На западном фронте

На днях Юлия Латынина, имея в виду Лукашенко, сказала, что даже Геббельс иногда говорил правду. Это так. Даже Лукашенко иногда говорит правду. Его истерическое обращение к народу и «парламенту» было примитивным манифестом авторитаризма. Но одну вещь тиран отметил верно: сегодня Беларусь находится на геополитическом разломе.

Маленькая Беларусь оказалась на линии огня в глобальном противостоянии двух миров: мира свободы, демократии и прогресса — и мира авторитаризма, бесправия и архаики. Мира, сумевшего поставить под контроль общества и ограничить правом свои правящие элиты, и мира, правящие элиты которого сумели сохранить свою неподконтрольность обществу и свободные от правовых ограничений руки. Авторитарный мир пытается взять реванш за масштабные поражения рубежа 80-х — 90-х годов, когда политическую свободу и гражданские права обрели сотни миллионов людей, не имевших их ранее. Контрнаступление сил авторитарной реакции возглавляет путинская РФ.

Новый авторитаризм XXI века, в первую очередь постсоветский, взрос на массовом неверии в базовые принципы либеральной демократии или разочаровании в них. Молодые демократии действительно дают много поводов для широкого распространения представлений о том, что свободная политическая конкуренция есть не более чем состязание олигархических групп, в котором рядовые граждане — не более чем манипулируемая подтанцовка.

Простому человеку вся эта возня не нужна. Равно как и право в ней участвовать. Пользы никакой, только лишняя головная боль. Нормальному, здоровому мужику вообще не пристало о политике думать. Семьей надо заниматься. А элиты пусть без нас друг с другом разбираются. И лучше, чтоб это нас вообще поменьше касалось.

Идеи эти не первой свежести. Просто в новейшее время под них подвели наукообразную базу. И надо сказать, что все это народ слышал далеко не только от провластных идеологов и ретроградов. «Прогрессивная общественность» тоже распространению таких взглядов поспособствовала. Как бы то ни было, а олигархические элиты, выстраивавшие систему свободной от влияния со стороны общества власти с развязанными руками, смогли в этом опереться именно на антиолигархические, антиэлитарные настроения социальных низов.

Для людей, ориентированных подобным образом, ни политические свободы (слова, собраний, организаций), ни честные, конкурентные выборы, ни другие составляющие права гражданина на участие в принятии политических решений не составляют ценности. Они с удовольствием обменяют их на самый убогий уровень социальных гарантий. А правовую защищенность (которая такой же мираж, как и демократия) обменяют на покровительство вышестоящих лиц, оказываемое тем, кто согласился вписаться в систему «вертикальной лояльности» и неформальных договоренностей по понятиям.

«Олигархической вакханалии» свободной политической конкуренции такие люди предпочитают властного хозяина, который всю эту вольницу приструнит и выстроит элиты под себя. И когда таких людей хоть один раз оказывается большинство, рождается персоналистский авторитарный режим. Используя полученный от большинства мандат, он загоняет оппозицию в маргинальное гетто, в котором она связана по рукам и ногам всевозможными законодательными запретами и прямым полицейским произволом. А дальше «победа на выборах» означает уже не получение большинства голосов, а тест власти на способность нарисовать любые результаты и подавить силой протесты против этого.

В постсоветской России патерналистскую тоску по руке сильной и попечительной дорвавшийся до власти «бандитский Петербург» во главе с Путиным соединил с тоской по великой империи, которую все боялись. Плодом этого соития явилась целостная и последовательная глобальная программа переустройства мирового порядка. Она сочетала защиту суверенного права любого тирана подтасовывать итоги выборов, бросать в тюрьмы своих оппонентов и стрелять в протестующий против этого народ с утверждением права униженной великой державы перекраивать границы, расчленять своих соседей и включать их в зону своего имперского диктата.

Это была программа отмены мирового порядка, основанного на принципах верховенства права и приоритета прав человека, предложенных «Большим Западом». Это была программа, отрицающая правовые ограничения как внутригосударственные, так и международные. Это была программа сбрасывания «Большого Запада» с корабля современности. Сбрасывания со всеми его приоритетами прав человека и международного права. Эту программу путинский Кремль подкрепил вполне осязаемым ресурсом, бросив на чашу весов ядерную «моечку» и ксиву постоянного члена Совбеза ООН с правом вето.

Используя как врожденные, так и приобретенные слабости «Большого Запада», путинский Кремль достиг многого. Он практически парализовал и превратил в бессильное посмешище главные международные институты. Он сплотил вокруг себя новый неофашистский интернационал несменяемых диктаторов-изгоев, выживающих в современном мире в первую очередь за счет кремлевской поддержки. В этом «черном интернационале» лукашенковская Беларусь занимала особое место.

В Беларуси режим «нового постсоветского авторитаризма» сложился и заматерел раньше и быстрее, чем в России. Для подбиравшегося к власти «бандитского Петербурга» он стал пионером, прокладывающим путь, и высоким идеалом, к которому надо стремиться. Путинский Кремль сразу обеспечил соседскому тирану международную «крышу», надежно защитившую его от назойливости озабоченных правами человека европейцев. И фактически взял режим Лукашенко на содержание.

Без всего этого диктатура Лукашенко вряд ли бы устояла. Просто потому, что Беларусь — не восточная деспотия. Не центральноазиатский султанат. Беларусь — глубоко европеизированная страна. Она была системообразующей частью «Западной Руси», когда князьки русского Северо-Востока еще бегали в Орду стучать друг на друга.

А ведь именно этим Беларусь оказалась особо значимой для кремлевского Верховного Саламандра. Она стала для него аванпостом в его наступлении на европейскую цивилизацию. Ведь он не просто выгрызает себе зону имперского доминирования с насаждаемыми в ней вассальными тиранами. Он именно наступает на европейскую цивилизацию, он воюет с ее базовыми правовыми принципами как таковыми. Поддержание автократического режима в стране с западноевропейскими культурно-историческими корнями вполне может представляться стратегической позицией для дальнейшего проникновения на Запад. И уж всяко доставляет удовольствие утробно ненавидящей европейскую свободу путинской элите.

А с другой стороны, Беларусь представляется Кремлю соблазнительной и сравнительно легкой добычей для нового триумфа непреклонной воли, возвращающей в империю ее отпавшие провинции. Беларусь воспринимается как органическая часть «русского мира», не имеющая с Россией серьезных этнокультурных противоречий. Это дает основания путинской клике надеяться, что она не будет особенно противиться «инкорпорации». А Запад не станет усердствовать в защите независимости одиозного тирана.

Но вот тут Кремль натолкнулся на упорное сопротивление белорусского диктатора, и это ставит путинский режим перед очень непростой проблемой. Казалось бы, нет ничего проще, чем подтолкнуть потерявшего былую популярность правителя, поддержав оппозицию. Но минский Тараканище сумел настолько завязать все механизмы диктатуры на себя лично, что его устранение чревато обвалом всей системы контроля над обществом.

Империя может устранить непослушного вассала. Либо путем прямой интервенции. Либо с помощью военного переворота латиноамериканского типа, когда генералы вдруг возмутятся, что их используют в качестве палачей собственного народа. Но Кремль сделает все, чтобы власть не оказалась в руках реально избранной народом Светланы Тихановской. Суверенный людоед не должен быть свергнут «чернью».

Сохранение системы, при которой власть может рисовать любые результаты «выборов», а народ никак не может это оспорить, для путинского Кремля принципиально. Это основа основ «постсоветского авторитаризма» на его нынешнем этапе развития, когда он потерял долго сохранявшуюся лояльность большинства как в Беларуси, так и в России. Передача власти Светлане Тихановской обрушит эту систему. И это будет означать начало возвращения Беларуси в Европу, что бы сегодня ни заявляла оппозиция о своем желании сохранить все имеющиеся связи с Россией. Не сохранение этих связей нужно Путину. Ему нужно, чтобы Беларусь не вернулась в Европу.

В какой-то степени белорусская оппозиция напоминает наивных деятелей «Пражской весны». Те тоже все надеялись договориться с Кремлем, не понимая, что ему было нужно вовсе не сохранение верности Варшавскому договору. Ему было нужно, чтобы в Праге не было свободы печати. Возможно, чтобы научиться понимать истинные желания Кремля, Беларуси придется пройти через тяжелый и горький опыт. Но это будет потом. А сегодня важно одно: Лукашенко должен уйти.

Александр Скобов