Завтра - "День Воли" для UK. Выполнит ли парламент волю "молчаливого" английского народа?

Заўтра, 19 кастрычніка, парламент Вляікай Брытані, павінен (ізноў?), нарэшце, выканаць волю народа, выказаннага на ўсеагульным рэферэндуме 2016 года аб выхадзе краіны са складу Еўрапейскага Саюзу. Шанцы на гэта вельмі і вельмі высокія. Не мае сэнсу зараз прыводзіць расклады — усе факты, аргументы ды і мінулыя дыскуіі на Браме паказалі, што вынікі брытанскай палітыкі цалкам непрадказальныя ў гэтым пытанні. Таму замест абмяркавання апошніх навінаў з фронту, лепей падыскутаваць пра сутнасць англічан і іх (магчымае) падабенства да беларусаў. Сустракайце верш «Secret people» Гілберта Кіта Чэстертона, вядомага філосафа, патрыета, каталіка і аўтара дэтэктыўных раманоў.

Молчаливый народ

Отделывайтесь от нас кивком,
‎грошом или взглядом косым,
Но помните: мы — английский народ,
‎и мы покуда молчим.
Богаты фермеры за морем,
‎да радость у них пресна,
Французы вольны и сыты,
‎да пьют они не допьяна;
Но нет на свете народа
‎мудрей и беспомощней нас —
Владельцев таких пустых животов,
‎таких насмешливых глаз.
Вы нам объясняетесь в любви,
‎слезу пустив без труда,
И все-таки вы не знаете нас.
‎Ведь мы молчали всегда.

Пришли французские рыцари:
‎знамен сплошная стена,
Красивые, дерзкие лица —
‎мудреные имена…
Померкла под Босвортом их звезда:
‎там кровь лилась ручьем,—
И нищий народ остался
‎с нищим своим королем.

А Королевские Слуги
‎глядели хищно вокруг,
И с каждым днем тяжелели
‎кошельки Королевских Слуг.
Они сжигали аббатства,
‎прибежища вдов и калек,
И больше негде было найти
‎бродяге хлеб и ночлег.
Пылали Божьи харчевни,
‎нагих и сирых приют:
Слуги Короны слопали все.
‎Но мы смолчали и тут.

И вот Королевские Слуги
‎стали сильней Короля;
Он долго водил их за нос,
‎прикидываясь и юля.
Но выждала время новая знать,
‎монахов лишившая сил,
И те, кто Слово Господне
‎за голенищем носил,—
Кольцо сомкнулось, и голоса
‎слились в угрожающий гул;
Мы видели только спины:
‎на нас никто не взглянул.
Король взошел на эшафот
‎перед толпой зевак.
«Свобода!» — кто-то закричал.
‎И все пошли в кабак.

Война прошлась по миру,
‎словно гигантский плуг:
Ирландия, Франция, Новый Свет —
‎все забурлило вдруг.
И странные речи о равенстве
‎звучали опять и опять,
И сквайры заметили нас наконец
‎и велели нам воевать.
В те времена никто не смел
‎с презреньем на нас смотреть:
Холопы, подъяремный скот —
‎мы доблестно шли на смерть.
В кипящем котле Трафальгара,
‎на Альбуэрских полях
Мы кровь свою проливали
‎за право остаться в цепях!
Мы падали, и стреляли,
‎и видели перед собой
Французов, которые знали,
‎за что они шли на бой;
И тот, кто был раньше непобедим,
‎пред нами не смог устоять,
И наша свобода рухнула с ним.
‎И мы смолчали опять.

Давно закончился славный поход,
‎затих канонады гром;
А сквайры в себя прийти не могли:
‎видать, повредились умом.
К законнику стали бегать,
‎цепляться за ростовщика,—
Должно быть, при Ватерлоо
‎их все же задело слегка.
А может, тени монахов
‎являлись им в эти дни,
Когда монастырские кубки
‎к губам подносили они.
Мы знали: их время уходит,
‎подобно иным временам;
И снова земля досталась другим —
‎и снова, конечно, не нам.

Теперь у нас новые господа —
‎но холоден их очаг,
О чести и мести они не кричат
‎и даже не носят шпаг.
Воюют лишь на бумаге,
‎их взгляд отрешен и сух;
Наш стон и смех для этих людей —
‎словно жужжанье мух.
Сносить их брезгливую жалость —
‎трудней, чем рабский труд.
Под вечер они запирают дома
‎и песен не поют.

О новых законах, о правах
‎толкуют нам опять.
Но все не попросту — не так,
‎чтоб каждый мог понять.
Быть может, и мы восстанем,
‎и гнев наш будет страшней,
Чем ярость мятежных французов
‎и русских бунтарей;
А может, беспечностью и гульбой
‎нам выразить суждено
Презренье Божье к властям земным —
‎и мы предпочтем вино…
Отделывайтесь от нас кивком,
‎грошом или взглядом косым,
Но помните: мы — английский народ,
‎и мы слишком долго молчим!