Беларусь: "слив" протеста или самое интересное только начинается?
«Уличные акции сдуваются, марионеточные лидеры прокололись, а попытка захвата власти лопнула», — убеждает аудиторию телеведущий с ГосТВ, прокалывая БЧБ-шарики. «В чем вообще смысл этих хождений по улицам? Так власть не свергают, нужно идти на баррикады!» — говорят эмоциональные наблюдатели за белорусской ситуацией.
«Власть устояла на месте, а значит и нет результата, поэтому ходить так долго по улицам просто бессмысленно…» — говорят рациональные наблюдатели за белорусским протестом. Вступать в дискуссию с оппонентами относительно «слива» белорусского протестного движения не имеет смысла, ибо разговоры о его «сливе» продолжаются с самого начала наступления самих протестов. В связи с чем, представляется необходимым зафиксировать, чего именно добились протестующие за почти два месяца протестной активности и к каким результатам приводит тактика «хождения по улицам в условиях, когда он сам не уйдет».
1) «СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ», «РЕВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ», «ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ СОЦИАЛЬНОСТЬ».
Ценностно-ментальная перекодировка массового сознания, произошедшая в результате «социальной травмы» (визуализированный факт брутального применения насилия со стороны силовиков с последующим неприятием и отторжением в массовом сознании), преодоления страха перед возможным насилием и последующими репрессиями, готовности социума отстаивать свой нравственный и социально-политический выбор (ранее в 2006 и 2010 гг. после разгона «палаточного лагеря» и самой «Плошчы» у Дома правительства массовый протест на этом, как правило, и заканчивался), увеличению и расширению «горизонтальных» связей (сплочение микрорайонов, образование «Площади Перемен» и др.), структурному оформлению в протестном движении профессионально-демографических групп («женские цепи», «женские марши», студенческие пения, обращения преподавателей вузов, выступления врачей, протест спортсменов, бунт «купаловцев» и др.) а также всеобщей солидарности в противостоянии, привела в конечном итоге к социальной революции. Возврата назад уже не будет, общество поменялось полностью в контексте массового сознания и поведенческих установок. Как правило, в контексте «классических» революций сначала происходят структурные изменения, далее следуют политические (смена власти) и только потом уже происходят социальные трансформации. В белорусском варианте происходит обратный процесс – сначала переформатируется социум в плане ценностей и сознания (ценностно-ментальная перекодировка), а затем изменившийся социум переходит к переформатированию власти и в этом огромная заслуга именно массовых ненасильственных маршей.
2) «ВНУТРЕННЯЯ ДЕЛЕГИТИМАЦИЯ».
Тот формат в котором была проведена инаугурация Президента, де-факто закрепил состояние делегитимации власти. В обществе нет консенсуса, социального одобрения по линии «власть-социум», налицо правовой дефолт. Инаугурация в своем содержании призвана юридически оформить общественный договор в отношении социально-политического выбора большинства населения. Однако в условиях, когда всевозможные правовые, социальные и прочие нормы нарушены властью, причем эти же нормы были ей же и установлены, проведение инаугурации больше похоже на самозахват статуса, нежели на легитимную процедуру. Повышенная секретность и внезапность проведения мероприятия продемонстрировала потенциал протестного движения. Де-факто власть признала силу протеста и сделала все возможное, чтобы с этой силой не пересечься в рамках конкретного территориального пространства.
3) «МЕЖДУНАРОДНАЯ ДЕЛЕГИТИМАЦИЯ». Непризнание выборов и санкции против конкретных чиновников – традиционный набор, который получает номенклатура после электорального процесса и к которому она уже привыкла. Встреча бывших кандидатов в Президенты с европейской политической элитой – тоже ход вроде как не новый. Однако протестное движение во многом стимулировало появление в международном контексте важного статусно-символического события, закрепившего делегитимацию власти уже на внешнем уровне. Встреча Э. Макрона, Президента Франции – постоянного члена Совбеза ООН с Тихановской с одной стороны и встреча главы белорусского государства с … региональными российскими чиновниками. Статусный контраст и символический диссонанс со сменой ролей. Сразу после встречи с Тихановской Макрон напрямую с Путиным обсуждал белорусский вопрос. Обсуждал напрямую без участия в процессе белорусской стороны, что фактически закрепляет ОТКАЗ в ПРАВЕ НА МЕЖДУНАРОДНУЮ ЛЕГИТИМНОСТЬ и блокирование возможностей вести какую-либо самостоятельную игру на внешнеполитическом фронте.
4) «ВЛИЯНИЕ НА ПОЗИЦИЮ ВОСТОЧНОГО СОСЕДА».
Протестное движение так или иначе влияет на позицию Кремля в белорусском вопросе. За почти двухмесячный срок противостояния российская политика дрейфовала в следующем направлении: а) Признание выборов и привязка к себе поближе в условиях международного отторжения; б) Осторожная риторика о необходимости диалога с оппонентами; в) Дружеские СОВЕТЫ о проведении конституционной реформы, которые, судя по всему, трансформируются в ТРЕБОВАНИЯ о ее проведении.
После разговора в Сочи в риторике белорусской стороны слова «конституционная реформа» почти не употребляются, с российской стороны (Путин, Лавров, Песков) – наоборот, в информационном пространстве появляется все больше месседжей именно с таким содержанием. Вполне возможно, что такая позиция была озвучена и при личной встрече двух лидеров в Сочи. В качестве возможного давления и призыва к управляемому транзиту власти со стороны РФ выступает фактически синхронная по времени встреча Макрона с Тихановской и последующий диалог французского Президента с российским, что позволяет считать эту акцию согласованной позицией РФ и Запада по белорусскому вопросу. И все-таки, желание сохранить статус-кво или возглавить процесс контролируемого ухода белорусского лидера под своим руководством? В Кремле привыкли действовать не стратегически в таких вопросах, формируя долгосрочный проект или концепцию, а именно тактически, в зависимости от развития ситуации. Белорусский протест показал свою масштабность, солидарность и где-то даже по хорошему «упоротость» в готовности защищать свои цели и идеалы. Здесь нет смысла серьезно разговаривать о «дорожных картах», «военных базах» и прочих «плюшках» интеграции, поскольку в случае хаотичного развития ситуации и радикального разрешения противостояния все договоренности мгновенно обнуляется, да и сами по себе предложения сложны для исполнения, когда власть не контролирует общество. К тому же сохраняется возможность «ПОТЕРЯТЬ БЕЛАРУСЬ» при таком развитии ситуации, а это для Кремля неприемлемо во всех случаях. Проще говоря, в условиях внутренней и внешней делегитимации гораздо рациональнее организовать контролируемый транзит, нежели ждать, испытывая на прочность нервы протестующих, ведь они и за вилы могут взяться, а это для Москвы непредсказуемый сценарий с тремя неизвестными. Транзит по-русски – это примерно временной период в полтора года, который включает в себя принятие новой Конституции, проведение парламентских выборов с целью образования 2-3 «рыхлых» партий при общем усилении функций представительного органа власти и последующие президентские выборы без действующего политического лидера, зато с одобренной креатурой Москвы, которая ввиду общего конституционно-правового ослабления функций Президента будет сохранять рычаги воздействия на новую власть. Содержание плана поддается корректировке, тон которой задает динамика протестного потенциала.
Ну, а в заключении хотелось сказать следующее о «сливе» и эффективности «хождений по улице». Белорусский протест сложен для осмысления и прогнозирования в связи с фактическим отсутствием аналогичных кейсов (частично похожие есть, но далеко не полностью) социально-политического конфликторазрешения. На стороне протестующих нет таких сплоченных молодежных организаций, которые могли бы стать «ядром процесса» («Отпор» в Сербии-2000, «Пора» в Украине-2004), политических радикалов с полувоенной организацией, которые могли бы «подтолкнуть» развитие процесса («Правый сектор», «Спильна справа», «Тризуб» — Украина 2014), организованных политических партий и структурной оппозиции, которая представлена в парламенте (Грузия-2003, Украина 2004, 2013-2014, Молдова-2009 и др.), действующий политический лидер не поддается рациональным и логичным аргументам с внешней стороны об уходе в связи с электоральным поражением (диалог Э. Шеварднадзе и И. Иванова в 2003). Белорусские протестующие, фактически представлены сами себе, при этом они решают самую сложную задачу, которую ранее не знала история конфликторазрешения на постсоветском пространстве, а именно — провести новые выборы без действующего Президента, при этом не «разозлить» своего восточного соседа с «зелеными человечками», обойтись без крови и внутреннего социального раскола по украинскому сценарию. Задача архисложная, но уже в двухмесячный период именно тактика ненасильственного «хождения по улицам» (наглядная демонстрация протестной активности, визуальный эффект солидарности и сплочения, девальвация права на брутальное применение силы, массовость действия, фактическое высмеивание действительности, всеобщность политического флешмоба и содержательное разнообразие «карнавала») привели к тем четырем результатам, которые были описаны выше.
Вчерашний воскресный марш являлся весьма показательным в контексте измерения эффективности и прогнозов «слива» протестов. Десятки тысяч людей вышли на улицы, даже несмотря на массовую бомбардировку от МВД СМС-сообщениями номеров личных телефонов о недопустимости участия в акциях. Одно дело, когда тебя «предупреждают в СМИ» о чем-то «нехорошем», другое дело, когда угрожающего содержания материал приходит тебе лично. И каков эффект от всей этой смс-атаки? Ответ Вы могли получить на улицах Минска и других городов, жители которых вот уже два месяца «сливаются» и просто гуляют на свежем воздухе.
postalovsky-a.livejournal.com/298860.html
«Власть устояла на месте, а значит и нет результата, поэтому ходить так долго по улицам просто бессмысленно…» — говорят рациональные наблюдатели за белорусским протестом. Вступать в дискуссию с оппонентами относительно «слива» белорусского протестного движения не имеет смысла, ибо разговоры о его «сливе» продолжаются с самого начала наступления самих протестов. В связи с чем, представляется необходимым зафиксировать, чего именно добились протестующие за почти два месяца протестной активности и к каким результатам приводит тактика «хождения по улицам в условиях, когда он сам не уйдет».
1) «СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ», «РЕВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ», «ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ СОЦИАЛЬНОСТЬ».
Ценностно-ментальная перекодировка массового сознания, произошедшая в результате «социальной травмы» (визуализированный факт брутального применения насилия со стороны силовиков с последующим неприятием и отторжением в массовом сознании), преодоления страха перед возможным насилием и последующими репрессиями, готовности социума отстаивать свой нравственный и социально-политический выбор (ранее в 2006 и 2010 гг. после разгона «палаточного лагеря» и самой «Плошчы» у Дома правительства массовый протест на этом, как правило, и заканчивался), увеличению и расширению «горизонтальных» связей (сплочение микрорайонов, образование «Площади Перемен» и др.), структурному оформлению в протестном движении профессионально-демографических групп («женские цепи», «женские марши», студенческие пения, обращения преподавателей вузов, выступления врачей, протест спортсменов, бунт «купаловцев» и др.) а также всеобщей солидарности в противостоянии, привела в конечном итоге к социальной революции. Возврата назад уже не будет, общество поменялось полностью в контексте массового сознания и поведенческих установок. Как правило, в контексте «классических» революций сначала происходят структурные изменения, далее следуют политические (смена власти) и только потом уже происходят социальные трансформации. В белорусском варианте происходит обратный процесс – сначала переформатируется социум в плане ценностей и сознания (ценностно-ментальная перекодировка), а затем изменившийся социум переходит к переформатированию власти и в этом огромная заслуга именно массовых ненасильственных маршей.
2) «ВНУТРЕННЯЯ ДЕЛЕГИТИМАЦИЯ».
Тот формат в котором была проведена инаугурация Президента, де-факто закрепил состояние делегитимации власти. В обществе нет консенсуса, социального одобрения по линии «власть-социум», налицо правовой дефолт. Инаугурация в своем содержании призвана юридически оформить общественный договор в отношении социально-политического выбора большинства населения. Однако в условиях, когда всевозможные правовые, социальные и прочие нормы нарушены властью, причем эти же нормы были ей же и установлены, проведение инаугурации больше похоже на самозахват статуса, нежели на легитимную процедуру. Повышенная секретность и внезапность проведения мероприятия продемонстрировала потенциал протестного движения. Де-факто власть признала силу протеста и сделала все возможное, чтобы с этой силой не пересечься в рамках конкретного территориального пространства.
3) «МЕЖДУНАРОДНАЯ ДЕЛЕГИТИМАЦИЯ». Непризнание выборов и санкции против конкретных чиновников – традиционный набор, который получает номенклатура после электорального процесса и к которому она уже привыкла. Встреча бывших кандидатов в Президенты с европейской политической элитой – тоже ход вроде как не новый. Однако протестное движение во многом стимулировало появление в международном контексте важного статусно-символического события, закрепившего делегитимацию власти уже на внешнем уровне. Встреча Э. Макрона, Президента Франции – постоянного члена Совбеза ООН с Тихановской с одной стороны и встреча главы белорусского государства с … региональными российскими чиновниками. Статусный контраст и символический диссонанс со сменой ролей. Сразу после встречи с Тихановской Макрон напрямую с Путиным обсуждал белорусский вопрос. Обсуждал напрямую без участия в процессе белорусской стороны, что фактически закрепляет ОТКАЗ в ПРАВЕ НА МЕЖДУНАРОДНУЮ ЛЕГИТИМНОСТЬ и блокирование возможностей вести какую-либо самостоятельную игру на внешнеполитическом фронте.
4) «ВЛИЯНИЕ НА ПОЗИЦИЮ ВОСТОЧНОГО СОСЕДА».
Протестное движение так или иначе влияет на позицию Кремля в белорусском вопросе. За почти двухмесячный срок противостояния российская политика дрейфовала в следующем направлении: а) Признание выборов и привязка к себе поближе в условиях международного отторжения; б) Осторожная риторика о необходимости диалога с оппонентами; в) Дружеские СОВЕТЫ о проведении конституционной реформы, которые, судя по всему, трансформируются в ТРЕБОВАНИЯ о ее проведении.
После разговора в Сочи в риторике белорусской стороны слова «конституционная реформа» почти не употребляются, с российской стороны (Путин, Лавров, Песков) – наоборот, в информационном пространстве появляется все больше месседжей именно с таким содержанием. Вполне возможно, что такая позиция была озвучена и при личной встрече двух лидеров в Сочи. В качестве возможного давления и призыва к управляемому транзиту власти со стороны РФ выступает фактически синхронная по времени встреча Макрона с Тихановской и последующий диалог французского Президента с российским, что позволяет считать эту акцию согласованной позицией РФ и Запада по белорусскому вопросу. И все-таки, желание сохранить статус-кво или возглавить процесс контролируемого ухода белорусского лидера под своим руководством? В Кремле привыкли действовать не стратегически в таких вопросах, формируя долгосрочный проект или концепцию, а именно тактически, в зависимости от развития ситуации. Белорусский протест показал свою масштабность, солидарность и где-то даже по хорошему «упоротость» в готовности защищать свои цели и идеалы. Здесь нет смысла серьезно разговаривать о «дорожных картах», «военных базах» и прочих «плюшках» интеграции, поскольку в случае хаотичного развития ситуации и радикального разрешения противостояния все договоренности мгновенно обнуляется, да и сами по себе предложения сложны для исполнения, когда власть не контролирует общество. К тому же сохраняется возможность «ПОТЕРЯТЬ БЕЛАРУСЬ» при таком развитии ситуации, а это для Кремля неприемлемо во всех случаях. Проще говоря, в условиях внутренней и внешней делегитимации гораздо рациональнее организовать контролируемый транзит, нежели ждать, испытывая на прочность нервы протестующих, ведь они и за вилы могут взяться, а это для Москвы непредсказуемый сценарий с тремя неизвестными. Транзит по-русски – это примерно временной период в полтора года, который включает в себя принятие новой Конституции, проведение парламентских выборов с целью образования 2-3 «рыхлых» партий при общем усилении функций представительного органа власти и последующие президентские выборы без действующего политического лидера, зато с одобренной креатурой Москвы, которая ввиду общего конституционно-правового ослабления функций Президента будет сохранять рычаги воздействия на новую власть. Содержание плана поддается корректировке, тон которой задает динамика протестного потенциала.
Ну, а в заключении хотелось сказать следующее о «сливе» и эффективности «хождений по улице». Белорусский протест сложен для осмысления и прогнозирования в связи с фактическим отсутствием аналогичных кейсов (частично похожие есть, но далеко не полностью) социально-политического конфликторазрешения. На стороне протестующих нет таких сплоченных молодежных организаций, которые могли бы стать «ядром процесса» («Отпор» в Сербии-2000, «Пора» в Украине-2004), политических радикалов с полувоенной организацией, которые могли бы «подтолкнуть» развитие процесса («Правый сектор», «Спильна справа», «Тризуб» — Украина 2014), организованных политических партий и структурной оппозиции, которая представлена в парламенте (Грузия-2003, Украина 2004, 2013-2014, Молдова-2009 и др.), действующий политический лидер не поддается рациональным и логичным аргументам с внешней стороны об уходе в связи с электоральным поражением (диалог Э. Шеварднадзе и И. Иванова в 2003). Белорусские протестующие, фактически представлены сами себе, при этом они решают самую сложную задачу, которую ранее не знала история конфликторазрешения на постсоветском пространстве, а именно — провести новые выборы без действующего Президента, при этом не «разозлить» своего восточного соседа с «зелеными человечками», обойтись без крови и внутреннего социального раскола по украинскому сценарию. Задача архисложная, но уже в двухмесячный период именно тактика ненасильственного «хождения по улицам» (наглядная демонстрация протестной активности, визуальный эффект солидарности и сплочения, девальвация права на брутальное применение силы, массовость действия, фактическое высмеивание действительности, всеобщность политического флешмоба и содержательное разнообразие «карнавала») привели к тем четырем результатам, которые были описаны выше.
Вчерашний воскресный марш являлся весьма показательным в контексте измерения эффективности и прогнозов «слива» протестов. Десятки тысяч людей вышли на улицы, даже несмотря на массовую бомбардировку от МВД СМС-сообщениями номеров личных телефонов о недопустимости участия в акциях. Одно дело, когда тебя «предупреждают в СМИ» о чем-то «нехорошем», другое дело, когда угрожающего содержания материал приходит тебе лично. И каков эффект от всей этой смс-атаки? Ответ Вы могли получить на улицах Минска и других городов, жители которых вот уже два месяца «сливаются» и просто гуляют на свежем воздухе.
postalovsky-a.livejournal.com/298860.html
17 комментариев
Чего тут лично? Просто берётся телеф. справочник и шлются всем минчанам СМС. Когда вам на телефон приходит какая то реклама, вас же это не пугает?
А реальный результат я вижу пока только в одном, но это довольно существенный результат — народ наконец начал делить людей на «мы» и «они». Нет больше «милиции с народом», все эти училки, общества ветеранов всего и вся, союзы женщин и бабушек и прочая, прочая — это «они». Даже спортсмены осознали. Не все правда.
Теперь народ ясно видит, кто враг, с кем надо воевать.
Истеричное выступление украинского еврея (в смысле не беларуса) сильно боящегося Москвы или сильно пугающего беларусов Москвой. В своём практически монологе допустил много вранья:
— не выходили беларусы "в начале" на протесты с красно-зелёными флагами;
— некоторая часть старых оппозиционеров частично так же была одобрена москалями, так что не хрен проходному не гражданину Беларуси лепить нам горбатого, делая из некоторых национальных героев;
— Украина опередила Беларусь на 30 лет — ноздри Портникова раздуты так же широко, как и объятья Украины в ожидании наших айтяков;
— и т.д.
Хорошо конечно, Джин, что не вынес этого товарища в отдельный пост, но ты его не слушай, это рвотный порошок под названием «Как повторить все ошибки Украины». Беларусы ещё целую планету научат, как стать свободными.
Жыве Беларусь!
Мне лично тяжело слушать эти стенания наших тн бабарикоколесниковыхтихановскихлатушек: «Путен, приди, путен, спаси». Тихановская мечтает встретится с Путиным? Ок, и он захотел того же и объявил ее в розыск. И эти люди поведут кого-то в светлое будущее? Большинство в стране не понимает, что происходит, что недавняя социология четко фиксировала, и лишний раз сказать об этом и назвать все вещи своими именами я считаю полезным.
Полностью www.golos-ameriki.ru/a/anna-plotnikova-belarus-omon-is-law-officers-or-law-abusers/5610902.html
ИМХО протест в Беларуси мне напоминает увещевание каннибала. Ты мол зачем Федю и Ваську съел? А каннибал чавкает, доедае чей-то позвоночник и не понимает, почему его оторвали от законного обеда… Ведь обедает он в установленное время с 13 до 14 и ничего не нарушает — так принято на этом острове уже пару сотен лет.
PS Я понимаю, хочется все быстро как у котов. Но мирный и крайне цивилизованный протест это результат рождения гражданского общества и уже в ближней перспективе белорусы снесут эту власть упырей и бездарей. Тут дело да же не в личностях, а в том что старый уклад распила совковой ренты приказал долго жить. В 2020м жизнь вносит свои корректировки и ставит новые задачи по выживанию. Кто то бомбит карабах, в надежде усидеть на троне еще десяток лет, кто то бьет морды в Бишкеке(башкиры кстати лет 500-700 так делают кто не в курсе. Это у них такая форма кочевай демократии), а кто то выходит каждые выходные и собирается во дворах что бы увидеть свободные и радостные лица.
Спустимся с горы
И сделаем нашу страну нашей
Спуститься с горы, это из анекдота. Устоявшееся выражение.