чем занимался в оккупацию и не связано ли оба его исчезновения (в 1941-м и 1945-м) с рассматриваемым «золотым» делом, является очередной загадкой.

    Как вариант, кто-то помог «утопнуть» сержанту Воронину, убрав его как свидетеля место захоронения золота, и чуть не убить красноармейца Березовского, которому удалось скрыться — пропасть без вести. Кто-то же засвидетельствовал командованию 29 ОБС, что Ворони именно «утоп» и, видимо, позаботился, чтобы место захоронения «клада» для руководства дивизии было неизвестно. И именно это обстоятельство, видимо аукнулось в карьере ее командиру генералу Русиянову.



    Фото: генерал-лейтенант Русиянов И.Н. 1942 г.

    А именно, В составе 24-й армии (Резервный фронт) дивизия под командованием генерал-майора Руссиянова участвовала в Смоленском сражении и отличилась в Ельнинской наступательной операции, освободив 6 сентября 1941 года город Ельню Смоленской области.

    18 сентября 1941 года в соответствии с решением Ставки Верховного Главнокомандования за массовый героизм, мужество личного состава, высокое воинское мастерство приказом № 308 наркома обороны СССР И. В. Сталина 100-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор Руссиянов И. Н.) была преобразована в 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию, с вручением гвардейского знамени.

    Дивизия сражалась на Брянском и Юго-Западном фронтах, оборонялась на Курском и Харьковском направлениях, а в декабре 1941 года наступала в Елецкой операции Юго-Западного фронта.

    В ноябре 1942 года 1-я гвардейская стрелковая дивизия была преобразована в 1-й гвардейский механизированный корпус, командиром которого всю войну был генерал-лейтенант И. Н. Руссиянов. В составе 3-й гвардейской и 4-й гвардейской армий корпус отличился в Сталинградской битве, Изюм-Барвенковской, Донбасской, Запорожской, Кировоградской, Будапештской, Венской наступательных операциях, а также в Балатонской оборонительной операции. Участвовал в освобождении городов Дружковка (Донецкая область) и Запорожье.

    На заключительном этапе войны гвардии генерал-лейтенант Иван Никитич Руссиянов проявил себя как военачальник в Венской операции. Корпус с 22 марта по 13 апреля 1945 года участвовал в освобождении Секешфехервара, Дьёра, Чорна, Капувара, Шопрона и Вены. За годы войны был ранен и дважды контужен. Как отметил после войны генерал Руссиянов в своей автобиографии: «в окружении с войсками был шесть раз… выходил с войсками и группами с документами, в полной генеральской форме».

    По окончании войны генерал-лейтенант И. Н. Руссиянов командовал тем же корпусом, а когда в сентябре 1945 года в связи с послевоенным сокращением Вооружённых сил корпус был переформирован в 1-ю гвардейскую механизированную дивизию — оставлен её командиром. В июне 1946 года назначен на должность заместителя командующего 4-й гвардейской танковой армией в Группе советских оккупационных войск в Германии. С января 1947 по апрель 1948 года служил на должности заместителя командира 4-й гвардейской танковой дивизии. Затем его направили на учёбу на Высшие академические курсы при Высшей военную академию имени К. Е. Ворошилова, но вскоре перевели на основной курс академии.

    В 1949 году окончил академию. В январе 1950 года был назначен на должность заместителя начальника Управления военных учебных заведений бронетанковых и механизированных войск Вооружённых сил СССР. В апреле 1953 года уволен в запас[22].

    И что выходит? Несмотря на выдающиеся военные заслуги Русиянова, которых иным его коллегам с лихвой хватило бы для того, чтобы дослужиться и до звания Маршала Советского Союза, за всю войну и послевоенный период он поднялся в звании с генерал майора всего на одну ступень до генерал-лейтенанта. И чтобы военачальника в таком звании уволили в запас вооруженных сил в 53 года на это должны были быть в то время очень веские причины. Опять же звание Героя Советского Союза Русиянову было присвоено лишь только в 1978 году, уже под закат эпохи брежневского Застоя всего за шесть лет до смерти в 1984 году. Похоронили генерала не на Новодевичьем кладбище Москвы, где были зарезервированы места для заслуженных генералов, а на Кунцевском. И памятник поставили более чем скромный — из обычного гранита, а не из черного габбро, какие стоят на генеральских могилах на Новодевичьем. Мемуары Русиянова также были опубликованы уже посмертно в 1982 году[23].



    Фото: генерал-лейтенант Русиянов И.Н. в последние годы жизни.

    Так в чем же причина столь холодного отношения руководства армии и страны к личности столь заслуженного военного деятеля?

    А ответ возможно и состоит в том факте, что золотой запас госбанка Минска действительно был эвакуирован 100-й СД и «пропал без вести» вместе с лицами, которые должны были его запрятать «по заданию командования». И это, по моей обоснованной версии и породило сомнение в непричастности к данному факту генерала Русиянова, который, по мнению верхов, мог погреть на этом золоте руки. По крайней мере, такая постановка вопроса все бы объясняла. В любом случае, явные основания прохладного отношения командования РККА, а потом и Советской Армии, вкупе с руководством СССР, к личности рассматриваемого военного деятеля широкой общественности не известны.

    Но это уже, как говорится, совсем другая (очень мутная) история. И вопросы по ней возникают со многими неизвестными.

    Ремарка

    К слову, согласно воспоминаний дочери довоенного борисовского милиционера Кригина Купрея Ермолаевича, 1914г.р., Клавдии Купреевны, 1959г.р., в 1941-м отец вместе с еще двумя милиционерами эвакуировали деньги и документы борисовского отделения Госбанка. Под это был выделен отдельный вагон поезда. При одной из бомбежек, старший команды был убит. Чтобы как-то обезопасить вагон от мародеров, милиционеры написали на нем большими буквами «ТИФ». Сдали запечатанные мешки то ли в Иваново, то ли в Иваново-Вознесенске в РСФСР. После воны Кригин К.Е. продолжил службу в борисовской милиции[24].




    Фото: Кригин К.Е.



    Фото: Начальник ИВС Борисовского ГОМ Кригин К.Е. (слева) вместе с начальником ОБХСС ГОМ Политовым И.И. Сер.1950-х гг. на фоне автозака

    Вторым милиционером возможно был Князев Иван Леонтьевич (1903-1967), урож. д.Клен Крупского района. В борисовской милиции с 1929 г.



    А теперь снова вернемся к собственно главному герою моего исследования.

    Видится само собой разумеющимся, что Владимир Вергейчик в оккупацию мог держать связь именно с таким независимым белорусским командиром/атаманом авантюрного толка как Степан (Стефан) Криворот. Характерно, что на портале partizany.by/ информация о награждениях последнего даже советской медалью «Партизану Отечественной войны» I ст., которую получили исключительно все партизанские командиры, отсутствуют. Поэтому неудивительно, что на мой электронный запрос в Национальный Архив Республики Беларусь о подтверждении информации о том, что Вергейчик числился связным у Криворота, мне пришел ответ, что архив такой информацией не располагает.

    В собранных мною за много лет свидетельствах жизнеописания разбойника есть несколько пунктов, которые в совокупности наводят на некоторые интересные размышления.

    Так, известно, что указанный выше борисовский и милиционер и фронтовик Горенштейн Л.И. службу в органах внутренних дел проходил с 1948 года. Начинал ее в системе воспитательно-трудовых учреждений для несовершеннолетних[25].

    Давно забытый факт, но в послевоенное время в д.Староборисов размещался Борисовский детоприемник УВД Миноблисполкома для беспризорников, в котором работал бывший командир отделения партизанской разведки бригады «Дяди Коли», а потом начальник штаба отряда им.Сталина этой бригады, которого на работу в милицию не взяли только по причине перенесенной им сильной контузии. И, видимо, Горенштейн Л.И. какое-то время был начальником этого детоприемника, на базе которого потом была создана школа-интернат, существующая и по сей день (Там же видимо какое-то время работал и еще один сотрудник борисовской милиции фронтовик Тарасик Петр Васильевич).

    Так вот, если история о том, что некоего милиционера-еврея действительно подсылали к Вергейчику, а то его «раскусил» и прогнал, имела место, то кто-знает о чем они там тет-а-тет разговаривали «за жизнь».

    А вдруг подымался вопрос и детях-сиротах, родители которых погиби от рук оккупантов и их прислужников. И кто знает, что должен был чувствовать при этом герой этой истории, и какие мысли рождались в его голове?

    А если и взаправду, как свидетельствует оздятичский краевед Чайковский, наш герой ограбил почтальоншу, намереваясь отдать свою разбойничью добычу детям из спецприемника? И не сделал этого лишь потому, что потом попал в облаву, был ранен, лечился, а после всего этого получил личное предложение о сдаче в связи с объявленной амнистией?

    Да и похищенная у жителей Оздятичей верхняя одежда и велосипеды (свидетельства Иванович (Дивиной Марии Антоновны), которые Вергейчик, перед тем, как сдаться властям, как-будто возвратил их хозяевам, не для тех ли сирот войны предназначались?

    И если это так, то ходившая во многих уголках СССР в послевоенные десятилетия т.н. «Бродячая легенда» о человеке, который угонял машины у людей, живущих на нетрудовые доходы (взяточников, спекулянтов, расхитителей социалистической собственности и т. п.), продавал их, а деньги переводил в детские дома, может иметь и некоторые отголоски разбойничьей эпопеи Владимира Вергейчика.

    А вед именно эта легенда легда в основу снятого в 1966 году режиссером Эльдаром Рязановым известного советского художественного кинофильма «Берегись автомобиля»[26] и его главного персонажа Юрия Деточкина в исполнении актера Иннокентия Смоктуновского[27]!





    … К слову, у детей партизана Шматко (судьба которого чем-то напоминает судьбу главного героя беларуского советского кинофильма «САД», 1983 года выпуска):



    , помимо других фотографий отца, сохранились и датируемые первой половиной 1957-м годом, которые запечатлели, как он, бывший партизанский командир, по собственной инициативе в период летних каникул вместе со своими подопечными возводил фундамент под памятник на партизанском кладбище бригады «Дяди Коли» в деревне Буденичи в районе озера Палик.



    Фото: Фото: Шматко П.С. слева. 1943-1944 гг.



    Фото: он же с матерью и женой летом 1944 года сразу после освобождения Борисовского района от гитлеровских оккупантов

    А вот собственно и те самые фотографии с партизанского кладбища возле Буденич:











    Фото: а это уже у самого памятника в 1970-е гг. Шматко П.С. в центре.



    В истории же главного героя этого исследования лично меня интересует вопрос и о том, был ли он связан с местными антисоветскими «лесными братьями», прошел ли специальное диверсионное обучение, и не явился ли его первый арест на самом деле результатом «зачистки» региона сотрудниками правоохранительных органов и спецслужб как от самих «лесовиков», так их потенциальных «пособников» и агентов в 1948-1949 гг.?

    Исходя из материалов моего предыдущего исследования

    «ОХОТА НА «ЧЕРНОГО КОТА» /или Тайная война на Малом Палесье (1944-1954)»Your text to link...

    , а также некоторых моментов из приведенных у же в данном исследовании свидетельств, можно прийти и к такому выводу (специальная физическая подготовка, умение перевоплощаться: военный, милиционер, старик).

    Опять же, не совсем непонятно, действовал ли Вергейчик сам по себе, или же какое-то время был и атаманом собственной разбойничьей шайки.

    Интересно, что хозяйничал он в послевоенные годы в том же регионе, где и его знаменитый на своей малой родине предшественник — антисоветский атаман Тит Демеш. И легенды про них во многом схожи. Читать мою исследовательскую работу:

    «ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МОГИКАН» — беларуский антисоветский атаман Тит Демеш из Борисовского района" — Your text to link...

    А еще до Демеша тут успел погулять и Петр Толстыко — Беглец. Читать мою статью:

    История борисовского бандита революционной эпохи Петра Толстыко (Беглеца)-
    Your text to link...


    На одной из двух сохранившейся у племянниц Вергейчика фотографии на обратной стороне читаем: «На добрую память от Володи. Моралит. 22.3.57 г.». Следовательно, учитывая время на следствие, суд и этапирование к месту отбывания наказания, сдался наш разбойник властям где-то в октябре-ноябре 1956 года, после выхода известного Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.».





    Опять же, не исключено, что подробности истории побегов Вергейчика из Оршанского пересыльного пункта и лагеря на Урале, а также свидетельства о его «специальной» подготовке — это растиражированные на месте отголоски легендарного побега бывшего офицера военного разведчика Павлова из ИТЛ в Пермской области России[28]:

    Your text to link...



    При желании, можно усмотреть и отголоски истории побега бывшего начальника полиции Гройлова из Новосадской колонии, о чем шла речь в моем предыдущем исследовании.

    А развитие этих легенд, уже в с Вергейчиком в главной роли, могли начать тиражироваться через того же упоминаемого выше в свидетельствах Дивина В.Я. бывшего солдата срочной службы конвойных войск МВД СССР Кудина Н.Ф., а также сотрудников расположенной в рассматриваемой части Борисовского района Новосадской колонии, до которых также доходили сведения о происшествиях в системе пенетенциарных заведений, расположенных по всей территории СССР.

    А может быть все было как раз наоборот, и некоторые деяния Вергейчика уже приписали Павлову!

    За это может говорить тот факт, что у героя основанной на реальной основе остросюжетной повести Николая Анфимова «В архив не вносить» офицера войсковой разведки капитана Василия Павлова, годом рождения о указан 1916-й[29], в котором, родился Владимир Вергейчик! Как говорил один одиозный российский медийный деятель: «Совпадение? Не думаю» :-)

    Во всей это истории безусловно лишь то, что являясь самым ярким представителем вооруженного криминала в рассматриваемом регионе Малого Палесья(от скандинавского (фактически кельтского) слова «пал — болото, лужа» и балтского «есе (эса) — мелководье, мелкое»), большинство совершаемых тут в послевоенные годы преступлений приписывалась именно Владимиру Вергейчику. А, возможно и сами власти умышленно распространяли такие слухи.

    P.S.


    Так кем же был герой этого исследования – заурядным бандитом, или благородным белорусским разбойником? Думается, что «ломать копья» по этому поводу можно долго и упорно, так как однозначно отрицательно, или положительно оценивать его личность не получится. Безусловно только то, что во многом судьбу этого человека определил его величество случай. По сути, если бы не война и ее последствия, то не писались бы и эти строки и не задавался бы этот вопрос.

    … И все-таки, безусловно с некоторыми оговорками, взвесив все за и против, думается, что простой крестьянский парень из деревни Оздятичи стал именно тем последним беларуским Робин Гудом ушедшего XX века, которого создала сама безжалостная советская эпоха. Такая же сложная и неоднозначная, как и ее современник — Владимир Юльянович Вергейчик.


    P.P.S.


    Свой последний Робин Гуд в послевоенные годы был и в соседнем с Борисовским Смолевичском районе Минской области Иван Шагойко. Но он был арестован и осужден раньше Владимира Вергейчика — в 1952/53 гг. Про этого, такого же колоритного и яркого регионального исторического персонажа, будет моя следующая тематическая исследовательская работа:

    «ЗА ПОРОГОМ ПОБЕДЫ / Иван Шагойко – партизанский Робин Гуд со Смолевиччины – беларуский фальшивомонетчик №1» — Your text to link...

    Приложение:
















    Ссылки:

    [1]http://vsr.mil.by/2012/07/25/francuzskie-legionery-na-belorusskoj-zemle/.
    [2]Очерки истории милиции Беларусской ССР 1917-1987. Мн. Изд. «Беларусь». С. 282-283.
    [3]Прокуратура Республики Беларусь. 1922-2007/Прокуратура Минской области/Составители: М.В.Снигирь, С.В.Скарулис. Молодечно, УП «Типография „Победа“. 2007. С.178-179.
    [4]Прокуратура Республики Беларусь (1922-2007) /Прокуратура Минской области / Составители: М.В.Снегирь, С.В.Скарулис/ Молодечно. УП „Типография “Победа». 2007.С.165-166.
    [5]Очерки истории милиции Беларусской ССР 1917-1987. Мн. Изд. «Беларусь». С.295.
    [6]Станислав Гайдук. Ночной переполох. Советская Белоруссия. 15.12.2012 г.; www.sb.by/articles/nochnoy-perepolokh.html.
    [7]Память. Борисов. Борисовский район. Мн. «Беларуская Энцыклапедыя». 1997. С.543.
    [8]http://59.fsin.su/structure/sizo_3.php.
    [9]Памяць. Бярэзiнскi раен. Мн. «Беларусь», 2004, С.224.
    [10]https://bramaby.com/ls/blog/history/4855.html.
    [11]Усольцев К.Ф. Люди долга. Мн. «Беларусь». 1982. С.63-64; bramaby.com/ls/blog/history/4855.html; bramaby.com/ls/blog/history/11722.html.
    [12]Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны 1941-1944. Мн. Изд. «Беларусь». 1983. С.534-535.
    [13]Там же. С.535.
    [14]Там же.
    [15]https://partizany.by/search/?q=Криворот%20титович.
    [16]https://ru.wikipedia.org/wiki/100-я_стрелковая_дивизия_(1-го_формирования).
    [17]https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=50034101&page=1&p=1 — obd-memorial.ru/html/info.htm?id=50034101&page=1&p=13.
    [18]https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=50034101&page=1&p=12.
    [19]https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=50034101&page=1&p=13
    [20]ЦАМО. Ф. 33, Оп. 690155, Ед. хр. 3349; pamyat-naroda.su/awards/34666687.
    [21]ЦАМО. Ф. 58, Оп.977520, Д.3425; www.mil.by/ru/forces/structure/nach_guir/upzojv/poisk/Base/pages/b/b6.html; ЦАМО Ф. 58, Оп. 977520, Д. 179; obd-memorial.ru/html/info.htm?id=65010154; ЦАМО. Ф. 58, Оп. 18002, Д. 1596; obd-memorial.ru/html/info.htm?id=65573349.
    [22]https://ru.wikipedia.org/wiki/100-я_стрелковая_дивизия_(1-го_формирования); ru.wikipedia.org/wiki/Руссиянов,_Иван_Никитич.
    [23]https://ru.wikipedia.org/wiki/Руссиянов,_Иван_Никитич.
    [24]Андрей Тисецкий. Борисовская милиция в начале Великой Отечественной войны. «Адзiнства» за 22 июня 2016 года
    [25]http://ohrana.gov.by/content/uploads/sites/7/2016/12/181.jpg.
    [26]https://ru.wikipedia.org/wiki/Берегись_автомобиля.
    [27]https://ru.wikipedia.org/wiki/Юрий_Деточкин.
    [28]https://novosti-online.info/4626-pomni-postupok-pavlova-novye-podrobnosti-o-razvedchike-gru.html#comment; www.youtube.com/watch?v=wbMjyDrUlU4.
    [29]https://bookz.ru/authors/nikolai-anfimov/v-arhiv-_341/1-v-arhiv-_341.html.

    09 апреля 2020 года
    • нет

    19 комментариев

    avatar
    Стиль изложения такой, будто писал столетний дед, современник тех событий, и простота слога такая же — как у председателя Оздятичского сельского Совета.
    Жители д.Оздятичи в годы оккупации, за исключением некоторых безвольных, запуганных, остались верны советской власти, не приняли так называемый «новый порядок», а напротив, противились злу:
    Морализаторство как из советской листовки. За пост плюсую, но читал сквозь слёзы. Такое чувство, что автор перепечатал школьное сочинение 50-ых годов, найденное у деда на чердаке. Без обид. :)
    +1
    avatar
    Каждый имеет право высказать свою точку зрения. Тов.Чайковский высказался :-) А потом идет детальный анализ. Уже мой личный. Циничный, умудренный многими знаниями, негативным жизненным опытом и собственным взглядом на те события;-)
    0
    avatar
    Уважаемый автор только и делает, что излагает свой личный «цинизм», «умудрённость» и «взгляд на события». И очень жаль, потому что не так вводят материал в научный оборот.
    0
    avatar
    А это исследование и не претендует войти в полноценный научный оборот за недостатком официальных документов. Опять же brama не трибуна какой-нибудь «Советской Беларуси». Поэтому личное отношение, через призму того, что вы «забраковали», все-таки видится уместным. К тому же историю рассматриваемого региона я прослеживаю в целой серии своих авторских исследований, относящихся к периоду XIX — XX ст. И в совокупности вся полученная и многократно пропущенная через себя информация и позволяет мне делать те, или иные вполне себе обоснованные выводы. Пускай порой и поданные не сухим официальным стилем, а все больше житейской прозой. С уважением, А.Т.
    0
    avatar
    это исследование и не претендует войти в полноценный научный оборот
    Но вы так писали, когда-то. Мне запомнилось.
    0
    avatar
    Ещё раз: не хочу обидеть. Человек вы замечательный и работу делаете хорошую. Гляжу, даже моё критическое замечание плюсуете. *Angel* Просто жалко, если столько трудов вхолостую (публикация в ментовских газетёнках — не в счёт)
    0
    avatar
    Будет больше официальной инфы — переделаю как надо! ;-) А пока, каюсь, конечно, но лично мне некоторые бандиты даже симпатичны ;-) Поэтому милостиво прошу снисхождения :-) Как сказал небезызвестный Александр Бородач, прошу: «Понять и простить» ;-) С уважением, А.Т.
    0
    avatar
    Ну что вы, шановный пане, какое-такое снисхождение? Наоборот: меня гложет чувство, что читаю эксклюзив, заслуживающий гораздо более широкой аудитории. Словно сижу в пустом читальном зале огромной, но никому не нужной библиотеки. Несправедливо.

    Когда появился интернет, все думали, что это бесценный дар человеку — информация, знания, связь. Оказалось, людям нужно другое: им по вкусу порнуха, котики и публикация своей загорелой задницы на всеобщее обозрение. :W
    +1
    avatar
    Матэрыял, канешне, супер.Пану можа таксама паспрабаваць неяк стварыць на гэтых фактах добры авантурны раман ці аповесць? Я разумею, што тэма складаная і шмат каму баліць, калі ўспамінаюць тыя часы, але гэта варта зрабіць.
    0
    avatar
    Яшчэ ранавата. Трэба шмат чаго удакладнiць, дабавiць, чым зараз i займаюся. Вось раптоуна успомнiу яшчэ адзiн цiкавы факт, супаставiу з iншымi сведчаннямi i дабавiу фактуры!
    0
    avatar
    Если объективно, то статья об истории милиции, но не о робин гуде, который является фактически эпизодом.Поэтому правильнее было бы сделать акцент на милиции, расширив материал, разнообразив ее историю историей о робине.)))
    0
    avatar
    Так вы говорите, надо бы добавить постельных сцен и всякой разной фени? ;-)
    0
    avatar
    Не это имел в виду, но милиционеры в постели? Оригинально! )))
    0
    avatar
    Что и требовалось доказать.
    0
    avatar
    )))Насчет постели это вот вы сами все придумали, ну и доказали. Увы.Виновен.
    Какой срок мне светит??
    0
    avatar
    Как потом скажут: он сам просился в колхоз" ;-)
    0
    avatar
    Бывают армейские шутки, бывают милицейские.
    Анекдот
    Подвыпивший мужичонка, из дальней деревни, обращается на городском
    вокзале к стражу порядка:
    - Здравствуйте, товарищ милиционер, будьте добреньки…
    - Не товарищ, а господин!
    - Извините, господин милиционер, будьте добреньки…
    - Не милиционер, а полицейский!
    - О!!! Извините, господин полицейский… а, что немцы - давно в городе?

    Продолжаю нарываться )))
    Кстати немного фактуры )))
    0
    У нас вот как принято: только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут делиться своим мнением, извините.